Глава 6. Семейный разговор

— Марина, — поправила меня девушка, с некоторым удивлением присматриваясь ко мне.
— Ни фига себе! Я тебя по всем мирам ищу, а ты под боком...
— Мы знакомы?!
— Сто лет в прошлый четверг будет, как я в тебя влюбился.
— Ничего не понимаю. У меня хорошая память на лица.

— Так ты ради моей дочери хитрым ужом ко мне подкатился?! — негодующе воскликнул Леонид Васильевич. — А я уши развесил, чуть было не поверил. Голытьба придорожная! Деньги просил на поездку к Оксане.

— Так вот же она, моя Оксана!
— Я Марина! — вскричала красавица.
— Ну, конечно же, ты Марина! А та девушка, с твоим лицом и твоей фигурой — Оксана, и я на ней женат. И у нас прелестная дочка Галина.
— Поздравляю. Так ты ещё и женат? — язвительно спросила девушка.

— Женат мой двойник из другой Вселенной. А я влюбился в тебя и полетел разыскивать по всем Вселенным, но нигде тебя не было. И только здесь с тобой встретился. А уж было отчаялся. Не представляешь, как я рад!

— Молодой человек, оставьте мою дочь в покое! Влюбился он. Да от неё весь город без ума — открытие сделал. Что-нибудь новенькое придумай.

Леонид Васильевич настойчиво принялся выталкивать меня за дверь квартиры на лестничную площадку, выкрашенную в нежный салатовый цвет. Я, как мог, выкручивался из его рук, и снова возвращался в прихожую. Вероятно, со стороны это выглядело весьма забавно, типа, ковёрных клоунов на арене цирка.

— Мариночка, сжальтесь! Я не выдержу скитаний по Вселенным! Видите, как я исхудал? Мне без тебя жизнь не мила, каторгой кажется!

— Что здесь происходит? — в дверном проёме одной из комнат квартиры показалась красивая женщина в длинном атласном халате, разрисованном ярко-красными драконами с разинутой пастью и раздвоенным языком.

— Ирина, звони в милицию! Пусть заберут этого хулигана! — крикнул ей Леонид Васильевич. — На работе он целый час мне втюхивал мозги, рассказывал байки о любви к Оксане, а сейчас увидел мою дочь, и решил к ней подкатить.

— Так Марина и есть та самая Оксана! Как вы этого не понимаете?! Ирина, вы божественно красивы, равно как и ваша дочка! Хотя бы вы, поверьте мне!
— Лёнчик, ну что за манеры у тебя, гостей выставлять из квартиры?
— Это не гость! Это татарин!
— Неправда! Я русский!
 — Чем докажешь?! Покажи паспорт! — выкрикивал Леонид Васильевич.

— Я же вам говорил: паспорт остался у меня дома. (Не говорить же ему, что я намеренно оставляю паспорт в дисколёте, чтобы не потерять его, да и в разных Вселенных многочисленные несовпадения с моей реальностью.) Нет необходимости таскать его всюду.

— Лёнчик, угомонись, дай человеку отдышаться. Что за манеры? Мне стыдно за тебя.

Хрулёв неохотно посторонился, пропуская меня в квартиру. Я прошёл мимо Марины, смотревшей на меня расширенными зрачками от удивления, и едва не задохнулся от нежности и любви к ней: я достиг своей цели, осталось, сорвать созревшее наливное яблочко и насладиться его вкусом.

В большой гостиной всё было стандартно, и своеобразно, с каким-то почти незаметным акцентом, не привычным, по-земному. Хотя в центре стоял непременный круглый стол с ажурной скатертью и вазой с цветами. Стулья с изящно выгнутыми спинками, под контур прогиба и мягким подголовником, вполне, можно откинуть голову и задумчиво посмотреть на потолок. Вдоль одной стены располагался длинный диван бежевого цвета, по левую сторону возвышалась «стенка», но своеобразного дизайна, непривычного моему взгляду.

— Ирина, вы не участвовали в конкурсах красоты? — спросил я, усаживаясь на упругий диван. — Уверен, корона, безоговорочно, была вашей. — Отношения с тёщей нужно ковать с самого начала: комплименты ещё никому не приносили огорчения.

За стол сели все члены семьи Хрулёвых. Женщины — напротив меня, чтобы мог ими любоваться? Леонид Васильевич по одну сторону со мной, переплёл на минуту пальцы рук, потом разжал и нервно постукивал ими по коленям, обеспокоенно посматривая на меня.

