Небесные мысли

НЕБЕСНЫЕ МЫСЛИ


Должно любить Господа выше всего, а ближнего как самого себя!

Никто не должен делать ближнему того, чего бы не хотел самому себе!

Энергия, становясь веществом, порождает сначала органический мир, затем растительный и, наконец, мир минералов. Если сжать эту концепцию до краткой формулы, то получится: нематериальное порождает материальное.

«Душой» творения является чистое движение.

Интеллектуальные процессы локализованы в коре головного мозга (как и «духовная жидкость»), а лёгкие играют ключевую роль в очистке крови.

Любовь подобна солнечному огню, а истина, исходящая от любви, подобна свету, исходящему от солнца; равно и по соответствию, огонь означает любовь, а свет истину, от неё исходящую.

Должно знать, что жизнь каждого человека такова, как и любовь его.

Те, что живут в любви к Господу и в любви к ближнему, постоянно обращаются к Господу; те же, напротив, которые живут в любви к себе, постоянно обращаются в противоположную от Господа сторону.

Божественное (начало) Господа на небесах есть любовь, потому что любовь есть приёмник всего небесного,  т.е. мира, разумения, мудрости и блаженства.

Любовь к Господу и любовь к ближнему объемлют собой все Божественные истины.

Небесная любовь есть любовь к Господу, а духовная любовь есть любовь к ближнему.

Небесные ангелы, будучи в мире, принимали и теперь принимают Божественные истины немедленно в жизнь, не принимая их, как духовные ангелы, предварительно в память и мысль. Вследствие того истины эти начертаны в сердцах их; они постигают и, так сказать, видят их в себе самих, никогда не рассуждая, чтоб убедиться, истина это или нет.

Господь влияет непосредственно на волю человека, а посредством воли на мысль его; или, что то же, Господь влияет непосредственно на благо, а через него на истину, ибо то называется благом, что принадлежит воле и затем делу, а истиной – что принадлежит памяти и затем мысли.

Небес трое, и весьма между собой различных, а именно: самые внутренние, или третьи, средние, или вторые, и последние, или первые.

Кто любит Божественные истины и тотчас приемлет их в жизнь, следовательно, в волю и затем в дело, тот по мере принятия им блага из любви к истине находится в самых внутренних, или третьих, небесах; кто не приемлет Божественные истины тотчас в волю, но сперва в память, а потом в разум, и затем уже хочет и исполняет их на деле, тот находится в средине, или вторых, небесах; а кто живёт нравственно и верит в Божественное начало, не заботясь преимущественно об учёности, тот находится в последних, или первых, небесах. Из этого ясно, что небеса образуются различием состояний внутреннего (начала) в человеке и что небеса находятся не вне, а внутри каждого.

Высшие, или третьи, небеса составляют голову до шеи; средние, или вторые, небеса – грудь и туловище до колен; а последние, или первые, - ноги от колен до подошв и руки от плеч до пальцев.

Ангельское совершенство состоит в разумении, в мудрости, в любви, во всяком благе и затем в блаженстве.

В той жизни нет другого родства, сближения и дружбы, кроме духовного, принадлежащего любви и вере.

Лицо на небесах есть внешнее изображение внутренних чувств; там нельзя иметь лицо не сходное со своими чувствами.

На небесах никто не может скрыть на лице, каков он внутри, нельзя скрыть притворство, точно также невозможно там лгать или обманывать хитростью и лицемерием (лицемерами называются те, которые говорят и действуют хорошо, но которые во всём видят только самих себя).

Ничто небесное, находящееся вне человека, не может влиять на него и не принимается им, если внутри его самого нет небес.

Когда жившие дурно покушаются взойти на небеса, то они задыхаются и мучаются там, подобно рыбе, вынутой из воды и оставленной на воздухе, или подобно животным под колоколом насоса в безвоздушном эфире. Из этого ясно, что небеса находятся внутри каждого (человека), а не вне его!

Небеса состоят из бесчисленных обществ, каждое общество образует небеса в малом виде, а каждый ангел в меньшем.

Когда Господь является какому-нибудь обществу, то Его видят по качеству блага этого общества, т.е. не везде одинаково; не потому, чтобы эта разность была в Господе, но потому, что она в тех, которые видят Его по качеству своего блага.

Небеса находятся везде, где признают Господа, где верят в Него и любят Его; разнообразие поклонения Ему и разнообразие блага в том и другом обществе не предосудительно, а полезно, потому что из этого разнообразия слагается совершенство небес.

Небесное совершенство происходит от разнообразия частей, ибо из того, что существует в мире природном, можно, как бы в зеркале, видеть то, что существует в мире духовном.

О каждом человеке Церкви можно сказать в частности то же, что о Церкви вообще, а именно, что Церковь внутри человека, а не вне его и что каждый человек, в котором Господь присущ во благе любви и веры, есть также Церковь.

Человек рождён для небес, он создан для того, чтоб идти на небеса и быть ангелом, но никто не входит в небеса без понятия о Божественном начале.

Человеку и ангелу одинаково свойственно то, что внутреннее их начало сотворено по образу небес и что тот и другой становятся образом небес, насколько они живут во благе любви и веры.

Господь наитствует на всех ангелов вообще и на каждого в особенности, устрояет их, облекает их в Своё подобие и присутствием Своим образует небеса; вот почему каждый ангел образует небеса в малом виде, общество в большом, а все общества вместе в наибольшем.

Все небеса в совокупности изображают как бы одного человека.

Целое служит для частей своих, и части служат для целого, ибо целое состоит из частей и части составляют целое.

Отправлять службу значит хотеть блага, а не отправлять службы значит хотеть блага другим не ради общего блага, а ради себя самого и при этом более всего любить себя, а в первом случае более всего любить Господа.

Любящие в этом мире благо отечества более своего и благо ближнего как своё в той жизни любят и ищут царство Господне, ибо там царство Господне им заместо отечества; а любящие творить благо другим не ради себя, но ради блага любят там ближнего, ибо для них благо есть ближний; все такие люди находятся в большом человеке, т.е. на небесах.

Внешний образ каждого ангела есть совершенно человеческий.

Человек не может видеть ангелов глазами плоти, но глазами духа, который внутри человека, потому что дух его принадлежит духовному миру, а всё телесное – природному; подобное видит только подобное, потому что оно состоит из подобного ему начала. Тем не менее человек может прозреть в духовный мир, когда он отрешается от зрения телесного и ему открывается зрение духовное.

Как далеко простирается зрение глаза, даже до солнца и звёзд, столь далеко отстоящих от нас; кто мыслит глубже, тот знает, что внутреннее, мысли принадлежащее зрение простирается дальше и что поэтому зрение ещё более внутреннее может простираться ещё дальше.

Для древних людей наука соответствий была главной из всех наук; в ней они черпали разумение и мудрость, и через неё люди, принадлежавшие к Церкви, сообщались с небесами, ибо наука соответствий есть наука ангелов.

Должно знать, что природный мир есть и существует вследствие духовного мира совершенно так же, как последствие от своей причины.

Внутренние начала, принадлежащие духу человека и относящиеся к разуму и воле, составляют его духовный мир, а внешние, принадлежащие его телу и относящиеся к его чувствам и действиям составляют его природный мир.

