Мечте навстречу, гл. 9-2

               
      

       Как все люди, Круглов и прораб  побаивались специальную приемную комиссию и с волнением ее ожидали. В назначенный день эта комиссия прибыла для приемки  сдаточных объектов, планируемых полностью закончить  к приезду новой партии поселенцев. В комиссию входили заместитель губернатора Толстов, уполномоченная Сергина, старший уполномоченный Рябов и  отец Николай.
       Осмотрев все объекты внутри и снаружи, комиссия осталась довольна  проверкой, сделав, как правило, незначительные замечания. Надо сказать, что они ожидали увидеть гораздо худшую картину. А тут и дорожки, посыпанные песком и укатанные ручным катком, и беседка  поблескивала свежевыкрашенной эмалью, и газоны с подрезанной травой. В бане можно было мыться, а в прачечной - стирать. Двери и окна все хорошо открывались и закрывались. Полы, исключительно ровные и гладкие, весело блестели глянцевой поверхностью. Только котельная еще не была полностью оборудована, но до отопительного сезона ещё оставалось более двух месяцев, поэтому в данном случае она большую роль не играла.
     Заключительным этапом проверки  явился  обед в столовой, состоящим из борща, толченой картошки с рыбными котлетами, пару салатов из соленых овощей и грибов, компота и литра самогона. Под этот горячительный напиток не привередливой комиссией прозвучало немало теплых слов  и  напутствующих  речей. Толстов обмолвился, что месяца через  три–четыре  губернатор лично приедет посмотреть на свое детище. Батюшка  от имени православной церкви благословил всех  причастных к организации этого профилактория, и тех, для кого он  устроен.
 
       Круглов, как начальник профилактория,  от души поблагодарил членов комиссии за добрые слова и обещал все силы приложить к тому, чтобы их общее  дело еще больше  укрепилось  и принесло  хорошие плоды. 
       Сергина Татьяна  почти не сводила  глаз с бравого, не потерявшего своей военной выправки, капитана.  Вот уже более двух лет, как она состояла  с ним в любовной связи, хотя  была  замужем за  заместителем директора  одного из ресторанов. Их свидания  были не так часты,  как ей хотелось, и  обычно  их инициатором  была она сама.  Она ревновала его  ко всем женщинам, с которыми ему приходилось общаться, видя в них потенциальных соперниц. Что тут скрывать: высокий, красивый, широкий в плечах, со смешинкой в глазах капитан производил на женщин эффект секс-символа.
    
       Улучив момент, когда он выйдет покурить на улицу,  Татьяна  вышла за ним следом  и, став рядом, тоже закурила.
       - Я вижу, дорогой, профилакторий тебя целиком захватил: редко появляешься в отделе, - проговорила она, пуская дым в сторону.
       - Да, Танюша! – Он дотронулся рукой до ее приятно пахнувших пышных волос,  – Пушинка прилипла к волосам. Такая нежная, как ты сама, — сдул её и вздохнул сокрушенно: - Милая, ты права.  Дел столько, что  приходится здесь постоянно дневать и ночевать. Впрочем, - он как будто об этом только вспомнил, - у меня здесь есть  своя комната...неплохое гнездышко, кстати! Хочешь, покажу? – в его предложении она уловила  тонкий намек на интим.

       - А удобно  ли  оставить всех, а самим уйти? –   проговорила  она, и сердце ее учащенно забилось от возможности побыть с ним наедине.
       -  А ты   скажи, что тебе срочно надо дать мне  специальную инструкцию под запись,  поэтому на часок нам необходимо их оставить. Как тебе эта мысль? Ты же инструктор у нас, не забыла?
       - И правда!  Ничего страшного не случится, если они немного побудут без нас. Пусть  прораб  твой  займет их  анекдотами. Он на это дело, как ты сказал однажды,  тоже мастер неплохой.
       - Ты молодец! Правильно мыслишь! – он нежно похлопал ее по бедру. – Иди, скажи им...
    
                *** 
 
       Через пару минут они уже шли к главному корпусу, где он квартировал.  Вблизи корпуса никого не было. Войдя внутрь, они прошли небольшой коридорчик, и Круглов  остановился у своей двери. Открыв комнатушку, он пропустил вперед даму в форменной одежде и следом сам вошел, закрыв дверь на ключ.
       - Ну, как тебе мои апартаменты? – с довольной усмешкой спросил он.
       - Впечатляет! – окинув взором полупустую холостяцкую комнату, улыбнулась Татьяна. – Все, что надо, есть: стол, кровать и табуретка.

