Кому на небесах жить хорошо

(Ироническая сказка с грузинскими мотивами)

Было да не было ничего, что могло быть лучше Господа, была семья трясогузок, птичек с длинными хвостами.
Главу семьи звали Чик, а его жену – Чирика. Наша пара не первый год летала с юга на север и с севера на юг. Вот и сейчас они летели с жаркого юга на север, где летом значительно прохладнее. Здесь они  дважды выводили птенцов. Те подросли и летали уже самостоятельно.
Сейчас рядом с семьёй Чик-Чирика летела старая пара. Глава этой семьи так давно летал и так хорошо знал жизнь, что даже понимал человеческую речь. Звали его Зен, а его жену - Зинь. Семья Чик-Чирика дружила с семьёй Зен-Зинь.
– Скажи, Зен, где лучше вить гнёзда, в больших городах или в деревнях?
– Большой город нам никак не подходит, также как большие коттеджи: там всё так глухо заделано, что негде и гнездо построить. Лучше деревня или, ещё лучше, – дачный посёлок.  Там под крышами много удобных мест для гнёзд. Вообще люди, чем беднее, тем добрее. Они всегда радуются, если в их доме живут птицы. Я часто  слышу об этом из их разговоров. Богатые относятся к нам хуже. Они больше любят собак, кошек, а то и крокодилов… Но пора и отдохнуть, - сказал старый Зен и стал спускаться. Остальные птицы последовали за ним.
Отдохнули, подкрепились, попили воды.
– Мама Чирика, скажи, почему у нас такие длинные хвосты, а у воробьёв их нет? – Спросила маму Чика, одна из дочерей.
– Ой, Чика, нашла с кем сравнивать нас, с простыми воробьями, с этими плебеями! Наш род трясогузок берёт своё начало от древнейших предков. Мы благородные птицы. Мы уступаем только райским птицам, больше никому. Наши хвосты – это наша гордость. Потому мы и трясём ими: пусть смотрят эти жалкие воробьи и завидуют.
– Ты не права, Мама Чирика: у соловьёв тоже хвосты короткие, и сами они не очень-то красивые, но как поют!..
– Милая моя Чика! Соловьи зимуют в Италии или в Грузии! Потому они и поют так. Это их родовая гордость.
– А нельзя нам тоже зимовать в Италии или в Грузии, и мы бы так пели?!
– Нам нельзя менять свои хвосты на песни, это не для нас. Каждому своё.
– Мама Чирика, у сорок тоже длинные хвосты, так что мы не одни такие необыкновенные. - Не унималась Чика.
– Не смей никогда сравнивать нас с этими воровками сороками. Сороки, вороны и вообще все чёрно… эти самые, черно-цветные, они воры и жулики.
– Как же так, Мама Чирика? – вмешалась в разговор другая дочь Чикчика. – Помнишь, наша Чика, когда она была маленькая, чуть ни утонула в огромной луже, и её вытащила ворона.
– Она вытащила, но для чего? Чтобы съесть её. И съела бы, если бы мы отцом не отбили её.
– Значит, вороны самые вредные птицы?
– Нет, не самые вредные, есть и похуже. Кукушки, например. Они откладывают яйца в чужих гнёздах, а кукушата выбрасывают из гнезда хозяйских детей. То есть занимают жилплощадь незаконно. А потом подрастают и поют свои ужасные песни, в которых кроме ритма ничего нет: ку-ку, ку-ку, бум-бум, бум-бум. Бессовестные они.
– А как соколы, коршуны, орлы?
– О, дочка, ты слишком высокие инстанции затронула. Эти птицы – каста неприкасаемых. Они хозяева небес и не наше дело о них судить. У них всё: сила, власть. Потом дети орлов тоже становятся орлами. Мы не можем тягаться с ними.
– Однако пора в путь, - сказал старый вожак Зен, и все поднялись, чтобы лететь дальше. Вскоре показались просторы России, куда они и направлялись. Под ними проплывали знакомые поля, леса, города и сёла. Всё казалось таким маленьким, игрушечным. Они летели то под облаками, то над ними, любовались красотами неба и земли. Многоопытный Зен вёл стаю, отлично зная этот путь. Долгий, утомительный перелёт подходил к концу.
Чик и Чирика без труда нашли дом, под крышей которого они вывели и взрастили своих первых малышей. Гнездо, конечно, не сохранилось, но всё остальное было по-прежнему. Здесь же рядом стали обустраиваться их дети и друзья Зен-Зинь. Все семьи дружно взялись за дело и уже через несколько дней гнёзда были готовы. Это событие отметили вместе большим пиром. На столе было всё: сациви из червей, чахохбили из мух,  комарёнок-табака.
Но их радость была недолгой: в дачные дома приехали люди, стали шуметь, дети  гонялись за птицами, кидали в них камни.
– Какие они нехорошие, эти люди, - сказала Чирика, - житья от них нет.
– Зачем ты так говоришь? Они же этот дом построили, где мы живём. – Сказала Зинь.
– А мой дедушка говорил, что люди самые страшные звери, хищники: они едят всех животных и птиц. Если бы я могла, заклевала бы их всех.
– Нет, дорогая Чирика, нельзя быть такой жестокой и несправедливой. Да, люди едят некоторых птиц и животных, но мы ведь тоже едим червячков, мух, других насекомых? Они ведь тоже жить хотят, а мы их едим!? Но так Бог создал, и всё равно всем надо жить в мире и согласии.
– Правильно Зинь говорит, – вмешался в разговор старый Зен, – не надо враждовать, надо любить и уважать друг друга. У каждой птицы свои обычаи, своя гордость, своя жизнь. А под солнцем всем места хватит. Одни птицы искусно поют, другие красиво летают, мы трясём своими необыкновенными хвостами и всем хорошо и интересно. Ведь будет совсем скучно, если все птицы будут одинаковыми. Что же касается воробьёв, о которых ты, Чирика, так нелестно отозвалась, не такие уж они плебеи. По мнению людей, мы, трясогузки, относимся к отряду, родственному воробьям. Так что ко всем надо относиться с достоинством и уважением.
С этими мудрыми словами все согласились и разлетелись по своим делам. Надо было спешить: ведь лето здесь короткое, а успеть надо очень многое.
Вот и сказке конец.
Отруби там, мука здесь; горе там, радость здесь.