Еще кое-что из книги

Докончил книгу только что (второй выпуск «Юность длиною в сто лет»). Вот еще отрывки из нее — на этот раз западные и восточные авторы.

***
Грустный волк в гнусном мире

Л. Ф. СЕЛИН. ПУТЕШЕСТВИЕ НА КРАЙ НОЧИ
Наверно, это и справедливо: жизнь представляется человеку такой, каков он сам. А если жизнь гнусна и жестока — как жизнь бедолаги и бедняка Бардамю, героя романа Селина, — то и ждать от него высоких душевных порывов никак не приходится. Это вовсе не значит, что если обретаешься на самом дне, то непременно ты негодяй. Бардамю встретил парочку хороших людей и здесь, да таких, что слеза от умиленья его прошибла. Но в общем и целом жизнь учила Бардамю только эгоизму, и к концу романа он становится настоящей «шкурой», хоть и грустит пока по этому поводу.

Вышедший в 1932 году роман Селина наделал шуму. Впервые во французской словесности (бдительно изящной) не только простонародный герой, но и автор говорят языком улицы, а то и канавы. Но Селин стал родоначальником и всей мировой «жесткой», «грязной», «контркультурной» прозы 20 века. Его чтили и чтят как своего учителя Г. Миллер и У. Берроуз, П. Гийота и И. Уэлш — все те авторы, что сказали о человеке, о его природе самые жестокие  слова в прошедшем столетье.

Итак, знакомьтесь: Леон Бардамю, студент-медик, а затем врач. В начале романа он барахтается в мясорубке первой мировой как простой солдат, затем отправляется искать счастья в Африку, после — в Штаты, потом возвращается в родной ему нищий пригород Парижа. В общем, человек повидал свет почти во всем его многообразии образца 1932 года. До конца романа Бардамю хронически беден, почему и мир вокруг воспринимает как чужой, как съемную конуру. От этого и отношение к жизни и к людям соответствующее: «Невелика потеря — пожар в доме твоего хозяина. Все равно если уж не он сам, так другой — немец, француз, англичанин или китаец — придет в срок и потребует квартирную плату». Даже дружба и настоящая любовь, которые случились в жизни Леона, воспринимаются им как что-то временное, заемное, как докука. Они только отвлекают его от сути жизни, она для него и не жизнь вовсе, а чистое издевательство над человеком, который, в свою очередь, та еще скотина.

И вот что самое интересное: у русских, английских, немецких авторов мы читали страницы куда более жуткие, но при этом их авторы оставались подчас «героическими оптимистами». Особый стиль французской жизни, более мягкий, «теплый», любезный даже на самом дне, не может обмануть прирожденного француза Селина: и показное и неподдельное дружелюбие скрывают лишь эгоизм и мелочные расчеты. Собственно, для Бардамю единственной отдушиной становится секс, который тоже сведен к чистой физиологии: «Целоваться — как почесываться: хочется во что бы то ни стало».

Мир вокруг Леона — это сумерки, которые переходят с годами в кромешную ночь, ночь души.

Жизнь богатых и жизнь бедных одинаково ужасна, полна злобы и преступлений. (Кстати, и вас на страницах романа ждет не одно преступление). В отличие от массы своих современников Селин не думал, что социальные революции тут что-то исправят. Посетив в 1937 году СССР (нашел, когда!..), Селин оставил зубодробительную для Советской власти книжку своих впечатлений. Зато во время оккупации снюхался с нацистами, за что после войны несколько лет провел в тюрьме. И остался непоколебимым «фашистом» и антисемитом.

Собственно, и его Бардамю тоже не изменяется.

Так о чем же эта книжка? О том, что не стоит жить? Или о том, что не стоит таким быть?..

В любом случае, роман не только остроумный и яркий, но и неоднозначный, как и его герой, который, конечно, в целом говнецо, но говнецо страдающее.

ЦИТАТЫ
«Кто мог угадать, не распробовав войны, сколько грязи в нашей героической и праздной душе?»

«Лошадям, тем везет: они, как и мы, страдают от войны, зато их не заставляют под ней подписываться, притворяться, что веришь в нее. Лошади несчастны, но хоть они свободны. Б*дский энтузиазм, он, увы, только для нас!»