— Что за странные слова вы говорите, какие-то конкурсы красоты. Вы не представились. Не очень-то вежливо с вашей стороны.

— Ириночка, и ты, Марина, зовите меня просто — Иваном. Иван Константинович, по фамилии Вежинов. Родился в городе Волжске на Волге. Но у вас нет такого города, как и Астрахани, куда я приехал на стажировку после окончания института. На моей Земле ежегодно проводят конкурсы, где выявляют самых красивых женщин.

— Неужели красивых женщин у вас так мало, что нужно проводить конкурс, чтобы узнать, кто красивее?

— В самую точку замечание! Красивых очень много, но они не выпячиваются в конкурсах, они и без того знают, что они красивы. Это знание нужно спонсорам, которые устраивают эти конкурсы и выбирают себе жён.

— Какое странное занятие. Жену нужно выбирать по-любви, — сказала Ирина.
— Совершенно верно! Лучше не скажешь. Вот, я и влюбился в вашу дочь. Прошу у вас её руки и сердца.

— Но мы тебя совершенно не знаем. В первый раз видим. И потом, у Мариночки по-десять предложений за день. Не успевает отказывать.

— Мне нельзя отказывать.

— Это почему же? — возмутился Леонид Васильевич, гневно на меня посмотрев.

— У меня сердце разорвётся от отчаяния. Я проделал такой огромный путь! Вы не представляете, сколько я Вселенных перевидел, но, лишь на одной была Оксана с лицом и статью Марины, и я, то есть мой двойник, был на ней счастливо женат. И у них растёт прелестная дочурка — Галина. Поверьте, у нас с Мариной будет точно такая же! Вы в неё влюбитесь. Я думаю, мы на одной девочке не успокоимся, да, Марина? Нужен и мальчик. И две девочки. Они такие прелестные. Ах! Как же я рад вас видеть!

Марина смутилась и отвела взгляд на окно с узорчатой прозрачной занавеской: ну, в точности как у нас.

— Иван, я ничего не могу понять из ваших слов. Но ясно одно: Мариночке рано ещё выходить замуж, она на третьем курсе пединститута. Закончить его нужно, а уж потом думать о детях.

— А у нас всё это совмещают.
— Но за детьми нужен присмотр! — возмутилась Ирина.
— Конечно! Разве у вас нет бабушек?
— У них своя жизнь. Они нас воспитали. И совершенно не обязаны ещё и за внуками присматривать.

— А наши бабушки без ума от внуков. Балуют их.
— И чего хорошего от баловства?
— Верно. Ничего хорошего. Согласен.  Но мы наймём няню. Да, Марина?

— Ваня, вы опережаете события.

— Согласен, вы, Ириночка, правы. Меня занесло. Но это от радости, что моя любовь находится так близко, что я могу её потрогать. Хотя бы за руку!

Я вскочил и взял опущенную руку девушки. С некоторой задержкой, через две секунды, она её отняла, но эти секунды дорого стоили, давали надежду. Чтобы никого не пугать, не стал говорить, что увезу Марину с собой; даже если придётся перебрать тысячу Вселенных, я найду свою,  и мы заживём счастливо. Я вернулся на своё место, не отрывая влюблённого взгляда от смущённой девушки.

— А вы что, не любите телевидение? — спросил я, чтобы избежать тягостного молчания, вдруг повисшего над нашими головами. 

— Что за телевидение? — спросила девушка, поднимая взгляд от своих сжатых рук, отчего я утонул в синеве её глаз. — Для чего оно нужно?

— Разве у вас нет телевидения? А как же вы узнаёте новости?

— По радио. Вот так. — Она легонько хлопнула в ладоши, и откуда-то зазвучал мужской голос: «В Китае в провинции Ханань произошло сильное землетрясение магнитудой в семь баллов. Число жертв — свыше 13 тысяч человек».

— Здорово! Те же самые термины, что и у нас! А в Китае постоянно трясёт. А что в Японии, с атомным реактором Фукусимой?
 
— А что там? — спросил Леонид Васильевич.
— Ядерный реактор взорвался.
— Как реактор может быть ядерным? Что за чушь?!
— У вас не было атомных взрывов?!
— Нет. Зачем они нужны?
— В том-то и дело, что не нужны. У нас США взорвали над Японией две атомные бомбы. В Нагасаки и Хиросиме.

