Конец Если

           Умирающий уносит с собой тайну. Ни жизни, ни смерти, а тайну перехода из одной в другую.

           Вэй У Вэй – «если привязанность должна быть отброшена, то само отбрасывание также должно быть отброшено.
           Но поскольку отбрасывание – это волевой акт, он должен отбросить сам себя.
           Можем ли мы отбросить то, чем никогда не обладали?».

           По прошествии вечности, хочу ответить – можем.

           Я сидел на балконе девятого этажа, дома номер восемь по улице героя Талалушкина, в квартире, цифру которой не помню, и размышлял о жизни и смерти. Курил и пил покупной компот из металлической зеленой кружки. Внизу шевелилась жизнь. Пепел скапливался в консервной банке, служившей пепельницей. Компот горчил. Вообще, на город шла весна.

           В комнате догуливала компания. Из магнитофона звучал мамонт – Элис Купер. Охотники уже приготовили копья и размахнулись, чтобы его убить. Крупный бородатый мужчина, по прозвищу Констанция, произносил тост. Он сказал – товарищи, выпьем за прекрасных дам и Элиса Купера, Элис Купер – наше все! Они выпили по стопке плохого разбавленного спирта. Закусили одним яблоком на всех.

           Я вернулся за стол и сел ближе к выходу.

           Где ты был? – спросил Констанция.
           Там – ответил я.

           Тогда малый, по прозвищу Лысый, рассказал – он тогда диски у Сереги взял. Потом в коридоре стал обуваться, они у него и вылетели из-под куртки. Представляешь?
           Лысый немного помолчал, и сладострастно добавил – набили мы ему морду-то. 

           Я понял о ком идет речь. Поэтому потянулся и взял со стола вилку, что лежала ближе к Ядвиге – подружке Констанции.
           Пошли, покурим, Лысый, – я решил, что выведу его на балкон, ударю в глаз вилкой и перекину через перила, потом скажу – сам, мол, упал по синьке… хер докажут.
   
           Так и вышло – выбрались на балкон, Лысый сунул в рот сигарету, я полез в карман, якобы доставая зажигалку, а вместо этого выбросил вперед руку и всадил вилку в глаз. Выдернул, отшвырнул пока в сторону. Правой рукой взялся за шиворот грязного тельника, а левой, чуть присев, под колени. И сбросил тело вниз.

           Затем встряхнул головой, и нашел себя на месте – за столом.

           Это про привязанности.

           А все остальное про жизнь.

           Потому что смерти – нет.