Цивилизация синтеза. Часть 6. Глава. 3

Цивилизация синтеза.
 
ЧАСТЬ 6. Участь Транона печальна и страшна».

  Глава 3. Угроза.

Понятия дня и ночи - долготы суток, на звездном корабле переставали существовать как таковые.
Еще в те далекие времена, когда человек впервые вышел за пределы родной звездной системы, начав отвоевывать у галактики и ее младших сестер: звездные скопления и туманности - одну планету за другой, он – человек столкнулся с тем, что осознал, что создание единообразного счисления времени в галактике крайне затруднительно. А существующие в нем, во времени галактики парадоксы, порой были чреваты смертельными опасностями.
Так, если на планетах, еще имело смысл, говорить о дне и ночи, границей меж которыми были рассветы и закаты, то в космосе на борту звездолета и день, и ночь переставали существовать. К тому же, у многих планет, которые за полет, мог посетить корабль, не только сутки, но и составляющие их дни и ночи могли иметь различную относительно друг-друга продолжительность времени. Что неминуемо приводило к путанице: о каком времени, о сутках какой планеты идет речь? И лишь введение общегалактической величины, равной единичному суточному биологическому циклу человека – галактосуток, решило эту проблему.
Такая система счисления времени определяла такт жизни на космическом корабле. Правда полностью путаницы избежать не удалось. Для действия кораблей в группах были определены две точки отсчета.
Первой: был момент старта от которого начинался отсчет персонального бортового времени и по которому отмерялись вахты и счислялась навигация.
Второй точкой были сигналы галактических маяков, передающих сигналы общегалактического времени. На них то и начинало ориентироваться командование корабля при встрече с другим кораблем или при движении в группе. Но все же основополагающим оставался старт считавшийся полу-ночью – 0 галакточасов 00 галактоминут. После сведения перед стартом часов на ноль основным эталоном на который ориентировалась команда и по которому велся бортовой журнал, был бортовой хронометр. Путаница же с полетным временем появлялась тогда когда кто либо из вахтенных офицеров в спешке или по нерадивости начинал путать показания общегалактического хронометра с показаниями персональных судовых часов.
Очевидно зная о такой «путанице», первое на что бросил взгляд Мишельг, когда его поднял адъютант, был хронометр персонального корабельного времени. Табло хронометра показывало второй час ночи – самый что ни наесть сон.
- Мой адмирал, вас вызывают члены Совета.
- Что им надо? – еще сонно протянул, привыкший мгновенно просыпаться по первому зову Мишельг.
- Не могу знать, мой адмирал! Может переключить их с поста на вашу каюту? – видя как без особой охоты адмирал покинул ложе, несмело предложил адъютант.
- А их что, уже нет на борту?
- Нет. Два часа назад они покинули крейсер, телепортируясь на Леналь. Кстати, сожгли для этого в бортовых реакторах десятидневный запас топлива.
- Вот это новость! – удивился адмирал, весь полет мечтавший ссадить их на первой попавшейся планете. – Передай им, что я сейчас буду. Пусть подождут.
Появляться перед взорами членов совета в сонном виде с помятым, не выбритым лицом, Мишельгу явно не хотелось – высокий чин обязывал.

- Не спится же людям!
- Очевидно что–то непредвиденное?
- Скорее всего нас просто отзовут назад. Совет очевидно не пошел на конфронтацию, а Его Величество вновь согласилось на новые переговоры.
- Значит за покушение на твою жизнь мести не будет?!
- Пускай! Зато останемся живы и мы и тысячи других человек. – стоя в модуле стерилизации, принимая утренние процедуры, Мишельг предвкушал скорую развязку, начавшего было разгораться конфликта.
«Омыв» лицо струей пара биологически–активного, удаляющего все виды грязи вещества, адмирал буквально впрыгнул  в антибактерицидное нижнее белье, побрызгался бреющим дезодорантом, одел парадный мундир, усыпанный переливающимися всеми цветами и рождаемыми ими бликами бесчисленными регалиями, наградами и эмблемами и выйдя из каюты бодро зашагал в командный пост.
- Адмирал! – очевидно забыв, что на корабле текло ночное время суток, обязывающее принести хотя бы малые извинения за беспокойство, увидев Мишельга воскликнула голограмма Катрэн Солески.

