глава 18, глава 19

глава 18

***
 Алексей

 Помощь, присланная местным воеводой по приказу князя, оказалась, как нельзя кстати. Раненых мы оставили у него в тереме, там же передохнули целые сутки (если то, что мы вытворяли с Яром можно назвать отдыхом) и только потом отправились дальше. Теперь приходилось двигаться медленнее, отправляя вперед обязательный дозор. Как-то не хотелось снова нарваться на этих милых птичек. Пока неясно, что это за «страусы» и откуда они взялись: выживших всадников допросить не удалось, сначала потому, что никто не понимал, что они вообще говорят. А потом те просто умерли, как будто им приказали. Я такого даже не видел никогда.

 А терем воеводы мне понравился – такой весь кружевной, нарядный. Как из сказки. А уж какая перина была – просто супер! Накормили нас, с собой припасов собрали, все как положено. Воевода и на первый, и на второй взгляд, оказался серьезным и умным, совсем не таким, как я себе по отцу Горазда представлял. Быстро разобрался, что к чему, отправил донесение князю, нам пообещал всяческую помощь, короче время мы с толком провели. Особенно я и Ярик.

 И кстати, разобрался я, как тут донесения посылают. Оказалось, что по всему княжеству разбросаны на равном расстоянии сигнальные башни, на каждой были по две ярко окрашенные планки, меняя их расположение можно было передавать сообщения, буквами и цифрами. Доступно это было каждому, кто способен заплатить. И зря я думал, что тут только голубиная почта, вот этого как раз и не было почти, ну кроме коротких расстояний, между городом и селом, например. Так что о нашем путешествии было уже известно. С одной стороны, это хорошо. А с другой – птички-то не случайно нам навстречу вышли. И кто знает, какие еще сюрпризы нас ждут?

 Плохо было только то, что меня не принимали здесь всерьез. Лишь только нечаянно я узнал, что в Тверских капищах несколько волхвов вдруг умерли. Слухи ходили разные – почему, кто говорил, что Боги разгневались на небрежение и жадность своих служителей. А я почему-то верховного их вспомнил, и то, как цепко он осматривал остальных жрецов. Ох, не зря, видно пока мы тут Камень едем спасать, он там, на месте шороху наводит. А что? Мужик серьезный, сразу было видно, мигом всех засланцев вычистит. Подробностей только я не знал: для командира отряда я был всего лишь купцом, мужем Посланника, вот и не звали меня ни на совещания, да и планов я их не знал. Ну и я со своей стороны не распространялся о том, что знаю и умею. Пусть у меня будет свой козырь в рукаве. Еще неизвестно, что там впереди нас ждет, до Беловодья еще топать и топать.

 А еще я никогда раньше не ездил столько верхом. Понятно, что лошадь и все к ней прилагающееся мне были знакомы, но исключительно на уровне пары – тройки кругов по манежу. А тут уже не первый день в пути, мне уже казалось, что моя пятая точка превратилась в один сплошной мозоль.
 На пятнадцатый день непроходимый лес стал редеть, деревья были уже не такие большие, и все больше встречалось открытых участков. По моим подсчетам мы уже приближались к лесотундре. Да и природа это активно подтверждала – ели постепенно сменялись чахлыми березами и кустами. Хорошо, что уже стоял ноябрь - здесь его называли грудень - болотина* замерзла, а летом здесь было бы не пройти. Ночи стояли уже такие холодные, что наши провожатые ставили один большой шатер, где мы одной кучей и спали. И сколько нам еще ехать, было неясно, мне, например, давно уже надоело, да делать нечего.

***

 Яр.

 Не первый день мы уже в дороге, а ей все конца не было. Все так же хмурились темные ели, почти каждый день сыпал частый снег, и небо было серое и хмурое, будто не хотело нас видеть. И воины в отряде подобрались молчаливые, суровые. Поглядывали на нас неприветливо, я даже слышал, что сомневались они, что мы посланники. После того нападения диковинных птиц было тихо, часто даже дозорные недалеко вперед уходили. День за днем, мы приближались к Беловодью, и чем дальше уезжали на севре, тем холоднее и неприветливее становилось вокруг.