Небесное царство вообще соответствует сердцу и всему, что относится к нему в целом теле; духовное же царство соответствует лёгкому и всему, что относится к нему в целом теле. Сердце и лёгкое образуют два царства в человеке: сердце царствует в нём боевыми и чернокровными жилами, а лёгкое – нервными и мышечными волокнами; то и другое участвуют в каждом его усилии и действии. В каждом человеке, в духовном мире его, который называется его духовным человеком, есть также два царства: одно принадлежит воле, другое – разуму; воля царствует любовью ко благу, а разум царствует любовью к истине; эти царства соответствуют царствам сердца и лёгкого в теле. То же самое и на небесах: небесное царство есть начало воли в небесах, и там царствует благо любви; а духовное царство есть начало разума в небесах, и там царствует истина. Вот что соответствует отправлениям сердца и лёгкого в человеке. Вследствие этого соответствия сердце в Слове Божием означает волю и также благо любви, а дыхание лёгких означает разум и истину веры; по этому же самому чувства приписываются сердцу, хотя они не находятся в нём и не происходят от него.

Хотя всё, что есть телесного в человеке, соответствует всему, что есть на небесах, тем не менее человек не есть образ небес по внешности своей, а по внутренности. Внутреннее начало его есть приёмник небес, а внешнее – приёмник мира.

Крайний предел небес оканчивается в плотском начале человека, которое и служит им как бы основанием.

Природа создана только для того, чтоб облекать духовное и соответственно изображать его в последней степени порядка.

Всё, что есть не земле, соответствует небесам.

Мир природный, со всеми своими принадлежностями, заимствует своё бытие и существование от мира духовного, а тот и другой – от Божественного.

Животные живут в законах порядка своей жизни и за неимением рассудка не могут разрушить в себе того, что им дано из духовного мира.

В Слове небеса именуются вертоградом Божиим и раем и сам человек называет их раем небесным.

В Слове есть два смысла: один буквальный, а другой духовный.

Всё соответствующее небесам относится ко благу и истине, а соответствующее аду – ко злу и лжи.

Человек, знакомый с наукой соответствий, может мысленно быть вместе с ангелами и путём этим соединяться с ними относительно своего духовного, или внутреннего, человека.

Солнце на небесах есть Господь, свет небесный есть Божественная истина, а тепло небесное – Божественное благо, исходящее от Господа как солнца.

Благо любви соответствует огню, почему и огонь в духовном смысле есть любовь, а благо веры соответствует свету, почему и свет в духовном смысле есть вера.

Всё, что у ангелов или у человека находится с правой стороны, соответствует благу, от которого исходит истина; а всё, что с левой стороны, - истине, от которой исходит благо.

Свет небес не природный, как свет нашего мира, но духовный, потому что он исходит от Господа как солнца и солнце это есть Божественная любовь.

Свет для ангелов есть Божественная истина, потому что ангелы существа духовные, а не природные; духовные существа видят при своём солнце, а природные при своём.

Ангелы заимствуют свой разум от Божественной истины, и разум их есть внутреннее зрение, которое влияет на их внешнее зрение и производит его.

Духовный свет в человеке есть свет его разума, предметы которого суть истины, располагаемые им в аналитическом порядке, на основании которых он рассуждает и выводит последовательные заключения.

Природно мыслить – значит взирать только на мирское (земное) и относить всё к природе; взирать же на небесное и всё относить к Божественному началу – значит мыслить духовно.

Божественная истина на небесах проявляется в свете, а Божественное благо в тепле.

Приемлющие более Божественное благо живут в небесном царстве Господа, а приемлющие более Божественную истину живут в духовном Его царстве; но совершеннейшие из ангелов принимают то и другое в одинаковой степени.

Природное не влияет на духовное, но духовное на природное. 

Что жизнь исходит от тепла, это очевидно из того, что за отсутствием его жизнь пропадает. То же самое бывает и с верой без любви, или истиной без блага, потому что истина, называемая истиной веры, есть свет, а благо, называемое благом любви, есть тепло.

Всё, что человек делает, он делает по разуму и воле; действие воли его проявляется во благе, а действие разума его в истине, ибо всё принадлежащее воле относится к благу, а всё принадлежащее разуму относится к истине.

Тепло и свет земные не находятся в солнце, но исходят от него; в солнце есть только огонь, а от этого огня происходят и существуют начала света и тепла.

Плоть Господа означает Божественное благо, а кровь – Божественную истину.

На небесах востоком называется то место, где Господь является в виде солнца; в противоположной местности находится запад; на правой стороне – полдень, а на левой – север; и это постоянно, каким бы образом ангелы ни обращались лицом и телом.

На востоке и западе обитают живущие во благе любви: на востоке – живущие в светлом постижении этого блага, а на западе – в сравнительно тёмном; на юге и севере обитают живущие в мудрости этого блага: на юге – живущие в ясном свете этой мудрости, а на севере – в сравнительно тёмном свете её.

Любовь в царстве небесном есть любовь к Господу, а свет истины оттуда есть мудрость. Любовь же в царстве духовном есть любовь к ближнему, называемая благостыней, а свет истины оттуда есть разум, который также называется верой.

На востоке живут – те, кто находится в большей степени любви и благостыни; на западе – те, кто в меньшей; на полдне – те, кто в большем свете мудрости и разумения; на севере – те, кто в меньшем.

Ангелы не находятся постоянно в одном и том же состоянии относительно любви и, следовательно, в одном и том же состоянии относительно мудрости.

Состояния каждого ангела меняются по качеству его любви и веры, вследствие чего иной находится в своём светлом состоянии, когда другой – в тёмном и нерадостном; и это в том же обществе и в то же самое время. Вообще, изменения во внутреннем состоянии ангелов подобны разности времён дня в различных климатах земли, где в одном месте утро, когда в другом вечер, или у одних тепло, когда у других холод, и наоборот.

Радости жизни и небесные удовольствия, которыми ангелы наслаждаются по любви и мудрости, исходящим от Господа, стали бы постепенно ослабевать, если б они постоянно находились в них; что и случается с теми, которые постоянно предаются однообразным удовольствиям и наслаждениям.

На небесах нет годов и дней, а вместо них изменения состояний; где годы и дни, там и времена, а где вместо них изменения состояний, там одни состояния.

О вечности не следует думать по времени, а по состоянию и тогда только можно постичь, что значит от вечности.

Мысли природного человека настолько же конечны и узки, насколько они зависят от времени, пространства и всего вещественного, и, напротив, тем более бесконечны и широки, чем менее они зависят от этих условий, ибо в той же мере ум возвышается над плотским и мирским.

Небеса, так сказать, отверзаются, когда отверзто внутреннее зрение человека, т.е. его духовное зрение, ибо то, что на небесах, не может быть узрено телесными глазами человека, но глазами его духа.

Одеяния ангелов соответствуют их разуму: у самых разумных одеяния ярки, как пламя, или блестящи, как свет; у менее разумных одеяния светлы и белы, но без блеска; а у тех, которые ещё менее разумны, одеяния разноцветны; ангелы же самых внутренних небес нагие.

Пламя соответствует благу, а свет – истине от блага; свет и белизна соответствуют истине, а цвета – различным видам её; невинность соответствует наготе.

Одеяния ангелов меняются по изменениям их внутреннего состояния.

Передвижения на небесах суть не что иное, как изменения в состоянии.

На небесах вблизи друг от друга живут те, кто находится в сходном состоянии внутренних начал, а вдалеке те, кто не в сходном.

Когда ангелы на небесах собираются в одно место и согласны между собой, они видят друг друга, а когда не согласны, то исчезают.

Для человеческой мысли нет пространства; то, о чём человек непрестанно и много думает, как бы само является перед ним.

На небесах длина означает состояние блага, ширина – состояние истины, а вышина – разность этих состояний по степеням.

Небеса простираются в длину от востока к западу и на этом протяжении обитают живущие в благе любви; в ширину небеса простираются от полудни к северу, и тут обитают живущие в истине по благу а вышина на небесах означает и то и другое: и благо и истину относительно степеней.

Насколько кто живёт в образе небесном, т.е. насколько кто сам есть образ небесный, настолько он мудр. Всё равно сказать: жить в образе небесном или согласно небесному порядку, потому что образ каждой вещи исходит от порядка и согласен с ним.

