Рыбалка

               
                ОПАРЫШ            

     Ранним  утром  мы  с Владимиром  Софейко, разработчиком  электросхем  технологической  аппаратуры,  ловили  пескарей  на  берегу речки Миасс. Жена консервировала их с томатной пастой, и  это было  хорошим подспорьем для  нашей  семьи. Выше по течению речки у  самого старого города Миасс был расположен  напилочный  завод,  который  время  от  времени сбрасывал в  воду  ядовитые  отходы. Но мы  мало  обращали внимание на  этот  факт: если  рыба  живет, то и  мы выживем.  А  вот  ниже  Коробковки и  Северных  Печей  и  ближе  к  Новоандреевке  вода  была чище за  счет родников,  там  я  уже  рыбачил  на  чебачка  и  ельца.

     Софейко  первым  сделал  заброс  и  сразу  вытащил  пескаря.  Довольно  быстро  наполнилась  у  него банка -  поклевки  шли  одна  за  другой. В поисках  рыбной  точки  я перебегал  с  места  на место,  но  тщетно - пескарь  откровенно  игнорировал  мою снасть.  Володя,  наконец,  сжалился  надо  мной:
     -  Выброси  своих  навозных  червяков,  возьми  вот  опарышей.
     -  Так  это  же  рыбные  черви!  Да  еще  они  выводятся  в  уличных  туалетах!  Неужели  ты  собираешь  там  эту  мразь?

     -  Да  конечно  же,  нет.  Несколько  дней  назад  я  подстрелил  из  духовки  двух  воробышек  и  бросил  их  на  солнце. А дальше  за  дело  взялись  зеленые  мухи. Как  только  черви  подросли  до  нужной  кондиции,  забросил  тухлятину  в  старую  миску  и  заполнил  ее  мокрым  песком.  Опарыши  постепенно  стали  пробиваться  на  поверхность – чистенькие,  свеженькие  и  без  запаха.  Я  их  одного  за  другим  переправлял в спичечный  коробок.  Софейко отдал мне коробку с остатками наживки, а сам быстро собрался  и ушел  домой.

     Как  растут  опарыши  на  сваренной  рыбе  я  невольно  наблюдал  однажды  в  селе Михайловском  под  Пржевальском  на  Иссык-Куле, где,  будучи  в  экспедиции  при проведении  геофизических  исследований,  квартировал  у  украинской  семьи. Хозяйка  Настасья  Петровна  часто  баловала  меня  свежеприготовленной  рыбой:  ее  муж  работал  в  рыбацкой  артели.  Иногда  он  приносил  великолепных  османов, утверждая,  что  это  гибрид  карпа и  форели.

     Однажды, хозяйка  отварила  на  завтрак  несколько  рыбин. После  еды  она  убрала  со  стола  чашку  с  остатками  рыбы  и  поставила  ее  на  окно  да  и  забыла  про  нее.  Вечером  я  стал  копаться  среди  кусков,  собираясь  поесть,  но  тут  заметил  на  голове  у  одной  рыбы  какие-то  маленькие  разно  ориентированные  пачки  с  аккуратно  уложенными  палочками. Некоторые  пачки  стали  разваливаться,  палочки  зашевелились  и  стали  расползаться  по  поверхности  у  жабер  рыбы. Хозяйка,  заметив мое  любопытство,  схватила  кусок  и  обтерла  тряпицей.
     -  Не  отрава,  ешь!  - Сказала  она,  -  мухота  опарышей  налаживает.
Но  меня  передернуло,  и  я,  естественно  отказался.

     Как  положено  у  всякого  уважающего  себя  рыбака,  у  меня  тоже  был  свой  секрет, который  привез  из  Ижевска,  где    работал  в  военкомате  мой  дядя  Григорий  Романович. Местные  рыбаки  научили  меня  готовить  наживку  на  основе  корочек  хлеба,  которые  слегка  кипятились в  малом количестве  воды  и  смешивались  с  толокном  до  густого  тестообразного  состояния.  Этим  тестом  я  обмазывал  крючок-нолевку  и  осторожно  опускал  в нужную  точку  ужения. Чебак  немедленно атаковал  добычу и  заглатывал  лакомство  вместе  с  крючком.  Мелочь  обычно  начинала облизывать тесто,  при  этом  поплавок  начинал  слегка  колыхаться,  дальше  ждать было  бессмысленно, и я  немедленно обновлял  наживку.

     Если  рядом  были  рыбаки, то они  постепенно  стягивались  ко  мне,  но  рыба  почему-то  шла  только  на  мою  удочку.  Некоторые  матерились,  некоторые  просили  для  пробы  наживку,  я  не  отказывал. Помучавшись  с  полужидким  тестом,  они  отваливали.



