Рудольф Лазарев
Пять жизней
Трилогия
Россия
2015 г.;
УДК 82
ББК 84
Л 17
Книга «Пять жизней» – это повесть об одном человеке, жившем в двух тысячелетиях: втором и третьем новой Эры, родившемся в тридцатых годах 20-го века. Обобщённый образ главного героя Петра Мухи сконцентрировал в себе мысли и поступки многих людей того поколения.
Автор, Лазарев Рудольф Михайлович, сделал глубокий анализ развития и становления своих сверстников времён конца второго тысячелетия. Творец и исследователь, автор книг о Вселенной, трезвом и здоровом образе жизни (ТЗОЖ) и о Космическом Разуме, сумел изобразить многие стороны жизни героя на основе своего многолетнего опыта.
Лирическая и в то же время трагическая повесть является наглядным, правдивым и оригинальным повествованием, которое читается легко и увлекательно, фактически это не одна, а много жизней одного человека. Такое, оказывается, бывает, и это доходчиво изложено в книге. Возможно, в ней кто-то узнает и свою жизнь.
Основное предназначение книги «Пять жизней» – предостеречь читате-лей от всего негативного, что было с Петром Михайловичем Мухой и расска-зать о подвигах и приключениях, случившихся с главным героем и его сверстниками на стыке двух тысячелетий.
Повесть составлена из трёх книг и пяти частей: первые три части – опи-сание жизни Пети Мухи в подробностях; четвёртая с участием Петра Михайловича – документальная; пятая, в основном, научно-теоретическая, касающаяся всех людей. В комплексе это даёт возможность понять устройство и процесс образования и взаимодействия частей Вселенной, место, роль, цель и назначения Человека в Природе и Космосе.
СОДЕРЖАНИЕ
Часть первая «Кусочек счастья» Книга первая (Первая жизнь до 22 июня 1941 г.) 4
Часть вторая «Трудная жизнь» Книга первая (Вторая жизнь с 1941 по 1963 гг.) 15
Часть третья «Весёлая жизнь» Книга первая (Третья жизнь с 1963 по 1981 гг.) 69
Часть четвёртая «Жизнь трезвая» Книга вторая (Четвёртая жизнь после 1981 г.) 98
Часть пятая «Жизнь вечная»
Книга третья (Пятая жизнь – Космическая) 102
Послесловие 105
Часть первая
Кусочек счастья
Первая жизнь
Книга первая
Часть первая
Рождения своего Петя Муха не помнил, но ощущение чего-то яркого, тёплого и чистого у него осталось. Будто зажглась на небе звёздочка – его звёздочка добра и любви! Будто взошло рядом солнышко, согревая его до самых костей, будто забил из-под земли родничок с водою свежей и живою.
И первые его воспоминания были о матери и отце.
Весеннее солнце набирало силу. Близился май. Природа пробуждалась. Петю уже выносили на улицу, окружали ласками и заботами. Милые лица его родителей, родственников и гостей были всегда веселыми, добрыми и красивыми. Увидев их, Петро громко лепетал что-то и тоже улыбался так, что краешки рта чуть не касались его ушей. Так прошли первые месяцы его жизни на этом Свете. Петя уже бегал самостоятельно под неусыпным наблюдением мамочки, старшего братика Юрика и сестренки Клавочки. Они наперебой добивались внимания Пети, и это было ему интересно. Набегавшись и наигравшись, они все вместе шли кушать что-нибудь обязательно вкусненькое и полезное, а насытившись, укладывались на покой под нескончаемые сказки и поучения милой мамочки. Снились Пете чудные сны, и он был очень счастлив!
Теперь, пока он подрастает, самое время рассказать о его родителях и предках. Все они были русские, православные, крещёные. Из крестьянской глубинки центральной России, со святой земли Владимирской.
Отец Пети был из рабоче-крестьянской семьи. Его отец, Петин дед, работал на железной дороге стрелочником. Работа эта считалась почётной, и поэтому дед был немного надменно горд. Но по дому делал всё старик сам. Даже валенки валял и сапожничал. На чердаке у него была целая мастерская. Приучал он к труду и всех своих домочадцев. Бабушка была тоже властная, но на вторых ролях и страх как боялась Божьей кары. В церковь, пока она была, ходили регулярно и праздники христианские, посты и прочие обряды соблюдали. Поэтому отец Петра вырос тоже работящим, кряжистым, послушным родителей. Закончив местную школу и помолившись дома (церкву их уже разграбили коммунары), он попросился на военные курсы, а пройдя их, поступил в военное училище. Так и стал отец Петра кадровым военным по танковым делам. Перед самым отъездом в часть повстречал он дивчину гарную с местной ткацкой фабрики, и, недолго думая, обвенчались. И началась у будущей матери Петра кочевая жизнь на долгие годы…
Жила Петина мама до женитьбы в одной из деревень Владимирской гу-бернии, недалеко от железнодорожной станции Вязники и рабочего посёлка, где рос и ждал её будущий муж. Село хотя было и небольшое, но престольное, потому что в ней была церковь. Бабушка Пети по матери была очень набожная, так как на неё сильное влияние оказывала её старшая сестра – служительница местной церкви. В доме их постоянно были гости, странники. Лились православные речи и строго соблюдались все религиозные обряды и праздники. Мать Пети тоже привыкла к этому и впоследствии учила своих детей духовности и нравственности, как подобало ранее в русских семьях. Трудности её на этом пути были только в одном: муж был военным – офицером, а, следовательно, и коммунистом-антихристом. И хотя в душе у него осталась старая бабушкина закваска, вида он никогда не показывал в сочувствии и единоверии в Бога и других святых лиц. Разумеется, и икону мать хранила не на виду, дабы не подвести хозяина дома – время-то было предвоенное, суровое и сложное. Кругом бродили дьяволы во плоти!
Вот в таких условиях воспитывала она своих детей по наказам и заветам своих предков. Наказы эти и наставления заключались же в следующем.
Очень важно воспитывать человека с ранних лет. Будешь учить детей добру – из твоих детей выйдут порядочные люди; будешь учить плохому – выйдут дурные люди. Мало того, что с раннего детства нужно учить всему хорошему и разумному: нужно оберегать детей от всего дурного. Даже при грудных детях нельзя ничего худого ни делать, ни говорить. Давно замечено, как младенцы бывают до всего любопытны, а это значит, что могут они и понимать. Так почти всё это останется на всю жизнь в детях, что они видят и слышат в младенчестве. Поэтому надо вести себя осторожно при младенцах, чьи бы они ни были, свои или чужие: за своих и чужих мы равно дадим ответ Богу. И нам лучше будет на том Свете, если они спасутся! Всякий знает, как велика сила привычки, и, учитывая это, важно развитие в детях добрых привычек с самых малых лет в жизни.
Прежде всего, христиане старались напечатлеть в детском уме живое познание Иисуса Христа, внушали высокое учение Его о таинствах веры и правилах богоугодной жизни, не боялись вводить в круг образования христианского некоторые книги по истории, естественных и других наук. Но все светские и житейские науки были предметами второстепенными и изучались в той мере, в какой знание их было нужно и полезно для добродетели и церкви.
