В овсах

     Шёл  как-то  Август Николаевич  огородами  да  садоч-
ками… завалинками да поленницами… заборами да безза-
борьем… по жнивью,  по редколесью…
     Шёл, сердешный, пивка найти.
     Но, увы и ах! – не нашёл!
     Не все нынче пивком-то  лакомятся!  Ох не все!  А  од-
ни только избранные!

     Полёг  в овсах  богатырь  наш,  полёг  до  восхожденья
Ярила – звезды  солнечной,  всевидящей;
     звезды  прекрасной,  жизнеродной,   не  знающей  око-
лесицы  и кривды;  ни пива пьянага,  ни пивных исканий,
ни  собраний в логовищах,  где по бутылкам  весь ум;
     не шныряющей по всем погребам  от крыльца  до  око-
лицы; не скребущей в окны, де, «подкинь рублишко!..»;
     но  работающей  без  продыху –  ради  каждого  вздоха
каждой твари живущей;
     но  светящей  изо всех сил своего могущества Августу
нашему,  свет-Николаевичу,  штоба  и сей малохольный –
ног  во  тьме  не переломал!  шею напраслиной  не  выво-
ротил  из  гнезда  природного!  штоб  и  самой головы  не
закатил  на столы чортовы,  под ножи быстрые – в  руках
дьявола те ножи, едока известного в шатких-то кругах!

     Спит, горюшко луковое!  Спит!
     От  соблазну  спасается.
     Овсы  ему – сторож верный!  Звезда-Солнце ему – ра-
ботник  пожизненный!  Всё  Мирозданье Господне – ему
под  ноги  блудливыя!..
     Спасается…
     Ну, спи, спи,  Август Николаевич.  Так и запишем.


                конец