                РЫБАЛКА  НА  РЕКЕ  УРАЛ

     В  1975 году Семен  Мильштейн  пригласил  меня  съездить на  рыбалку  во  время отпуска на  реку  Урал  за  красной  рыбой.  Сказано  -  сделано.  Из  Миасса  до  Уральска  доехали  на  поезде, а затем пересели на  маленький  старенький  советский  автобус,  который,  дребезжа  и  поскрипывая,  попилил  по  разбитой  и  ужасно  пыльной  дороге.  Густая  светло-коричневая  пыль  завихрялась  сзади  и  накрывала  автобус,  проникала  через  щели  внутрь  и  оседала  толстым  слоем  на  нас  и  на  вещах.  Дышать  было  почти  невозможно,  и  шофер  часто  замедлял  движение,  чтобы  уменьшить  за  машиной   клубы  пыли, а  иногда  и  останавливал  ее  для  проветривания  салона.

     И  вот  так  мы  «плыли»  по  пенеплену  -  почти  равнине,  изобилующей  старицами  -  древними  руслами  реки  Урал  почти  целый  день. Кругом  тянулась бескрайняя  степь  с  высохшей травой,  только цепочка кустарников  и  деревьев  по  берегам окаймляла  извилистую  реку.  Миновали  городок Чапаев,  дачу Михаила  Шолохова  на  противоположном берегу  реки  и  ближе  к  вечеру  добрались  до  места,  где  когда-то  рыбачил  Мильштейн.

     Надо  отметить, что, несмотря  на  внешнюю  замедленность  движений  и старческую  походку,  Семен  проявлял  довольно  активный  образ  жизни,  побывав  в  разных  регионах страны  в  поисках  рыбацкого счастья. Это и Сибирь, Урал и Средняя Азия, что характеризовало  его  как  неутомимого путешественника.  И  что  странно,  при  всем  при  этом,  рыбу  ловил  он  очень  плохо  -  с  трудом  управлялся  с  удочкой,  терялся  в  поисках  выбора  места  для  ужения,  при  поклевках  неудачно  делал  подсечки,  но  поговорить  любил.

     Вытряхнувшись  из  автобуса,  сразу  направились  к  реке. Выбили  пыль  из  одежды  и  из  вещей,  тщательно  вымылись,  выбрав  место  со  слабым  течением  воды, поплавали. Рыбалку  оставили  на  утро.  Мильштейн  объявил,  что  лагерь  удобнее  всего  сделать  здесь на  месте,  селение  рядом, можно сбегать  в  магазин  за  покупками.  Но  я  был  категорически  против
этого - обязательно появятся  просто  любопытные,  а  то  и  алкаши  и  воришки,  не  нужна  нам  лишняя  головная  боль.  Отойдя  на  километр,  мы  разбили  лагерь -  поставили  легкую  палаточку, разожгли  костер  и  вскипятили  чай.

     На  противоположном  берегу  в  образовавшемся  заливчике  крутил  мощный  водоворот.  Уже  засыпая,  мы  услышали  сильное  бухание. Выглянули  и  ахнули  -  при  лунном  свете  было отчетливо  видно,  как  громадные  рыбины  выскакивали  из  воды  и  падали  вниз,  образуя  фонтаны.  Такое же бухание  наблюдалось  и  по  всей реке, но  гораздо реже. Сумасшедший  танец  длился  до  самого  утра,  под  этот  грохот  и  плеск  мы  проспали  всю  ночь.

     Утром  мы  разошлись  -  я  отправился  вверх  по  течению,  а  он  вниз.  В  первую  очередь  надо  было  накопать  червей,  но  сколько  я  ни  лазил  в  поисках  этой  живности  -  все  было  бесполезно,  земля  пересохла,  в  старице  уровень  воды  значительно  упал  из-за  отсутствия  дождей,  обнажившееся  глинистое  дно  покрылось  сеточкой  трещин.  Только  у  самой  воды  на  берегу  я  с  трудом  раскопал  несколько  червячков. Вы-
брал  место  у  обрыва  на  повороте  реки,  куда  била  струя  форватера  и  где  соответственно образовался небольшой  водоворот,  и  сделал  первый  заброс. Поплавок  стал медленно  тонуть.  Последовала  подсечка,  но  вытягивать  не  стал,  почувствовал,  что рыба  крупная.  И  тут  рыбина  пустилась  в  бешенный  пляс  на  одном  месте,  пытаясь  сорваться  с  крючка,  но  я  удерживал  лесу  в  слегка  натянутом  состоянии,  боялся,  что  она  не  выдержит  груза  и  порвется.  Сразу  догадался,  что  попался  сом.