Первое в воспитании, когда наступало время учить детей грамоте, им давали для чтения Библию. Затем, для чтения, опять давали детям Священное Писание, задавая из него уроки для изучения на память. После божественных книг родителям надо давать детям для чтения сочинения святых отцов. Эта литература была предпочтительна всем другим книгам. Если вы хотите, чтобы ваши дети слушались вас, то приучайте их к слову Божию.
Душа предназначена быть храмом Божьим!
И это во многом добивается молитвами, совершаемыми главою семейства в присутствии всех обитателей дома, а также в церкви.
Необходимо удалять детей от всего, что могло возбудить в них нецело-мудренные мысли и движения: свадьбы, пиршества, общественные зрелища, соблазнительные сочинения и знакомства с людьми зазорного поведения.
В отношении тела надо приучать детей к скромности в одежде и других внешних украшениях, к умеренности, воздержанию и простоте в питии и пище. Оградить детское сердце от всех внешних и внутренних соблазнов.
И главное – воспитывать личным примером!
«Помните, – писал блаженный Иероним родителям, – помните, что лучше можно научить дитя примером, нежели словами». Даже порой не было нужды в словах, когда дети получали опыт самим делом. Разумеется, необходимо, чтобы: дети, находясь под кровом отеческого дома, слушали и видели образец всех добродетелей; дети везде и во всякое время участвовали в благочестивых действиях своих родителей; воспитание входило в состав благочестивых занятий отца и матери. Ведь матери, охраняя дом, преимущественно смотрят, как семейство делает то, что принадлежит небу. Поэтому христиане сознают, что пример благочестивой матери особенно силён. Не зря, особенно раньше, можно было слышать от детей при погребении матерей: «Благодарю тебя, любезнейшая мать! Вечно останусь твоим должником».
При воспитании детей христиане особенно дорожили первыми годами их детства. Даже когда дети были ещё во чреве матери, и тогда заботились об их теле, опасаясь повредить им своею неумеренностью в жизни, и о душе, посвящая её Господу и испрашивая у Него благословения для рождавшегося дитяти. Нежный возраст легко принимает и, как печать на воску, напечатлевает в душе то, что слышит; преимущественно с этого времени жизнь детей наклоняется к добру или ко злу. Раннее воспитание приносило нередко плоды ещё в самых ранних летах детей; ибо самые малолетние дети имели дух и мужество являться перед мучителями, исповедовать перед ними свою веру в Иисуса Христа и принимать мученическую смерть во имя Его.
Именно под влиянием христианской веры, христианского воспитания собиралась, крепла и возвеличивалась Россия. Каковы же основные устои этого?
Основное начало человеческой нравственности есть вера в Бога!
Орган духа нашего, которым является эта вера, есть сердце. Жизнь сердца шире жизни умственной. Оно проявляется раньше ума и не мыслями, не понятиями, а впечатлениями. Едва покажутся в глазах дитяти первые проблески понимания, мать – истинная христианка – подносит дитя своё к киоту, освящённому лампадою, и, указывая на икону Спасителя, говорит ему: «Это Бог!»
И какое великое приобретение – полюбить Его с младенчества!
И кто не приобрёл этих духовных сокровищ в детстве, тот едва ли приобретёт их. Чувств сердечных втолковать нельзя, любви к Богу нельзя выучить только по учебникам.
Посещение церковных храмов, где дети получают Божие благословение; молитвы, что проникают благоговением в детские сердца; радостный трепет сердец в светлые дни Пасхи, Рождества, Масленицы, Крещения и других, – всё это остаётся в душах детей не в качестве голых мыслей и понятий, а в качестве усвоенных навыков. Это и есть живое учение о Боге и Его свойствах.
И если это учение идёт непосредственно от отца и матери, то для детей нет ничего выше и дороже родителей!
Одна из самых трудных задач в деле воспитания есть раскрытие совести. Человек без совести – язва общества! Наука и образование ума не всех спасают от бесчестных поступков. Где же способы воспитания честных людей? Они в христианском воспитании! Там наставление направляется главным образом не на внешние признаки, или принадлежности, или последствия худого дела, а на внутреннее состояние духа, которое от него происходит, то есть на сострадание сердца и совести. Поэтому христианские родители спешат, прежде всего, сообщить детям понятие о том, что грешно, чем прогневается Бог, за что Он наказывает грешника и лишает его Своей любви и надежды вечного блаженства. Состояние духа этого называется СТРАХОМ БОЖЬИМ – внутренним стражем души, который один только может охранить её от всякого порочного и бесчестного дела. Бог вселяется в душу человека и становится в его совести незримым свидетелем его жизни, помыслов и дел.
С ним, с Богом в совести, человек везде хорош и везде надёжен! Не зря люди говорят человеку, потерявшему совесть: «Бога в тебе нет». И это верно!
Но мало знать доброе и желать его; надобно ещё иметь силу его достигнуть. Каждое доброе дело представляют две задачи: сначала нужно одолеть трудности и препятствия, которыми оно всегда окружено, потом употребить усилия, чтобы совершить его. То и другое требует от человека твёрдой воли, выдержки, духовной бодрости, неутомимости и, кроме всего этого, постоянного исправления и нещадного понуждения себя к добру, так как препятствий к деланию добра больше в нас самих, чем вне нас. У слабоверных и антихристов бытует мнение, что рано будить детей, выводить их на молитву, долго стоять в церкви при богослужении, испытывать себя на верность Богу – это напрасное истязание. Нет, это нужно затем, чтобы постепенно приучать себя и дитя своё к бодрствованию, вниманию, собранности мыслей, терпению в подвиге, без чего не свершается ни одно доброе дело. Святой Иоанн Лествичник говорит: «Кто не привык обуздывать своего чрева, тот не начал никакой добродетели». Кто имеет истинно христианскую добродетель, от того, и при высоком образовании, никаких злых возражений не слышно. Эту суровую школу духовных упражнений наш народ с усердием проходил под руководством христианских подвиж-ников, в течение более тысячи лет, и в ней приобрёл те высокие свойства, которые сделали его народом великим. А нам, в наш просвещённый век, приходится, к сожалению, видеть его нравственно расслабевающим. От суровости школы церковной не вымерли и не оскудели дарованиями люди, не расслабело, не измельчало население, не упал дух народный. Народ наш чувством сердца понимает, какие сокровища он из церкви выносит. В ней он получает ясные понятия о Боге и вечной жизни, о грехе и добродетели, обличие своих слабостей, побуждение к исправлению, утешение в скорби; в ней он живёт духом, в ней торжествуют священные празднества веры и воспоминания великих событий отечественной истории. От того он и готов всегда положить жизнь свою за веру православную, за святыни родной земли.
А как там наш герой – Петя Муха? Растёт! Правда, хиленький и часто болеет, но забота о нём окружающих придаёт ему силы бороться и радоваться каждому новому дню. У него всё ещё впереди. И от того, какие в него будут заложены основы в детстве, будет зависеть всё его дальнейшее будущее. Пусть пока выздоравливает!