 А потом лес вдруг кончился, и появились такие странные маленькие и корявые деревья. И дни стали совсем короткие, так что теперь я понял, что такое «полярная ночь» - так Алексий ее назвал.

 - Сегодня на привал мы не встаем, - неожиданно проговорил командир отряда.

 - Почему?

 Мой муж как раз был рядом с ним и первым задал вопрос.

 - Скоро Иглия, храмы Сердца Расы и Камня Душ.

 - Так их два?

 - Да.

 - Далеко еще?

 - Нет. Немного осталось.

 Тут я стал думать, как будет хорошо провести эту ночь не в шатре, среди шкур, в тесноте, а в горнице, да после бани. И так замечтался, что не заметил, что мы почти приехали и темная полоса это не лес, а высокий частокол с открытыми воротами у которых уже стоял волхв и освещал нам дорогу.

***

 Алексей.

 Воин махнул рукой и только тут я понял, что темные горы, к которым мы ехали вовсе и не горы, а древние храмы. Я такие видел только в Египте, куда мы отправлялись пару раз – высокие ступенчатые пирамиды возвышались среди плоской равнины, окруженные высоким частоколом. На огромных бревнах что-то странно чернело наверху, а ворота были открыты, и волхв освещал нам путь горящим факелом.

 - Проходите, лошадей можете оставить здесь, за ними присмотрят. Все равно они вам теперь нескоро понадобятся.

 Я ожидал, что нас проведут в какие-нибудь подсобные помещения, но волхв направился к первому храму. Темный провал вел вглубь пирамиды, и первое, что я увидел, когда вошел, это огромная статуя женщины, тускло мерцающая в глубине зала. И только когда я присмотрелся к ней, обалдел просто – она была или целиком золотая, или покрытая им. Широкие бедра, арбузные груди, лежавшие на выпуклом животе, этакое олицетворение беременной женщины, продолжательницы рода. Я еще таких нигде здесь не видел. Там, в своем мире – да, что-то подобное встречалось в виде каменных баб разбросанных по степям. Наверное, эта была очень древняя, а если подумать какую ценность представляют даже просто золотые пластины, становится понятно, почему так скрывают это место.

 Нас провели в боковой коридор и куда-то вниз по узкой, закручивающейся винтом лестнице. Сколько мы так спускались, не знаю, только мне уже стало казаться, что еще немного и дойдем до центра земли.

 Спуск закончился узким коридором, который сворачивал то вправо, то влево, от него то и дело в сторону отходили узкие и широкие ходы, и очень скоро стало ясно, что одни мы отсюда просто не выберемся. Непонятно, как служители сами тут ориентируются, никаких знаков на стенах или системы движения я не заметил. Стены были сложены из серого камня разной величины, чуть шероховатого на ощупь, потолок сводчатый, полукруглый покрывала многолетняя копоть от горящих через разные промежутки факелов. Было холодно, будто мы спустились в склеп, но воздух свежий, наверное, здесь действовала система вентиляции. Кто бы ни построил этот лабиринт, он, как минимум знал, что делал. И это произошло не вчера – от стен веяло такой древность, что верил бы я в потоп, сказал, что это было еще до него. А может, так оно и есть.

 В конце концов, нас привели в небольшой круглый зал. Колонны делили его на ниши, в которых стояли каменные троны с резьбой на спинках по три с каждой стороны, сейчас все они пустовали, только на одном сидел старик, от которого просто веяло величием и могуществом. Если бы я верил в колдовство или божественную силу, то мог бы сказать, что тот до краев наполнен ими. У каждой колонны были установлены треножники, в которых жарко пылал огонь, освещая стены. Я присмотрелся – на сером камне были закреплены металлические пластины, где были нанесены рисунки.
 Старик на троне молчал, мы тоже, и от нечего делать я стал осматриваться. Рисунки, выполненные в непонятной для меня технике – и не чеканка и не роспись, а что-то среднее между ними, изображали какие-то сцены: поклонение богам или владыкам, сражения, победителей и побежденных, какие-то бытовые сцены. Очень красиво и необычно.