Всякая мысль, принадлежащая разуму, и всякое чувство, принадлежащее воле, распространяются во все стороны небес согласно их образу и чудным путём сообщаются с тамошними обществами, равно как и они в свою очередь сообщаются с человеком.

Всякая мысль и чувство приходят вследствие сообщения, а если мысль и чувство, то и всё относящееся к жизни человека; ибо вся жизнь человека состоит в том, что он может мыслить и любить, или, другими словами, разуметь и хотеть.

Сообщение с обществами не постигается явно лицами другого общества, но есть только сообщение с качествами, им свойственными.

Ангелы, которые сходны меж собой во благе и в истине, узнают друг друга, как узнаются родственники на земле или как знакомые с детства.

Небеса троичны, они располагаются в следующем порядке: третьи небеса, или самые внутренние, наверху; вторые, или средние, ниже; а первые, или последние, ещё ниже. В таком порядке устроены и все общества каждых небес. Так, например, в тех обществах, которые расположены на высокой, гористой местности на вершинах её обитают те ангелы, которые принадлежат к самым внутренним небесам; ниже их – те, что ко вторым, а ещё ниже – принадлежащие к последним небесам. Такой же порядок и везде: как на высокой местности, так и на ровной.

Нет наития с низших небес на высшие, потому что это противно порядку: наитие идёт с высших небес на низшие.

Так как управление по благу в небесном царстве Господнем называется правдой, а управление по истине в духовном царстве Господнем называется судом, то и в Слове говорится о правде и суде, когда речь идёт о небесах и о Церкви; в этом случае правда означает небесное благо, а суд – духовное благо, которое, в сущности, как было сказано выше, есть истина.

Господь, который любит всех ангелов и по Божественной любви своей устрояет такой порядок, чтобы каждый получал своё личное, или частное, благо от общего. Каждый получает это благо по мере любви своей к общему, ибо насколько кто любит свою общину, настолько он любит всех и каждого в ней, а как это любовь от Господа, то настолько же Господь любит каждого и дарует ему благо.

У ангелов на небесах есть наставники, наставники духовных небес более других ангелов находятся в любви и мудрости: по любви – они всем хотят благо, а по мудрости – умеют осуществлять его на деле. При таких свойствах они не начальствуют и не приказывают, но управляют и служат, ибо творить благо другим по любви к благу – это служить, а заботиться о том, чтоб это благо осуществлялось на деле, - это управлять; и они не считают себя выше других, а ниже, ибо на первое место они ставят благо общества и ближнего, а своё собственное на последнее: что на первом месте, то выше, а что на последнем, то ниже.

Исполнять службу есть для каждого ангела наслаждение жизни. Из этого ясно, что царство Господне есть царство службы.

Храмы в духовном царстве кажутся каменными, а в небесном царстве – деревянными, потому что: камень соответствует истине, в которой живут ангелы духовного царства, а дерево соответствует благу, в котором живут ангелы небесного царства.

Жить по истине, говорят ангелы, значит любить Господа.

Вся сила, принадлежащая человеку, исходит от его разума и воли, потому что без того и другого он не может пошевелить ни малейшей частицей своего тела.

Каждыё человек таков, каковы его разум и воля, всё, что он разумеет, называется им истиной, а всё, чего ему хочется, называется им благом; вследствие чего каждый и есть представитель своей истины и своего блага.

Всё равно сказать: вера или истина, ибо всё принадлежащее к вере есть истина; и также всё равно сказать: любовь или благо, ибо всё принадлежащее к любви есть благо.

Ангелы могут произносить только то, что вполне согласно с их чувствами, а что несогласно, то противно самой жизни их: жизнь их есть жизнь их внутренних чувств, и от них истекает и речь их.

Ангелы небесного царства говорят от более внутреннего мышления, чем ангелы духовного царства; а как небесные ангелы пребывают во благе любви к Господу, то они и выражаются по мудрости, ангелы же духовные, как живущие в добре к ближнему (добро, которое в сущности есть истина), выражаются по разумению; ибо от блага происходит мудрость, а от истины – разумение.

Общий звук ангельской речи соответствует чувству, а членораздельные звуки, т. е. слова, соответствуют понятиям мышления, от чувства происходящим.

Речь, свойственная жителям духовного мира, врождена каждому человеку, но только она находится во внутренней части его разума; а как речь эта не проявляется у него в словах согласно с чувствами его, как у ангелов, то человек и не знает, что она ему свойственна.

Господом было предусмотрено, чтоб ангелы и духи находились при каждом человеке и чтоб через их посредство человек управлялся Господом.

Злые духи таковы, что питают к человеку смертельную ненависть и ничего большего не желают, как погубить его с телом и душой, что и удаётся им над теми, которые до того увлекаются фантазиями, что лишают себя удовольствий, свойственных природному человеку.

Духи большей частью не знают, что кроме того мира, в котором они живут, есть ещё другой, а следовательно, что есть ещё и люди где-нибудь.

Мысли о вере таковы, что когда человек постоянно предаётся им, не разнообразя их другими земными занятиями, то мысли эти проникают в его внутренность, поселяются там и овладевают всем духом человека; затем проникают в духовный мир и действуют на духов.

Говорить с небесными ангелами дозволяется только тем, которые пребывают в истине по благу, преимущественно же тем, которые признают Господа и Божественное начало Его человечности, потому что на этой истине зиждутся небеса.

Божественное начало Господа на небесах есть любовь к Нему и от Него исходящее начало любви к ближнему.

Человек принимает наитие самого Господа челом и затем уже всем лицом, потому что чело человека соответствует любви, а лицо – всем внутренним началам его. Наитие духовных ангелов человек принимает головой со всех сторон, начиная от лба и висков, на все те части, под которыми находится мозг, потому что эта часть головы соответствует разумению. Наитие небесных ангелов человек принимает той частью головы, под которой находится мозжечок и которую называют затылком, т. е. позади ушей, отовсюду, до начала шеи, потому что эта часть соответствует мудрости. Всякий разговор ангелов с человеком проникает в мысли его этими путями.

Человек постепенно удаляется от небес, начав любить себя более Господа и мир более небес.

Всякое соединение в духовном мире зависит от взаимного обращения сторон.

Во время письма рука ангела не останавливается за выбором какого-нибудь слова, потому что слова его, когда говорит он или пишет, одинаково соответствует понятию мысли его.

Все цифры чему-либо соответствуют и, подобно словам, имеют значение, с той разницей, однако, что цифры заключают в себе общие понятия, а слова – частные.

Всё, что есть на небесах, существует в действительности точно так, как и на земле, и у ангелов этих небес есть всё потребное для их жизни и мудрости.

Чтобы описать какова мудрость небесных ангелов, необходимо привести некоторые истины, покуда неизвестные человеку, а всё неизвестное является в разуме как бы тенью, которая не дозволяет видеть предмет, каким он есть сам по себе. Но эти истины, однако, могут быть узнаны и, при познании их, поняты, лишь бы ум наслаждался ими, ибо наслаждение, исходя от любви, вносит с собой и свет, а свет этот, озаряя людей, которые любят предметы, относящиеся к Божественной и небесной мудрости, светит им с небес.

Речь ангелов, есть речь мудрости, ибо она непосредственно и сама собой вытекает из мысли их, а мысль их – из чувства любви, так что речь их есть внешний образ мысли и любви.

Пространство и время принадлежат природе, а природное отвлекает ум от предметов духовных и лишает зрение разума своей обширности.

Мысли ангелов не обращаются более к земному и вещественному и не прерываются никакими заботами о житейских нуждах, ангелы всё получают от Господа даром: одеяния – даром, помещение – даром и, сверх того, им даруются удовольствия и радости по мере принятия ими мудрости Господа.

