Язычество

Недавно, меня очередной раз спросили, что такое язычество. Я долго объяснял, что термином «язычество» обозначаются все дохристианские или нехристианские религии, на связанные с «Откровением Книги», и что язычество язычеству рознь. То есть, индийский брахманизм или шиваизм, это нечто совершенно другое, нежели тенгрианство или религия античного Рима. А вот сегодня сидел, грелся на солнышке, и понял в чем именно разница. Дело совсем не в культурных и территориальных различиях, количестве богов и их атрибутов,  все дело в том, что язычество, как и культуру,  стоит делить на элитарное и массовое. Ведь язычество Парменида и Платона, совсем не тоже самое, что язычество древнегреческого землепашца или горшечника из Эфеса.  И язычество Апулея, качественно отлично от язычества древнеримского зажиточного горожанина. Все отношения последнего с многочисленными древнеримскими богами, мало чем отличаются от отношений с Яхве ветхозаветных патриархов. Тот же принцип: «Ты мне – я тебе». «Утром деньги – вечером стулья, вечером деньги, а на другой день утром — стулья». В любом случае «деньги вперед». Чтобы что-то получить от богов, древний римлянин, филистимлянин или иудей должны были принести жертвы. Простой меновой принцип. И это язычество существенно отличалась от тех же античных мистерий, в которых посвящаемые уходили в «мир мёртвых» и возвращались совершенно другими людьми. Значимость одних только Элевсинских  мистерий для Древнего  мира  неоценима, ведь среди посвящённых были многие знаменитые  и  прославленные деятели  античности.  В список неофитов входили философы Платон, Аристотель и  Эпиктет, полководец Алкивиад, драматурги Еврипид и Софокл, поэт Пиндар. Последний, утверждал, что увиденное позволило ему уверовать в бессмертие. По словам Пиндара, церемонии в Элевсине открыли ему великую тайну жизни. Современники Платона считали, что свои идеи он почерпнул из видений во время посвящения в Элевсинские мистерии. То массовое язычество, примеры которого мы видим и при  Владимире Красное Солнышко или при Актавиане Августе, разительно отличается от язычества Софокла или Аристотеля. Потому как язычество менового  принципа - это утилитаризм чистой воды.

А теперь внимательно посмотрите на фигуру Христа, деятельность которого шла в разрез ветхозаветной меновой традиции, гласившей, что «Бог есть закон». А Христос заявил, что «Бог есть любовь», а не «утром деньги – вечером стулья» и изгнал торговцев из Храма. А после ушёл в «мир мёртвых» и вернулся совершенно другим. Раннехристианские гностики прекрасно понимали «драму Христа», но их понимание было отброшено сторонниками утилитаризма, утвердивших в христианстве меновый ветхозаветный принцип.