- Хм–м, произошло что–то серьезное?! Не приветствий, не предисловий! Она что не видит, что вытащила меня из постели?
- Конечно не видит! Перед ней сейчас стоит холенный, бравый вояка. Помытый, побритый и пахнущий лучшим, дорогим одеколоном Ленали. Словно собравшийся на сватанье жених. Кстати, ты не в курсе - Катрэн замужем или все еще в старых девах?- поинтересовалось «второе-Я»

- Адмирал, нужно срочно вернуться в ставку!
- Что за бред?! Я не могу покинуть флот, стоящий на пороге войны!
- Оставь за себя кого посчитаешь нужным и срочно прилетай. Нам нужен ты и твой крейсер.
- А по другому и не выйдет! Ваша телепортация сожгла столько энергии, что теперь я могу передвигаться лишь за счет двигателей корабля – на реактивной тяге! И вообще может ты мне объяснишь к чему такая спешность?
- Не хочу выдавать в эфир. Узнаешь когда прибудешь, – многозначительно разведя руками, ответила не на шутку взволнованная дама. – Я тебя встречу и введу в курс дела. Тут такое творится...!
Катрэн зловеще блеснула черной бездной глаз и ее голографический фантом начал медленно растворяться в воздухе.
- Готовьте площадку для «Нимфы». Буду через пять–шесть галактосуток. Мне бы не хотелось крутиться на орбите в ожидании высвобождения посадочной позиции! – не видя реальной угрозы со стороны противника, согласился на «приглашение»  Совета адмирал. – Надеюсь вы понимаете, на что вы меня толкаете и чем рискуете?!
- Да... – растворившаяся в воздухе голограмма все же успела бросить последнее слово.

Флагманский крейсер, обозначив себя форсажным факелом запущенного двигателя, вошел в крутой вираж и покинув строй тяжелой эскадры устремился к главной базе флота – к укрывшейся за огненным диском звезды Ленали–два. Корабли флота в мгновение ока растаяли в темных глубинах космоса. Крейсер удалялся от них с все возрастающей скоростью. К сожалению малая дистанция в пять световых галактосуток не позволяла воспользоваться подпространственным переходом, по причинам сложности расчета точки выхода на столь малые расстояния с достаточной точностью координат выхода. Устаревшая модель вычислителя «Нимфы» не могла справиться с этой задачей и поэтому крейсеру приходилось плестись с максимально возможной для этого типа кораблей скоростью в 0,9 световой, буквально проламываясь сквозь космическое пространство, километр за километром на тяге термоядерного двигателя и гравитационных сумматоров (58). Так что формулировка приказа: «Немедленно прибывайте в ставку» – требовала корректировки. Это «немедленно» растягивалось на пять галактосуток, и то, при условии обеспечения экстренного ускорения, минимально коротких периодов торможения и безэволюционной посадки на планету с первого захода, только по наводке диспетчерской службы космопорта.

Чувства беспомощности и полной бесполезности, основанные на отсутствии какой либо информации по поводу отзыва с «передовой» и необходимость несколько суток быть безучастным свидетелем «медленного» продвижения крейсера по звездной системе, навивали хандру и апатию. К тому же, ни развлечений ни мест для культурного отдыха на флагманском корабле не было. Полупустые коридоры, отсеки, опломбированные и охраняемые штабные помещения, да вымершие посты связи и управления эскадрами флота отнюдь не способствовали подъему настроения и снятию психологического напряжения. К тому же, весь штаб с большей частью командного состава крейсера были переведены на контр–флагман, что до предела сузило и без того узкий круг общения адмирала. По этой причине Мишельгу оставалось вести себя подобно второстепенному пассажиру третьего класса: спать, есть, маяться от скуки, снова есть и опять спать. В подобном раскладе вещей Мишельга радовало только одно – появилась возможность отоспаться, за те длинные дни и бессонные ночи, что прошли в подготовке флота к войне.

