Время невинности ч. 1

Бывает у вас вспышка воспоминаний? Уже затёртая нагромождением событий история неожиданно всплывает наружу. И достаточно для этого сущей мелочи. Для меня было достаточно случайного взгляда широко распахнутых жгучих карих глаз проходящей мимо девушки. Одной этой сиюминутной встречи в густом людском потоке хватило, чтобы вспомнить Лену…

– Пошли гулять!

– Куда?

– По бабам.

– Да пошли вы.

– Точно, – по бабам, – глазастый Андрейка подтянул штаны и для убедительности добавил. – Я одну бабу трахну и домой пойду.

Обычно, ребята звали меня истошным криком с улицы, но сегодня просили вынести попить. Раздувая бока, выдули по кружке и в благодарность пригласили в компанию. Делать, особо, было нечего, впрочем, и идти было некуда. Где-то в больших городах была культура, у нас – просто улицы. Благо, скоро лето и ободранные берёзы во дворе начинали болезненно, вяло распускать почки.

Едва выйдя на улицу, Андрейка повис на берёзе и, изображая шимпанзе, заухал на нас.

– Чего слышно? – без особого интереса осведомился я, со скукой оглядывая запущенный двор.

– Захара знаешь? – в предвкушении новости заглянул мне в лицо Мишка. – Ну, из семьи даунов. У него ещё батя, когда моя собака Захара укусила, хотел клок шерсти из неё вырвать и сжечь? Ну, этот Захар говно нашёл, тронул пальцем и облизнул. Ха-ха!

Я фыркнул и не выдержав, хохотнул вслед.

– Ах, ты, сучонок! – визгливо проорали на весь двор.

Мы задрали головы вверх, зная кто истерит – Капа. Наша соседка-алкоголичка, которая мешала жить всему подъезду. Бывало, она устраивала настоящую какофонию, невесть чем ударяя по батарее, или выскакивала ночью на лестничный пролёт и неистово кричала: «Бойтесь меня, бойтесь!» Тогда я злился, но сейчас понимаю это битое жизнью существо, мать сына-инвалида и не самой умной дочери. Сын умер, а дочь, работающую проституткой в турецком борделе, зарезали.

– Ах, ты, сучонок! Ты чего берёзу ломаешь?!

Андрейка спрыгнул с ветки и не нашёл ничего лучше чем спрятаться за корявый ствол.

– Не слушаешь меня, сука?! Да у нас в семье магнитофон есть, компьютер, машина скоро будет.

– А мне-то это зачем? – искренне удивился Андрейка.

 Глядя на нас, закисших от смеха, показал Капе коронный майкл-джексоновский па с выпячиванием паха. Та только ахнула и исчезла из оконного проёма. Плохой признак. Мы торопливо покинули место перебранки и скрылись в соседнем дворе.

У одного из подъездов столпилось несколько пацанов. Они азартно играли во вкладыши. Под балконом младшекласницы разложили пластиковую утварь и играли в «дочки-матери».

– Андрей, Андрей! – призывали они нашего друга. – Иди к нам.

Андрейка насупился, засунул руки в брюки и спрятался за нашими спинами. Среди девчонок за длинные ресницы и малость удивлённые глаза он пользовался популярностью. Обычно он выступал в роли «сыночка» и его закармливали конфетами из грязи, но иногда удавалось выклянчить настоящий леденец.

– Иди, давай, к ним, – в шутку подтолкнул его Мишка. – Сам же хотел по бабам. Залезь к ним в трусы.

– Да пошёл ты, – сердито отмахивался он. – Чего я там не видел?

– А чего ты видел? – со смехом насели мы на его шею.

– Там – всякое, – с натугой от нашего веса просипел Андрейка. – Увидишь, малофья польётся.

Про то, что при виде голых девчонок кончаешь без усилий, я слышал давно. Но сомневался. Насилуя кровать или сложенную валиком подушку, приходилось трудиться в поте лица. Но если брат доставал через кого-нибудь порнуху, то во время просмотра я, бывало, уходил в комнату и спускал в считанные секунды. Мишка как-то хвастался, что в деревне, в бане, отымел семь раз соседскую дочку. Но в рассказах его присутствовали только большие сиськи. О том, что было ниже, он умалчивал, лишь посмеиваясь надо мной.

Усилия девчонок оказались тщетны: мы присоединились к играющим во вкладыши ребятам.

– Пацаны, – вылез вперёд Андрейка, – может, у кого мяч есть? В лом домой бежать. А так, в четвертного забацаем.
 
– Можно спросить у Стручи, – лениво потянулся парень из параллельного класса про прозвищу Зубы. – Но у него мамка дома, клиросы учат. У него мамка – евангелистка.

– Педалистка, – с досадой передразнил его Андрейка. – Они нам книжки такие синие раздавали, псалтырь называется. И чё, она не даст мяча?

– Книжки раздавали христиане, – авторитетно заявил Зубы. – Евангелисты верят в Анастасию. Это тётка такая из Сибири, голая, орехи кедровые собирает. Здоровью учит. Потому мамка водой холодной обливается и Стручу заставляет.

– То-то Струча – дрищ, – поддержал разговор Мишка. – А про Захара слышали? Ну, из семьи даунов.

Я, будучи мальчиком стеснительным, в степенный разговор не вмешивался. Но эта свободная минутка в стороне запомнилась навсегда. Близ притороченных к обочине берёз, собравшись в кружок, переговаривались девчонки моего возраста. Одна из них заливисто рассмеялась, подтянула джинсы и почему-то обернулась к нам. Смотрела мгновение и почему-то на меня. Ещё раз фыркнула, прикрывшись ладошкой, и вновь зашушукалась с подружками. С такого расстояния трудно было разглядеть, красива ли она, но я влюбился в её смех. Влюбился и испугался. В подоле мне принесёшь, не раз твердила мне мама. Она от меня не скрывала, откуда берутся дети, но говорить об этом в семье было не принято. Одно знал: любовь и дети - синонимы.

Вот и всё, а ты боялась,
Только юбочка помялась,
Да животик пополнел.
Через годик - эх, ты ****ь
Мне детей несёт опять
 

В порно на женщин спускали малофью по всему телу и вовнутрь. Вряд ли от этого беременеют, иначе как бы они снимались. Да, мы многое знали о сексе, но самая суть была табу.

Я оглянулся в поисках опытного друга Мишки. Поискал глазами – нет его.

– За мячом побежал, – участливо ответил на немой вопрос Андрейка. – Пошли площадку занимать.

Улицы, тогда, безраздельно принадлежали мальчишкам. Никто нам мешал – себе дороже. На тротуаре мы затевали играть в «банки», и ни о каких машинах я не помню. Под игру в «четвертного» у нас была вечная, казалось, площадка, где иногда сушили бельё. Даже через много лет я видел – или очень хотел видеть – втертые в асфальт линии поля игры.
 
Вскоре, запыхавшись, прибежал Мишка с мячом. Да ещё успел наврать, что бегал от Капы, которая хотела его изнасиловать, и он бы согласился, но у той волосатые ляжки. Пришлось вежливо похихикать и мы начали игру.
 
Я быстро вылетел, будучи не спортивным и не внимательным. На смену мне вышел опытный игрок Зубы, а я сел последним в очередь из пацанов. Но вскоре к нам присоединились те самые девчонки. Избранница даже не глядела в мою сторону. Это не мешало мне изо всех сил косить на неё глаз, чтобы рассмотреть упругие бедра и округлый задик.