Мы же продолжим разговор об основах воспитания христианской веры, особенно в детстве, которые наказывали нам православные предки наши.
Познав, в общих чертах, основные приёмы христианского воспитания, особенно детей, следует перейти к более частным правилам воспитания и воз-действия.
Главным, разумеется, является основное: чем раньше, тем лучше воспи-тывать человека. Воспитание нужно начинать ещё с колыбели. Здесь приложимы Святые Тайны, за ними вся церковность; и с ними вместе вера и благочестие родителей. Особенно большое влияние на детей производится при посещении церкви. И одно из первых посещений – крещение детей. Это особое святое Таинство, которое позволяет охранять душу человека до гроба и далее. Одно из видимых охранений является ношение освящённого крестика. Под этим видимым охранением есть невидимое: АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ, Господом приставленный к младенцу с самой минуты крещения, блюдёт его своим присутствием, невидимо влияет на него и в нужных случаях внушает родителям, что надо сделать с находящимся в опасности детищем. Делает всё, чтобы сохранить душу до Частного Суда.
Вот почему некрещёных детей не отпевают в православной церкви после смерти, потому что у них не было ангела-хранителя и некому сопровождать и защищать эту грешную душу при прохождении мытарств и далее.
Обращая внимание на духовную сторону дитяти, не следует упускать из внимания и телесной природы его, которую так же д;лжно иметь в виду с самого раннего детства. Здесь главными являются три отправления.
Источное для телесной жизни отправление есть питание. В нравственном отношении оно есть седалище страсти к греховному услаждению плоти. Поэтому надо так питать дитя, чтобы, развивая жизнь тела, доставляя ему крепость и здоровье, не разжечь в душе плотоугодия. (Отсюда крайний вред пичкать детей сладостями и всякого рода лакомствами.) Первая закваска очень дорога! Главное здесь – не развить сластолюбие и неумеренность в пище – два вида чревоугодия, эти губительные для тела и души склонности, прививающиеся к питанию.
Второе отправление тела есть движение: орган его – мускулы, в которых лежит сила и крепость тела – орудия труда. В отношении к душе оно седалище воли и очень способно развивать своеволие. Мерное, благоразумное развитие этого отправления, сообщая телу возбуждённость и живость, приучает к трудам и образует степенность. Напротив, развитие превратное или оставленное на произвол, в одних развивает непомерную резвость и рассеянность, в других – вялость, безжизненность, леность.
Третье отправление телесное лежит в нервах. В этом отношении должно поставить правилом приучить тело безболезненно переносить всякого рода влияния внешние: от воздуха, воды, перемен температуры, сырости, жара, холода, уязвлений, болей и прочего. Кто приобрёл такой навык, тот счастливый человек, способный на самые трудные дела, во всякое время и на всяком месте. Душа в таком человеке является полною владычицею тела. И это очень хорошо! Главное зло в отношении к телу – телолюбие и желание тела. Оно отнимает всякую власть у души над телом и делает первую рабою последнего. Бывает и «золотая середина», но это ведёт к малодушию и безверию.
Но и это ещё не все наставления христианского воспитания.
По мере развития ребёнка нужно обращать внимание на все главнейшие силы его души: на ум, волю и сердце.
УМ. У детей скоро обнаруживается смышленость. Она свойственна умению говорить и растёт вместе с усовершенением последнего. Поэтому начать образование ума нужно вместе со словом. Родители сами говорят между собою: дети прислушиваются и почти всегда устанавливают себе не только мысли, но даже обороты их речи и манеры. Истина доступна всякому!
ВОЛЯ. Дитя многожелательно: всё его занимает, всё влечёт к себе и рождает желания. Не умея различить доброго от злого, оно всегда желает и всё, что желает, готово выполнить. Дитя, предоставленное самому себе, делается неукротимо своевольным. Поэтому родителям строго надо блюсти эту отрасль душевной деятельности. Пусть со всякими желаниями дети прибегают к родителям и спрашивают: можно ли сделать то или другое? Настроить их так, чтобы они даже боялись своей воли! Эта боязнь с возрастом пройдёт, когда придёт мудрость, чтобы отличить добро от зла. А пока, отучая их от своей воли, надо приучать дитя делать добро. Для этого пусть родители сами представят истинный пример доброй жизни! Дети любознательны. Вместе с тем и самих детей надо вызывать на добрые дела и сначала приказывать им делать их, а потом наводить, чтобы сами делали. Самые обыкновенные при этом дела сути: милостыня, сострадание, милосердие, уступчивость и терпение. Отсюда выйдет воля с настроением на разные добрые дела и вообще с тяготением к добру.
СЕРДЦЕ. Под действием ума, воли и низших сил само собою и сердце будет настраиваться к тому, чтобы иметь чувства. Сердце – способность вку-шать и чувствовать насыщение. Самое действенное средство к воспитанию истинного вкуса в сердце есть церковность. Церковь, духовное пение и иконы – первые изящнейшие предметы по содержанию и силе. Надобно помнить, что по вкусу сердца будет назначаться и будущая вечная обитель, а вкус сердца там будет такой, каким образуют его здесь при жизни в теле своём. Особенно надо охранять детей от дурного товарищества. При встрече с дурными людьми надо уходить от контакта с ними. И во всё последующее время следует сохранять тот же порядок.
Несколько слов о Страхе Божьем, приучению к нему. Страх Божий называется началом премудрости и представляется как бы неотлучимым стражем добродетели. «Без Страха Божьего, – говорит святой Василий Великий, – нельзя сделаться ни знающим, ни благоразумным, ни добрым: в нём ключ ко всему этому».
Как надобно внушать СТРАХ БОЖИЙ?
Во-первых, внушение Страха Божьего должно делаться без всякого раздражения и гнева, со страхом и благоговением и непременно в духе любви.
Во-вторых, должен быть искренний и глубокий страх в самом внушаю-щем, который не столько выражался словами, сколько чувствовался сердцем научаемого. В-третьих, надо чаще сдерживать детей внушением страха Божьего, чем распускать их словами о милости и всепрощении. Это потому, что греховая воля наша готова воспользоваться малейшею поблажкою: человек, не утверждённый, как следует, в добре, готов позволить себе чрезмерное упование на милосердие Божие. Человек должен бояться грешить, и если случается нарушить какую-либо заповедь, то чтоб он чувствовал в себе и стыд, и смущение великое.
Нужно внушать страх Божий с самого раннего детства!
И последнее из наставлений и наказов древних христиан. Пусть родители не пренебрегают воспитанием своих детей. Это прямой их долг, требуемый не только словом Божьим, но и самой природой. Закон воспитания всеобщ в царстве животных существ. Воспитания требует сама Природа! И родители, конечно, ответственны за своих детей. Почему? Потому что родители добрым воспитанием могли и должны были предотвратить проступки своих детей. Грех отражается от мыслей только такими понятиями и познаниями, которые прогоняют его, или коих он не может выносить, – таковы собственно истины веры евангельской: ибо дьявол бежит от одного имени Иисуса. И так вы сможете лучше всего обезопасить умы детей ваших от приражений греха, если ваш сын или дочь научатся веровать в Святую Троицу – Бога Отца, Бога Сына, Бога Духа Святого – веровать, что Бог по святости Своей не терпит никакого греха, не по милосердию Своему и покаянию согрешившего хочет грешнику не смерти, а спасению.