Но вот наконец зеленный диск Ленали с белыми мазками атмосферных уплотнений занял все курсовые экраны, говоря о скором прибытии. Быстрый вход в верхние слои атмосферы, сравнимый с падением метеорита, выравнивание относительно проносящейся под кораблем земной поверхности, облет северного полушария с выходом на приводной, посадочный маяк и быстрая посадка без обычного в таких случаях зависания и тщательного прицеливания, больше походили на проведение основательно спланированной и многократно отработанной десантной операции, чем на посадку прибывшего на свою базу корабля.
Обшивка корабля еще не успела как следует остыть, чтобы падающие на нее капли идущего дождя не испарялись, окутывая «Нимфу» густым туманом густого клубящегося пара, а снаружи уже настойчиво требовали открыть шлюз–люки.    
- Катрэн, тебя настолько торопит проливной дождь или дела, что ты не смогла подождать пока мы проведем терморегуляцию обшивки?! – выйдя на видеосвязь с внешним миром и видя как статную, закутанную в красный с перломутровой окантовкой влагоотражающий плащ, разительно контрастирующий на фоне мокрого бетона, женскую фигуру, заливает дождь, поинтересовался Мишельг, помнивший, что если попытаться открыть шлюз–люки не уровняв температуру различных частей обшивки, то может произойти коробление замков.
Случись такое экипажу «Нимфы» пришлось бы затратить уйму времени на их замену, что могло бы крупно помешать, случись ситуация требующая срочного взлета.
- События торопят, адмирал! – наружные микрофоны, уловив крик Катрен, передали его вместе с шелестом дождя и фоновыми шумами космопорта на динамики поста управления.
-Подожди пару минут...
По тому как Солески не находила себе места, нервно меряя шагами метры взлетной площадки, не желая укрыться от дождя в стоящем рядом аэрокатере, можно было понять, что она действительно находится в нетерпении и, что происходящиее в Совете не на шутку ее тревожит. В конце концов порядком промокнув так и не дождавшись открытия заветных врат космического ковчега, она рывком распахнула дверь катера и бесцеремонно плюхнулась в мокром плаще на сухое сиденье и что есть силы захлопнула последнюю.

- Нервничает?
- Тебе бы тоже стоило начать беспокоиться, -занервничало «второе-Я».
- Наверное и стоило бы. Но пока я не вижу причин.
- А я вот вижу! Вся наша жизнь идет на перекосяк! Такое ощущение, что она собрана из мозаики которую кто–то неправильно складывает, не спрашивая на то нашего согласия.
- Опять за старое?
-Но послушай!
- В следующий раз! В более подходящее время! – отмахнулся Мишельг, уставший от навязчивых идей, преследующих «второе–Я».

Нос крейсера все еще окутывало облако пара, словно вершину горного пика, но в массе своей корабль остыл. С лязгом и гудением напрягшейся гидросистемы медленно опустилась аппарель, вслед за которой подалась в сторону бронеплита, прикрывавшая собою вход в крейсер. Катрэн не желавшая более мокнуть под дождем, завидев в разверзшемся шлюз–порте фигуру адмирала, лишь пригласительно открыла дверь катера.
- Что случилось? С чего такая секретность и спешка?
- У нас огромные неприятности, адмирал, – голос Катрэн дрожал, – если не сказать хуже.
- ...? – Мишельг ожидал, что–то подобного в случае прямого, открытого столкновения с флотом гегемонии, но услышать подобное из уст сидящей на Ленали под защитой правительственных бункеров, убежденной оптимистки Катрэн Солестки, не был готов.
-Гегемония обладает оружием до селе нам не известным. Оружие, которое она не далее как пять галактосуток назад, применила на Ленали.
Удивлению Мишельга не было видно предела. Он не понимал как можно было нанести удар по планете, в обход выставленного на границе системы флота. Да и кто, или что, нанесло удар по планете? Ведь следящие системы кораблей дозора не видели у планеты ни единого корабля противника. Имея склад ума, более подходящий для стратега, Мишельг полагал, что и Катрэн осознавала сие противоречие и считая нежелательным прерывание ее монолога, ожидал от нее в дальнейшем более подробного разъяснения случившегося. Но женская логика оказалась не подвластной для понимания расчетливым мужским умом! Солески все говорила и говорила…Но не о том.
-Как только вы очистили демилитаризованную зону от кораблей противника, кабинет запросил у нас сеанс стереосвязи для улаживания конфликтной ситуации...

