Мечте навстречу, гл. 9-2

               
      

       Как все люди, Круглов и прораб  побаивались специальную приемную комиссию и с волнением ее ожидали. В назначенный день  эта комиссия, состоящая из  четырех человек, прибыла в профилакторий. В нее входили заместитель губернатора Толстов, уполномоченная Сергина, старший уполномоченный Рябов и  отец Николай.
       Всё осмотрев, комиссия осталась довольна  проверкой, сделав, как правило, незначительные замечания.  Заключительным этапом проверки  явился  обед, на котором прозвучало много  напутствующих  речей.  Толстов обмолвился, что месяца через  три–четыре  губернатор лично приедет посмотреть на свое детище. Святой отец  от имени православной церкви благословил всех  причастных к организации этого профилактория, и тех, для кого он  устроен.
 
       Круглов  от души поблагодарил членов комиссии за добрые слова и обещал все силы отдать на то, чтобы их общее  дело еще больше  укрепилось  и принесло  хорошие плоды. 
       Сергина Татьяна    почти не сводила  глаз с Круглова.  Вот уже более двух лет, как она состояла  с ним в любовной связи, хотя  была  замужем за  заместителем директора  одного из ресторанов. Их свидания  были не так часты,  как ей хотелось, и  обычно  их инициатором  была она сама.  Она ревновала его  ко всем женщинам, с которыми ему приходилось общаться. Высокий, красивый, широкий в плечах, он производил на женщин эффект секс-символа.
    
       Улучив момент, когда он выйдет покурить на улицу,  Татьяна  вышла за ним следом  и, став рядом, тоже закурила.
       - Я вижу, капитан, профилакторий тебя целиком захватил: редко появляешься в отделе, - проговорила она, пуская дым в сторону.
       - Да, Танюша! – Он дотронулся рукой до ее волос. – Пушинка прилипла к волосам. Такая нежная, как ты сама, — сдул её и вздохнул сокрушенно: - Милая, ты права.  Дел столько, что  приходится здесь постоянно дневать и ночевать. Впрочем, - он как будто об этом только вспомнил, - у меня здесь есть  своя комната ... неплохое гнездышко, кстати! Хочешь, покажу? – в его предложении она уловила  тонкий намек на интим.

       - А удобно  ли  оставить всех, а самим уйти? –   проговорила  она, и сердце ее учащенно забилось от возможности побыть с ним наедине.
       -  А ты   скажи, что тебе срочно надо дать мне  специальную инструкцию под запись,  поэтому на часок нам необходимо их оставить. Как тебе эта мысль? Ты же инструктор у нас, не забыла?
       - И правда!  Ничего страшного не случится, если они немного побудут без нас. Пусть  прораб  твой  займет их  анекдотами. Он на это дело, как ты сказал однажды,  тоже мастер неплохой.
       - Ты молодец! Правильно мыслишь! – он нежно похлопал ее по бедру. – Иди, скажи им...

       Через пару минут они уже шли к главному корпусу, где он квартировал.  Вблизи корпуса никого не было. Войдя внутрь, они прошли небольшой коридорчик, и Круглов  остановился у своей двери. Открыв комнатушку, он пропустил вперед даму и следом сам вошел,закрыв на ключ дверь.
       - Ну, как тебе мои апартаменты? – с довольной усмешкой спросил он.
       - Впечатляет! – окинув взором полупустую холостяцкую комнату, с веселей иронией ответила Татьяна. – Все есть, что надо: стол, кровать и табуретка.

       Круглов  сел на кровать и  ласково позвал ее:
       - Иди ко мне, лапушка. Я так по тебе соскучился!
       Она кокетливой походкой  подошла к нему. Села рядом и со словами «А я-то как по тебе соскучилась!  Наконец-то мы вместе!» обхватила его голову и поцеловала в губы. Затем принялась расстегивать его ремень. «Как я тебя люблю, Пашенька!» - прошептала она.  «И я тебя, милая. Я так соскучился по твоим грудкам, киске твоей»,  - он торопливо стал расстегивать ее кофточку и повалил на кровать,  жарко осыпая поцелуями ее лицо, шею, грудь.

       На пол полетела одежда, и они сплелись воедино в страстный клубок, не дав себе времени на прелюдию. Павел, изголодавшись по женскому телу, не мог себя сдерживать и предался сексу с остервенелостью и ненасытностью самца, но Татьяну это устраивало. Она, заходясь  в экстазе, сладострастно  стонала, мычала и рычала, дугой изгибалась. Кровать под ними ходила ходуном, скрипя пружинами и грозясь сломаться. Он предложил перейти на пол, и на полу  еще продолжили свои оргические действия.
       Минут  через пятнадцать растрепанная Сергина, излучая неимоверное  счастье, застегивалась и приводила себя в порядок перед небольшим зеркалом на стене, а Павел, еще красный от перенесенного напряжения, уже сидел на кровати   в брюках, но еще без рубашки, показывая  волосатую грудь и мускулистый торс.