Примите же к сердцу это, все родители!
Внушайте своим детям правила христианской жизни: развивайте их ум, сердце и волю в духе Святого Евангелия, готовя их не столько для Земли, сколько для Неба – Вечности!!
В заключение укажем прекрасный и верный способ хорошо воспитывать детей своих. В деле воспитания имеют особенное значение старший брат или сестра, а потому благоразумные родители, если хотят облегчить себе труд воспитания детей, должны обращать преимущественное внимание на воспитание первородного из них. Если первенцы – сын или дочь – поставлены на прямую дорогу, воспитаны хорошо и преимущественно в духе христианского благочестия, то родителям уже не так трудно будет дать такое же воспитание следующим детям: они будут брать пример со старшего!
Вот такие наказы и наставления древних христиан и мудрых наших предков впитала в себя мать Юры, Клавы и Пети. Она старалась делать всё, чтобы воплотить эти наказы и наставления в жизнь. Но, к сожалению, жизнь, окружающая их, заставляла многое делать в тайне, а значит не в полной мере и ненадёжно.
Каковы результаты этого и есть суть описания жизней Пети Мухи, его родных, близких, знакомых и сверстников его поколения. Итак, спустимся на нашу грешную землю и проследим, сверяя со своей судьбой, за тем, как развиваются события. А развивались они весьма интересно и стремительно.
Однажды отец вернулся со службы очень радостный и возбуждённый. Все заметили это, а он и не пытался скрывать свою новость. Его посылали в Москву на учёбу в военную академию.
Радости у всех не было конца! Особенно у матери. Ведь теперь удастся, наконец, вырваться из этого глухого городка западной Белоруссии, где не было даже православной церкви. Да и Юре с Клавой надо скоро идти учиться в школу.
Вещи у военных малые. Сборы были недолгие. И вскоре всё семейство Мух расположилось в небольшом академическом городке под Москвой. Отец сразу приступил к занятиям, брат Юрий пошёл в первый класс, сестру Клаву определили в детский садик, а Петя, по своей ещё слабости со здоровьем, остался дома с любимой и вечно хлопочущей по хозяйству мамой.
Жильё было отличное, комната большая, светлая, удобная. Для детей наделали передвижных перегородок, и они не совсем не стесняли родителей. Да и редко по вечерам они были врозь. Обычно к отцу приходили соседи – сослуживцы и слушатели академии: играли, пели, веселились. Детям было очень интересно с ними, многому они учились у старших. Брат Юрий обычно сидел в уголке и потел над учебниками. До всего доходил сам и проверки домашних заданий почти не требовалось. Он рос тихим, спокойным, рассудительным – как старший брат!
Сестра Клава была любимицей отца и вечно сидела у него на коленях. Конечно, это баловало и отражалось на её развитии. Появились черты капризности и даже упрямства. Мать пыталась поставить на путь истинный, но влияние отца, детского сада и улицы были уже главенствующими. Всё это происходило постепенно, и разговоры с отцом мать вела в одиночку, без свидетелей. Поэтому для Пети дни были безоблачными и счастливыми. Ему хватало тепла и ласки окружающих.
Несмотря на учёбу в академии, отец часто ездил в командировки. Это у них называлось практическими занятиями. Проходили они у них, бывало, по несколько недель и даже месяцев. Мать в это время ходила тревожная, но вида не подавали и бодрилась. Зато когда отец возвращался, почему-то всегда с новым орденом или медалью, то в доме опять начинались игры, шутки, веселье. Отец приносил много вкусных вещей, всегда подарки и игрушки, а мать приготовляла такие вкусные кушания, что пальчики оближешь. Всем казалось, что нет лучшей семьи на свете.
Но жизнь-судьба распорядилась по-своему, и горе, много горя, было уже рядом.
Сначала вдруг заболел опять Петя. Врач сказал: дифтерия! Благо Москва рядом, и в больнице оказали необходимую помощь. Начались для всех беспокойные дни и борьба за жизнь малыша. Мать денно и нощно, украдкой, разумеется, молилась за спасение сына. Открыто в церковь ходить ей было нельзя, сразу бы доложили начальству отца. Церковь тогда преследовалась большевиками как злостный враг.
Отец выхлопотал жильё в Москве. Уже учились Юра и Клава, да и в больнице Петю надо было навещать часто. Мать между больницей и домом разрывалась на части. Молитвы её помогали мало, и она знала причину этого. Ведь хоть и в глубокой Сибири родили Юру, но там была православная церковь, и первого сына крестили сразу и без осложнений. Дочь Клаву где-то на Юге удалось тоже окрестить, хотя и подпольно, в какой-то захудалой церквушке-приходе. Правда, пьяный был служитель церкви всё ли он сделал так, как надо, – неизвестно?!..
Один только Петя оставался некрещёный. И в этом мать видела причину всех бед младшего сына.
Поведение Клавы было всё хуже и хуже. Совсем стала отбиваться от рук девчонка. Её отряд октябрят имени Павлика Морозова, видимо, влиял на неё очень отрицательно. Антихристовые речи, которые срывались с её уст, страшили всех. Только отец гордился дочерью за смелость и воинственность действий. Мать потихонечку плакала по ночам. И хотя муж успокаивал её, на душе всё равно не становилось спокойнее. Наоборот, росла какая-то тревога на душе от чувства надвигающегося ещё большего горя и несчастья. Петя, видимо, к лучшему, ничего этого не видел, так как был ещё в больнице.
Однажды, это было в пятницу 20 июня 1941 года, отец пришёл домой при полной парадной форме с орденами и медалями. В правой руке у него был диплом по окончании академии имени М.В. Фрунзе (бронетанковой), в левой – бутылка шампанского. Пришли друзья, устроили гулянку. Правда, веселья особого не получилось. Все взрослые были чем-то озабочены, встревожены. Вспоминали свои командировки – практические занятия (впоследствии оказалось, что проходили они на Линии Манергейма, озере Хасане и даже в Испании . Вот почему у них появлялись новые награды на груди и ромбики на петлицах). Говорили как-то иносказательно, и толком понять было ничего нельзя.
Но вскоре, через каких-то 40 часов, всё объяснилось ужасно просто – ВОЙНА!
Вечером 22 июня отец забежал в больницу к Пете попрощаться. Опять командировка, как объяснил он, и велел поправляться. Петру этот день запомнился особенно. Во-первых, ему стало лучше, и он уже мог есть почти самостоятельно, а не через надоевшую ему трубку в горле. Во-вторых, отец принёс ему огромный огурец, почти с него ростом! Впечатление о нём у Пети останется на всю жизнь как одно из последних радостных и счастливых воспоминаний об отце.