 В центре зала возвышался каменный подиум, с углублением посредине, сейчас пустым, но, судя по копоти в желобках, использующимся и довольно регулярно. А еще тут попахивало гарью и чем-то неприятным.

 - Тебе нравится здесь? – вкрадчивый голос сразу за спиной заставил меня подпрыгнуть.
 - Красиво, - отвечаю нейтрально, а то мало ли, что подумают.

 - Много у нас богатых даров… хочешь их?

 - Нет, - отказываюсь быстро, этого добра мне точно не надо, возьмешь что-нибудь, потом греха не оберешься.

 Жду, что будет дальше, слышу удаляющиеся шаги и какой-то разочарованный вздох. Это что, меня проверяли? Очень хотелось оглянуться, чтобы глянуть, кто это такой недоверчивый, но тут как раз из боковых проходов стали выходить жрецы. Вот не мог я назвать их волхвами. Длинные алые мантии, расшитые какими-то знаками, странные головные уборы в виде диска со стилизованными языками огня, посохи у которых вместо навершия были закреплены крупные кристаллы, с мой кулак, между прочим. И еще эти камни были или ограненные, или круглые, отшлифованные до зеркального блеска. Если учесть, что огранку тут еще не знали, поневоле задумаешься, откуда это все взялось. Старики разошлись по своим местам, расселись и только тогда верховный жрец, он как раз сидел напротив нас, начал говорить.

 Сначала выспросил все, потом велел выйти Посланникам и долго их рассматривал.

 - Четыре стихии, - голос у жреца глубокий, совсем не старческий, - давно вас не было здесь. Давно не требовалось нам помощи. С седых времен Хранители Мудрости справлялись сами. Мы сами защищали Первичный Огонь, горящий в Сердце Великой Расы. Но с недавних пор стал он угасать, терять свои силы, пришли беды на землю, ослабла сила и мощь наша, стали покидать души свое убежище в Камне, не дождались они круга перерождения, ушли мертвыми, неся горе и беды.

 - А вы знаете, кто их оттуда выдернул? – встрял я, поняв, что если сейчас не прерву старика, вещать он будет до морковкина заговенья.

 - Знаем. Наша вина в том, обучили мы тайным знаниям недостойного человека, возжелал он могущества, ушел от нас в капище Карачуна…

 - Это еще кто такой?

 - Карачун злой бог. Бог лютой стужи и смерти. Правит он во льдах вместе с Мареной. Только Богиня Марена добра и милосердна, несет она покой, провожает души в Славь или Навь. А Карачун-Чернобог жаждет покрыть всю землю льдом и холодом, населить ее своими верными слугами, теми, кто ни жив, ни мертв. И не убить, не победить нам злого бога.

 - И что предлагаете? Все так и оставить?

 - Можно его остановить, заточить на долгие годы.

 - Угу, пока не придет кто-нибудь и не выпустит его. А вот, кстати, его уже… закрывали?
 - Было такое - приходили на землю великаны, пришел и богатырь Святогор, пробился он в его логово, нашел там золотую иглу и сломал ее, лишив Карачуна силы. И приковал его к стене в ледяной пещере на долгие века…

 Мда… если бы меня приковали да оставили так, я бы вышел оттуда еще более злым, чем зашел. А старик дальше вещает, ну как ворон каркает, даже неуютно стало.
 - …Пока не пришел жадный человек, не напоил его живой водой, не выпустил на волю. И тогда наступил конец мира, пришла Долгая Зима.

 - Какой еще «живой водой»? – я буквально подавился от удивления.

