Живое слово

В день, когда редакция «Курганинских известий» празднует 85-летие, свой 80-й год рождения отмечает наш автор и постоянный читатель  - Эрнст Сорокин.

Его родовые корни ведут начало с земель станицы Петропавловской, откуда в 30-е годы, во время раскулачивания, семья перебралась в станицу Лабинскую. После добротного дома, собственного хозяйства они поселились в бывшей конюшне, наскоро перестроенной в хатку-мазанку, требующую постоянного ремонта. Будучи ребенком, Эрнст увлекался изобразительным искусством, мечтал узнать секреты курганов, стоящих века по холмам вдоль Лабы. В восьмом классе преподаватель русского языка и литературы советовал Сорокину серьезно заняться литературой и поступать на журфак, но Эрнст, с большой сыновей любовью относившийся к матери, завещавшей сыну стать строителем  - стал инженером-строителем. Окончив Ростовский инженерно-строительный институт Эрнст Сорокин более тридцати лет проектировал и возводил объекты промышленного строительства, но прежде он был простым мальчиком, одним из тех, кого роковые-сороковые лишили детства, кто шестилетним ребенком испытал страх потери близких, ощутил боль утраты друзей, отчего дома, стал свидетелем уродливых картин смерти и разрушений.

Спустя 60 лет Эрнст Александрович исполнит еще одно обещание, на сей раз данное деду – Давыду Исаевичу Соколову. Пообещав сохранить в памяти людской историю рода, историю событий времен Великой Отечественной войны он долгие годы систематизировал материалы в дневниках, фотографиях, тетрадях рабочих отчетов. А в один из июльских дней вернувшись на свою малую родину, обменял новый автомобиль  на маленький домик и, шлифуя воспоминания, сел писать книгу.
Немало книг написано о героических событиях Великой Отечественной войны. В музеях хранятся дневники и письма-треугольники, написанные защитниками Отечества в окопах, землянках. Эти документы бережно хранятся, строчки трепетно перечитываются, но среди них будет ничтожно мало строк о людях, что были надежным тылом, что стойко пережили изнуряющую, изматывающую силы и волю оккупацию. Сколько их — жен, матерей, лишавших себя сна и куска хлеба, чтобы вооружить, обуть, одеть и прокормить бойцов Красной Армии. Сколько детей, лишенных детства и отцов, сколько стариков, изнывающих от бессилия чем-либо помочь. Еще меньше информации мы найдем о людях, переживших оккупацию на территории нашей малой родины и потому, повествование Эрнста Сорокина воспринимается как живая история, история, которую нужно бережно хранить и передавать из уст в уста новым поколениям.

В год, объявленный Годом литературы, год, когда страна празднует 70-летие Победы в Великой Отечественной войне мы будем говорить о нашем герое цитируя строки его повести «Сороковые-роковые».

В 2004 году, давая рецензию книге Эрнста Сорокина, член союза писателей России Людмила Бирюк писала: «Чаще всего, вспоминая детство, мы можем извлечь из памяти лишь некоторые обрывочные эпизоды. Живая, точная память о детстве – редкий талант, которым обладают немногие люди. Еще реже встречаются те, кто умеет достоверно, интересно и художественно рассказать в книге о начале своего жизненного пути. Такие произведения всегда читаются трепетно. Главное тут даже не в какой-то особенной, цепкой памяти писателя, сумевшей сохранить факты, детали и логическую связь событий прошлого, а в том непостижимом явлении, которое художники иногда называют «памятью сердца».

Открывая дверь в сердце автора, мы с первых страниц книги попадаем в мир маленького мальчика Эрика, который носил по тем временам редкое и непонятное имя, данное ему отцом в честь вождя немецких рабочих Эрнста Тельмана. Пока главная работа Эрика – это слушаться и хорошо кушать, а любимое занятие – игра во дворе, где каждый предмет надо проверить и приспособить для игры. Он любит слушать самую веселую музыку под названием «Рио-рита», звуки которой льются из патефона; любит рисовать и слушать, как мама читает книжки, которые она приносит из библиотеки. Рисовать его научила мама, Вера Давыдовна: «Когда мама водила кисточкой и, наклонившись ко мне, тихо говорила о том, как можно смешивать краски, сколько нужно брать воды, чтобы краски не растекались вниз, я чувствовал настоящее счастье», - говорит устами маленького Эрика автор. Эту любовь к рисованию Эрнст Сорокин пронесет через всю жизнь. Будучи инженером-строителем, он будет делать чертежи  тепловых электростанций, цехов горно-металлургического комбината, позже нарисует обложку к своей книге.