Что творилось за окнами больницы, Петя не знал (ещё не вставал), но, судя по беспокойным лицам врачей, по мокрым и красным глазам матери, по тому, что реже стал его посещать старший брат Юрий, он догадывался, что всем им не до него, что случилось непоправимое, что кончаются его счастливые и беззаботные денёчки. От этого сердце его сжималось в комочек, и горло перехватывал очередной спазм. Он терял сознание и проваливался во тьму…
Только крик матери и шаги бегающего вокруг него медицинского персонала связывали его с жизнью. Это продолжалось многократно, и, казалось, не будет от этих мук спасения. В конце концов мозг не выдержал нагрузки и отключился.
Наступила неимоверная благодать, которой и закончилась первая жизнь Пети Мухи.
Примечание: Церковные и светские поучения о воспитании детей со-ставлены и обобщены по разным публично напечатанным источникам информации.
Часть вторая
Трудная жизнь
Вторая жизнь
Книга первая
Оглавление
Глава 1. «Военный период» 17
На родине родителей 17
В Москве 22
В Германии 26
Глава 2. «После ВОВ» 31
Опять в Москве 31
В Сибири 36
Мытарства 44
Техникум 45
Свадьба и начало работы 54
Армия (служба в СА) 57
Работа. Дети. Комсомол 62
Слабость 66
Глава 1. «Военный период»
На родине родителей
Первое, что почувствовал Петя в новой жизни, – это тепло, исходящее откуда-то рядом. Открыв глаза, он увидел кирпичную стенку с окошком, а за окном горел костёр. Как это всё объяснить, он ещё не знал, но в душе не было страха, и сердечко его не тревожилось. А когда увидел удивлённо-радостные глаза любимой мамочки, совсем успокоился. Но ненадолго. В доме начался целый содом. Всем хотелось посмотреть на Петю и сказать ему что-нибудь приятное. Мать пыталась утихомирить их, но это ей плохо удавалось. И вдруг показалась в поле зрения Петра громадная гора, и сразу все стихли. Гора – дед Петра по отцу – внимательно посмотрел на внука, сказал: «Жить будет!» и ушёл. Это означало, что надо уходить и другим. От удивления Петя не успел произнести и звука, а только глядел на всех и почему-то улыбался. Мать поняла, что кризис прошёл, и теперь надо готовиться к крещению Пети!
Впоследствии выяснилось следующее. Потеряв сознание в московской больнице, Петя отключился от мира сего и впал в летаргический сон. Врачи сделали всё, чтобы спасти ему жизнь, и это им удалось. Страшная болезнь прошла свою кризисную точку и начала отступать. Через пару месяцев удалили все трубки, заросли все свищи, сняли маску. Если бы не кома-сон, можно было уже выписать Петю домой, но случилось неожиданное чудо…
Среди бела дня, уже глубокой осенью, вдруг на пороге появился отец. Он был в полевой форме и по-военному скомандовал: «Собирай детей и только необходимые вещи, а я за Петей в больницу. Поедем на родину к родителям. Комнату управдом сейчас придёт и опечатает. Остальное расскажу по дороге, так как у меня только один час на сборы». Пришёл управдом, помог собраться, составить опись оставшихся вещей и даже напоить всех на дорогу чаем. Благо, Юра с Клавой были уже дома, и не надо было бежать за ними в школу. Минут через сорок вернулся отец, и все вышли на улицу. У крыльца уже стояли санитарная машина и старенький автобус с военными. Быстренько погрузились и в путь. Тут уж отец и разговорился…
Для получения новой техники (видимо, танков) его отозвали с фронта. Поручили срочно организовать и возглавить колонну в г. Горький и обратно. Оформив все документы в генштабе, отец попросил у командования, и оно разрешило захватить для эвакуации семью. Благо, родина отца и матери располагалась по пути следования колонны. Так вот и распрощались Мухи с Москвой, со своими Малыми кочками (на этом месте сейчас микрорайон Лужники).
На улице было морозно, и шёл первый снежок. Ехали быстро. Ну и переполох начался у родителей отца, когда к дому подкатили машины и вышло много военных! Сначала даже и не заметили нас среди них, но когда разобрались – радости не было конца. К сожалению, встреча оказалась недолгой: только один день и ночь. Зато все согрелись, помылись в баньке, плотно покушали и отлично, по-домашнему, отдохнули.
Провожали их ранним утром чуть ли не все жители посёлка – станции Вязники. Петя этого не видел, так как был ещё слаб, и его на проводы не взяли. Расстались дома, и он потом долго вспоминал прощальный папин огурец (в больнице 41 года).
Шли дни, жизнь продолжалась, Петя почти окреп. Ждать больше не было никакого терпения, и мать побежала в свою деревню к бабке Пелагее, где ещё была действующая церковь, договариваться о крещении сына. Решили, что тянуть нечего, и договорились окрестить на сей же неделе, в канун праздника Введения во Храм Пресвятой Богородицы (в честь её иконы Казанской и по случаю освобождения Руси от поляков князем Пожарским с его ратниками 04 ноября в 1612 году). Сборы были недолгими, но основательными. Закутали Петю в дюжину одёжек и уложили в плетёные санки. День был не очень морозный, но снежный. Шлёпать надо было вёрст пять, не менее. Сопровождали Петю трое: мать, крёстный и крёстная. Двое впереди тянули за верёвку, один помогает сзади. К полудню почти добрались до места, но повалил такой сильный снег, что каждый метр давался с трудом. Перед самой же церковью – крутая вверх горка. Здесь пришлось тянуть за верёвки всем троим. «Только бы верёвка не лопнула», – думала, поднимаясь в гору, мать Пети. Но случилось другое, не-предсказуемое. Где-то на середине горы сани накренились, и Петя из них вывалился. Идущие впереди саней в глубоком снегу этого даже и не заметили, только чуть, вроде, полегче стало. Поднявшись и вздохнув с облегчением, мать оглянулась и… потеряла сознание. Сани были пустые: ни Пети, ни гостинцев! Первые очухались крестники и побежали с горы вниз. Как раз зазвонили колокола в церкви. Разыскали Петю, всё остальное и уже на руках, под звон колоколов, поднялись наверх, где их ждали Петина мама и её родственники. Они пришли на праздник и обряд крещения. Радости, сквозь слёзы, у матери было столько, что с трудом остановили её рыдания. Узнав об этом, батюшка заверил, что всё: и снегопад, и потеря ребёнка с благополучным исходом и даже слёзы под колокольный звон – это очень хорошее знамение! Тогда все успокоились, раскутали Петю и приступили к Святому Таинству Крещения.
Пете шёл тогда уже пятый годик, и поэтому он запомнил этот обряд на всю жизнь. Всё было для Пети удивительно интересно и даже весело. Выполняя все поручения батюшки, Петя успевал посмотреть и на убранство церкви, и на всех собравшихся людей и даже подержаться за одежду служителя, когда следовали святыни. Купель была маленькая, и Петя туда весь не поместился. Тогда его облили сверху святой водой и завершили обряд словами: «Теперь ты с Ангелом-хранителем», все перекрестились. Петя не понял этих слов, но решил, что все изображённые на иконах, батюшка и все, кто пришёл сюда, и есть его Ангелы-хранители. Чудодейственное таинство свершилось, и все дружно пошли в дом родителей матери. Весь день Петю тыркали, чем-то пичкали вкусненьким, что-то говорили хорошее. Петя же или от мороза в дороге, или от купания, или от многих впечатлений мечтал об одном – лечь и уснуть. Мать это поняла, милая мамочка! Она уложила его на русскую печку. Уснул он сразу и спал крепко, с улыбкой и весь румяненький. Снились Пете в ту ночь дивные сны.