У каждого ангела есть три степени жизни, которые соответствуют трём небесам: те, у которых открыта первая степень, находятся в первых, или последних, небесах; те, у которых открыта третья степень, находятся в третьих, или самых внутренних, небесах.

Небесная любовь такова, что всякий хочет, чтобы принадлежащее ему принадлежало и другому.

Ангелы выражают чувства любви своей посредством звуков, а понятия мысли, от любви происходящей, посредством слов; потому и слышанное на небесах называется несказанным.

Ангелы внутренних небес могу по звуку и нескольким словам говорящего узнать всю его жизнь, потому что в разнообразных с мыслями согласных звуках слов они постигают господствующую в человеке любовь, в которой как бы начертаны все частности его жизни.

Мудрость ангелов самых внутренних небес состоит преимущественно в том, что они усматривают Божественное и небесное в каждой вещи и много чудного в целом ряде предметов, ибо всё, представляющееся глазам их, чему-нибудь соответствует. Они видят внутренние начала, от которых происходят эти предметы и которым, следовательно, они соответствуют.

Ангелы самых внутренних небес не слагают Божественные истины в память, т. е. не делают из них какой-нибудь науки, но, как скоро слышат их, тотчас постигают и прилагают их в жизни.

Насколько кто свободен от любви к себе, настолько он может быть мудрым во предметах Божественных.

Невинность мудрости есть настоящая невинность, потому что она внутренняя, ибо принадлежит самому духу, следовательно, и самой воле, а затем и разуму; а когда воля и разум полны невинности, то в них есть и мудрость, ибо она пребывает в них.

Любить благо, следовательно, хотеть и творить его, значит любить Господа, а любить истину значит любить ближнего.

Коварство совершенно противоположно невинности.

По внешнему обращению своему ангелы большей частью кажутся простыми, но внутри полны мудрости и осторожности.

У человека в старости тело убывает, и он снова становится как бы ребёнком, но ребёнком мудрым, т. е. ангелом, ибо ангел в высшем смысле есть мудрое дитя. Вот почему дитя в Слове означает невинность, а старец – мудреца, полного невинности.

Возрождение есть вторичное рождение относительно духовного человека. Когда человек возрождается, в нём совершается соединение блага с истиной, что особенно бывает после искушений, тогда он приходит в состояние удовольствия, происходящее от небесного мира.


Сперва человек приводится к познанию начала истины и блага, затем от знания к разумению и, наконец, от разумения к мудрости, сопровождаясь во всё это время невинностью, которая, как выше было сказано, состоит в том признании, что он нисколько не может познать истины и творить блага от себя, но только Господом.

Невинность есть самая суть всякого блага, затем благо есть благо, насколько в нём есть невинности, следовательно, мудрость есть мудрость, насколько она заимствует начало своё от невинности; то же самое следует сказать о любви, благостыне и вере.

Для того чтоб человек смог постичь небесный мир, он должен мысленно вознестись и отрешиться от тела, быть в духе и находиться тогда с ангелами.

От невинности исходит всякое небесное благо, от мира же – всякое удовольствие блага. Во всяком благе есть своё удовольствие.

В Священном Писании под словом мир разумеется мир Божественный и небесный, мир означает Господа и небеса, а также небесную радость и удовольствие, происходящее от блага.

В небесном смысле мир означает единение в Господе самого Божественного начала с его Божественной человечностью и соединение Господа с небесами и Церковью, а равно с теми, кто на небесах и в Церкви приемлет Его.

Все духи, находящиеся в мире духов, сообщаются или с небесами, или с адом; злые духи с адом, а добрые с небесами. Все небеса состоят из обществ, ад также.

К человеку присоединяются такие духи, каков он сам относительно чувств своих или любви, но добрые духи присоединяются к нему Господом, меж тем как злые духи привлекаются самим человеком.

Непосредственное наитие, т. е. принадлежащее самому Господу, исходит от его Божественной человечности, проникает волю человека, а через волю и разум его, нисходя таким образом в благо его, а через благо в истину; или, что то же, в любовь его, а через любовь в его веру, но не обратно.

Откуда появляется в человеке тревога, тоска и внутренняя грусть, называемая меланхолией? Есть духи, которые ещё не присоединились к аду, потому что они ещё в первом своём состоянии. Эти духи любят несваримые и вредные вещества, как, например, остатки пищи, гниющей в желудке, вследствие чего они находятся там, где вещества эти лежат в человеке; они им приятны, и тут, предаваясь злым чувствам своим, они разговаривают между собой. Чувства, которыми проникнута речь их, влияют оттуда на человека. Если они противны чувствам человека, он становится грустен, беспокоен и тосклив; если же они согласуются с ним, он делается весел и шутлив; эти духи являются возле желудка, иные вправо от него, другие влево, иные сверху, другие снизу и также ближе или дальше смотря по свойственным им чувствам. Когда эти духи удаляются, тоска прекращается; с их возвращением тоска снова начинается. Некоторые люди, не знающие, что такое совесть, вследствие того что её у них нет, относят её мучения к страданиям желудка.

Если б человек верил (как оно поистине и есть), что всякое благо от Господа, а всякое зло из ада, тогда бы он не полагал себе заслуги в благе и зло не вменялось бы ему, ибо, таким образом, во всяком благе, о котором бы думал или которое бы от творил, он взирал бы на Господа, а всякое влияние зла откидывал бы в ад, откуда оно и приходит.

Человек создан таким образом, чтобы между ним и Господом была связь и соединение, а с небесными ангелами – одно только сообщение.

Так как Божественное наитие не останавливается на середине, а идёт до своих последних степеней и так как среднюю степень, через которую оно проходит, составляют ангельские небеса, а последнюю – человек и вообще ничего не существует бессвязного, то связь и соединение небес с родом человеческим таковы, что одно существует другим.

Когда ангелы думают о чём-нибудь духовно, а человек о том же самом природно, они соединяются – почти так же, как тело с душой.

Внутренний смысл Слова это душа, а буквальный – тело. Таково Слово везде, из чего и ясно, что оно есть посредие для соединения небес с человеком и что его буквальный смысл служит тому основанием.

Церковь Господня – вселенская и находится во всех тех, кто признаёт Божественное начало и живёт в благостыне.

Человеческий рассудок образуется вследствие наития небесного света.

Насколько свет небесный присутствует в человеке, настолько он соединяется с небесами и настолько посредством Слова открываются для него Божественные истины.

Нет во всех небесах ни одного ангела, который бы создан был таким с самого начала, ни в аду дьявола, который бы сперва был создан ангелом света, а потом был низвергнут, но что все жители как небес, так и ада произошли от рода человеческого; в небеса идут люди, жившие на земле в небесной любви и вере, а в ад – жившие в адской любви и в адской вере.

Ангелы на небесах живут такими же людьми, как и прежде на земле, только перешли из одного мира в другой, они ничего прежнего не утратили, ибо находятся в теле и пользуются всеми чувствами его, как и прежде: обладают тем же разумом и волей и сохранили такие же помышления, наклонности, ощущения и желания, как бывало на земле.

Каждый человек после смерти находится первоначально в том состоянии, в котором он был на земле, а потом постепенно переходит из него в небеса или в ад.

При такой любви к мирскому и плотскому, как ныне, ум исполняется мраком, как только он пытается проникнуть далее буквы вероучения.

Насколько внутренние начала раскрыты, настолько человек обращается взорами к небесам, а насколько его внутренние начала закрыты и раскрыты внешние, настолько он смотрит в ад, ибо внутренние начала человека созданы для принятия всего, относящегося к небесам, а внешние – для принятия всего, относящегося к миру.