       Хозяин комнаты  сел на кровать, которая под ним, прогнувшись, жалобно скрипнула, и  ласково позвал гостью:
       - Иди ко мне, лапушка. Я так по тебе соскучился!
       Влюбленная до одури в него женщина кокетливой походкой  подошла к нему, села рядом и со словами «А я-то как по тебе соскучилась, милый, любимый мой!» обхватила его голову и с пылом-жаром поцеловала в губы. Затем принялась поспешно  расстегивать его ремень. «Как я тебя люблю, Пашенька!» - прошептала она.  «И я тебя, милая. Я так соскучился по твоим грудкам, киске твоей»,  - он торопливо стал расстегивать ее кофточку и повалил на кровать,  жарко осыпая поцелуями ее лицо, шею, грудь.
   
       На пол полетела одежда, и они сплелись воедино в страстный клубок, не дав себе времени на прелюдию. Павел, изголодавшись по женскому телу, не мог себя сдерживать и предался сексу с остервенелостью и ненасытностью. Татьяна была без ума и в восторге от такой его страсти. Она, заходясь  в экстазе, сладострастно  стонала, мычала и рычала, дугой изгибалась. Кровать, обуянная смертельным ужасом, под ними ходила ходуном, скрипя всеми старыми пружинами и грозясь не в шутку сломаться. Тогда Павел, на радость кровати, предложил партнерше перейти на пол, и они на полу  еще продолжили свои любовные, страстные до бесстыдства, действия.
       Минут  через пятнадцать растрепанная Сергина, излучая неимоверное  счастье, застегивалась и приводила себя в порядок перед небольшим зеркалом на стене, а Павел, еще красный от перенесенного напряжения, уже сидел на кровати   в брюках, но еще без рубашки, показывая  мощную волосатую грудь на мускулистом торсе.

       - Ну как, дорогая - замучил я тебя своей голодной страстью? - Капитан взял  со спинки кровати рубашку и, не торопясь, стал ее надевать. – А  кровать-то слабовата оказалась: могла не выдержать наших кульбитов.
       - Жалко, времени  в обрез: а то я не отказалась бы еще разок испытать твою голодную страсть, - с довольной усмешкой вздохнула Татьяна. - На полу так удобно! А в тебе столько  темперамента, дорогой, столько энергии! - она несколько лукавила: такой бурный секс полностью её удовлетворил на месяц вперед.
       - Спасибо, Танюша. Ты меня так насытила, что на месяц хватит - это точно!
       - Правда? Тогда  рада, что именно я тебя насытила.
       - Ты это о чем? - спросил Павел.
       - Да это я так, не бери в голову. Удивляюсь, как ты живешь  неженатым до сих пор?  Женщины так и смотрят в твою сторону, что не очень-то мне приятно,  ведь я люблю тебя, Круглов!
       - Я тоже тебя люблю, милая, только сейчас мне до женитьбы и даже не до женщин. Веришь не веришь,  работа всего захватила. Еще лет десять так поживу, а потом женюсь на богатой и красивой вдовушке, - не то шутя, не то  серьезно ответил он, - потому что молодая не пойдет за меня, старого, сорокалетнего.
       - Ты думаешь, что мой муж умрет за это время? – с улыбкой спросила Татьяна и обхватила его за мощную шею.
       - Собственно, я не против, если он умрет собственной смертью, - он чмокнул ее в щеку и перевел разговор на свою любимую тему:
       - Ну как тебе наш профилакторий, Танюша, - все понравилось?
       - Да что тут может нравиться? - скептически проговорила она. - Одно лишь название. А эти бараки, которые  для красного словца называются корпусами, что ни говори, как не малюй их, а убогость  одна. Зато дешево и сердито - это да! Все же лучше, чем совсем ничего, -  она подошла к окну и стала  задумчиво   смотреть на Павла.

