Ракета

Мы с Артёмкой строили ракету. Вернее, это Артёмка строил, а я приходил в гости. Артёмка был старше и больше. Он вообще был почти старшеклассником, хотя и не совсем. Я не знаю, в каком классе он учился.

Артёмка был умный. Он читал "Юный техник" и говорил всякие фразы, вроде, "мирное освоения космоса", а еще - "отличная идея".

Я завороженно смотрел, как Артёмка мастерит корпус ракеты, приделывает к ракете "крылья", "нос". Мне нравилось слушать про аэродинамику, первую, вторую, третью ступень. И вообще всё нравилось.

Однажды Артёмка объявил, что настал этап заправки ракеты топливом. Он, наконец, доверил мне участие в процессе: я сдирал бритвой спичечные головки и аккуратно сгребал коричневое топливо в кучки, которые Артёмка засыпал в ступени ракеты. Он еще что-то добавлял к тому, что называлось "серой". Кажется, марганцовку и магниевую стружку. Артемка не уставал повторять, что это должно сработать, лишь бы не было проблем со второй ступенью.

Потом, когда ракета была готова, и, сверкая на столе, ждала запуска, мы стали ходить на пустырь, чтобы строить космодром. Я таскал камни, Артёмка их складывал и давал указания, вроде:

- Нужно больше камней поменьше.

Или:

- Нужно меньше камней побольше.

Я старался не перепутать.

Наконец все было готово к старту. Я предложил запустить в космос какого-нибудь кузнечика или таракана. Но Артемка был против. Из-за того, что не был уверен во второй ступени. Он говорил, что мы не имеем права так рисковать. И вообще он говорил, что система возвращения пассажира на землю - это очень сложно, и ракета не потянет такой вес, хотя "надо думать в этом направлении".

Космодром наконец был готов. Артёмка торжественно нёс ракету через весь двор в направлении космодрома. Взрослые жильцы смотрели на нас с улыбкой, дети - с восторгом и завистью. Артёмка был горд собой. А я был горд, что я с Артёмкой.

И вот - торжественный момент запуска. Я прячусь в кусты. Артёмка подносит спичку, первая ступень вспыхивает, извергая
поток ослепительных искр, Артёмка тоже убегает в укрытие, падает на землю рядом со мной, мы ждём, завороженно смотрим на пламя и искры, вырывающиеся из сопла, и тут - бах! Происходит взрыв. Я зажимаю ладонями уши, вижу, как космодром разлетается на куски. От космодрома не остается ничего, кроме черного пятна.

Артёмка как-то неуверенно, робко начинает говорить о проблемах со второй ступенью. Он встает с земли, молча бредет через пустырь в сторону дома. Я бегу за ним, понимая, что он очень расстроен. Он так расстроен, что вот-вот заплачет. Я не могу понять, почему. Бегу за ним, пытаюсь с ним заговорить:

- По-моему, было здорово. По-моему, было просто очень здорово! По-моему, просто надо было делать ставку не на мирное освоение космоса. Просто, по-моему, надо было не ракету строить. И, по-моему, из-того как это было здорово, совершенно очевидно, что Артёмка совершенно не туда направлял усилия. Вот если бы мы построили мост, по которому ходил бы поезд, а железная дорога у меня есть, и мне её не жалко, а еще, если бы расставили солдатиков, и всё это подорвали с треском - вот это было бы по-настоящему здорово, и плевать на проблемы со второй ступенью.

Все это я долго говорю. И всё жду от ошеломленного Артёмки, что он перестанет думать о неудаче, перестанет молчать, снова превратится в
прежнего - весёлого, необычайно умного Артёмку. И мне кажется, что лицо у Артёмки постепенно светлеет. Внезапно он останавливается и говорит:

- Есть идея. Строить - так строить! Атомная бомба.

Он улыбается. Я тоже радуюсь, что Артёмка ожил, бегу за ним. Атомная бомба - вот, что нам нужно.

- Лишь бы не было проблем с кртической массой, - говорит Артёмка.

- Лишь бы не было проблем с родителями из-за железной дороги, - думаю я про себя.