 - Бьет у нас родник с такой водой, если хотите, потом покажем, - сбился с торжественного тона жрец. Потом пожевал губами, посмотрел на меня, будто рублем одарил и дальше уже без всякого пиетета** продолжил, - Вам нужно пойти в пещеру, где устроено капище, сломать иглу, а потом снова заточить его.

 - Ну да, раньше Святогор был, великан и все такое, а сейчас у нас ребенок, женщина, мальчик и мужчина. И богатыря среди них я не вижу.

 - Четыре стихии вместе обладают огромной силой, - недовольно отвечает мне жрец.

 А вот интересно, почему только я спрашиваю, остальным что, не нужно этого знать? Оглянулся, оказалось, что со мной больше никого, кроме Посланников не осталось, всех куда-то увели.

 - Их могущества хватит победить Карачуна - Чернобога, - продолжает жрец, - даже сейчас.

 А мне одному кажется, или он что-то недоговаривает? Как четыре человека - стихии и я в качестве бесплатного приложения, могут справиться с богом? К нему, во-первых, еще и добраться нужно – ведь явно там будут защитники и немало. И нежить скорее всего, потому, что с ней справится сложнее.

 - А почему «даже сейчас»? – уцепился я за оговорку жреца.

 А что тот проговорился, стало ясно, когда глаза у него забегали, и он очень неохотно мне ответил, что Сердце сейчас ослабло, в полную силу не работает. Еще неприятная новость, будто мало нам проблем. Но тут жрец нас заверил, что проводит к нему, чтобы хоть немного, да добавить нам могущества. Спасибо и на этом.

 Чем дальше, тем сложнее становилась задачка. А воду, кстати, мне потом показали. И даже попробовать дали. И что в ней живого? Вода, как вода!


 ___________________________

 *Значение слова БолотИна по Ожегову:
 Болотина - Болотистое место .

 **Значение слова Пиетет по Ожегову:
 Пиетет - Глубокое уважение, благоговение.

глава 19

***
 Алексей

 Ярик лежал рядом, уткнувшись мне в бок и тихо сопел, чуть похрипывая. Последние дни было уже морозно, и он немного простыл. Я надеялся, что некоторое время, проведенное под крышей, вылечит его. Не хотелось бы отправляться путь, когда он не здоров. А что мы здесь надолго не задержимся, уже было ясно. Если честно, я был злой. На жрецов, принявших непонятно кого и радостно разболтавших тайные знания. Они ошиблись, а нам теперь расхлебывать. Мало того, что там их Сердце потухло, или что там с ним, так еще и мор по княжеству пустили, люди гибли от их глупости и недальновидности. А еще мне очень не нравились недомолвки верховного жреца, он скрывал и что-то очень серьезное. И чем быстрее мы поймем, что именно, тем больше шансов уцелеть и выполнить задание.

 Мысли о том, чтобы смыться мне даже в голову не пришла – слишком страшное зрелище, когда сжигают мертвых целыми селеньями. Розовые пилюльки Нострадама ситуацию не спасут, а моих препаратов на всех не хватит, и изготовить их здесь негде. Так что придется делать, зачем пришли. Вот только как, вопрос на миллион. Рисковать напрасно Яром я никому не позволю и пока не разберусь во всем досконально ни он, ни остальные никуда не пойдут. Странно, но вот за Уну я не беспокоился совсем. То ли потому что она была настолько не похожа на человека, то ли потому, что я был уверен в ее неуязвимости. Беляна была достаточно сильной и могла себя защитить, а Седорих мне был безразличен. Умом я понимал, что не виноват мужик в эпидемии, просто оказался не тем и не там, но вот, неприязнь присутствовала.

 - Ты не спишь?

 Ярик поднял голову, посмотрел на меня сонными глазами, и снова лег. Вымотался мальчишка, да еще простуда эта некстати.

 - Спи, я еще немного подумаю.

 - О чем?

 - Что нам делать, как справится с Карачуном - Чернобогом, и чего недоговаривает жрец.