     Когда  усатый  перестал  биться,  то есть  выдохся,  я  медленно  выволок  его  на  покатую  ступеньку  под  обрывом  и  осторожно  перекатил  в  эмалированное  ведро  и,  от  греха  подальше,  отставил  его  на  некотором  удалении  от  берега.  И  вовремя!  Сом  отдохнул  и  начал  взбрыкиваться,  опрокинул  ведро  и  забился  на  грунте.  Я  оставил  его  в этом  положении  и  продолжил  рыбалку.

     Вытащил  еще  одного,  но  уже  гораздо  меньшего  размера. Затратил  на  это  почти  полчаса.  Понял -  нужно  искать  аналогичную  излучину  реки,  чтобы  выудить  «хозяина». Оставил  это  дело  на  «потом»  и  отправился  к  палатке – надо  было  что-то  приготовить  на  обед. Издалека  заметил  там  две  фигуры,  вместе  с  Семеном  стоял  какой-то  незнакомец. Оказался  местным  парикмахером. Мильштейн  с  аппетитом  дожевывал  кусок жареного  осетра!  У  меня  потекли  слюнки,  увы,  сковородка  была  пуста.

     Доброжелательный  парикмахер,  казах,  предложил  приготовить  уху. Я  согласился  -  не  таскать  же  с  собой  добычу.  Повар  сказал,  что  сом  весит  1,5-2 килограмма.  Уха  получилась  замечательная.  После  обеда  парикмахер  отвел  нас  в  свою  мастерскую  и  постриг,  бесплатно. Я  попросил  его  не одеколонить меня,  рыбы  не  любят  химию. Он рассказал  нам,  что  выше  по  течению  реки  есть  паромная  переправа  и  если  мы  пожелаем, то  можем  переправиться  для  рыбалки  на  другой  берег,  там  больше растительности  и  рыба  лучше  клюет. Во  время  разговора  он  признался,  что  отслеживает  браконьеров. В  нашем случае  он  убедился,  что  мы  рыбачим  на  простую  удочку, поэтому  даже  помогает  нам.

     Вечером  у  палатки  мы  подвели  итоги  первого  дня  рыбалки. Я предложил  Семену  наловить  живца. Но  он  и  понятия  не  имел  в  этом  деле.  Мы  отправились  на  мелководье  с  его  сачком  для  ловли  бабочек.  Насыпал  туда  крошки  хлеба  и  опустил  на  дно  у  берега.  Было  видно,  как  мальки  засуетилась  вокруг  сачка.  При  малейшем  нашем  движении  они  исчезали.  Держа  рукоятку  на  коленях,  приходилось  терпеливо  выжидать. Потом  резкий  рывок и несколько  мальков  очутились  в  банке  с  водой.  Вот  таким  способом  я  постепенно  наполнил  банку.

     Два  последующих  дня  я  провел  почти  в  полном  одиночестве – Семен  постоянно  куда-то  исчезал. Я  допытывался о местах  его  рыбалки,  но  он  неопределенно  указывал  рукою в неизвестность и говорил, что у  него  не  клюет. На  еду  уходил  весь  мой  незначительный  улов, не  помогал  даже  небольшой перемет,  устанавливаемый  вдоль  берега. Обычно  я  его  растягивал  на  ночь,  а  рано  утром  проверял,  попадались  отдельные  эк- земпляры,  обычно  наживка  на  пустых  крючках  была  объедена.  Я  понял,  что  к  местной  рыбалке  требуется   более  тщательная  подготовка.

     И  в  последний  вечер  я  заявил  Мильштейну,  что  у  меня  вышло  время  и  я  должен  возвращаться  домой.  Мой  напарник  по этому поводу  не проявил особого сожаления, в его  глазах  даже  мелькнула  потаенная  радость. Отсюда  я  сделал  вывод,  что я  мешаю  ему  провернуть  какое-то
дельце. Впрочем,  исходя  из  таинственных  исчезновений Семена,  разгадать  его  не  составило труда – очевидно,  «рыбак»  в  тайне  от  меня  вел  переговоры  о  закупке  красной  рыбы.

     Как  я  уже  констатировал,  у  него  совершенно  отсутствовали  элементарные  навыки  ловли  рыбы и поэтому,  понял  я,  все  его  легенды  о  поездках  на  рыбалку  в  разные  регионы  страны – блеф.  На  самом  деле,  возможно,  он  и  ездил  в  те  районы,  но  ради  отдыха  и  привозил  домой  купленную  рыбу.