Обычно думают, что люди, рождённые вне Церкви и называемые язычниками, не могут быть спасены, потому что у них нет Слова, и что, следовательно, они не знают Господа, без которого нет спасения. Но тем не менее они могут спастись, и эту истину можно познать уже из того, что милосердие Господне объемлет всех, т. е. простирается на каждого человека, что язычники рождаются такими же людьми, как и рождающиеся внутри Церкви; и, наконец, из того, что не их вина, если они не знают Господа. Всякий, кто мыслит по рассудку несколько здравому, может ясно понять, что ни один человек не рождён для ада, ибо Господь есть сама любовь, и любовь Его состоит в том, чтобы хотеть спасения каждого человека.

Иметь в себе небеса значит признавать Божественное начало и быть водимым им. Первое и главное во всякой вере есть признание Божественного начала.

Насколько Божественные заповеди начертаны в сердце человека, т. е. насколько он хочет и любит их, настолько и сам Господь ведёт его.

Кто ведёт жизнь нравственную ради Божественного начала, тот ведом этим началом, а кто ведёт нравственную жизнь ради людского мнения, тот ведом самим собой. Человек, чья нравственная жизнь духовна, носит небеса в себе самом.

Крещение установлено только в знак и память того, что человек должен возродиться и что человек, рождённый внутри Церкви, может возродиться, потому что в этой Церкви есть Слово, в котором содержатся Божественные истины, посредством которых достигается возрождение, и потому также, что этой Церкви ведом Господь, через которого возрождение совершается.

Всякий, отходящий от здешнего мира, воскресает там в точно таком же состоянии жизни, в котором он был здесь: ребёнок – в состоянии ребёнка, дитя – в состоянии дитяти, юноша – в состоянии юноши, равно как муж и старец в состояниях мужества и старости; но состояние каждого меняется в последствии.

Разумение и мудрость образуют ангела, и, покуда того и другого нет в детях на небесах, они хотя и живут между ангелами, но сами не ангелы.

Невинность состоит в том, чтобы хотеть быть ведомым Господом, а не самим собой. Настоящая невинность есть мудрость, ибо насколько кто мудр, настолько он любит, чтобы вёл его Господь, или, что то же, насколько кто ведом Господом, настолько он мудр.

Чем более в ангелах мудрости, тем более в них невинности, и чем более они невинны, тем более они сами себе кажутся детьми.

Никогда человек в той жизни не наказывается за наследственное зло, потому что это зло ему не принадлежит и он стал таким не по своей воле. Но он наказывается за действительное зло, которое принадлежит ему, и, следовательно, за всё то, что он действительной жизнью усвоил себе из наследственного зла.

Умирающие взрослыми приносят с собой в ту жизнь основу, приобретённую ими в мире земном и вещественном; эта основа есть память и её природно-плотские наклонности. Эта основа после смерти остаётся неизменной и покоится, но всё же она служит тогда крайней основой для мысли, ибо мысль воспринимается ею.

Небесное разумение есть внутреннее разумение, получающее начало своё от любви к истине не ради какой-либо славы мирской или какой-либо славы на небесах, но ради самой истины, которой человек проникается и наслаждается внутренно.

Всё, что с небес наитствует и приемлется, вносит с собой удовольствие и приятность.

Все, любящие истину и благо ради истины и блага, принимаются на небеса.
Благо принадлежит любви, а истина разуму, и человек таков, каковы его воля и разум.

Быть любимым Господом значит также любить самого Господа, ибо любовь взаимна, и тому, кто любим, Господь даёт и любить.

Истинная мудрость и истинное разумение состоят в том, чтоб видеть и постигать, что такое истина и благо, и затем, что лож и что зло, и делать между тем и другим должное различие силой внутреннего воззрения и постижения.

Когда внутреннее на небесах образовалось, тогда оно влияет на внешнее, приходящее от мира, и приводит это внешнее к соответствию, чтобы внутреннее с внешним составляло одно.

Для образования внутреннего начала есть только одно средство, а именно: чтобы человек обращался взорами своими к Божественному началу и к небесам, ибо, как было сказано, внутреннее образуется на небесах. Человек же обращается к Божественному началу, когда он верит в него и верит, что от него же исходит всякое благо и истина, следовательно, всякая мудрость и всякое разумение; верит же он в Божественное начало тогда, когда он хочет, чтоб оно управляло им. Таким образом, а не другим раскрывается внутреннее начало в человеке.

Дух человеческий подобен почве, достоинство которой зависит от степени её возделывания.

Слово внутри духовно, в букве же оно природно; и потому приемлющие Слово в одном его буквальном смысле, нисколько не приемля в духовном и ошибаются во многом.

Человек живя на земле может приобретать богатство и увеличивать по возможности своё благосостояние, лишь бы это не было обманом или предосудительными средствами. Он может роскошно пить и есть, лишь бы не полагал в этом цели своей жизни; он может по состоянию и положению своему помещаться с великолепием и, подобно другим, заниматься беседой, посещать увеселения и говорить о мирских делах. Он может во внешнем обращении своём жить точно так же, как человек светский, и это нисколько не помешает ему войти в небеса, лишь бы внутренне он мыслил о Боге как должно и поступал с ближним искренно и правдиво.

Делать значит хотеть и говорить значит думать: человек делает по воле и говорит по мысли.

Человек будет судим по делам своим и награждён по поступкам, это значит, что он будет судим и награждён по мыслям и чувствам, от которых исходят дела или которые скрываются в них; ибо дела без мысли и без чувства ничего не значат, а совершенно зависят от мысли и чувств. Из этого ясно, что внешнее в человеке ничего не значит, но что всё зависит от внутреннего, от которого внешнее происходит.

Благие службы состоят в том, чтобы снабжать себя и своих близких потребными для жизни предметами, чтоб желать изобилия ради отечества и ближнего, которому богатый более, чем бедный, может разными путями делать добро.

В каждом человеке после смерти сохраняется господствующая в нём любовь; эта любовь не искореняется во всю вечность, ибо дух человека совершенно таков, какова его любовь; и тело каждого духа и ангела есть внешний образ его любви, вполне соответствующий внутреннему его образу, т. е. образу его души и духа.

Благостыня есть всё относящееся к жизни, а вера – всё относящееся к учению, поэтому благостыня состоит в том, чтоб во всяком деле хотеть и делать то, что справедливо и должно. Благостыня и вера нераздельны, как учение и жизнь, согласная с учением, или как воля и мысль, вера становится благостыней, когда человек хочет и делает то, что считает справедливым и должным, после чего благостыня и вера составляют уже не две отдельные вещи, а одно целое.

В каждой частице Слова есть смысл буквальный  и духовный, ибо Слово – ради того, чтоб могло совершаться соединение небес с миром и ангелов с людьми после прекращения непосредственного их соединения, - было писано из одних соответствий вещей природных с духовными.

Каждый человек, будь он женщина или мужчина, одарён разумом и волей, но всё-таки в мужчине преобладает разум, а в женщине – воля, а человек таков, каково преобладающее в нём начало.

Что человек хочет, то для него и благо, а что он принимает, то для него и истина.

Единственный приёмник блага есть истина, поэтому кто не обретается в истине, тот ничего не может воспринять ни от Господа, ни от небес.

Соединение блага и истины в человеке бывает, когда человек мыслит о том, чего он хочет, и хочет то, о чём он мыслит; тогда мысль и воля составляют одно целое, т. е. один дух, потому что мысль образует или представляет в образе то, чего хочет воля, а воля придаёт этому наслаждение.

Не может быть супружеской любви между двумя особами различных вероисповеданий, потому что истина одной не согласуется с благом другой, а два несходных и несогласных начала не могут из двух духов образовать один. Также нет истинной супружеской любви между одним мужем и несколькими жёнами, ибо это уничтожает духовное супружеское начало.