А пока, он четырехлетний мальчик. Мама купила ему кубики с буквами и показала, как составлять слова. Так Эрик научился читать. Его первой книгой  были рассказы Бориса Жидкова «Что я видел» про поездку мальчика Алеши к бабушке. На первой странице был нарисован маленький домик бабушки главного героя Алеши Почемучкина и Эрику с той поры захотелось во чтобы то ни стало поехать к своей бабушке Анне Ильиничне на Кубань и жить в таком домике, и чтобы у крыльца были клумбы с цветами и фруктовыми деревьями. Спустя год, когда стирая умиротворяющие пейзажи сельских двориков, рек, полей и лесов, война будет рисовать перед Эриком картины разбомбленной железной дороги под Воронежем, разрушенные дома Ростова и лязг немецких сапог по мостовой станицы Лабинской,  он будет жить в домике бабушки, но петуньи у ее домика, о которых так мечтал мальчик, будут вытоптаны немецкими сапогами.

Еще осенью 40-го Эрнст с ребятами маршировал под самую, по его мнению, боевую песню «Блестя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход». Тогда, ему, пятилетнему мальчишке, как и его товарищам, война была не страшна – они верили в непобедимость Красной Армии. В новостях говорили о том, что наша доблестная армия вошла в Западную Белоруссию, Украину и Прибалтику, но все по просьбе их народа, по просьбе жителей, чтобы защитить их от угрозы империализма. Не прошло и года, как страшное слово «Война!», сея ужас, ломая людские судьбы и унося жизни, ворвется в  каждый двор нашей необъятной Родины. Эрика война застала в Рязани, когда он гостил с мамой у родственников. Они вышли из подвала фотографа и заметили, что люди бегут в одну сторону, к перекрестку улиц.  «- Что такое, что случилось? – спросила мама, и кто-то набегу крикнул:  - Война!» – так описывает свое детское восприятие войны Эрнст Сорокин.

Автор показывает нам, как незаметно фашистская гиена подкрадывалась к деревням и селам. «Чаще стали приходить нищие. С каждым днем опасение нарастало. Теперь больница стала называться госпиталь, потому, что туда привезли раненых», - такой видит приближение войны Эрнст. А потом было первое восприятие потери: «Я увидел вдали на фоне серого неба красную точку. Эта точка разгоралась все ярче и вот стала клониться к земле, а чуть ниже огня виднелся маленький самолетик… Несколько минут самолетик кувыркался, приближаясь к горизонту, а за ним тянулся длинный хвост дыма. Но вот он исчез из виду, и мы посмотрели друг на друга, ища с надеждой самого знающего, чтобы он объяснил, что был немецкий самолет, чтобы успокоил как-то. Но все взрослые молчали…».

Зимой 1942-го, когда отца призвали в действующую армию, стало понятно, что приближается эвакуация в далекий и таинственный мир, в котором раньше жила мама Эрика и который называется «родина». В его понятии Кубань являла собой край земли, куда немцы не дойдут, не должны дойти, но лето 1942-го покажет, что и Кубань, которая должна была быть тылом, относится к объектам стратегических планов Гитлера.

Долгий, трудный путь на родину предстоял Эрику и его маме Вере. Это бесконечно мучительное ожидание билетов на переполненных встревоженными, уставшими людьми вокзалах, эту выматывающую поездку в переполненном, темном и душном товарном вагоне он будет помнить всю жизнь. Но и эти трудности по сравнению с часами и днями оккупации были не так сложны.

Позади осталась первая радость встречи, знакомство Эрика с новым миром, привыкание к непривычному укладу жизни с его бесконечными домашними делами и вот,  на цветущий кубанский край надвинулась тень приближающейся беды. «Лето сорок второго года подарило обилие фруктов и все нарастающую тревогу… События заполняли всю станицу и уже не надо было ходить в разведку. По всем улицам шли настоящие солдаты… Очень разные по возрасту, они сливались в одну серо-зеленую группу в своих старых запыленных гимнастерках. Спины у всех темнели мокрыми пятнами, видно шли издалека и трудно», - так показывает автор, уходящих на юг бойцов Красной Армии. А вслед за уходящими на землю обрушились взрывы бомб: «Как по заказу, после взрыва в хате напротив, на углу, обстрел прекратился. Все живое прислушивалось к звенящей тишине. Ни одна собака не нарушила той тишины. Хотелось быть самым послушным, только бы не слышать этих жутких взрывов и зазываний, этих визжащих осколков…», - такой предстает перед нами начало оккупации кубанской земли. Потом начнется хозяйничаяние немцев с занятием домов под постоялые дворы солдат, изъятие зерна, живности, переименовывание улиц, расстрел непокорных и евреев.