       - Ну как,  - замучил я тебя? - Капитан взял  со спинки кровати рубашку и, не торопясь, стал ее надевать. – А  кровать-то слабовата: могла не выдержать.
       - Жалко, времени  в обрез: а то я не отказалась бы еще разок, - с довольной усмешкой вздохнула Татьяна. - На полу так удобно! А в тебе столько  темперамента, дорогой, и энергии! - она несколько лукавила: такой бурный секс полностью её удовлетворил на месяц вперед. - Удивляюсь, как ты живешь  неженатым до сих пор?  Женщины так и смотрят в твою сторону, что не очень-то мне приятно,  ведь я люблю тебя, Круглов!
       - Я тоже тебя люблю, милая; только я такой, какой есть, и мне нравится  жить своей жизнью. Еще лет десять так поживу, а потом женюсь на богатой и красивой вдовушке, - не то шутя, не то  серьезно ответил он.
       - Ты думаешь, что мой муж умрет за это время? – с улыбкой спросила Татьяна и обхватила его за мощную шею.
       - Я рад, что у тебя отменное чувство юмора, - он чмокнул ее в щеку и перевел разговор на другую тему:
       - Ну как тебе наш профилакторий, Танюша, - все понравилось?
       - Да что тут может нравиться? - скептически проговорила она. - Одно лишь название. А эти бараки, которые  для красного словца называются корпусами, что ни говори, как не малюй их, а убогость  одна. Зато дешево и сердито - это да! Все же лучше, чем совсем ничего, -  она подошла к окну и стала  задумчиво   смотреть на Павла.

       Как сильно она его любила!  Она считала себя счастливой, что сумела не просто соблазнить  этого красавца, но и стать его любовницей. Она мечтала о нем, что когда-нибудь он станет полностью ее, на зависть всем. Если бы он предложил ей стать его женой, она бы ни секунды не раздумывала. Бросила бы все: и мужа, и дом и все его богатство.  Иногда Павел ей снился, и она долго размышляла над сном, разгадывая, что он предвещает. Последний сон  ее встревожил: она видела Павла уходящим от нее, как она ни звала его. Она старалась быстрее забыть об этом кошмарном сне, но временами он всплывал в ее памяти.
       - Ничего, Танюша!  Москва не сразу строилась,  – этой фразой он вывел ее из задумчивости.  Привстав, он поправил под собой байковое покрывало.
       – Знаешь,  а мне  нравится здесь работать, с этими  ненужными, как многие считают,  людьми. Это там они ненужные, за  высоким забором профилактория, а здесь мы  чувствуем себя нужными  друг другу. Разные возрасты, разные характеры. Взять женщин. Они и здесь хотят быть красивыми, представляешь! – Он вспомнил Белову и усмехнулся. - Одну такую  наказал  за то, что размалевала  лицо красками - этакий макияж себе сделала.
        - И как ты ее наказал? – поинтересовалась Татьяна.
        - Вообще-то сначала я велел ей умыться, а за то, что  стала пререкаться,  дал ей три наряда вне очереди.
       - Какой ты грозный начальник, как я погляжу, — она скрестила руки на груди. — Ну как женщину можно наказывать за то, что  она хочет быть красивой?
       - Да, я теперь и сам об этом жалею, но что сделано, то сделано.
       - И она, наверное, молодая?
       - Ну, сравнительно, - уклонился  он от прямого ответа. - Я считаю, что ни к чему женщинам  краситься здесь -  еще отношения с кем-нибудь заведутся, а это нежелательно. Не хватало нам здесь еще детский сад  устраивать! На воле – другое дело!
       - Ну, положим, до воли им еще далеко, а инстинкт  не  спрячешь! Люди хотят любить, нравиться друг другу, размножаться.
        Тут она заговорила с лукавинкой в голосе:
       - Ничего страшного, если здесь будут рождаться дети. Отец Николай будет их крестить, а ты будешь крестным отцом для них.
       - Издеваешься, да? - Круглов засмеялся, представив такую перспективу. - Нет уж, уволь! Не нужны мне такие крестники.
       - Ну, насчет крестин я пошутила, но запрещать отношения это уж чересчур, как  ты  этого не понимаешь или не хочешь понимать? –  сказала она с легким укором. - Эх, ты! Сам не гам и другому не дам?
       - Да, не хочу понимать! Не место здесь устраивать шуры-муры. А что касается меня, то еще не пришло  мое время, дорогая! Я – крепкий, породистый самец, и свою самочку для размножения  себе найду.  Дай только  малость с делами тут управиться.
       - Фу, как вульгарно: самка, самец! Мы  что – животные? – нахмурила тонкие бровки Татьяна.
       - А нет, что ли? По теории Дарвина  все мы произошли от обезьяны.
       - Глупости: я не считаю себя  самкой, а тебя самцом. Мы же люди! А если уж сравнивать себя с животным, то я, скорее всего, – кошка, а ты, извини меня, – жеребец!
        Круглов раскатисто рассмеялся, подошел к ней и обнял.
        - А что же кошечка тянется к жеребцу, а не к своему жирному котику? – заворковал он, щекоча ее носом в области ушей. Мельком взглянув  в окно, он увидел приближающихся  Толстова, священника и Рябова. - О, дорогая, нам надо быстрее выходить, пока они сами сюда не забрели.
        Быстро приведя себя в порядок,  Круглов и Сергина поспешили на улицу.
        - Татьяна Николаевна! – махнул ей Рябов. — Мы думаем, что пора уже уезжать!
        - Ну, что — пора, так пора! – крикнула  ему Сергина и повернулась к Круглову. — До свидания, капитан!   Надеюсь, мои инструкции окажутся для вас   полезными,  – и подала руку для пожатия.
        - До свидания, Татьяна Николаевна,  спасибо за инструкции! Я непременно буду им следовать,  –  с едва заметной улыбкой  проговорил Круглов, и ее рука утонула в его широкой ладони.

                продолжение http://proza.ru/2015/04/23/258