 - Понятно чего, - зевнул Яр, - мы не Святогор, сами не справимся, закрыть ледяную темницу можно только кровью.

 - Так, а с этого места поподробней.

 - А что тут говорить? Заклинание, запирающее бога нужно подтвердить добровольной жертвой.

 - Яр! Не вздумай! – у меня все заледенело.

 - Алексий, это там будет ясно, кто из нас сможет закрыть своей кровью, тот и пойдет, - тихо ответил Ярик.

 И так мне стало жутко, не высказать. А если Карачуна одной жертвой не запереть? Если они все четверо там лягут? И Ярик, и Уна? Я тихо заскулил, понимая, что не могу допустить этого. И запретить тоже не могу. Но если Яр ляжет там, то я лягу рядом, потому что без него мне никак.

 Пробыли мы в подземном храме уже дня три. Точно не скажу, потому, что наверх мы не выходили. За это время мы отоспались, отдохнули и заскучали. И все было бы ничего, если бы я не думал о том ночном разговоре. И ведь только я одни такой дурак, не знал всего, остальные шли сюда, точно зная, что могут не вернуться. Даже Уна подошла ко мне погладила ладошкой и тянет:

 - Не бойся… не бойся… все хорошооооо…

 Чуть не закричал на нее, чего же тут хорошего, когда на смерть идут? И ладно я, меня в той жизни готовили к этому, а они? И так было жутко, что выхода-то у нас нет – или мы пойдем и все выполним, что надо, или погибнет все княжество, а может и не только оно. Скорее бы уже все к одному концу, надоело ждать и бояться.

***

 Яр

 Алексий метался по храму, а я не мог ничем ему помочь. Потому, что нечем было. Тут или идти и делать, или идти и хоронить. Карачун злой бог, мне еще бабка рассказывала про него, говорила, что в незапамятные времена появился он на свет из золотого яйца. Царило тогда на земле счастье и изобилие, Крыша мира касалась земли, и боги ходили среди людей и помогали им. Но злоба и зависть не давали покоя Карачуну, стал он насылать холод и стужу, забирать себе молодых, делать из них своих слуг. И тогда ушли от него люди, вслед за рыбами, вслед за птицами, все дальше и дальше в леса, чтобы спастись от ледяного дыхания злого бога. Только не сказал жрец Алексию, что Карачун – Чернобог* ни живой и не мертвый, потому и слуги у него такие, не выносит он рядом с собой теплое дыхание, замораживает его. И еще никто не знает, где хранится золотая игла, что лишает его силы.

 Бабка говорила, что когда вырвется на волю Карачун, то придет вечная зима. Небо закроется серой хмарью, замерзнут реки, и снег покроет всю землю. Настанет вечная стужа и тьма и погибнет все живое, останутся только Карачун и его неживые слуги. Только бабка рассказывала, что перед этим будет сильный гром, в небо поднимется подземный огонь, земля будет трястись, а по морям пройдет большая волна. Я думал, что раз такого еще не было, может, Карачун еще в темнице? И это только его слуги стараются, чтобы выпустить злого бога. Я не стал спрашивать об этом жреца, решил в пути оговорить с остальными Посланниками. С богом нам не справится, а вот с его слугами мы сможем сразиться и победить.

***

 Алексей

 Зла у меня не хватает. На всех, Беляна бесит своим безмятежным взглядом, я тут с ума схожу, а она носки вяжет. Уна играет ракушками на полу, Седорих вообще непонятно где. А Яр за мной хвостом ходит. Больше всего я ненавидел вот такое время, когда еще ничего непонятно, сроки неизвестны, а работу делать надо. И все молчат, кого ни спрошу, как рыбы молчат. Я с горя даже с одним из воинов сцепился, мол, давай разомнемся. Размялись, у меня костяшки сбитые, а напарник мой щеголяет огромным фингалом. А вообще мы почти на равных были, у него мощь и свой вид борьбы, у меня ловкость и опыт, ну и рукопашка. На то, как мы махались, пол отряда прибежало смотреть. Сначала посмеивались, а потом присмотрелись. Теперь за мной ходят, научи, да научи. Показал кое-что, не жалко. Хоть время убил.