Под впечатлением от книги Эрнста Сорокина, его землячка и коллега по перу, Александра Наценко, написала трогательное стихотворение, которое случайно попало мне в руки:

… И вдруг, за саманку, за хатку, малой побежал взять рогатку.
Нагнулся и камень схватил
И сколь у него было сил,
Взметнул в самолет, в высоту…
Мать что-то шептала Христу.
Собою сынишку накрыла.
Она не рыдала, а выла…
Очнувшись, мальчишка сказал:
- Он низко над нами летал,
Вот видишь и хата цела,
Но жалко, рогатка мала,
Не смог его сбить – улетел.
А мать была рада: сын цел!

С болью описывает Сорокин картину явки на сборный пункт евреев и коммунистов. « … мимо нас почему-то по самой середине улицы по пыли шла женщина с мальчиком лет десяти. Женщина тащила тяжелый чемодан левой рукой, а правой рукой закрывала что-то на груди. Мальчик с трудом волочил свой чемодан. Он озирался по сторонам, как бы ища защиты, отставал от матери. Мать оглядывалась на него и тихо, но сердито подгоняла его, не отнимая правой руки от груди. Вдруг она остановилась и со злостью взмахнула правой рукой, отвесив сыну подзатыльник… А потом, когда солнце перевалило за полдень из-за города послышалась стрельба». Тысячи раз потом Эрику казалось, что тот непослушный мальчишка все идет и идет вслед за матерью, что его еще можно уберечь и спрятать… Но пока Эрнсту было ясно, поскольку он сам жив, надо жить дальше. И они жили – выживали, как могли и, в конце-концов, стали свидетелями  одного и самых радостных событий в жизни - отступления фашистов.

«Что-то опасное приближалось к нам. Уже не видно веселых немцев с закатанными рукавами, не стало беззаботно сидящих и пиликающих на губных гармошках. То пронесется колонна мотоциклистов. Все в касках и под касками головы закутаны женскими шерстяными платками. Вот часовой у здания полиции не стоит, расставив ноги, как раньше, а ходит, обув сапоги в огромные соломенные лапти» - таким, глазами маленького мальчика, мы видим зарождающееся поражение оккупантов.
Можно еще много говорить о «Сороковых-роковых», но лучше, прочесть книгу самому. Окунувшись в мир невыдуманных героев повести, вы почувствуете, что в ней нет ни единого слова вымысла. Только то, что автор видел своими глазами.
Говоря о достоинствах книги Эрнста Сорокина Людмила Бирюк пишет: «В ряду достоинств первое место занимает талант автора как рассказчика. Легкий, безыскусный, лишенный ложных красивостей язык, разговорная непринужденность изложения, точность в передаче фактов вызывают неподдельную симпатию и живой интерес у читателей. Все просто, понятно, по существу, без празднословия и пустых отступлений. Кажется, что автор в своем творчестве невольно следует наставлениям любимого деда Давыда, который  самым большим грехом считал пустую болтовню… Детство, которое обычно называют счастливым и злотым – на самом деле трудное и ответственное время в жизни человека. А если оно к тому же отягощено войной, бедностью, голодом? На долю маленького Эрика выпадают испытания, которые сможет выдержать не всякий взрослый. Автор пишет об этом с суровой сдержанностью, без нагнетания ужасов, но от этого повествование, которое ведется от лица ребенка, приобретает особенную достоверность». Это ли не самая большая похвала, которую может заслужить автор? И ведь действительно, наш земляк - неутомимый исследователь, романтик, философ, склонный к скрупулезности техник,  с документальной достоверностью и естественной художественностью описал события давно минувших дней.

Мне очень понравилась идея центральной районной библиотеки о проведении литературной акции «Прочти книгу о войне – передай другому». Надеюсь, знакомя вас с  Эрнстом Сорокиным через его книгу,  мне удалось пробудить в вас желание прочесть живое слово автора в полном объеме.

Раньше не принято было отмечать дни рождения. Дед Эрнста Сорокина говорил, что «не по годам меряют человека, по делам его». Нашего героя красят и года, и дела его. Сколько еще живых слов в сердце этого убеленного сединой человека  - покажет время, но то, что ему с высоты жизненного опыта есть, что сказать – несомненно.