«Но когда ты слаб, лучший способ окрепнуть — это содрать с тех, кого особенно боишься, последние лохмотья престижа, который у них еще остался».

«В этом мире так уж повелось: то убиваешь, то любишь — и все разом».

«Любовь — как спиртное: чем ты пьяней и беспомощней, тем чувствуешь себя сильней, хитрей и уверенней в своих правах».

«Что до негров, то к ним привыкаешь быстро — и к их веселой медлительности, и к их слишком размашистым жестам… От черных разит нищетой, нескончаемым тщеславием, гнусным ожирением, в общем, тем же, чем от наших бедняков, только детей у них больше, а грязного белья и красного вина — меньше».

«Охота вокруг деревни почти ничего не давала, и за отсутствием антилоп там съедали в среднем по бабушке в неделю».

«Мир умеет одно — давить вас, как спящий давит блох, переворачиваясь во сне. Этак помирать глупо, сказал я себе… Довериться же людям — значит дать себя отчасти убить».

***
Растаявший идеал… Но идеал-убийца?.

Ю. МИСИМА. ВЕСЕННИЙ СНЕГ
Юкио Мисима — быть может, самый интересный и странный японский писатель 20 века. Свою знаменитую тетралогию «Море изобилия» он создал буквально в течение последних двух лет короткой жизни, затем попытался совершить государственный переворот и вернуть всю полноту власти императору. Попытка провалилась, и Мисима покончил с собой древним самурайским способом — сделал сэппуку (харакири).

В современной Японии — стране технического прогресса и чистогана — Юкио Мисима казался белой вороной со своими идеалами прежней самурайской доблести, имперского величия и аристократической утонченности. И в этом своем эстетическом раже словно напрочь забыл о преступлениях, которые творили японские милитаристы на земле Азии… Впрочем, он ли один — и только ли в Японии — забывает уроки прошлого ради мишурного блеска ушедших триумфов?..

«Весенний снег» (1968 г.) — первый роман тетралогии. Действие его происходит в 1912 — 14 гг., но в главном герое угадываются некоторые черты самого Мисимы — изнеженного болезненного мальчика из хорошей семьи. (Неукротимым воином и организатором полувоенного сообщества он стал уже после). Так что «Весенний снег» — как бы игра Мисимы с собой, когда он представил себя в нем сыном вельможи в императорской Японии, еще не знавшей поражений и мечтавшей о власти над всей Азией.

Итак, знакомьтесь: 19-летний юный аристократ Киёаки. Хотя он сын маркиза (в Японии после 1868 года были введены европейские титулы), но род его возвысился совсем недавно, полвека назад, так что его отец маркиз Мацугаэ имеет все признаки нувориша. Чтобы отшлифовать сына, он отдает его на воспитание в семью графа Аякура, род которого вот уже 27 поколений находится при императорском дворе. Когда-то богатый маркиз небрежно пообещал обедневшему графу дать за его дочкой такое приданое, какого древний род Аякура не знал. Граф решил отомстить нахалу — и отомстить, естественно, аристократически утонченно. В чем месть состоит — прочитаете. Но с ней и граф попадет впросак, ибо его дочь Сатоко уже ждет ребенка от Киёаки, хотя предложение ей сделал сам принц императорской крови. Чем завершится скандал в благородном семействе?.. Да — и не стоит забывать о дружбе Киёаки с его однокашником Хондой…

Но какой интерес нам в этих вроде бы опереточных будуарных страстях канувших в прошлое японских аристократов? Однако опереточные-то они только в Европе. В полуфеодальной Японии начала 20 века «потеря лица», потеря чести — катастрофа, которую можно искупить лишь достойной (и добровольной) смертью. Впрочем, все  в книге будет немного не так, как вы сейчас, наверно, подумали. Читайте роман, похожий на восточную сказку в европейских костюмах, с прихотливым сюжетом, изысканную в деталях и психологически глубоко правдивую.   

Кроме «Весеннего снега» (1968 г.) в тетралогию «Море изобилия» входят романы «Несущие кони» (1969 г.), «Храм на рассвете» (1969 г.) и «Падение ангела» (1970 г.).

