Мясоедовская в Коломбо

В далеком 1973 году я работал третьим механиком теплохода «Белгород-Днестровский». Это был долгий рейс, начавшийся в Одессе и закончившийся там же. Пройдя Суэцкий канал, мы долго ходили по разным странам, берега которых омывает Индийский океан. Больше всего запомнился заход в Коломбо, на остров Цейлон.
 
Началось для меня все с того, что старший механик, Владимир Васильевич Кострюков, вызвал меня в каюту и потребовал точных замеров топлива по танкам. Никогда раньше такого не было. Он объяснил, что порт довольно мелководный, и он хочет быть уверенным, что на борту нет лишнего топлива, чтобы не сесть на мель.

Положив перед собой калибровочные таблицы, он взялся считать наличие топлива в каждом танке сам, требуя от меня только замеров  уровня топлива. Я каждый раз убавлял пару сантиметров от реальных замеров и говорил ему. Он считал, и у него получалась цифра всегда немного отличная от той, которую я преподнес ему с утра. Разругав меня и обозвав малограмотным и невнимательным,  он тем не менее остался доволен, так как общее количество топливо совпало.

Вечером, поздно уже, привезли топливо. По моим замерам принятого топлива оказалось на 40 тонн меньше, чем положено. Я пошел к стармеху, но не смог его поднять. На судне оказалась местная арака в изобилии, и Дед пал первой ее жертвой. Я подписал бумаги, другого выхода не было.

Наутро он позвал меня в каюту, спросил, потирая больную голову, как прошла бункеровка. Я ответил.
-  Но у тебя загашник ведь был? – с надеждой спросил страдалец.- Был, я знаю. Сколько?
-  Да вот 40 тонн как раз и был.
Дед повеселел. – Ну, и хорошо. А лишнего нам не нужно.

Вечером появились новые жертвы местного алкоголя, и я в их числе. Была суббота, часть экипажа поехала на судовом боте на пляж. Точнее, это была пустынная песчаная полоса с пальмами. Возглавлял нашу группу второй штурман Юра. На судне с ним мы не очень общались, вахты у нас были разные, а тут, после нескольких заплывов, он мне предложил пойти попить пива, деньги у него были. Мальчишка- абориген, лет десяти, показывал дорогу. Метрах в ста, действительно, был бар, но двери были на замке. Мы уже повернули назад, как наш лоцман  показал рукой на начинающуюся от пляжа улицу.

-  Пойдем, -  сказал Юра.
Мы пошли, и шли долго. Несколько раз мы поворачивали назад, и всегда пацаны, которых было уже несколько, указывали нам дальнейший путь. Вокруг нас были полностью одетые люди, некоторые в брюках, другие вообще замотанные с ног до головы, и только мы вдвоем были, как Ихтиандры, в плавках, хорошо еще, что мода тогда была на плавки в размер нынешних трусов-боксеров. Машины тоже ездили. Километра два-три точно мы прошли. Было стыдно, неудобно, по очереди мы хотели вернуться, и по очереди отговаривали друг друга  от этого, надеялись, что вот-вот…

Наконец, нас завели в настоящий ресторан. В нем была стойка бармена, пустой большой зал с вращающимися лопастями вентиляторов над головой. Покайфовав минут 15, мы вынуждены были уйти. Нас ждали наши подчиненные, а самое главное, деньги были на исходе.

На пляже мы застали полный разгул. Аборигены принесли и продали нашим арак, или араку – кокосовую водку. Поскольку закуски не было, вернее, были только фрукты, опьянели все очень быстро. Что творили другие, не скажу, а лично я ставил на себе эксперимент: улегся на водоразделе и притворился утопленником. Прибой волочил меня по песку то вверх, то вниз, то забрасывал на сушу, то тащил в океан. Руками я не шевелил. Плечи и бедра на другой день были все в мелких порезах.
Когда за нами приехал старпом, все попрятались по кустам. В общем, дурели все, как могли.

Вечером состоялась швартовка к причалу. Я, конечно, в ней не участвовал, без меня обошлись. Сразу же после постановки к причалу мы заметили каких-то странных людей, непохожих на местных.  Белые, напоминающие нам наших соотечественников, но почти раздетые, в шортах и майках, а то и без них, огромной толпой  ходили взад-вперед по причалу и  взошли к нам на борт сразу после того, как спустили трап. Мы-то на берег сходили по тройкам, и форма была соответствующая: черные брюки, белые рубашки с закатанными рукавами. Так все тогда ходили, как близнецы! Эти же были другой крови.

Они оказались членами экипажа рыболовецкого траулера «Днепродзержинск», из нашей же, родной Одессы. Связей между двумя «конторами» не просматривалось, наоборот: была у начальства договоренность не брать в ЧМП на работу уволенных по собственному желанию рыбаков. Только по переводу, а перевод оформляли только «блатным». В обратном же направлении желающих никогда и не было переходить.

«Днепродзержинск»  работал в Индийском океане и почему-то зашел для ремонта в Коломбо. Это был один единственный раз за всю историю «Антарктики». В доке кондиционер у них не работал, не сумели, видно, обеспечить охлаждение, поэтому пришли искать прохладу у нас. Ко мне, как к третьему механику, пришел мой коллега, попросился на диванчик, так же и к другим офицерам, многие абонировали столовую команды, кают-компанию, доктор открыл даже лазарет. Вошли в их положение. Ночь прошла в целом нормально, но состояние наутро у меня было отвратительное. Перепил, не рассчитав силы кажущегося мягким напитка.

В восемь утра все, записавшиеся на экскурсию по острову, собрались на палубе в ожидании автобуса. Экскурсия обещала быть интересной. У меня же не было не то, что желания, а сил ехать. Хотел отлежаться в каюте, но второй механик сказал, что от работы освободили только экскурсантов. Пришлось плестись на палубу, и по трапу вниз. Все лучше, чем в машину.

Помню, что наотрез отказался кататься на слоне. В другое время я бы с превеликой радостью… Но больше мне в жизни слонов не подавали.  Проехались, конечно, не по всему острову, но изрядно. Побывали на чайной фабрике, накупили там цейлонского чая, поднялись на вершину какой-то горы, где устроили привал с поглощением сухого пайка. Кое как я выдержал эту поездку.

С «днепродзержинцами» я почти не контактировал. Но другие за несколько дней очень подружились. Ночевали они у нас до последнего. А когда мы ушли, всем экипажем они стояли на кромке причала и пели хором знаменитую «Мясоедовскую». Пока мы за горизонтом не скрылись. Это было необыкновенно трогательно.
 
В то время я и представить себе не мог, что через месяц мне закроют визу, через два с половиной года я сам поступлю на работу в «Антарктику», а еще через три я  буду ловить рыбу под Новой Зеландией как раз на том самом «Днепродзержинске», на который я и взгляда не бросил в Коломбо. Судьба играет человеком!