-Ага! Вот почему они столь спешно «съехали «с крейсера!

- ... мы само собой дали согласие, назначив на время сеанса на поздний вечер по Ленали, расчитывая к этому моменту подготовить план и темы обсуждения. Правда таких переговоров на которые мы рассчитывали не вышло. Т–Дёрн–ва Ханх Шиц самолично вышел с нами на связь. Кстати я первый раз видела и разговаривала с Его Величеством. – в голосе Катрэн, чаще других говорившей о свержении самодержца, промелькнули нотки благоговейного трепета. – Он прочел нам краткий курс по управлению государством, ознакомив со способами подавления возникающего в нем инакомыслия, и вновь повторил выдвинутый нам ранее ультиматум, дав на раздумья время до ленальского утра. Утром мы вышли на контакт и предъявили ответный ультиматум. После его зачтения связь мгновенна прервалась и началось...
Космопехота врага огненным смерчем прошлась по улицам столичного города, уничтожила морской, воздушный порты, сожгла склады продовольствия и энергостанции и после нескольких часов ожесточенных боев исчезла так же внезапно как и появилась.
Выждав после этого несколько часов Т–Дёрн вклинился в нашу связь и дал нам как раз пять космосуток, то есть шесть с лишним суток Ленали, на сложение оружия и поднятие белого флага.
По хмурому лицу Мишельга было видно, что услышанный рассказ не обрадовал адмирала. Слишком много было в нем неясностей и нестыковок. Да и времени на выяснение и расследование случившегося уже не оставалось.
- Совет считает, что войска гегемонии были закинуты на планету каким то неведомым доселе способом. Который мы и видим, как новое опасное и смертельное для нас оружие гегемонии.
- Конечно, иначе их десантные корабли не прошли бы мимо моего флота!  Хотя единичный скоростной корабль с диверсионной группой мог конечно и проскочить... – гипотетически предположил Мишельг, сам мало веря в такую возможность.
- Нет, адмирал! Это была не группа, ни взвод и ни рота! Их было много! Несколько батальонов, а может быть и того больше!
- Да?! – недоверчиво посмотрел на брызгающую слюной Солески адмирал. – И кто это их считал?!
- После боя мы собрали около двух сотен тел погибших пехотинцев! Если не веришь, можешь сам пересчитать, их тела еще не убрали с центральной площади!
- О, галактика и ее светила, это уже серьезно! – последние слова Катрэн, лучше всяких эмоций охарактеризовали всю серьезность положения. 
- У нас осталось немногим более четырех галакточасов до вступления в силу угроз Т–Дёрна.
- И вы хотите чтобы я нашел какой-либо выход и предотвратил проникновение солдат противника на планету?
- Ну, скажем так, совместными усилиями...
- Нет, милая моя! Не совместными усилиями! Вы вызвали меня потому что сами можете только плести интриги да заниматься политикой, а их последствия как всегда разгребаем мы – военные. – чувствуя накатившую на разум волну безысходности и беспомощности, выговорился адмирал. – Вот так всегда, чуть где запахнет жаренным или того хуже паленым вы вспоминаете про меня – адмирала флота.
- Я все прекрасно понимаю адмирал. Вы устали жить в постоянном цейтноте. Но это ваша обязанность, долг, если хотите профессия. И вообще - мы тебя сделали командующим флота не за красивые глазки и статную фигуру, а за твои способности, знания и опыт, – пытаясь воздействовать на адмирала, Солески рассыпалась в лестных комплементах, которые продолжала источать до самой посадки аэрокатера.