ЦИТАТЫ
«Киёаки один раз довелось нести шлейф императрицы и один раз шлейф ее высочества принцессы Касуги… Принцесса Касуга была вся окутана ароматом французских духов, и он заглушал даже привычный запах мускуса. Следуя за принцессой, Киёаки оступился, отчего шлейф на мгновение сильно натянулся. Принцесса чуть повернула голову и, никак не выказав упрека, послала нежную улыбку маленькому виновнику происшествия…
Маркиз Мацугаэ, наблюдая на приеме за своим сыном,… буквально упивался радостью, сознавая, что осуществляются его давние мечты… Именно успех сына давал подлинное ощущение того, что он занял положение, когда можно в собственной резиденции принимать государя».

«При этом Киёаки хорошо понимал, что душе его, питавшей отвращение к грубости и переполнявшейся восторгом при виде изящного, на самом деле не за что зацепиться, она похожа на траву перекати-поле».

«— Наградить ребенком невесту принца — вот здорово! Ваши трусливые нынешние мужчины этого не могут. Вот это да! Киёаки настоящий внук своего деда! Ну, посадят в тюрьму. Не казнят же!»

«Киёаки, провалившийся было в сон, вдруг открыл глаза и протянул Хонде руку. И, сильно сжимая руку друга, сказал:
— Я сейчас видел сон. Мы встретимся. Обязательно встретимся. Под водопадом». 

ЭКРАН ОТКЛИКНУЛСЯ
В 1970 году на телеканале Фудзи вышел шестисерийный фильм «Весенний снег». В 2005 г. режиссёр Юкисада Исао снял полнометражный художественный фильм «Весенний снег» с молодыми популярными актёрами в главных ролях (Киёаки — Ц. Сатоси, Сатоко — Т. Юко). Фильм получил 9 наград Японской киноакадемии. На основе фильма в 2006 г. появилась манга, нарисованная Риёко Икэдой.

***
Смешно дураку, что нос на боку…

Г. БЁЛЛЬ. ГЛАЗАМИ КЛОУНА
Здорово, когда твои дед и отец — угольные магнаты, тебе всего 26, и ты делаешь в жизни то, что хочешь. А именно — работаешь клоуном. Почему же мы застаем обладателя всех этих сокровищ Ганса Шнира полупьяным, с распухшим коленом, в его одинокой боннской квартире с единственной дойчемаркой в кармане? Дело в том, что от него ушла любимая девушка Мари, отчего Ганс стал попивать и проваливаться на сцене. Отсюда йок гонорары, а богатенькие родители не спешат на выручку. Наверно, в их глазах Ганс вообще тот «урод», без которого, согласно пословице, ни одна семья не обходится. То ли дело его брат Лео, который делает карьеру теолога: это «дорого и сердито».

Тут начинаются особенности, характерные для западногерманского общества начала 60-х (роман 1963 г.) вообще и для католика-автора в частности. Мари-то не просто разлюбила Ганса. Она католичка и ушла к более солидному человеку, поддавшись давлению окружения, для которого Шнир — греховодник дважды: как «паяц» и как отпрыск семьи протестантов. Трудно понять эти мотивы: россияне в принципе не столь религиозны (пока?..) Гораздо ближе нам общечеловеческое, а точнее, историческое. Внутренне Ганс порывает со своими родителями после гибели любимой сестренки, которую они толкнули под бомбы, поддавшись нацистскому угару. Девушка ушла в ПВО и погибла. Мать, подпевавшая нацистам, теперь, после войны, прекрасно устроилась в качестве активистки движения примирения. Отец, более добрый и умный человек, Гансу ближе, но не настолько, чтобы одолжить сыну денег.

Травмы недавнего еще нацистского прошлого и войны и новые реалии ФРГ, проникнутые — по Бёллю — ложью и лицемерием, определяют драму его героя. Мир глазами клоуна выглядит как цирк, только не веселый, а безобразный и подлый.

Но артист и в горе остается артистом. И вот уже Ганс белит лицо, надевает ярко-зеленые брюки и голубую рубашку и идет на вокзал петь акафисты. Может, Мари, возвращаясь из паломничества в Рим, заметит его, и что-то изменится в их отношениях? А может, просто заработает денежек. Вот и первая монетка падает в его шляпу.

Правда, кажется, поет Ганс песенку против папы римского.