Чутьё матери не подвело. После крещения словно кто-то вдохнул в сына новую жизнь. Выздоровление шло быстро. На Новый 1942 год и Рождество Христово Петя уже бегал вокруг ёлки вместе со всеми детьми в доме. А их было много: трое москвичей, трое Константина – брата отца и сын сестры отца – Кати. Отец и брат его Костя были на войне. Так что из взрослых мужчин в доме был один дел Василий.
Юра подрастал и помогал уже при заготовке дров. Ну а мелкота помогала, как могла, по хозяйству в доме. Дедушка все дни был на работе – он был стрелочником на железной дороге. Женщины все трудились на ткацкой фабрике. Кто постарше – ходили в школу. Поэтому днём распоряжалась бабушка. Работы хватало всем. Трудились много и честно. Но и для гуляния, игр с деревенскими сверстниками выделялось время. Какими чудными были эти часы и минуты!
После того, как в доме все стали крещёными, Петю стали привлекать к православному воспитанию, согласно наказов и наставлений древних христиан. Мать Пети была очень рада этому, так как вынужденное ранее подпольное воспитания детей было не очень действенно. Теперь ей помогали все родные и близкие. Церковь в рабочем посёлке была закрыта (в СССРе строили коммунизму), и молились по домам. Но это велось верующими регулярно, соблюдая все обычаи и обряды. В школе хотя и велась антирелигиозная пропаганда среди детей, но учителя, будучи сами крещёными и из семей верующих, старались не замечать крестиков под рубашками детей. Правда, были и с этим большие сложности. Пионерские отряды создали во всех советских школах. Работали разные атеистические кружки, руководимые местными коммунарами, наведывались разные инспектора и комиссии из РОНО и центра. Пытались даже ходить по домам, но бабки так их отчитали, что они надолго отстали. Всё это раздваивало души детей и многих сбивало с толку. Отсюда и дома возникали всякие конфликты. Брат Юрий и дети, которые выросли в деревнях, не проявляли агрессивности к Божьей вере. Но вот сестра Клава, тёмная душа, сразу вступила в пионеры и встала на путь Дьявола. Видимо, по пьянке служитель церкви при крещении явно что-то напутал. Бес так и выпрыгивал из Клавдищи, наводя смуту и нарушая покой в большом и дружном семействе. Лишь благодаря властному характеру бабушки и строгому дедушке удавалось сохранить православный порядок в доме.
Зато какое было дружное проведение вечеров! Женщины пряли, вышивали, пели песни. Тут уж и Клава затихала. А когда у деда Василия была получка, то доставались детям в Божьи праздники и пряники с конфетами (в основном это были разноцветные подушечки и горошек). Длинными зимними вечерами, когда все дела были сделаны, после ужина и уборки посуды, дед предлагал иногда поиграть в лото. Доставал мешочек с бочонками и карточками, свою особую шкатулку с деньгами (почему-то ему давали зарплату в коробочках, запечатанных по 500 однокопеечных монет в каждой). Раздавал всем по равной кучке, и игра начиналась. Сколько было азарта, сколько юмора и смеха! Если проигрывался дед, то игра заканчивалась сразу. Все подсчитывали свои монеты и сдавали бабушке, громко докладывая результат. Удивительный момент! Обычно при подсчёте итогов игры всё сходилось точно (количество розданных дедом монет равнялось сданным бабушке). Лишь только раза два-три, когда баланс не сходился, устраивались разборки. Всегда разоблачали Клавдищу, которая пыталась зажулить несколько монет. Дед выводил её за ухо на середину комнаты и спрашивал: «Какую придумаем казнь воришке?» После таких казней пропажа монет прекратились. Мир и спокойствие снова были в доме.
Такие игры были редки. Обычно дед шёл после работы и ужина в свою мастерскую на чердаке дома. Петя очень любил сидеть в уголке и смотреть, как работает-мастерит дед. Всё он умел делать. А сапоги точал изумительные! Иногда рук ему не хватало, и он просил: «А ну, Петро, помогай». Этого только внук и ждал. Ради этого и просиживал с дедом много-много часов подряд. Мгновенье – и он рядом. Старался неимоверно! Всё запоминал. И даже несколько раз давал деду толковые советы. Дед Василий улыбался и хвалил внука Петю.
Но не всё так гладко. Шла война, и она тревожила всех. Уже погнали фашистов от Москвы на запад, когда пришла похоронка на Костю, сына деда. Рыданиям и молитвам не было конца. Осиротели сразу три сестрички. Загрустили и завяли бы они, если бы не было рядом дружной семьи. Только отгоревали по Косте – совсем расхворалась Катя, сестра отца Пети. Случилось это не вдруг. Все замечали, что с ней творится неладное. Ткацкая фабрика измывала людей. Условия труда были ужасные. Смены длились по 12 часов и более. Особенно трудно и вредно было в заготовительном цехе. Там и работала Катя. Сначала у неё было что-то вроде кашля. Потом начало ломить внутри. А ближе к весне расхворалась совсем. Кашель выворачивал её наизнанку. Приходила врач, выписывала лекарства, которых в аптеках не было. В больницу её не клали, всё было забито ранеными с фронта. Даже одну школу переоборудовали под госпиталь.
Когда при кашле у Кати стала идти кровь, взрослые поняли, что у неё чахотка (туберкулёз). При этом в открытой форме – заразный. А кругом дети. Срочно выделили ей каморку, где она и стала спать отдельно. Что ни делали, как ни лечили народными средствами, сколько за неё ни молились – всё напрасно. В конце концов Бог смиловался и забрал её душу. Схоронили Катю, когда начала подниматься травка и появились первые цветочки. Их положили ей на могилку.
Вот и ещё один сирота остался на этом Свете, большенький уже. Он вместе с Юрием заканчивал последний класс. Ведь школа их была четырёхлетка. Так и пролетели зима и весна. Наступало лето. Клава, спавшая ранее с тётей Катей, тоже стала проявлять туберкулёзные признаки. Учебный год заканчивался. Кое-как Клавка закончила второй класс, и надо было принимать особое решение. Или уезжать в Москву, чтобы начать лечить Клаву, или переезжать в деревню к бабушке матери, где был сосновый бор и, главное, удивительная знахарка и набожница бабка Пелагея. Её мази и настои из трав, мёде и святой воде делали чудеса в лечении. Да и нельзя было оставаться в доме родных отца – слишком тесно.