 Наконец, мне все надоело, я выловил одного из местных, не знаю, как они тут называются, и потребовал отвести меня к верховному жрецу. Тот помялся немного и проводил, куда надо.

 Старик нашелся в небольшой келье, ну или как они тут это называли, сидел за столом и что-то корябал на листе пергамента. Вот интересно, везде уже использовали бумагу, плохого качества, на мой взгляд, серую и волокнистую, но все же. А этот на коже пишет. Вот ему я и задал вопрос, как долго мы тут еще сидеть будем и чего вообще ждем? Оказалось, ждали мы 3 декабря, это был день Святогора, жрецы что-то там пошаманили и решили, что для нас это самое благоприятное время. Я-то наивный решил, что мы пойдем капище Карачуна искать. Но нас – посланников и меня – повели куда-то еще глубже.

 Опять длинные извилистые коридоры, только чем дальше шли, тем лучше были отшлифованы стены. Мне вообще казалось, что это природное образование, в котором кто-то в незапамятные времена прорезал ход. Похоже, так оно и было, потому, что вышли мы в небольшую пещеру, на дне которой тускло блестела маслянистая жидкость. Что это такое я проверять не стал – слишком красноречиво там что-то двигалось. Еще отожрет что-нибудь ценное. Через подземное озеро был перекинут каменный узкий мостик, едва-едва одному пройти. Перил на нем не наблюдалось, а поверхность была еще выгнута таким горбом. Так что шагали мы по нему очень осторожно. На другой стороне нас встретили другие жрецы, очень бледные, словно никогда солнца не видели, и повели дальше. Сначала по узким ходам, потом по каким-то извилистыми переходам, и наконец, мы оказались в гигантской пещере. Такой огромной, что не было видно ее потолка. И кстати, темно там не было. Откуда-то лился неприятный красноватый свет, мне он напомнил старые времена из прошлой жизни, когда фотографы–любители печатали черно-белые фотографии при красном фонаре. Вокруг нас поднимались сталагмиты, кое-где соединяясь со сталактитами, он образовывали причудливые колонны. Яр во все глаза разглядывал нерукотворные застывшие водопады, каменные деревья, причудливые столбы. Я увидел каменную гроздь, напоминавшую виноград, потом что-то похожее на застывшего дракона, птицу, причудливо раскинувшую крылья. Источник света, обнаружившийся посередине, отбрасывал на них странные розовые тени. И когда я увидел, что именно давало такой эффект просто открыл рот от удивления. В корявой чаше, явно природного происхождения лежало на боку огромное яйцо. Оно пульсировало изнутри огненными всполохами, которые будто просвечивались через красную скорлупу оранжевыми росчерками. А от яйца вверх шли толстые канаты, напоминавшие пуповины, по ним тоже пробегали огненные всполохи, уходя в толщу скалы над пещерой.

 - Это Сердце княжества, - проговорил провожатый.

 - Ничего себе, сердечко… оно всегда такое?

 - Нет, - покачал головой жрец. – Сейчас оно угасает. Все меньше и меньше Первичного Огня уходит на землю, и когда Сердце погаснет, придет холод и стужа.

 - Грустно, – заметил я. – А нас-то, зачем сюда привели? Доказать? Так мы и без этого поверим?

 - Ты не нужен нам, - выдал вдруг жрец. – Нам надобны Посланники. Они должны коснуться Сердца, получить его силу.