Супружество с несколькими жёнами замыкает их внутренние начала и приводит к тому, что вместо супружеской любви вкрадывается похотливая любовь, которая удаляет человека от небес.

Наслаждение истинно супружеской любви не только здесь, на земле, продолжается до старости, но даже и после смерти переходит в наслаждение небесное и тогда исполняется внутренним наслаждением, которое вовеки совершенствуется.

Любовь к господству одного супруга над другим совершенно уничтожает супружескую любовь и её небесное наслаждение, ибо кто господствует, тот хочет, чтобы одна только его воля была волей другого, а чтоб воля другого для него не существовала.

Когда человек хочет и любит то, чего хочет и любит другой, тогда обе стороны свободны, ибо всякая свобода принадлежит любви.

Господство подчиняет, а подчинённый дух или не имеет воли, или воля его противоположна другой: если у него нет воли, значит, у него нет и любви; если же воля его противоположна другой, то ненависть занимает место любви.

Когда человек совершает прелюбодеяние из удовольствия, небеса закрываются для него; а когда небеса для него закрыты, человек не признаёт уже более Божественного начала и всего относящегося к вере, исповедуемой Церковью.

Истина не допускает рассуждений, потому что они потворствуют удовольствиям рассуждающего, следовательно, злу и лжи.

На небесах благо каждого есть благо на деле, т. е. служба: там каждый несёт свою службу, ибо царство Господне есть царство служб. Служба есть благо, а благо исходит от Господа.

На небесах, как и на земле, управления многочисленны, ибо там есть дела Церковные, дела гражданские и дела домашние.

Насколько кто любит, уважает и почитает службу, настолько он любит, уважает и почитает человека, на котором лежит эта служба.

Служба приносит честь человеку, а не человек приносит её службе.

Мудрость состоит в том, чтоб любить службу, т. е. благо сограждан, общества, отечества и Церкви. В этом же заключается и любовь к Господу, потому что от Господа исходит всё то благо, из которого состоит благо службы; равно в этом заключается и любовь к ближнему, потому что ближний есть то благо, которое мы должны любить в согражданине, в обществе, в отечестве и в Церкви и которое мы должны им дать.

Находясь при человеке, ангелы, так сказать, обитают в его чувствах: ближе к нему, насколько он живёт во благе по истине, и дальше от него, если он жизнью своей удаляется от блага.

Кто вполне предан удовольствию телесному, или плотскому, или, что то же, любви к себе и к миру, тот находит удовольствие только в почестях, в выгодах и наслаждениях тела и чувств, которые гасят и глушат внутренние, небесам принадлежащие удовольствия до того, что люди не верят их существованию.

Все находящиеся в аду, когда были ещё на земле, жили в одних удовольствиях тела и плоти, по любви к себе и к миру; а все находящиеся на небесах, будучи ещё на земле, жили  в душевных или духовных удовольствиях, по любви к Господу и к ближнему.

Небесная деятельная жизнь не состоит лишь в восхвалении и прославлении Бога, Бог не нуждается в хвалах и славословиях, а хочет, чтобы всякий исполнял свою службу, т. е. делал добрые дела, называемые добром благостыни.

Покуда человек находится в своём земном теле, он не может преуспеть во благе далее того, чтоб любить ближнего как самого себя, ибо он связан телом.

На небесах самый большой тот, кто самый малый, ибо самым малым называется тот, кто сам по себе нисколько не имеет ни силы, ни мудрости и ни той, ни другой не хочет иметь от себя, а только от одного Господа.

Живущие на небесах постоянно приближаются к весенней поре жизни, и чем более тысячелетий они живут, тем более приятности и счастья в том внешнем состоянии, которого они достигают; и это продолжается целую вечность, с постоянным возрастанием смотря по преуспеянию  и степеням любви, благостыни и веры.

Цель на небесах для всех одна и все единодушно стремятся к этой цели; эта цель есть общее благо. Когда это благо царствует, то в нём есть доля и для каждого, а от блага каждого происходит и общее благо; так делается это потому, что Господь обращает к себе всех живущих на небесах и тем самым образует с ними одно целое.

Есть люди, которые думают, что на небесах находятся только те, за которых ходатайствует Господь, и что, как только небеса исполнятся, они будут закрыты. Но эти люди не знают, что небеса никогда не закроются, что нет для этого никакого предопределённого времени и что числе небесных жителей не ограничено. Эти люди не знают, что избранными названы живущие в благе и истине, а бедными – те, что лишены познаний блага и истины, но ищут их, и в силу этого желания названы также алчущими.

Господь по милосердию своему ведёт на небеса каждого, кто только приемлет Его, а приемлют Его те, что живут по законам Божественного порядка, т. е. по заповедям любви и веры; и что быть таким образом ведомым Господом от самого детства до последней минуты жизни здесь и затем в вечности есть то самое милосердие, о котором обыкновенно говорится.

Разум принимает в себя истины и сам по ним образуется, воля же служит приёмником благ и сама по ним образуется. Поэтому всё, что человек принимает разумом и вследствие того мыслит, он считает истиной, а всё, что он сперва хочет волей и уже после того мыслит, зовёт благом. Человек может мыслить и одним разумом, уясняя себе, что такое истина и что такое благо, но такие мысли не входят в волю его, пока он не хочет и не делает того, что думает.

Человек может разумом мыслить об истинах, изрекать их и применять к делу, но он не может мыслить их волей своей, покуда не усвоит себе истин этих вполне всем сердцем и не захочет исполнять их на деле. У такого человека всё, что он мыслит разумом, обращается в веру его, а что мыслит волей – в любовь; тогда вера и любовь сочетаются в нём, как разум с волей.

Насколько истины, относящиеся к разуму, в союзе с благом, относящимся к воле, т. е. насколько человек хочет истины и применяет её к делу, настолько он в небесах или небеса в нём, потому что союз блага и истины образует небеса. Напротив, когда ложь разума сочетается со злом воли, настолько человек носит в себе ад, потому что союз лжи и зла образуют ад. Затем, насколько истина разума и благо воли разъединены, настолько человек находится в состоянии среднем.

Ни на небе, ни в аду не дозволяется раздваивать дух свой, т. е. знать и понимать одно, а хотеть и делать другое.

На небе желающий благо поймёт и истину, а в аду хотящий зла поймёт и ложь.

В мире духов пребывает несметное число народа, потому что это первое сборное место для всех. Там всякий рассматривается и приготовляется. Срок пребывания там неопределён, от нескольких дней до года и более, но не дольше тридцати лет. Различие сроков эти зависит от того, насколько в ком внешнее соответствует или не соответствует внутреннему.

Все сошедшие в мир духов – друзья, приятели и знакомые по жизни своей во плоти – видаются, сходятся и беседуют, когда сами пожелают, особенно супруги, братья и сёстры. Перешедшие же из мира духов в небеса или в ад не видаются более и не знаются, если только они не одного духа и не одинаковой любви.

В каждом человеке есть двое дверей, из которых одна обращена к аду, отверзтая злу и происходящей от него лжи, а другая – к небесам, готовая принять благо и истины его.

Два пути ведут к рассудочному началу человеческого духа: через внутренний, или высший, путь входит благо и истина от Господа, а через внешний, или низший, врывается зло и лож ада. Рассудочное же начало человека находится посередине, и к нему ведут оба пути. Насколько  оно допускает в себя небесный свет, настолько человек рассудочен, а насколько не допускает, настолько он не рассудочен, каким бы он сам себе ни казался.

Человек сам по себе есть дух в таком же образе, как и само тело. Так как всё, что живёт и чувствует в человеке, есть дух и от головы до ног нет в теле ни точки, которая бы не жила и не чувствовала, то по отрешении тела от духа, что называется смертью, человек остаётся тем же человеком и живёт.