     Утром  мы  пожали  другу  руки  и  я  отправился  в  сторону  паромной  переправы, захватив  с  собой  баночку  с  мальками. Командовал  переправой  средних  лет  казах.  Он сидел с удочкой  в  руках  и  рядом  стояла  банка  с  великолепными  навозными  червями.

     Я  развесил  губу  и  попросил  поделиться,  однако  ответ был  суров  и  бесстрастен.  Тогда  я  поинтересовался,  где  можно  накопать.  Ответ  повис  в  воздухе. Я  не унимался:
     -  Когда  будет  переправа?
     -  Через  два  часа.
Я  поблагодарил  его  и  отошел  выше  метров  на  двести,  здесь  в  широком  заливе  медленно  крутил  водоворот. На  поверхность  воды,  покрытой  клочьями  грязной  пены,  выскакивали  рыбки.  Судя  по  их  поведению,  я  предположил,  что  на  них  проводится  охота  более  крупными  особями.

     Быстренько  размотал  удочку,  достал  из  ведра  банку  с  уснувшими  мальками  и  забросил  крючок  с  наживкой  как  можно  дальше.  Тут  же
последовала  поклевка  и  ослепительно  белый  подлещик  грамм  на  200-300  очутился  в  ведре. Поклевки  шли  одна  за  другой. Каждый  слой  рыбы  в  ведре я  пересыпал  солью.

     Ведро уже почти наполнилось, когда  ко  мне  подбежал  паромщик  и,  увидев  как  я  насаживаю    на  крючок  малька,  с  округлившимися  глазами  воскликнул:
     -  Плохая  рыбка,  своя  детка  кушает! 
     Мы вдвоем подошли к парому  и  довольный абориген  угостил  меня  чаем и  лепешкою.  А вскоре  по  другой  стороне  реки   я  уже  брел  к  шоссе, по  которому  по  словам  паромщика  можно  было добраться  до Бузулука на попутных  машинах.

     Там,  недалеко от  города,  в  деревне,  жила  баба  Даша  -  родная  бабушка  моей  падчерицы  Инны. В  гости  к  ней  я  уже  заявился  ночью.  Жила  она  в  маленьком  домике  с  огородом  и  двумя  козочками  в  сарайчике.
     Я  подсыпал  немного  соли  в  ведро  и  сверху  положил  гнет,  чтобы  не  раздуло рыбу.  Сказал  бабе Даше, что  хочу  отдохнуть у  нее  с  недельку,  проводя  время  на  рыбалке  у  маленькой  речушки,  протекающей  рядом  с  деревней.  Она  посмеялась  и  сказала,  что  рыба  здесь  не  водится,  а  местные  пацаны  вылавливают  ее  по  нескольку  штучек  за  день.  Я  ей  возразил,  сказав,  что  умею  ловить  и  в  маленьких  ручьях,  вот  только  мне  нужно  толокно.  Она  как  раз  собиралась  в  магазинчик  и  пообещала  прикупить. К  радости  моей  пачка  толокна  была  принесена.

     Я  не  понимаю,  почему  перестали  делать  такую  вкусную  муку? Раньше  толокно  можно  было  купить  в  любом  продовольственном  магазине,  ведь  это  очень  ценный  продукт,  даже  рыбы  от  него  без  ума. Баба  Даша  была  шокирована,  когда  перед  обедом  я  появился  с  ельцами  в  количестве,  достаточном  для  жарехи  в большой  сковородке.  Она  сказала,  что  столько  ловил  ее  сын  в  детстве,  когда  в  речке  было  много  рыбы.

     Через  несколько дней  я  стал вывешивать на чердаке  просолившуюся  уральскую рыбу  для  просушки. Во  время  этого  священного  действа  ко  мне  поднялась  сестра бабы  Даши -  баба  Груня. Она  погрузила  руку  в  рассол  и  выудила  крупного  подлещика,  вцепилась  в  него  зубами  и  с  наслаждением  стала  высасывать  сок,  посмотрела  на  меня хищными  глазами  и заулыбалась.  Потом  стала  рвать  добычу  зубами,  глотать  кусочки и  снова  высасывать  сок. Я  обомлел  -  «Отравишься!» -  Кричу  ей. Но  она  уже  ухватилась  за  следующую  рыбину,  а  потом  и  третью.
     -  Давненько  я  так  не  наедалась  солониной!  Ужас,  как  люблю!  Спасибо!
     Потом  баба  Даша  подтвердила,  что  Груня  с  детства  любит  сырую  соленую  рыбу. 
               

                15.01.2012 г.               

.