 Если это поможет выжить моему мальчику, так пусть хоть все яйцо облапает. Да и Уне не помешает побольше силы, и я решительно подтолкнул к нему Яра и дочь. Остальные взрослые, сами подойдут. Когда Ярик коснулся поверхности Сердца, оно вдруг запульсировало сильнее, забился огонь, а по рукам моего мальчика побежали такие же огненные нити, впитываясь в кожу. Я даже дернулся было к нему, а потом вижу, что ничего страшного не происходит и решил подождать немного. Все закончилось очень быстро буквально за несколько минут. И вскоре нас уже решительно выставили оттуда. Мол, получили свое могущество – теперь идите, работайте.

 А через несколько дней меня настойчиво пригласили к верховному жрецу, который и сообщил, что время для главной битвы уже пришло. Приближался зимний солнцеворот, этот день был посвящен Карачуну, и как раз на него, скорее всего и попробуют открыть двери темницы его прихлебатели. Как оказалось, капище Карачуна находилось недалеко, их храмы специально рядом построили, чтобы за тем следить. Плохо, однако бдили, говорю ему, могли бы и лучше. А жрец молчит, только на меня смотрит. И взгляд у него недобрый, видно не нравлюсь я ему. А мне все равно, я же не червонец, чтобы всем нравится.

 Короче, кое как дождался я, когда придет время - сил уже не было от этой неизвестности, не мог уже думать и варианты просчитывать. А о чем тут рассуждать? Для меня это все настолько неправильно и непривычно, что пока я сам не разберусь, что к чему, так и буду слепым котенком тыкаться.

 Вышли целым отрядом – к тем, что послал князь, присоединились еще и местные воины. И волхвов с десяток с нами пошли. Стояла уже середина декабря, по местному он назывался студень, и действительно было очень холодно. Мне даже казалось, что если я сейчас плюну, то слюна на лету замерзнет. Поверить я не успел, потому что мы пришли. Капище Карачуна действительно находилось недалеко, как я понял, мы сейчас были в предгорьях Урала, здесь эти горы были выше, чем я помнил. И возвышалась среди них одна довольно приличная, как ее называли Алатырь–гора. Вот в ней-то и находилась пещера со злым богом. Я прикинул, что в последний раз его видели с десяток тысяч лет назад, и если он на самом деле существует, то сейчас очень и очень зол. Гораздо сильнее, чем в момент пленения. А сомнений в том, что там что-то есть, я даже не допускал. В этом мире было много странного и необъяснимого. Взять хотя бы Водяниц и моих дочерей.

 Но к пещере мы не прошли. Дорогу нам перекрывали люди с уже привычными белыми глазами на серых лицах. Мертвяки, держащие на поводках здоровенных черных псов с алыми глазами. И я понял, что сейчас будет не бой, а бойня. И убивать будут нас, потому что нежить уже и так мертвая.

 В оглушающей тишине, вдруг резко, как выстрел прозвучал звонкий удар, словно кто-то ударил металлической палкой по железному рельсу и псы рванулись к нам. Молча.

 А что было потом, я сказать не могу, потому что не знаю, в памяти остались только отдельные обрывки. Всполохи огня, летящие с рук Яра, запах паленой шерсти и факел, в который превратилась нежить вместе со своим псом. Порыв ветра, закрутивший собаку и ее хозяина так, что перемолотил все кости, смешав их одной кроваво-костяной кучей. Потоки воды, обрушившиеся на другую пару, мигом замерзшие в ледяную статую. Провал в толще земли, куда падают враги, ломая друг другу кости. Волхвы, напевающие заклинания, от которых и мертвяки, и псы падали неприятной вонючей грудой. Хэканье воина рядом со мной, когда он сносил башку собаке, противное хлюпанье, с которым я выдергивал меч из груди другому зверю. Сколько времени все это продолжалось, я не знаю. Когда мы пробились к зияющему входу в пещеру, наступила уже ночь. Но перед ней стояли уже знакомые нам «страусы», и я понял, что это последняя линия обороны. А мы уже так устали.

 Но тут к нам неожиданно пришла помощь.



 _________________

 *Я знаю, что Карачун и Чернобог разные боги, но мне для моей истории нужно было их объединить.