Тело, данное человеку для отправления и службы в природном и вещественном мире, не человек, а только орудие человеческого духа.

У человека и у ангела есть духовный тайник, или самое внутреннее духовное начало, доступное наитию Божества, которое возносит это начало до себя и к себе его присоединяет. Но ни один не может ясно постичь, что именно творится в тайнике его, когда провидение Господне им располагает, потому что это выше всех понятий его и премудрости.

Всякий человек по духу своему уже в телесной жизни своей находится в сообществе духов, хотя и не ведает этого. Через такое посредство добрый человек находится в обществе ангельском, а злой – в обществе адском. В это же общество человек вступает после смерти.

Человек, умирая, переходит только из одного мира в другой, вот почему смерть в Слове Божием по внутреннему смыслу означает воскресение и жизнь.

Восстанием, или, обычнее, воскресением, называется вывод духа из тела и введение его в мир духов.

Духовное видит духовное, поэтому когда вещественное око закрыто и устранено от содействия духовному оку, которое становится свободным, тогда духи являются человеку в полном образе своём; и не только духи из духовного мира, но даже и дух другого человека, покуда он ещё в теле.

Кто не хочет понимать Божественные истины, тот замыкает небесный доступ к своему рассудку, хотя путь этот всегда может быть открыт, лишь бы воля этому не противилась.

Любить и хотеть – это одно и то же: что человек хочет, то он любит, а что любит, то и хочет.

Кощунством, или поруганием истины, называется, если кто сперва верит ей, а потом снова отрицает.

Лицо духа в человеке весьма отлично от лица телесного; последнее даётся от родителей, первое же есть изображение чувств его.

Внешние чувства, кроме зрения и слуха, не столь тонки у ангелов, потому что зрение и слух служат разуму и мудрости; прочие же внешние чувства, при одинаковом развитии их, оттеснили бы  свет и наслаждение мудрости, заменив их наслаждениями удовольствий, относящихся к телу и его различным наклонностям, а эти наслаждения чем более преобладают, тем более затемняют и ослабляют разум – как это и делается нередко на земле, где люди бывают тем тяжелее и тупее относительно истин духовных, чем более предаются чувственным наслаждениям.

Человек после смерти есть олицетворённая воля, или любовь своя.

Человек уносит с собой на небеса полную свою память со всеми своими земными тайнами и секретами, но нет такой тайны в мире, которая бы не огласилась после смерти, и притом всенародно, по словам Господа: «Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, чего не узнали бы. Посему, что вы сказали в темноте, то услышится во свете; и что говорили на ухо внутри дома, то будет провозглашено на кровлях».

Всё относящееся к мысли и воле человека отпечатано в мозгу как в источнике этих начал, вследствие чего это отпечатывается и во всём теле, потому что мышление и хотение переносятся от источника своего ко всем частям тела, пребывая там в последних, т. е. в крайних, плотских пределах.

Из памяти каждого человека могут извлекаться все дела и мысли до последних мелочей, давно забытых им на земле.

Человек становится после смерти настолько разумным, насколько он науками и знанием языков стал разумен здесь на земле, а вовсе не по количеству изученных им языков и наук.

Память – почва, научные истины и познания – семена; светом и теплотой небесной семя прозябает, а без них ростка не даст.

Насколько дух отвлекается от чувственного как принадлежности человека или тела, настолько он возвышается к духовному и небесному.

Истины бывают троякие: гражданские, нравственные и духовные. Первые относятся к правде, к управлению в государстве и вообще к справедливости и беспристрастию; вторые относятся к житейским сношениям человека с обществом и членами его, вообще же – к искренности и прямоте, а в частности – ко всем житейским добродетелям; третьи, истины духовные, относятся к небесному быту и к Церкви, вообще к благу любви и истине веры.

Рассудок образуется и отверзается в человеке не только знанием истин, но приложением их к делу, жизнью своей по ним.

Ничто не может быть наполнено во веки веков, потому что всё может бесконечно изменяться, обогащаться и пополняться, а стало быть, и множиться и плодиться; благу нет конца, потому что самый источник его бесконечен.

Очевидно, что дела и поступки человека составляют внешнюю жизнь его и что они показывают, какова его внутренняя жизнь.

Если воля и помышление благи, то и дела благи; если же дурны – то и дела дурны, хотя бы во внешнем образе и не отличались от первых дел.

Что человек любит, того и хочет, а чему верит, то и думает. Если человек любит то, чему верит, то и хочет того же, и сколько может, то же и делает.

Собственно воля составляет человека, а мысль – только в той мере, насколько она происходит от воли; дела же или поступки происходят от того и другого, от воли и от мыслей.

В делах, оканчиваются воля и мысли как в крайних пределах своих, а без этого они будто не кончины, не свершины, представляя нечто несуществующее, чего, стало быть, нет и в самом человеке.

Хотеть и не делать при возможности – значит не хотеть; и любить добро, но не делать его – значит не любить добра.

Человек после смерти есть олицетворённая любовь своя, потому как от доброго духа отбирается всё разнородное и неподходящее, вследствие чего он и остаётся при одной любви своей. Подобным образом и от злого, с той только разницей, что от последнего отбирается истина, это продолжается до тех пор  пока каждый из них не останется при своём, т. е. при господствующей любви своей.

Человек после смерти навеки пребывает таким, каков он есть по воле своей и по господствующей в нём любви.

Всякий человек есть своя олицетворённая любовь, а следовательно, изменить её в духе – значило бы лишить его своей жизни или погасить её в нём.

ВЕРА, есть стремление к истине, истекающее от небесной любви, источник которой – Господь.

Если человек живёт в любви небесной и духовной, то он будет в небесах; если же в любви плотской и мирской, без любви небесной и духовной, то он будет в аду.

Небесной любовью называется, если кто любит благо, прямоту и правду не из каких-либо видов, а ради самого блага и правды и затем по любви исполняет это на деле.

Одна вера сама по себе не остаётся в человеке-духе, если она не основана на небесной любви.

Вера только в истину и в Слово не может называться верой; а в истинной вере тот, кто любит истину по любви небесной, и притом хочет и исполняет её на деле по внутреннему влечению.

Остаётся после смерти любовь на деле, т. е. собственно жизнь человека. Любовь на деле – это дела и поступки.

Все почти дела и поступки относятся к жизни нравственной и гражданской, а следовательно, к прямодушию и правде, равно к правосудию и нелицеприятию.

Что делается во имя Господа, то и благо!

Нет двух лиц вполне одинаковых, ибо лицо есть образ духа каждого, а в духовном мире оно есть образ господствующей в каждом любви.

Нет природного предмета, которому бы не отвечал предмет духовный.

Внешность и внутренность каждого должны совпадать и составлять одно. Внешние действия и внешнее богопочитание сами по себе вовсе ничтожны, а важно состояние внутренних начал, из которых внешнее истекает.

Когда человек живёт в добре, добро течёт из внутренних помыслов во внешние и таким образом переходит в речи и дела. Тогда внутренние начала духа его пребывают в небесах и в небесном свете; а как небесный свет есть Божеская истина, исходящая от Господа, или есть сам Господь в небесах, то такие люди руководятся Господом.

Никто не может размышлять без участия воли своей.

Настолько кто сам себя любит, настолько он удаляется от небес, а насколько кто далёк от небес, настолько же он далёк от разума и мудрости.

Чего человек не знает, того не может думать, а о чём не думает, того не может и хотеть.

В каждом духе любовь к истине так соединяется с любовью к службе, что составляет одно; через это истина переходит в службу (в дело) и сами истины, которым поучаются духи , становятся истинами службы (дела).

Не познания образуют ангела, а сама жизнь, приобретаемая познаниями, потому что познания или сведения сами по себе находятся вне небес, а жизнь, основанная на познаниях, внутри небес.

