Няня

Золотистая полоса на горизонте, оставшаяся напоминанием о солнечном летнем дне, спешила погаснуть окончательно. Подобная ей золотая лента подбирала бархатную сиреневую портьеру, обнажая оконный проем небольшой уютной детской комнаты. В вазе на подоконнике стояли свежесрезанные розы, их влажный аромат парил в полумраке и дарил ощущение покоя, настенные часы стрелками приближались к девяти вечера. В соседском доме уже зажглись окна, птицы длинными стаями летели на ночевку в сторону леса.
Когда я зашла забрать чашку, из которой не так давно Дуся, причмокивая от удовольствия, пила молоко с медом, я увидела как хозяйка, наклонившись над постелью, читала девочке книгу. Свет от настольной лампы мягкими бликами оседал в пышной прическе молодой матери, и сверкал всеми цветами радуги в камушках сережки-трилистника. Просторный халат волнами ниспадал с плеч Людмилы Петровны, виднелись лишь запястья рук. Нежная кожа цвета сдобной булочки не знала стирки, холода и морщин. Приглушенный голос тягучей патокой растекался по комнате, даже мое дыхание казалось слишком не уместным в этом царстве грез. Закрыв глаза сразу легко можно представить невиданных зверей и тридесятое царство.
Дуся очень любит, когда мама дома и вот так заходит в ее комнату почитать сказку. Казалось, лишь в эти моменты неугомонное в течение дня дитя успокаивалось. Последнее время хозяйка часто была в разъездах, и девочка скучала по своим любимым героям и по материнскому теплу. Я же, к сожалению, читать не научена, поэтому могла малышке рассказывать истории только по памяти, зачастую что-то додумывая и приукрашивая. Например, как золотая рыбка превратилась в Василису прекрасную, накормила деда молодильными яблочками и вышла за него замуж, а старуха осталась у разбитого корыта. Поэтому все мои сказки заканчивались обычно детским смехом и словами «Няня, а давай еще». Людмила Петровна же могла читать так красиво, напевно и интересно, что и я откладывала свои дела, чтобы послушать. Что-то необъяснимо чарующее происходило в детской комнате: сверчок за печкой не стрекотал, нечаянно залетевший мотылек не пытался спалить крылья в свете лампы, половицы от моих шагов не скрипели.
Когда за окном потемнело, глазки Дуси слипались, маленький ротик зевал все чаще. Ручки сжимали плюшевого медведя с глазами-пуговками. Помню, как он мне приглянулся на ярмарке, как привела его за лапу к малышке, которая с тех пор не расстается с новым другом.
Дуся заснула и Людмила Петровна опустила книгу на прикроватный столик, поправила одеяло, вдруг взглянув на меня, беззвучно застывшую в дверях, улыбнулась.
- Пойдем, Глаша, заснула наша непоседа, теперь можно и чай попить.
Я забрала крошечную чашку с липкой от меда чайной ложечкой, погасила лампу, и под мерное сопение мы тихо вышли из детской.