1

— Мелочные до умиления... — вздохнул Бог, и его губы снова растянулись в довольной улыбке.

Закинув ногу на ногу, он опустил подбородок на лежащие на спинке стула руки и вновь окинул взглядом сидящих в кафе людей.

      Он смотрел на них с неподдельным любопытством, наверное, так же, как смотрит ребенок на новую замысловатую игрушку, которая одновременно вызывает у него и восторг, и замешательство.

      Бог любил людей ровно столь же сильно, что и все остальные свои удивительные творения, но в то же время он не понимал их. Не понимал их эмоции, чувства, желания, мотивы... Порой он приходил сюда только для того, чтобы сесть за крайний столик и молча наблюдать, потягивая из пластикового стаканчика колу или апельсиновый сок. Но сегодня он ничего не заказал.

      Сидящий напротив него ангел неохотно оторвал глаза от пластикового меню Макдака и тут же поймал грустный взгляд Бога. Последнее время он приходит сюда намного чаще, чем обычно. Последнее время в его взгляде слишком много грусти.

— Может быть по гамбургеру? — прервал молчание ангел, — сегодня акция: покупаешь два гамбургера - картошка фри в подарок! — с восторгом воскликнул он и ткнул пальцем в красный квадрат на тыльной стороне меню.

Бог бросил на ангела ироничный взгляд.

— И все-таки люди — удивительные создания, — еле слышно произнес он, — совсем не похожи на нас. Как и их мир. Совсем другой. Совсем...


***



      На безлюдной площади, принадлежавшей долгое время одному малоизвестному тогда университету, мне случилось повстречать одного профессора. Погода в тот день не ладилась — лил сильный дождь, а дверь, через которую можно было пройти напрямую, не выходя на улицу, была заперта.

      Пробираясь сквозь толщу мутных капель, собирающихся в такие же сизо-серые лужи под моими ногами к восточному крылу здания, я чуть было не налетел на одного странного Эля* в длинном темно-коричневом плаще и нелепых остроносых ботинках, который так суетливо прятал стопку каких-то документов себе за пазуху, пытаясь уберечь их от грязной жижи, льющейся с неба, что заметил меня лишь, когда я подошел достаточно близко, чтобы окликнуть его прямо в ухо.

— Пресвятой Вэйн*! — вскрикнул он, тут же отскочив от меня, и возмущенно всплеснул руками от чего чуть не уронил половину стопки светло-коричневой бумаги прямо в грязь, но вовремя подхватив, он с нескрываемым раздражением запихал ее во внутренний карман насквозь вымокшего плаща, — Что Вам нужно?

      Немного смутившись, я все-таки заставил свои дрожащие от холода губы растянуться в дружелюбной улыбке и поинтересовался, не нужна ли профессору помощь. Смахнув с лица мокрые пряди седых волос, он отрицательно потряс головой и, пожелав мне теплого Вэйна, который (как он заметил) был бы сейчас очень кстати, тут же поспешил прочь, не заметив, как из его плаща один за другим вылетели несколько мятых листов. Они плавно выпорхнули наружу, но подгоняемые дождем, тотчас опустились на сизую грязь, которая вместе с крупными каплями ливня тут же стала покрывать их жирными пятнами, заставляя буквы и схемы на ней расплываться в нелепых темно-синих разводах.

      Подхватив их, я торопливо сунул бумаги в сумку, не забыв при этом поблагодарить Вэйна за еще одну обеспеченную встречу с профессором, который, как я успел предположить, может помочь мне с учебой, не ладившейся у меня в последнее время.

      Вряд ли кто-то поверит, но я смог нагнать этого старикана только у подножия восточного крыла, и несмотря на то, что несколько раз громко окликнул его, тот сделал вид, что не замечает меня, и демонстративно прошел мимо. Наверное, у него был трудный день. Но я не сдался и, вновь обогнав профессора в этот раз уже на лестнице, преградил ему путь, встав напротив. Я рывком протянул ему утерянные листы, по неосторожности ткнув ими прямо в его и до того недовольное лицо.

— О, юный Эль! — возмутился он, выдернув бумаги из моих рук, — Вы меня преследуете? — профессор бросил на меня снисходительный взгляд, и на миг мне показалось, что он улыбался.

— Вы ректор этого университета, если я не ошибся? — я старался выглядеть как можно более серьезным и дружелюбным.

— Вы не ошиблись, — вздохнул профессор так, словно я сотый, кто удручает его этим ужасным вопросом за последний час, и продолжил путь, на ходу разворачивая промокшие страницы.

Я спросил его, не мог бы он помочь мне с учебой, и уже было хотел уточнить на каком собственно курсе я сейчас обучаюсь, но тот не дал мне договорить.

— Ох, парень, прошу, давай обсудим это в другой раз, я ужасно опаздываю! — произнес он, ускорив шаг. Лестница закончилась, и соскочив со ступенек, профессор торопливо зашагал по коридору третьего этажа, да так быстро, что я едва поспевал за ним.

      Все-таки поняв, что я не оставлю его в покое, ректор любезно предложил мне подождать его в лаборатории, пока он вместе со своими студентами будет работать над одним очень важным проектом, который, как он в спешке заметил, должен будет перевернуть все наши привычные представления о мире и заставит этот треклятый прогресс сдвинуться с места, будь он не ладен.

