Здравствуй, Тристана. Глава 1

День обещал быть свежим, легким и приятным, как теплый ветер поздней весной, и мимолетным, как виртуозное виолончельное скерцо. Но потом окажется, что этот день будет одним из самых неприятных и трудных дней в ее жизни. Черная и тонкая, как грифель для черчения, стрелка маленьких и аккуратных красных часов осторожно, но неумолимо приближалась к семи. Через несколько секунд она остановилась, и в, казалось бы, ненарушаемую тишину молодого апрельского утра ворвался резкий и неприятный звук будильника.
Молодая девушка, спавшая до этого мирным и на редкость для нее крепким сном, приоткрыла сонные глаза, потянулась под теплым одеялом и слегка улыбнулась. Она улыбалась каждое утро, даже если оно было пасмурным, мрачным и не предвещающим ничего хорошего. Она улыбалась, и ее глаза цвета глубокого моря улыбнулись вместе с ней и зажглись каким-то светлым, но вместе с тем озорным и сияющим синим огоньком, словно говоря: «Здравствуй, новый день, новое утро. Я каждое утро возвращаюсь из мира сновидений в настоящий мир, настоящий, живой и яркий. В мир, который я хочу сделать капельку лучше, и который может сделать капельку лучше меня. Да здравствует этот мир и каждое новое утро. Такие слова будто говорили ее глаза, и такие же слова еще не до конца проснувшимся сумбурным потоком пронеслись в ее мыслях. И пусть улыбка медленно и с небольшой долей светлой грусти сошла с ее лица, но эта улыбка отпечаталась в ее душе если не навсегда, то по крайней мере на весь день.
Золотисто-рыжие волосы средней длины волнами ниспадали с подушки, искрясь и играя в мягком свете пробивавшихся через прозрачный тюль и небесно-голубые шторы лучей восходящего солнца.
Ее звали Тристана. На самом деле ее звали каким-то совершенно обычным и неплохим именем, но за девушкой закрепился даже не по ее собственной воле этот необычный псевдоним.
Тристана была хрупкой и немного болезненной студенткой филологического факультета. «Факультет невест» - презрительно хмыкал отец.
Но в глубине души мужчина был доволен выбором дочери и радовался ее успехам в учебе, конечно, особо не показывая этого внешне. Самой девушке очень нравилась учеба, и она любила открывать все новые и новые грани этих сложных, интересных и дорогих ее сердцу наук - литературы и языков. Училась она неважно, несмотря на то, что учеба ей нравилась. Во-первых, многие преподаватели были сухими, жесткими и авторитарными людьми, а девушка была не робкого десятка и подобных авторитетов признавать не хотела. Во-вторых, она не очень-то хорошо ладила с однокурсниками, многие из которых считали Тристану немного странной, даже чужеродной.
А некоторые из сверстников были такими высокомерными и напыщенными петухами, что Тристана просто делала вид, что их не существует, что, думала она, им пойдет только на пользу. Она любила убивать в людях излишний и глупый энтузиазм своим презрительным безразличием. Проще говоря, все замечали, что Тристана была не такой как все.
Просторная кухня была вся освещена естественным утренним светом, и лучи солнца играли на гладком столе темного дерева, за которым сидел стройный интеллигентного вида мужчина средних лет и старательно пытался докончить свой омлет.
- Привет, пап. - Тристана легко и радостно подбежала к отцу и чмокнула его в щеку, и улыбнулась, смотря ему в глаза.
Доброе утро, дочка. - мужчина улыбнулся в ответ и оторвался от омлета, на котором и до этого не особенно сосредотачивался. - Что такая веселая? - в уголках его глаз заиграли озорные искорки. - Чего замышляешь? - он озорно и испытующе смотрел на дочь.
- Да ничего особенного, просто... - девушка, начавшая говорить с легкостью, вдруг запнулась на ровном месте и лихорадочно сочиняла. - Просто погода смотри какая чудесная! - как ни в чем ни бывало продолжала девушка говорить то, что первым пришло в ее голову. Мысли сегодня появлялись как по волшебству. Тристану охватило какое-то необъяснимое вдохновение.
- Ну давай, рассказывай старику сказки, пора уже... - проворчал мужчина. – Колись!
- Я же пациентов лечить не смогу, все буду гадать, чего это моя дочка вдруг такая радостная. - загадочно улыбался отец.
- Да нет тут никакого секрета, пап. - девушка неудовлетворительно поджала губы. Ей не хотелось рассказывать заранее о том, что еще не произошло. Ведь еще было неизвестно, как пройдет этот столь важный день. Она внутрннне расслабилась и решила признаться. - Сегодня вечером я иду на концерт.