Виноград  и лавр отвечают любви к истине и службам её, а маслина и плодовые деревья – любви к добру и службам её.

Никто не может сподобиться царства небесного по одному только непосредственному милосердию Господню.

Милосердие Господне есть чистое милосердие, но не непосредственное, т. е. не такое, которое могло бы спасти всякого, как бы кто ни жил, по одному благоусмотрению.

Мысли сами по себе никогда и ни в ком не образуют жизни, а воля и дела её с участием в этом мыслей настолько, насколько  сами они согласуются с волей; что, следовательно, вера образует жизнь только в той мере, насколько сама вера истекает из любви.

Жизнь человека не может измениться после смерти и дурная, или адская, жизнь не может быть превращена в добрую, или ангельскую, а всякий дух от головы до пяток таков, какова любовь его, т. е. какова его жизнь, и что превратить её в противоположную – значит уничтожить этого духа вовсе.

Если разобрать жизнь человеческую разумным взглядом, то оказывается, что она трояка: духовная, нравственная и гражданская – и что каждая из жизней этих различна. Жизнь нравственная и гражданская есть деятельность жизни духовной; к последней относится всякое благое желание воли, к первым - исполнение его на деле. Если же отделить одно от другого, то духовная жизнь будет состоять в одних только размышлениях и в разговоре, а воли не будет, потому что ей нет опоры; между тем воля-то и образует всю сущность духовного человека.

Духовный человек верует в Божественное начало и живёт честно и правдиво не только ради законов гражданских и нравственных, но и ради законов Божеских. Если же человек таков, то он приемлется и руководится Господом, сам того не зная; тогда прямота и справедливость его, хотя и относятся к жизни нравственной и гражданской, исходят из духовного источника, а жить в прямоте и правде по духовному источнику – значит жить так ради самой прямоты и правды, или жить так по сердцу.

Человек духовный, по жизни гражданской и нравственной может действовать одинаково с человеком природным, лишь бы внутренними началами, т. е. волей и помыслами, был в союзе с Божеством.

Человек, у которого нутро закрыто, не может сам видеть зло своё и лож, потому что он не выше их, а, так сказать, погряз в них сам.

Необходимо при появлении в мыслях чего-либо противного прямоте и правде, хотя бы душа к тому и стремилась, помнить и помышлять, что этого делать не должно, как дела, противного Божеским заповедям.

Чтобы приспособить себя к небесной жизни, человек, должен жить в миру, в должностях, занятиях и сношениях с людьми, возвышаясь к духовной жизни по средствам жизни нравственной и гражданской. Жизнь эта немноготрудна, а тяжела, напротив, отрешённая от деятельной любви жизнь богомола, которая, сверх того, настолько же удаляет от небес, насколько, по мнению людей, должна бы вести к ним. Жить одной только внутренней жизнью, не живя в тоже время и внешней, значило бы жить в доме, выстроенном без основания.

Зло в человеке есть ад в нём!

Мир духов занимает середину между небесами и адом и находится в равновесии между добром и злом; потому и все люди на земле содержатся в таком же равновесии, ибо Господь управляет людьми на земле посредством духов, находящихся в мире духов.

У каждого блага есть противоположное ему зло и у каждой истины – противоположная ей ложь.

Все находящиеся в аду управляются страхом! Единственное средство сдерживать насилие и ярость жителей ада есть страх казни, - другого средства нет.

Господь постоянно отклоняет человека от зла и наклоняет его к добру, а ад постоянно склоняет его ко злу. Если б человек не находился между тем и другим, он был бы лишён всякого мышления и всякой воли, и ещё более всякой свободы и всякого выбора.
Господь никого не ввергает в ад, но это делается самим духом. Ибо кто хочет и любит зло на земле, тот хочет и любит то же самое зло и в той жизни и не терпит, чтоб его тогда разлучили с ним; поэтому человек, находящийся во зле, привязан к аду и духом своим действительно пребывает в аду, а после смерти своей ничего большего не желает, как быть там, где его зло.

Зло и лож подобны чёрным тучам, которые становятся между солнцем и оком человека, скрывая от него блеск и ясность света; солнце же постоянно силится разогнать противостоящие тучи и в это время с разных сторон, то тут, то там, бросает на человека хоть несколько света. Точно так и в духовном мире: солнце там есть Господь и Его Божественная любовь; свет есть Божественная истина; чёрные тучи – это ложь, происходящая от зла; око есть разум.

Когда зло совершено кем-нибудь от злого сердца, что устраняет всякую защиту со стороны Господа, тогда злые духи нападают на виновного и наказывают его. В мире зло может быть сокрыто, меж тем как в той жизни это невозможно.

Следует знать, что адские духи кажутся такими только при небесном свете, но что между собой они кажутся людьми.

Любовь к себе состоит в том, чтоб желать добра себе одному, а не другим, и даже не Церкви и не отечеству или какому человеческому обществу, если и тут опять не ради себя самого; или ещё в том, чтоб делать добро другим ради почести и славы для себя самого. У таких людей удовольствие есть только удовольствие своей любви, а та как удовольствие, от любви происходящее, составляет саму жизнь человека, то, следовательно, его жизнь есть жизнь самого себя, а жизнь самого себя есть жизнь, происходящая от соби человека, а собь человека есть в себе самой не что иное, как зло.

Небесная любовь состоит в том, чтобы любить службу ради службы или благо ради блага; и человек несёт эту службу и творит это благо для Церкви, для отечества, для общества и для сограждан своих. Это значит любить Бога и любить ближнего, потому что всякая служба и всякое благо исходят от Господа и составляют того ближнего, которого мы должны любить.

Человек погружается в собь свою и затем в своё наследственное зло всякий раз, как он видит себя во благе, которое он творит, ибо он тогда смотрит от блага к себе, а не от себя к благу, почему и видит в этом благе свой образ, а не какой-либо образ Божества.

Разное зло, свойственное тем, кто живёт в любви к себе, состоит вообще в презрении к другим, в зависти, в неприязни к тем, которые не благоприятствуют им, во вражде, которая от того возникает, во всякого рода ненависти, мщении, хитрости, обмане, немилосердии и жестокости.

Цель, с которой любишь богатства, называется службой, и эта цель, и служба, определяет качество любви, ибо любовь такова, какова цель, для которой действует человек; всё остальное служит ему только средством.
В Слове под огнём разумеется страсть, происходящая от любви к себе и любви к миру, а под дымом, исходящим от огня, разумеется лож, исходящая от зла.

Должно знать, что живущие в аду не находятся в огне, но что огонь есть только одна видимость, ибо они не чувствуют там никакого жжения, а только жар, как бывало и прежде в мире.

Всякий находит своё удовольствие в том, чего желает.

Никто в духовном мире не может устоять против своих страстей, потому что страсть человека принадлежит его любви, любовь – его воле, а воля – его природе, или нраву; живёт же там всякий по своему нраву.

По скрежетам зубов, в Слове, понимаются постоянные споры и состояния между разными видами лжи и, следовательно, между теми духами, что живут в этих родах лжи.

Коварство так называемых гениев состоит в том, что они действуют и влияют не на мысли человека, а на его чувства. Место их пребывания в человеке – затылок.

Что не входит в человека свободно, не остаётся в нём, потому что оно не принадлежит его любви или его воле, а что не принадлежит его любви или его воле, то не принадлежит его духу, ибо сама сущность духа человеческого есть любовь или воля, ибо что любит человек, то он и хочет.

Душа есть только жизнь человека, а дух есть самый человек.

СЛАВА ПРЕСВЯТОЙ ТРОИЦЕ!

14 августа 2002 г.
г. Москва.

При составлении текста использована книга "О Небесах, о мире духов и об аде" (Эммануил Сведенборг).