- Что значит мы тебя сделали командующим? В каком смысле?- обиделось «Я-2»
- В каком, каком! В смысле, что они голосованием на Совете, выбрали мою кандидатуру, - уверенно возразил Мишельг.
- Да–а? И ты помнишь этот момент?- настаивало «второе-Я».
- Нет! Голосование проходило без моего присутствия. После него меня лишь поставили в известность, что в случае моего согласия я буду возведен в главнокомандующие. Устраивает объяснение?!
- Ну–ну, ну–ну...

Транон – экономическая столица Ленали–2, попутно являвшаяся пожалуй и единственным мегаполисом, выросшем на планете, раскинулся на несколько тысяч квадратных километров. Некогда цветущий город с десятимиллионным населением, сверкавший бликами игравшего на зеркальных витражах небоскребов  и игравший красками лазури множества искусственных озер, окаймленных мягкой, нежной желтизной береговой флоры, теперь лежал в руинах, больше напоминая пепелище, нежели бурлящий жизнью мегаполис. Черный едкий дым, слоясь в небе рваными ярусами ядовитых облаков, висел местами все еще тлевших пожарищ. Лимонно желтые парки отдыха, после того как их коснулось пламя представляли собой темно–малиновые разводы, вдруг возникшие на фоне посеревших озер, что очень напоминало следы коррозии на металле. Хотя по сути это и была коррозия, съевшая красивейшие места городского ансамбля. Частично разрушенные, сгоревшие небоскребы засыпали своими обломками шоссе, улицы, переулки до крайности осложнив передвижение по ним, практически отрезав центр города его окраинных макрорайонов.
При виде порушенной архитектуры Транона, Мишельга вновь посетило то самое непонятное и необъяснимое для него чувство повторного просмотра давно забытой картины.

- Что–то такое ухе было?
-Конечно было! Руины царской столицы после провалившегося восстания...
- Нет. Что–то, что я видел лично?! Воочию?!... а не на стереоснимках?
- А ты разве не был в столице?
- Не был. И в тоже время такое чувство что все же  - был, – впервые заколебался Мишельг. – Может быть во сне?
- Нет, наяву!

Катер выполнив несколько несложных маневров камнем спикировал в на мгновение разверзнувшийся вход подземного укрытия и завис над площадкой катеропоъемника.
- Хорошо, я берусь за это дело! Только перестань трещать... – устав от ораторских способностей не умолкавшей весь полет Катрэн, сдался Мишельг. – Но для этого мне нужен крейсер. Крейсер который я намериваюсь посадить в центре города.
- Хм–м. Надо бы посоветоваться с членами Совета. Но Зак занят, Лейж с ранением корчиться в госпитале, а Сигул остался с эскадрами флота...
- Выходит ты одна?
- Да, поэтому я тебя и вызвала!
 С этого и надо было начинать! А то пела мне тут дифирамбы! Так что насчет крейсера?
- Сажай.

- Она в смятении. Или на гране срыва, коли позволяет посадить боевой корабль в центре города, – прокомментировало «Я–2», то что его хозяин понимал и сам.

СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ РОМАНОВ «ИЛЛЮЗИИ МЕЖЗВЕЗДНОЙ ЖИЗНИ» и «ЦИВИЛИЗАЦИЯ СИНТЕЗА».

гравитационный сумматор (58) – один из типов гравитационного двигателя, работающий по методу суммирования (накопления) энергии проходимых кораблем гравитационных полей, сжимаемых в гравитационных конденсаторах,  с последующим преобразованием их в вектор тяги.