Может, это был ангел?

        Когда музы замолкают, остаётся давящая неопределённость – будешь ли на следующий день живым или... Перед небытием теряются все ценности мирной жизни, её комфорт, желание что-то строить, творить. Отчаяние, уныние – смертные грехи, не так ли? Остаётся повторять себе, что нужно жить, нужно преодолевать раз за разом эту хрестоматийную депрессию. Надежда на – уже потеряна. Остаётся что? Любовь. И ещё субстанция, именуемая Богом (оставим пока Фейербаха в покое). Но снова, обосновав себе неизбежность существования сознания выше человеческого, привычно и по-домашнему прибегаешь к молитве, обыкновенной такой – переданной когда-то бабушкой-затворницей, почти инокиней из дальнего села Щучинка: «Богородице Дево, радуйcя, Благодатная Марие, Господь с Тобою: благословенна Ты в женах, и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших». И так много раз. А что же ещё?! Попутно рассматриваешь себя в отражении цветочного киоска. Пустота и отчаяние ещё давят. И тут происходит нечто. Когда не раз было при самых унылых моментах в жизни. Потом эти моменты забываются, что печально...
        Итак, появляется Вестник. Или ангел. Ну какая разница!  Достаточно, что появляется некто, несущий с собой микроскопическое, пусть гомеопатическое, чудо. Именно тебя выбирает он на остановке и... «Будь ласка, вибачте, мені не вистачає однієї гривні на ліки». Ты неохотно, с неприязнью видишь перед собой банальную попрошайку, каких множество по улицам, трамваям, метро, стараешься от неё скорее избавиться, соображая, что гривна – всё равно исчезающе мало. Ты суёшь свою продрогшую руку в карман курточки и вынимаешь смятую гривну. Потом приходит твой троллейбус, и ты вскакиваешь в него, стыдясь своего малодушия и ненавидя страну, в которой полно бомжей. Что-то заставляет тебя оглянуться. Скромно одетая женщина в хусточке робко поднимается по ступенькам Аптеки. Этого не может быть, говоришь сама себе и радуешься, как когда-то, когда тебе вернули потерянный мобильник. Вдруг солнечный свет прорывается сквозь тучи. Маленькие лужи отражают в своей лёгкой ряби пушистые облака. Ты замечаешь, что город Киев покрылся вишнёвым цветом. И всё снова будет, как прежде, до скончания времён, хоть мы все умрём...