      Профессор с невероятной легкостью распахнул передо мной тяжелые створчатые двери, и я увидел, как его глаза заблестели от представших перед мною всевозможных приборов, схем, формул, таблиц, которыми были увешаны темно-серые стены, как на мгновение его взгляд остановился на стоящем в самом центре гигантском прозрачном сосуде заполненном какой-то желтоватой жидкостью, в котором увешанное проводами плавало что-то очень странное, напоминавшее тело Эля, но в то же время совсем на него не похожее. Бледные губы профессора растянулись в счастливой улыбке и он уверенно зашагал в глубь лаборатории, то и дело останавливаясь, чтобы сверится с показателями различных приборов и проверить, все ли правильно делают его студенты. Я же, удивленно озираясь по сторонам, поспешил за ним, стараясь не перецепиться через провода, которыми, словно гигантской цветной паутиной, была увешена комната.

Признаюсь, то, что довелось мне увидеть в этой лаборатории привело меня в полнейший восторг.

      Не смотря на невзрачные серые стены, ужасный беспорядок воцарившийся тут, пучки проводов, которыми было обмотано буквально все вокруг, и отсутствие окон, здесь было очень даже уютно, лампы, питающиеся энергией Вэйна, расположенные под потолком, рассеивали по комнате приятный теплый свет.

      Я остановился около гигантской пробирки, которая вызвала мое любопытство ранее, и теперь более внимательно осмотрел странный объект, плавающий в жидкости, коей она была наполнена. Но стоило мне коснуться пальцами стекла, как на мое плечо рухнула чья-то рука и, впившись пальцами в кожу, резким движением развернула меня в противоположную сторону, от чего я чуть не рухнул на пол. Передо мной предстал достаточно высокий темноволосый Эль, одетый в светло-коричневые штаны и белую рубашку, с закатанными до локтя рукавами. Темно-синие, почти черные глаза с удивлением окинули меня взглядом, словно оценивая, и не найдя намека на крылья за моей спиной, где-то в своей голове он схватил меня за шкирку и бросил в мусорный бак Элей низшего класса, к коим, кстати говоря, я не принадлежал, так как у меня был хвост, который я всегда очень тщательно прятал. Темноволосый недовольно зацокал языком, покачав в такт головой.

— Ты что здесь делаешь? — спросил он, недовольно скривив губы.

— Я? Я дожидаюсь, пока освободится ректор...он...

— Сатанаил! Отпусти нашего гостя, это я его сюда пригласил. Тебе стоит быть более любезным, — профессор снисходительно посмотрел на стоящего напротив меня Эля и похлопал его по плечу, — А вас... — он посмотрел на меня, явно ожидая, что я скажу свое имя, чтобы он смог продолжить свою фразу, но я лишь озадачено округлил глаза, не понимая, почему он вдруг замолчал. Но вскоре до меня дошло, и спохватившись, я воскликнул:

— Омиэль. Мое имя Омиэль.

— А Вас, Омиил, я бы попросил обращаться ко мне - профессор.

Я кивнул и вновь повернулся к сосуду позади меня.

— Что это? — из любопытства спросил я, осторожно ткнув пальцем в толстое стекло, за что получил неодобрительный взгляд от Сатанаэля, который явно не терпел, когда кто-то подходил близко к этой странной колбе, а уж тем более трогал ее руками.

— Ни что, а кто! Я дал ему имя Адам, и он — человек, — довольно произнес профессор, и мне на секунду показалось, что сейчас он был безумно рад тому, что я спросил, и по голосу его я понял, что он невероятно гордится этим существом, наверное, так, как гордится родитель своим ребенком. Я задумался, но когда повернул голову, увидел, прикованный к сосуду, взгляд профессора, в котором читалась любовь. Отцовская любовь. Он заставил меня вновь окунуться в прошлое. Так смотрел на меня мой отец...

      Я прикусил губу и, мотнув головой из стороны в сторону, отмахнулся от навязчивых, слишком дорогих воспоминаний, которые всплыли в моей памяти минутой ранее. Озадаченный последними словами профессора, я задумался о правильном произношении имени этого существа и не заметил, как стал озвучивать свои мысли вслух:

— Адам..маэль. А-адамэль, — протянул я, несколько раз запнувшись, — Как сложно произносится.

— К его имени не стоит добавлять окончания, Омиил, он человек и я уверен, что в его мире не будет разделения на классы путем дурацких "эль", "ил" и "ял" *. Он Адам. В его мире все будут равны.




Эль* — человек на планете Кариилон.
Вэйн* — солнце, освещающее северное полушарие Кариилона. Жители этой планеты считают себя атеистами, они не верят, что их кто-то создал, поэтому благодарят, просят и винят они то солнце, которое освещает их полушарие. Второе солнце планеты кариилон — Сирэл (южное).
Эль, Ил, Ял * - окончания, которые добавляют Эли к именам, высказывая свое уважение (Эль), превосходство (Ял) или свои теплые, дружеские, либо родственные чувства (Ил). Так же выбор окончания может зависеть от класса, возраста и профессии.