- К нему? - губы отца дрогнули, едва не искривившись в презрительной усмешке. Но он пожалел дочь. Он продолжил более мягко. - Я понимаю, он тебе нравится, но ты знаешь, ничего хорошего из этого не получится, я чувствую. Не ходи к нему. Хотя что это я, мою дочку все равно ничем не удержишь. - надеясь на лучшее, проговорил мужчина.
Он наконец расправился со своим несчастным омлетом, соблюдая все приличия даже дома, вытер рот салфеткой и внимательно посмотрел на дочь. - Что ж. Я не могу удерживать тебя. Но я надеюсь на лучшее. Будь умницей и не делай глупостей. - он небрежно кинул посуду в мойку, подошел к девушке и отечески-подбадривающе похлопал ее по плечу. Он не любил особых нежностей, просто не умел, хотя был добрым и довольно мягким человеком. Но больше всего на свете он любил дочь и свою работу.
Тень недовольства появилась на лице врача. Он вспомнил, что до вечернего концерта еще довольно много времени.
- А до концерта ты что будешь делать? Опять в отделение? - мужчина закатил глаза. Опять... - подумал он.
- Да, ненадолго, посижу с мадам Фурнье. - девушка почувствовала скрытое неодобрение. - А что такого? Пап, ну я же говорила, что все в порядке, мы это сто раз обсуждали. - девушка сварила себе кофе и налила его в любимую чашку с собакой. - Все в порядке. - убеждающе повторила она, сделав большой глоток бодрящего напитка.
- Да, но ты же знаешь, мама против, да и я думаю, что ничего хорошего... - он осекся, недоверчиво взглянув на дочь. Но девушка была тверда, насколько это было возможно после трех часов сна.
Ее взгляд был непоколебим. Выражение ее лица, ее осанка и жесты - все дышало такой уверенностью и искренностью, что сомнения отца сошли на нет.
- Хорошо. Иди. Но матери больше врать не буду. Пусть ругается, переживешь. Да, она на работе. А у меня выходной. Давай, дочка, до встречи. - отец, кажется, был уже совсем спокоен и улыбался. Он встал из-за стола, убрал в холодильник сыр и молоко, попрощался с дочерью и ушел в кабинет читать книгу. Все свободное время он проводил за этим обогощающим душу и разум занятием.
После того, как отец ушел к себе, Тристана еще минут сорок сидела на кухне. С решительностью заядлого кофемана она налила себе еще немного горячего напитка, небрежно взяла с деревянной полки журнал и снова уселась за стол, положив ногу на ногу. На столе лежал раскрытый журнал с отцовской работы, в одной руке девушка держала чашку, другой она решила подпереть подбородок. Рыжие волосы развевались от легкого ветра, доносившегося из полуоткрытого окна, а лицо выражало сосредоточенность. Девушка была увлечена чтением и постепенно полностью в него погрузилась. Писали об особенностях и закономерностях развития психики. Ей было это интересно, но настоящая мечта девушки была слишком далека от медицины.
За увлекательным чтением девушка не заметила, как прошел почти час. Она случайно отвлеклась и, взглянув на часы, решила собираться, что она делала недолго. Быстро ополоснув за собой чашку, она взяла рюкзак из своей комнаты и вышла в прихожую, оставив журнал на столе. Тристана накинула серый, простой, но элегантный плащ, надела на одно плечо рюкзак, небрежно глянула в зеркало, и пригладив растрепавшиеся волосы, выбежала на улицу.
Немного устав от чтения - у мужчины болели глаза - отец закрыл книгу, встал с кресла, с почтением положил увесистый том на свой рабочий стол и снял очки. Протерев уставшие глаза, он изысканным жестом надел очки обратно и пошел выпить воды.
На кухне было свежо и прохладно. Хорошо, я додумался приоткрыть на ночь окно. - подумал мужчина, глядя через стекло на улицу. Наступала весна, уже зеленели почки на деревьях и воздух искрился свежестью и обновлением после долгого сна. - Дочка, наверное, опять беретку забыла надеть. - заботливо подумал мужчина. - С ней все будет хорошо, она умная и сильная духом. - с уверенностью решил отец и оторвался от открывающихся из окна видов. Тут взгляд его упал на оставленный девушкой журнал. - Вот проказница! - усмехнулся отец. - И что ей не имется, говорил же я ей, что это слишком сложный и тяжелый для нее материал. Выругать бы ее хорошенько... - мечтательно, с долей юмора пронеслось в голове у мужчины.
Но Тристана была уже далеко.