На семейном совете решили – ехать в Седельники, деревню бабушки Матрёны по матери. Написали отцу Клавы на фронт. Вскоре получили ответ и согласие. На том и порешили. Собрали нехитрые свои пожитки и на Троицу были уже на месте. Для детей началась совсем другая жизнь. Деда там не было. Зато были две бабушки: Матрёна да Пелагея – божьи коровки. Обе добрые, ласковые, набожные. Обе хлопотливые, милые и хлебосольные. Да и природа совсем другая. Ни стука колёс вагонных, ни гудков паровозных круглосуточно, ни дыма, гари и копоти. А под горкой маленькая речка прямо в лесу и озеро. Воздух наичистейший. Только одна беда на всех – война за окном.
Единственная уцелевшая действующая церковь на всю округу. Специально антихристы оставили её в глухом лесу, чтоб не слышно было удивительного колокольного перезвона этой святыни. А дети, заслышав в полдень звон колоколов, дружно бежали туда. Даже люди села собирались на площади у церкви. Единственное на всех радио, как ни странно, было в церковном пристрое. В общем, это был духовно-культурный центр. Там общались, делились своими радостями и горестями, молились. К сожалению, горестей было больше. Знамо дело – война!! Кому приходили похоронки, тех успокаивали всем миром. Да и помогали, чем могли, хотя и сами жили впроголодь. Только такая взаимопомощь и поддержка спасали всех в это военное лихолетие.
Трудились не только взрослые, но и дети. В основном это были сель-хозработы, заготовка дров и сена, заботы по дому и многое другое. Особенно трудно было весной, когда ещё ничего не выросло, а запасы подходили к концу. Благо, места были лестные, ягодные, грибные. Это позволяло не только сделать запасы на зиму, но и часть обменять в райцентре на одежду, керосин, мыло, иголки – всё то, что не могли сделать сами. А сделать могли многое: ткали, точали, гончарили, плотничали, пекарили… И всё это после работы в колхозе. Работы трудной и изнурительной, плоды которой уходили на нужды фронта. Только природа, терпение и труд делали своё доброе дело: успокаивали, кормили и лечили тружеников села. Помогали и хорошие новости с полей войны, которые радовали начавшимся наступлением наших войск. Даже похоронки не могли уже сломать душу людей, воспрянувших при начале освобождения нашей страны от фашистских захватчиков. Так росли и крепли в это смутное время дети войны – наше поколение.
Уже кончилось лето. Наступила осень. Все готовились к зиме. Петя и Юра росли здоровыми и крепкими. Клава тоже стала поправляться. Её постоянные работы в лесу – сбор шишек, ягод, грибов и прочего – делали своё доброе дело. А самую полезную часть выполняли настои и натирания, изготовляемые бабушкой. Даже приезжий как-то фельдшер порадовался ходу выздоровления и не стал выписывать никаких лекарств. Наоборот, записал себе несколько рецептов приготовления снадобий и просил заготовить ему сырья для них.
Так как учиться в этот год никто из детей не пошёл (школы близко не было), то весь процесс учёбы шёл от родителей и родственников. Благо, бабушка Пелагея была близка к церкви и имела в доме много божественной и светской литературы: книги, журналы, газеты. Особенно детям нравился старинный журнал «НИВА». И хотя сведения в нём были до 1917 года, там было много интересного и полезного. Главными воспитателями были труд и сверстники, с которыми дети села проводили вместе время. Церковные праздники и коллективные игры – удивительные воспитатели души. Здесь каждый был на виду. Каждый старался показать, на что способен.
Эти качества проявлялись в отношениях с соседями, самыми ближними людьми. Соседи – особая категория людей. Любой радостью и горем делитесь с ними. Ни одно большое дело на усаде не начиналось без совета и согласия соседей. А если чинить забор, то гвозди забивались только внутрь своего огорода. Как правило, сельхозработы начинали вместе. Если какая стройка или трудоёмкие работы, обязательно прежде советовались с соседями. соседи – самые званые гости. Родней, порой, родственников соседи должны быть. Если это будете соблюдать, то неприятностей от соседей не будет, и они будут уважать вас. В общем, одна семья! Это верный залог спокойствия и благополучия. Истинно так!! Даже в воскресенье и праздники в церковь ходили вместе.
Клава, правда, на церковные службы не ходила, и одна на всё село носила красный пионерский галстук, оставшийся у неё от учёбы в школе на станции Вязники. Это выделяло её среди всех, что явно ей нравилось, но мешало в общении. Выскочек и зазнаек в народе не любят! Порой доходило и до потасовок – действенного способа воспитания. Тут уж верховодила сила, особенно коллективная, и нарушитель общего спокойствия утихомиривался. Взрослые редко встревали в споры детей, и поэтому всё обычно заканчивалось благополучно. День-два – и дети все опять вместе.
Так летели дни, недели, месяцы. Наступило долгожданное лето 1943 года. Все ждали новостей с фронтов. Особенно когда разыгралось Курское сражение. Приближался новый учебный год, и мать беспокоилась об этом. Как быть с детьми, время идёт, а они не могут продолжать учёбу здесь на селе.
Опять выручил чудо-случай. Видимо, судьба такая у семейства Мух. Верно гласит народная пословицы: «Не было счастья, да несчастье помогло». Так случилось и в этот раз.
В Москве
Неожиданно явился отец. Долго не было от него вестей. Весь в бинтах и с клюшкой. Радости для всех было неописуемо. Первые дни все так и ходили за ним следом. И не до отдыха. Оказалось, что он был тяжело ранен под Курском, лежал в госпитале, и вот дали отпуск на 10 дней.
Из рассказов его мы узнали: как началось наступление под Москвой, как окружили немцев в Сталинграде (бывший Царицын, ныне Волгоград), как проходило Курское сражение. Везде отец ссылался на чудо-случаи, которые помогали победить врага в этих боях. Что за чудеса это были, он не говорил, но Петя узнает о них через много, много лет.
А пока проследим за событиями, происходящими с Мухами. Где-то дня через три-четыре отец начал всех собирать в дальнюю дорогу. Он заверил, что фрицам теперь будет капут, и можно возвращаться в Москву. Многие уже вернулись, и их обеспечили жильём и пособием. Собирались долго и хлопотно. Сначала в деревне, потом на станции у деда. Наконец, сели в поезд и тронулись. Боялись одного: только бы не разбомбили в пути. Ночь прошла благополучно, и к полудню следующего дня были Мухи в Москве. Оказалось, что комната в доме на Малых кочках цела-целёхонька, и даже сохранились вещи. Только бабка, которая жила в комнате напротив, умерла, и там поселили одинокого военного. Молодой, крепкий парень, но почему-то не на фронте. Приходил он домой поздно, очень уставший, и, покушав то, что приготовляла ему мать Пети, тут же ложился спать. С детьми разговаривал редко, был замкнут, но не зол. Так бы и не узнал никто, что за службу он нёс, коль не случиться трагедии.