                ***

       Как сильно она его любила!  Она считала себя счастливой, что сумела не просто соблазнить  этого красавца, но и стать его любовницей. Она мечтала о нем, что когда-нибудь он станет полностью ее, на зависть всем. Если бы он предложил ей стать его женой, она бы ни секунды не раздумывала. Бросила бы все: и мужа, и дом и все его богатство.  Иногда Павел ей снился, и она долго размышляла над сном, разгадывая, что он предвещает. Последний сон  ее встревожил: она видела Павла уходящим от нее, как она ни звала его. Она старалась быстрее забыть об этом кошмарном сне, но временами он всплывал в ее памяти.
       - Ничего, Танюша!  Москва не сразу строилась,  – этой фразой он вывел ее из задумчивости.  Привстав, он поправил под собой байковое покрывало.
 
       – Знаешь,  а мне  нравится здесь работать, с этими  ненужными, как многие считают,  людьми. Это там они ненужные, за  высоким забором профилактория, а здесь мы  чувствуем себя нужными  друг другу. Разные возрасты, разные характеры. Взять женщин. Они и здесь хотят быть красивыми, представляешь! – Он вспомнил Белову и усмехнулся. - Одну такую  наказал  за то, что размалевала  лицо красками - этакий макияж себе сделала.
        - И как ты ее наказал? – поинтересовалась Татьяна.
        - Вообще-то сначала я велел ей умыться, а за то, что  стала пререкаться,  дал ей три наряда вне очереди.
       - Какой ты грозный начальник, как я погляжу, — она скрестила руки на груди. — Ну как женщину можно наказывать за то, что  она хочет быть красивой?
       - Да, она всего лишь раз почистила.
       - И она, наверное, молодая?
       - Ну, сравнительно, - уклонился  он от прямого ответа. - Я считаю, что ни к чему женщинам  краситься здесь -  еще отношения с кем-нибудь заведутся, а это нежелательно. Не хватало нам здесь еще детский сад  устраивать! На воле – другое дело!
       - Ну, положим, до воли им еще далеко, а инстинкт  не  спрячешь! Люди хотят любить, нравиться друг другу, размножаться.
        Тут она заговорила с лукавинкой в голосе:
       - Ничего страшного, если здесь будут рождаться дети. Отец Николай будет их крестить, а ты будешь крестным отцом для них.
       - Издеваешься, да? - Круглов засмеялся, представив такую перспективу. - Нет уж, уволь! Не нужны мне такие крестники.
       - Ну, насчет крестин я пошутила, но запрещать отношения это уж чересчур, как  ты  этого не понимаешь или не хочешь понимать? –  сказала она с легким укором. - Эх, ты! Сам не гам и другому не дам?

       - Да, не хочу понимать! Не место здесь устраивать шуры-муры. А что касается меня, то еще не пришло  мое время, дорогая! Я – крепкий, породистый самец, и свою самочку для размножения  себе найду.  Дай только  малость с делами тут управиться.
       - Ты же на вдовушке собрался жениться.
       - Ну это как получится.
       - Мне не нравится, что женщины у тебя самки, а мужчины - самцы. Это слишком вульгарно звучит. Мы  что – животные? – нахмурила тонкие бровки Татьяна.
       - А нет, что ли? По теории Дарвина  все мы произошли от обезьяны.
       - Глупости: я не считаю себя  самкой, а тебя самцом. Мы же люди! А если уж сравнивать себя с животным, то я, скорее всего, – кошка, а ты, извини меня, – жеребец!
        Круглов раскатисто рассмеялся, подошел к ней и обнял.
        - А что же кошечка тянется к жеребцу, а не к своему жирному котику? – заворковал он, щекоча ее носом в области ушей. Мельком взглянув  в окно, он увидел приближающихся  Толстова, священника и Рябова. - О, дорогая, нам надо быстрее выходить, пока они сами сюда не забрели.

        Быстро приведя себя в порядок,  любовники поспешили на улицу.
        - Татьяна Николаевна! – махнул ей Рябов. — Мы думаем, что пора уже уезжать!
        - Ну, что — пора, так пора! – крикнула  ему Сергина и повернулась к Круглову. — До свидания, капитан!   Надеюсь, мои инструкции окажутся для вас   полезными,  – и подала руку для пожатия.
        - До свидания, Татьяна Николаевна,  спасибо за инструкции! Я непременно буду им следовать,  –  с едва заметной улыбкой  проговорил капитан, и ее рука утонула в его широкой ладони.

                продолжение http://proza.ru/2015/04/23/258