— Там нет таких городов. У меня по географии была пятёрка.
— Ну и прекрасно! Я рад за них. У нас, в смысле, у них, из-за этих взрывов в двух городах погибло около трёхсот тысяч человек.

— Ужас! Какие страсти ты рассказываешь! — произнесла Ирина и поднялась. Скоро она вернулась с подносом и тарелками. — Время ужинать. Ты, Ваня, не возражаешь?
— Можно, я потом зайду, через час?
— Ты торопишься?
— Не хочу вам мешать.
— А как ты сможешь нам помешать? Ложки, вилки станешь отнимать?

Марина фыркнула, представив такую картину. Я тоже улыбнулся.

— Разве что, у Марины, чтобы посмотреть, как она станет гневаться.
— Давай-давай, я тоже полюбуюсь.

Марина тоже поднялась на помощь матери. И я встал, спросил Марину:

— Где у вас можно руки помыть? Путь был дальним. Воды не всегда хватало.
— Пойдём, покажу.

В просторной ванной всё почти по-земному. В глаза бросались лишь различия: овальное зеркало во весь рост с внутренней стороны двери, (красавицам вполне дозволено любоваться собой после купания), мыло лазоревого цвета, впрочем, и у нас такие бывают. Но на ванне не экономили,  просторная, двухметровый человек запросто разместится, вытянув ноги, не поджимая, как у нас. При желании, и возлюбленная разместится.

Когда я вернулся в гостиную, на столе стояла фарфоровая супница, но блюдо было холодным, нечто вроде окрошки, и по вкусу её напоминавшее, но вместо кваса была другая жидкость: терпковатая и, чуть острая, с приятной горчинкой и ароматным запахом: сколько ни принюхивался, не смог найти аналог.

— Вкусно? — спросила Ирина.

— Бесподобно! Особенно соскучился по хлебу. У вас такой же, как и у нас, ржаной. Я потерял счёт месяцам, когда в последний раз ел хлеб.

— Ваня, может быть, хватит сочинять байки? Так тебе и поверили. Можно подумать, ты на окладе стоишь у фантастов, — укорила Марина. — Сознаюсь, произвёл на нас впечатление, пора и меру знать.

— Правда? Я вам понравился? Ф-фу! У меня на сердце отлегло.
— Произвести впечатление и понравиться — две большие разницы, — веско сказал Леонид Васильевич. — Это как, сравнить настольный теннис с настоящим.

— Согласен. Хорошее сравнение. Так вот, телевизор — это как мини-кинотеатр на дому. Вы ходите в кинотеатры? У телевизора экран намного меньше. Но, у нас уже делают и огромные, во всю торцевую стену вашей гостиной. У нас часами любят смотреть новости, фильмы, спортивные состязания.

— Что, вам больше делать нечего? — с ехидцей поинтересовалась Ирина.

— В какой-то степени, вы правы, свободного времени много. Но, большинством, движет извечное любопытство. Смотрят футбол, хоккейные матчи. У вас это есть?

— Удивительный ты парень! — восхитилась Марина. — Залихватски сочиняешь, и ни разу не сбился!

— Ты считаешь, что я вру? — с интересом взглянул на девушку. — Давай поспорим! Если я докажу свою правду, ты подаришь мне тысячу поцелуев. Ну? Ты же уверена в своей правоте. Ничего не теряешь.

— А если ты проиграешь, Что я буду иметь?
— Те же тысячу поцелуев, но уже от меня.
— Ох, и хитрец! — засмеялся Леонид Васильевич, намазывая хлеб розоватым повидлом.

Глядя на него, и я сделал то же самое. Вкусно! И не понять, из чего сделано. Намазал ещё один бутерброд.

— А как с чаем у вас?

Молчаливое недоумение в ответ.

— У нас, обычно, по утрам и вечерам гоняют чаи. Да и днем пьют. Что, нет? И кофе тоже? Вот это да! Как я погляжу, чего ни кинешься, всего у вас нет. У вас тут можно запросто миллионером стать. Есть у вас миллионеры, миллиардеры, олигархи?

— С чем их едят? — спросила Ирина.
— Это они всех едят, и никак не подавятся. Что-то я никак не врубился в вашу общественную систему государства. Какой у вас строй? Я наспех пролистал вашу историю, забавны различия и сходства. Ну, как, Мариночка, принимаешь пари на поцелуи?

— Ты в любом случае выигрываешь.
— Хорошо, предлагай свой вариант. Я на всё согласен.

Марина засмеялась и чуть покраснела.