Такой вот протест с протянутой рукой…

Очень по-немецки добротный, то есть честный роман. Причем, заметьте: Ганс не панк и не хиппи, он «аскует» не потому, что образ жизни такой. Он обычный член общества, но выходит в одиночный пикет против этого общества, чтобы остаться собой — и над собой немножко все же смеясь. И над всеми, хоть плакать хочется.

Клоун же!..

ЦИТАТЫ
«Забыл сказать, что кроме меланхолии и мигреней я обладаю еще одним, почти мистическим свойством — чувствовать запахи по телефону, а от Костерта приторно пахло фиалковыми лепешками. Пришлось встать и вычистить зубы».

«Эта забота о «священной немецкой земле» по меньшей мере забавна, если представить себе, что изрядный куш акций каменноугольной промышленности уже в течение двух поколений сосредоточен в руках нашей семьи. Семьдесят лет Шниры зарабатывают на земляных работах, которые терзают «священную немецкую землю», села, леса, замки — все рушится под экскаваторами, как стены Иерихона».

«Моя мать… совсем не злая, но только в чем-то непостижимо глупа и скупа».

«Каждый посторонний — а в этом мире все друг другу посторонние — склонен преувеличивать и плохое и хорошее больше, чем тот, кого это непосредственно касается, будь это счастье или несчастье, невезение в любви или деградация в искусстве».

«— Я клоун, — сказал я, — и собираю мгновения. Пока. — И я положил трубку».

«Я перепугался, когда первая монетка — десять пфеннигов — упала в мою шляпу, она попала в сигарету и сдвинула ее на самый край. Я ее поправил и снова запел». 

***
На старом авто через три эпохи

МО ЯНЬ. ПЕРЕМЕНЫ
Мо Яня, нобелевского лауреата 2012 г., называют «китайским Кафкой». Что ж, строить банальные любовные треугольники в своих писаниях ему явно скучняк. В «Переменах», этой светлой и лукавой повести про детство, юность и кусочек зрелости автора=героя, выстроен аж пятиугольник из самого автора=героя, его дружка хулигана Хэ Чжиу, роковой женщины Лу Вэньли и двух старых советских грузовиков ГАЗ-51. Начинается повесть в годы «культурной революции» (около 1970 г.), в глухой деревне, где героическая коммунистическая «партийность» переплетается с такой нищетой, что и старенький ГАЗ-51 (1951 года выпуска) выглядит не просто чудом техники, а сказочным персонажем. Мо (герой=автор) и озорник Хэ влюблены в самую красивую одноклассницу Лу, отец которой — местный аристократ! — шоферит на огнедышащем драконе ГАЗ-51.

Тут-то как раз и наступают эти самые «перемены». Сперва Хэ удирает из школы в большую жизнь. Потом Мо, выросши, поступает в солдаты: лишь так, через казарму, смышленый парень может вырваться из навоза крестьянской жизни к высотам культуры и заработать «Нобелевку». Тут как раз помирает председатель Мао (1976 г.), и Китай сворачивает на путь реформ, блестящий итог которых мы нынче видим.

Вообще-то если китаец желает кому-то «жить в эпоху перемен», значит, он трудной смерти кого-то очень и очень хочет. Но все трудности переходного периода герои Мо Яня переживают легко в силу юного возраста. Хэ станет богачом, женится на русской (из белоэмигрантов), Мо заделается известным писателем, а Лу переживет двух мужей и придет к Мо просить блата для своей дочери. («Блат» — специфически советское словцо: это когда что-то делают по знакомству; да Лу еще и взятку сует).

Вы спросите: и что тут особенного? А вы прочитайте! Мо Янь так забавно тасует детали, что кажется: смотришь сюрный фильмец. И фильм этот гораздо легче, чем жизнь в силу улыбки автора, его лукавства. А ведь мы знаем и другие тексты Мо Яня, просто свирепые. Здесь же — одни витамины счастья, вчитайтесь только. И слава богу, что не стала Лу ни женой Мо, ни любовницей Хэ — мужья рядом с ней мрут, как мухи. А память о детстве, а юность, у всех троих такая разная — для друзей, оказалось, это скрепа на всю жизнь!

Да, я ведь обещал вам два грузовика в любовной конфигурации? Второй ГАЗ-51 Мо встретит в армии и вдоволь на нем накатается. И будет такой сон ему: два этих авто-доходяги весело носятся друг за дружкой, как любовники. Зелененький ГАЗ-51 красной нитью пролетает по страницам повести, соединяя людей и эпохи, и обладая своей почти человечьей судьбой…

На русском языке повесть вышла в 2014 г.

ЦИТАТЫ
«Во всяком серьезном хулиганстве есть что-то от героизма, как и в подвиге — что-то от хулиганства».

«Я очень долго думал и понял, что пойти служить — единственный способ сбежать из деревни и изменить судьбу. Попасть в армию было хоть и сложно, но попроще, чем в университет».

«Он считал, что у машин есть душа, и так же, как в старых деревьях заводятся привидения, привидения могут завестись и в грузовике, который сновал под пулями и который обагрила кровь героев. А что будет, когда встретятся два таких грузовика с привидениями?»

«…раньше мы даже во сне представить не могли, что председатель Мао может умереть, а он взял и умер. Мы тогда считали, что стоит ему умереть — и все, Китаю конец, но прошло уже два года, а Китай по-прежнему существует, и ситуация даже постепенно улучшается».

«Раньше считалось, чем мясо жирнее, тем вкуснее, а сейчас в моде овощные начинки. Мир изменился, даже по одному этому понятно».

«Два «ГАЗа» гоняются друг за другом, наматывая круги по спортплощадке, словно осел за ослицей. И тут я внезапно понял, что никакие они не сестренки-близняшки, они любовники. Так они гоняются друг за другом, а потом совокупляются, и у них рождается маленький «ГАЗ»…»

«Перед ним открывались прекрасные перспективы, но, как в случае со многими молодыми да ранними, «сзади мешал хвост, спереди перевешивал хрен», короче, надменность и любвеобильность разрушили всю его блестящую карьеру».

«Если бы я женился на этнической китаянке, она бы могла мне родить только одного ребенка из-за политики ограничения рождаемости. Но на национальные меньшинства политика не распространяется, так что русская жена и по закону может родить двоих, а если кое-кого умаслить, то и троих».

***
По ту сторону мрака

Ф. ДЖОНСОН. СЫН ПОВЕЛИТЕЛЯ СИРОТ
Из космоса Япония, Южная Корея и океанское побережье Китая выглядят как скопище огней. Но есть там темное пятно и немаленькое — Северная Корея. В ней ожесточенно экономят электроэнергию, народ живет на грани голода, тут до идиотизма подобострастно славят очередного лидера из семейства Ким, и в общем мы имеем здесь то, что может случиться со страной, решившей жить в изоляции от остального мира.

Ясно, что и правдивая информация из Северной Кореи просачивается самая скудная. Но американский журналист Адам Джонсон решил заглянуть за железный занавес. Его роман «Сын Повелителя сирот» получил Пулитцеровскую премию (роман 2012 г.) Конечно, чувствуется, что писал американец: дух Тарантино присутствует почти в каждом эпизоде. У Джонсона вышла чернуха с юмором, в меру сентиментальная, достаточно страшная и с финалом совершенно едким и триповым.

Итак, мы погружаемся в жизнь подростка Пак Чон До. Он не совсем сирота: его мать за красоту (которая, ясное дело, не может быть достоянием одного человека) взяли в столицу, а отец — собственно, и есть Повелитель сирот, то есть директор приюта, личность совершенно деморализованная.

Чон До повезло: он выжил, стал диверсантом и похитителем людей, а после — моряком на промысловом корыте. Правда, не просто так себе моряком, а еще и шпионом-радистом. У рыбаков на груди наколот портрет жены — как постоянное напоминание, что в случае его бегства всю семью ждут репрессии. А у Чон До нет жены, и ему в целях конспирации накалывают портрет знаменитой актрисы Сан Мун (ясно: Солнца-Луны). И он не знает еще, что будет назначен на пост ее мужа (именно так стоит в данном случае говорить), а после поможет ей сбежать из Северной Кореи. Попутно мы окунемся в интриги, пытки, казни и прочие тарантиновско-северокорейские крутые дела.