— Нет! Только не это! — воскликнул я, вдруг отчётливо поймав её мысленный образ.

Снятие телепатической блокады отцом Оксаны в первой Вселенной сейчас помогало воспринимать сильные чувства, образы: Марина представила меня идущим обнажённым по улицам города.

— О чём это вы? — не поняла Ирина, а её дочка ещё сильнее смутилась.

— Ты же не знаешь, о чём я подумала, — упрекнула меня Марина.
— В том-то и дело, что знаю, хулиганка. Но, если ты настаиваешь, я согласен, потому что истина на моей стороне, как и все поцелуи, мне не придётся идти по улицам города.

— И как долго она будет тебе их отдавать? — поинтересовался Леонид Васильевич.
— Всю жизнь! У нас будет долгая и счастливая жизнь.

— Лёнчик, а ты знаешь, я начинаю верить этому наглецу, — сказала Ирина мужу. — Как-то у него уж очень всё складно получается. Да и сам собой хорош. Только не называй меня мамой. Я же, не очень старая? Правда?

— Ирина, вы старшая сестра Марины! Лет на пять, точно!
— Это ты так меня состарил? — съехидничала Марина.
— О тебе речь не идёт: ты само совершенство!

— А ты мне таких слов не говорил, — упрекнула Ирина мужа. — Ваня, когда ты познакомишь нас со своими родителями? Надо же, всё обговорить, обсудить.

— Мама! А моё решение как бы не в счёт?! Не считается? — возмутилась Марина.
— Считается, дочка, считается. Говори, мы тебя слушаем. Ты же, не хочешь заставить Ивана снова скитаться по Вселенным?

— Ты ему поверила?
— А ты?

Они обе посмотрели на меня. Даже Леонид Васильевич взглянул, как я среагирую.

— Мои родители остались в моей родной Вселенной. Я их не смогу пригласить на свадьбу. Но мне самому было бы интересно взглянуть на Вежиновых вашей реальности, может быть, даже себя увижу. Мариночка, ты очень занята? Давай слетаем на Самарскую луку?
— А где это?
— Намного севернее Нижнегородска. У вас есть карта?

Принесли метровый, довольно тяжёлый Атлас мира. Волжска и Самары там не было, как и Тольятти. Но на краю самарской излучины примостился город Семёновск, чуть выше Самары, которая здесь называлась Изборском.

— Да, — вздохнул я. — Всё не так. Вот в этом месте надо искать. Но не уверен, что кого-то найду. Для меня — наличие здесь Мариночки — уже чудо. Так, как у тебя со свободным временем? Полетим завтра? Можем начать сегодня, до сумерек ещё три часа. Хотя до моего корабля ещё нужно доехать. Да, лучше всего завтра начать! С утра пораньше. Марина, полетишь с нами? Леониду Васильевичу, думаю, будет некогда.

— Верно, мыслишь. Но, проводить я вас смогу, если всё обстоит так, как ты говоришь. А то заведёшь в лес и… топором по темечку.

— Папа, что ты такое говоришь?! — возмутилась Марина.
— А ты газеты почитай! Чего только в них ни пишут! Или ты против моего присутствия?

— Я всеми руками за! Можете отпроситься у своего начальства, и всей семьёй махнём в Семёновск.

— Билеты надо заказывать?
— Какие билеты? Я же сказал: у меня своё средство передвижения. Не самолёт, но… даже лучше. Правда, без особого комфорта. Ванной комнаты и кухни там нет. Наверное, и не будет, коль я нашёл ту, которую искал.

— Ты говорил о ракетах.
— Нет. Дисколёт. У вас есть дисколёты?

— Ты снова начинаешь выпендриваться? — упрекнул Леонид Васильевич? — Может быть, хватит? Фантазией Бог тебя не обидел, но нам-то, врать не надо.

— Я давно не врал. С детства.
— И начальству не врал?
— А им врать, какой смысл?
— Все хотят казаться лучше.

— А я не утверждаю, что я самый лучший. Но, уверен, во многих Вселенных Марина принадлежит мне. Впрочем, может быть, я и ошибаюсь. Мне стоило большого труда найти её. В своей, настоящей реальности, я даже не подозревал о её существовании. В другой реальности её звали Оксаной, и родилась она на Полтаве. Я никак бы не мог с нею встретиться, разве что чудом.

— Мы надолго полетим? — спросила Ирина. — Это я для того спрашиваю, чтобы знать, сколько нарядов с собой взять.