Конечно, автор понимает: всю правду о том, как живут и умирают люди в Северной Корее сейчас, расскажут лишь сами участники, сами выжившие. Свой замысел — и название романа — он поясняет так: «…в Северной Корее важнейшие отношения, какие могут быть у человека, это отношения с государством. Человек должен быть верен, в первую очередь, государству, а потом уже семье, что в какой-то степени делает каждого сиротой, а режим Ким Ир Сена и Ким Чен Ира превращается в истинного повелителя сирот».

Это парадоксальный мир, где все регламентировано, но нет ничего определенного, надежного: палачи превращаются в жертв, а жертвы легко становятся палачами. Заплечных дел мастера до того увязли в теме садомазо, что сами себе любят ломать руки о железные бочки. Так тренируются…

Много в романе и едкой сатиры на оголтелую северокорейскую пропаганду — впрочем, писатель недалеко уходит от подлинника.

И еще это трогательная история любви «назначенного» мужа к знаменитой, но не любящей его жене и о том, как эти два страшно одиноких человека идут друг к другу, и о том, на какие жертвы может пойти истинное чувство.

ЦИТАТЫ
«И, граждане, разве вы не видели собственными глазами фильм «Истинная дочь народа»?.. Конечно, вы помните сцену, когда наша народная актриса Сан Мун упала в воду, в порту Инчхон, пытаясь предотвратить тайное нападение американцев. Мы все с замиранием сердца смотрели, как акулы окружили ее, беспомощную, в волнах. Но разве акулы не учуяли корейскую скромность и покорность Сан Мун? Разве они, откликнувшись на ее горячий патриотизм, не подняли героиню на плавниках и не вынесли ее на берег, чтобы она вступила в разгоревшуюся битву и помогла отбросить империалистических захватчиков?»

«— Знаешь, кто ты? — спросила она. — Ты выживший, которому незачем жить».

«Для нас история важнее человека. Если человек не в ладах со своей историей, измениться должен человек».

«Искать в чужом ботинке отвалившиеся чужие липкие пальцы — то же самое, что открывать люк в демилитаризованной зоне или похищать незнакомого человека на японском берегу: стиснешь челюсти — и вперед. Зажмурившись, Чон До глубоко вздохнул и сунул руку в сырые сапоги и пошарил в них пальцами. Наконец, он добрался до самых глубин и выскреб то, что нужно было. Вид у него был хмурый».

«Хорошо бы напомнить Великому Руководителю, что они живут в такой стране, где людей учат принимать любую реальность, какую им преподносят».

***
Смех и успех сквозь прыщи и тучи

С.  ТАУНСЕНД. СТРАДАНИЯ АДРИАНА МОУЛА. ИСКРЕННИЕ ПРИЗНАНИЯ АДРИАНА АЛЬБЕРТА МОУЛА
В 1982 году появились «Дневники Адриана Моула» — написанные провинциальной англичанкой якобы откровения ее земляка лестерширца Адриана Моула, 13-летнего школьники. И пошло-поехало!  За без малого тридцать лет (1982 — 2009 гг.) вышло восемь книжек «Моулианы», и не только Британия, а и вся Европа, хохоча порой до упадка, следила за перипетиями судьбы взрослевшего героя.

Весь мир узнал, что в городе Лестер 2 апреля 1967 года «родился» Адриан Альберт Моул; что его родители ассенизатор Джордж и домохозяйка из деревенских Полин ведут разгульный образ жизни; что у Адриана отбирает деньги одноклассник-дебил (и скин по совместительству) Тедд Кент; что влюблен на всю жизнь Адриан в свою одноклассницу Пандору Брэйтуэйт; что Адриан мечтает о литературной славе; что несмотря на прыщи, тэтчеризм, направленный против бедноты, и прочие непрухи судьбы и эпохи он добивается успеха и усиленно, но запутанно (в последующих книжках серии) размножается.