— Всё зависит от случая. Мы можем вернуться в любой день. Перелёт займёт не более часа. Учитывайте так же и то, что у меня нет ваших денег. Не смогу купить вам даже простых вещей.

— Ну, это я уже понял, — пробурчал Леонид Васильевич. — Вот вам на первое время, — он протянул мне пачку купюр.
— Не мне. Я же не знаю ваших расценок, Ирина лучше справится с предстоящими покупками.

— Тебя не собьёшь, стойко стоишь на своём. И, когда вы отправитесь в путь?
— Ирина, как рано ты встаёшь? Чтобы выспалась и не хандрила днём.

— Обычно я встаю в восемь утра — на работу не идти, можно и поваляться. Я веду химический факультет в институте, где учится Марина. Пока мы в отпуске. Но, ради такого случая, могу встать и раньше.

— Ну и отлично! Встанем в семь часов. Полчаса на сборы и двадцать минут на завтрак. В восемь часов выходим. Такси на это время можно заказать?

— Конечно. А ехать далеко? — поинтересовалась Марина.

— Километров двадцать пять отсюда, к западу от реки. Тебе сейчас нужно начать собираться, или ещё успеешь? Может быть, пойдём, погуляем по вашему городу перед сном? Леонид Васильевич, вы мне разрешите на этом диване переспать одну ночку? Заранее предупреждаю, на моём дисколёте особых удобств нет. Два кресла, один диван. Вот мой термос. Сможете его утром заполнить чем-нибудь? И бутерброды сделайте, чтобы от голода не помереть. До магазинов ещё добраться нужно. Я свой дисколёт прячу в чаще, чтобы в глаза не бросался.

— Я пойду, переоденусь, — поднялась Марина.

Минут через десять она вышла в летнем платье, широким колокольчиком к низу. Я всплеснул руками:

— Ты очаровательна! Духи — Шанель, или Красная Москва?
— Кристин Диор.
— Ого! И он у вас есть?! Ещё одно совпадение.
— Ваня, хватит дурачиться, пошли.

— Только не поздно! — выкрикнула Ирина.
— Нам рано вставать, знаем, — ответил я.

Мы вышли на улицу и взялись за руки, как первоклашки, улыбнулись друг другу, мои пальцы чуть сжали её пальчики: начался молчаливый переговор. Настроение у меня было великолепное, близкое к эйфории.

  — Ты, в самом деле, с Марса? — спросила она.
  — С Земли. Но с параллельной Вселенной.

— Наши учёные говорили, что такое возможно, но никто не доказал, что она существует.

— Хочешь, сейчас отвезу тебя к дисколёту и умчимся к другим Вселенным?
— А утром вернемся.
— Нет. Возврата не будет. Но нечто подобное найти можно.
— Тогда, зачем уезжать?

— Я надеюсь отыскать свой дом, который станет и твоим.
— Мой дом здесь.

— И это меня огорчает. У нас говорят: с милой и в шалаше рай.
— У нас тоже есть такая поговорка. Но лучше обойтись без шалаша.
— Согласен. У нас будут палаты каменные.
— В каменных палатах летом жарко, зимой холодно.

На вечерних улицах и скверах много гуляющих парочек, молодёжных групп, отовсюду слышался смех, приглушённые голоса, звучала приятная музыка. В тени дерева, куда не доставал оранжевый свет уличного фонаря, я приостановился и с чувством поцеловал Марину. Через три секунды она сдалась, и ответила на мой поцелуй.

— Ты меня раздавишь своими лапищами, — прошептала она.
— Если б ты знала, как долго я ждал этой минуты!
— А кто будет считать поцелуи, ты или я?
— У меня автоматический счётчик. Утром обнуляется.
— Так нечестно.

С соседней скамейки поднялась парочка, и мы заняли их место.

— Ваня, а если бы мы не разрешили у нас переночевать, что бы ты делал?
— Переспал бы на этой скамейке.
— Но она жёсткая. Ночью прохладно.
— Меня бы согревала мысль, что ты так близко, и скоро я увижу тебя.

Через полчаса мы направились к дому. Я едва удержался, чтобы не наброситься на неё с грязными намерениями, то и дело старался отвлечь свои мысли, хотя чувствовал, что и она горит желанием соития, но сдерживал фактор отчуждения, недоверия, слишком всё быстро происходило для неё: неизвестно, как отреагирует. Ладно, всё впереди. Терпение, и ещё раз терпение.

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2015/05/05/645