В «Страданиях Адриана Моула» (1985 г.) ему 14 и 15 лет. Основные темы: прыщи, любовь к Пандоре, разборки родителей, которые почти одновременно снабжают Адриана братишкой и сестренкой на стороне, война на Фолклендских (Мальвинских) островах, рождение сына у принцессы Дианы, уход за несгибаемым старикашкой коммунякой Бертом Бакстером и его овчаркой Штыком. Разборки в школе и в душе, — все, короче, как у людей остро подросткового возраста. И все пронизано юморком, порой натужным (в переводе) и похоже на ситкомовскую ТВ-шняжку, незатейливую, но милую, а главное, примиряющую с жизнью в общем-то невеселой и очень уж небогатой…

В «Искренних признаниях…» Моул взрослый совсем, события книги охватывают годы с 1984 до 1991. Падает Берлинская стена, убирают в отставку М. Тэтчер, Адриан обзаводится внебрачным ребенком, проваливается в универ, дико завидует успеху тупицы Тедда Кента, дебильные стихи которого на ура идут в Оксфорде и на Би-би-си. Также совершает поездку в перестроечную Москву, что для нашего читателя особенно ведь занятно. Правда, Адриан иронизирует: «К концу я совершенно одурел от культуры и тосковал об английской апатии и грубом материализме». Издатели отфутболивают его прозаические творения, в которых одни согласные, но Моул надежд не теряет и в планах на 1991 г. у него — жениться на Пандоре, получить Букера и решить, наконец, есть ли бог или нет.

Почитайте — улыбнетесь не раз и не сотню раз, а жизнь английской глубинки будет у вас, как на ладони.

Увы, автор этих историй ушла из жизни в 2014 году, причем последние 13 лет она боролась со слепотой. Но книжки ее любят до сих пор! Для кого-то они стали просто родными.

ЦИТАТЫ
«Рыба я. Рыба тунец.
В океане недовольства плыву.
О когда, о когда же
Достигну я нерестовых вод?

Надеюсь, от Пандоры не укроется подтекст последней строчки. Девственность достала!»

«У Пандоры столпотворение. С трудом протиснулся к воротам между «ягуаров», «роверов» и «мерседесов». Сначала даже подумал, что у них кто-то умер, потому что в кухонном окне маячили две монашки и священник — пирожки уплетали. Но потом в кухню ввалилась горилла, протопала к холодильнику за бутылкой вина. Тут уж я понял, что попал на маскарад».

«Вечером приступил к изучению работы Фридриха Энгельса. Отец увидел и говорит:
— Что еще за гнусь? Мне только коммуняк в доме не хватало!
Я сказал, что книжка про таких же рабочих, каким он и сам когда-то был. А отец в ответ:
— Даром я, что ли, корчился, из шкуры вон лез? Теперь я средний класс и не желаю, чтобы мой сын пахал носом пролетарские книжонки.
Это он-то средний класс? Разбежался! А кто ест бутерброды с кетчупом (очевидно, имеется в виду, что кроме кетчупа на хлебе нет ничего, — В. Б.)»

«Полдня просидел над «Энциклопедией семейного здоровья»… Дошел до раздела о работе яичек и обалдел. Оказывается, мои собственные каждый день вырабатывают несколько миллионов сперматозоидов.
КАЖДЫЙ ДЕНЬ! НЕСКОЛЬКО МИЛЛИОНОВ!!!
Мама родная, куда же они все деваются? Сколько-то, конечно, сами собой ночью выливаются, а остальные миллиарды, значит, так внутри меня и ползают? Ну да, я-то иногда им помогаю наружу вылиться, а что делать святым людям вроде отшельников всяких? За всю жизнь в них столько сперматозоидов собирается, что такой цифры, наверное, и не придумали. Тут и в мозгу помутнение может наступить, не только в яичках».

«Попросил маму съездить в город, купить мне три футболки. Черную (одну), белую (одну) и серую (одну).
Когда она вернулась, я как следует искромсал футболки ножницами. Бабушка обалдела… Я попробовал объяснить, что это такая подростковая субкультура…
В 17.00 пришла Пандора. Я смотрел телевизор, но к концу новостей мы бросились друг другу в объятия. Лохмотья наши переплелись, и губы слились в жарком поцелуе».

«Просматривая дневники за прошлые годы, я не могу не скорбеть об утрате невинности. В тринадцать лет и девять месяцев я искренне полагал, что достаточно просто жить. В то время я и понятия не имел, что просто жить недопустимо. Надо обязательно иметь стиль жизни».

ЭКРАН ОТКЛИКНУЛСЯ
«Страдания Адриана Моула», 1987 г., режиссер Питер Сэсди, в ролях: Н. Белл, С. Макинтош, Б. Фрейзер и др.