Однажды сосед пришёл чуть пораньше, возбуждённый и разговорчивый. Принёс он большой кусок свинины и попросил сварить из него большую кастрюлю супа. Похлёбка получилась на славу: жирная, пахучая и очень вкусная. Сосед угостил всех этим деликатесом и сам наелся досыта. Долго он рассказывал о своём житье-бытье, кроме своей службы. Остатки супа он взял с собой в комнату, куда впервые зашли и соседи с детьми. Он так разомлел от жирного кушания, видимо, давно мечтал об этом, что даже показал детям настоящий пистолет с патронами и многие свои награды. Все удивлялись – откуда они у него. Ведь всю войну он провёл в тылу, а его наградили настоящими боевыми орденами и медалями. Но этого мы так и не узнали.
Утром, около 10 часов, в квартиру зашли несколько строгих военных. Спросили о соседе – дома ли? Никто толком не знал, так как он обычно уходил очень рано и тихо. Тогда взломали дверь и увидели его, лежащего на диване. Он был мёртв! На лице у него было подобие блаженной, сытой улыбки. Пистолет лежал на столе и рядом с ним много семейных и личных фотографий, какие-то письма и бумажки. В комнату никого не пустили. Всех соседей, вплоть до детей, подробно и отдельно расспросили на кухне. Всё записали и наказали молчать о случившемся. Тело умершего вместе с вещами забрали, а дверь его комнаты опечатали. Только после ухода все сообразили, что это были ЧКисты (по знакам отличия и манерам). Видимо, и сосед был их сослуживцем. Им накануне выдавали сало, вот и не выдержало сердечко соседа такой нагрузки – жирной пищи – и остановилось! Такие нелепо-счастливые смерти случались в те полуголодные годы.
Итак, для Пети пролетел ещё один год. В памяти его мало что осталось. Видимо, от однообразия и постоянного недоедания остались отдельные воспоминания. Мать всегда на работе. Юра и Клава в школе, тем более там кормили их. А Петро, почти беспризорник, как и многие его сверстники, на улице. Или в очереди за хлебом, который выдавался по спецкарточкам. Или на подножках трамваев. А чаще в одной из воинских частей, где не только удавалось вечером кино посмотреть, но кое-что перехватить из походной кухни.
Первые табачные затяжки: чинарики, чикирики. Всякие дикие игры типа жёнки-мушки, когда по часу без отдыха спорили подбрасывать ногой – это чудо-изобретение века. Подвалы, чердаки, сараи – стадный образ жизни. Тут уж не до молитв и обрядов, не до святых и благородных дел. Так росло поколение Пети Мухи, каждодневно думая и заботясь только об одном: где бы и чего-нибудь поесть!
Вытравлялось и постепенно исчезало многое из того, что было заложено матерями и родными в их детскую душу и рассудок. Но это были только цветочки. Впереди Петю уже ждали советская школа, пионерия, комсомолия, партийная работа, многие зигзаги жизни – жернова тоталитарного режима для уничтожения в человеке православной веры, свободной личности и элементарных прав.
Поэтому давайте повнимательнее проследим, как Пётр, вопреки всему, вышел на дорогу добра и правды.
А что же мать Пети? Какова её воспитательная роль в этот военный период жизни? Да почти никакой! С утра до вечера она на ткацкой фабрике. Прибежав домой, сразу готовила и кормила детей. Потом много стирала, сушила, гладила (подрабатывала) и успевала ещё много дел. Когда она ложилась спать, это детям было неизвестно. И только в редкие выходные дни она проводила с детьми побольше времени. В эти дни обычно все мылись дома или в городской бане. Петю мать брала с собой в женское отделение как дошкольника, бесплатно. Водила сына и в парное отделение. Громко разговаривает, повизгивает истомно там женский род. Но мы не берёмся описывать это событие. Да простит нас читатель за использование отрывков из произведений замечательных авторов – любителей русской бани. Тем более что городскую баню не сравнить с сельской. Вместе с Петей и автором этих строк мы побываем в обычной деревенской бане, каких тысячи в русских селениях…
«Банный жар – непривычный, ошеломляющий – потряс мальчика. Голова и размягчившееся тело укрепляется. Увядшее от жары сознание начинает править на свою дорогу; шея, спина и руки, сделавшиеся упругими, снова чувствуют жёсткие рубцы холщёвой рубахи, плотно облепившей тело, чисто и ненасытно дыша всеми парами. Он даже рассмеялся и освобождено выдохнул из себя разом все обиды и неудовольствия. Губы меж тем сосали воздух, будто сладкий леденец, и мальчик чувствовал, как нутро его наполняется душистой прохладой, настоянной на всех запахах, кружащих над огородом… В бане мальчик взят был в такой оборот, ну ни дыхнуть тебе, ни охнуть. Одна тётка на каменку сдаёт, другая шайку водой наполняет, девки, халды толстоляхи, одежонку с него срывают, в шайку макают и долбят окаменелым обмылком куда попало. Ещё и штаны до конца не сняты, ещё и духом человек не собрался, но уже началось, успевай поворачиваться и главное – крепко-накрепко зажмуривай глаза. Да как он ни зажмуривался, мыло всё-таки попало ему под веки, и глаза полезли на лоб… Вырываясь из крепких, сердитых рук, ослепший, оглохший, орал мальчик на всю баню, на весь огород и даже дальше; пробовал бежать, но запнулся о шайку, упал, ушибся… Тётки вертели, бросали друг дружке мальчика и скребли, так больно скребли!..
На приступок полки положили и давай охаживать тем, про что бабка загадку складную сказывала: «В поле, в покате, в каменной палате сидит молодец, играет в щелкунец. Всех перебил и царю не спустил». Царю!! Во какой веник бесстрашный. А Пётр что? Хлещите…
В какой-то момент стало легче дышать… Старшая тётка обдала надоедного племяша с головы до ног дряблой водой, пахнувшей берёзовым листом, приговаривая, как положено: «С гуся вода, с лебедя вода, с малого дитя худоба…» И от присказки у самой обмякла душа, и она, черпая ладонью из сожжённой по края кадки, ещё и холодячной освежила лицо малому, промыла глазки, примирительно воркуя: «Вот и всё! Будет реветь-то, будет! А то услышат сороки-вороны и унесут тебя в лес, такого чистого и пригожего». … Под хохот и шуточки девки незаметно сунули мальчика в штаны, в рубашку и последним, как бы завершающим хлопком по заду вышибли его в предбанник…» Писатель Василий Белов в своих рассказах пишет: «Вероятно, нет ничего лучшего в мире прохладного предбанника, где пахнет калёной сосной и горьковатым застенным зноем. Летним зелёным, ещё не распаренным, сухим, но таящим запахи июня, берёзовым веником. Землёй, оттаявшей под полом каменки. Какой-то родимой древностью тающим снежным холодом…» А Борис Бедный вторит: «Свободно дышала вся кожа, ощущение было такое, будто заново народился». Пройдёт много вечеров, много лет, поблекнут детские обиды, смешным сделаются в сравнении с обидами настоящими, и банные субботние вечера сольются и останутся в памяти дивными видениями. Такая врождённая страсть российского люда к банным ритуалам постоянно помогала ему во многие века сохранять тело в чистоте и закалке, что укрепляло дух и тело человека.
Не хочется расставаться с этой темой. Но в жизни Петра Мухи ещё много будет поучительного и полезного. Поэтому закончим её строками из поэзии Николая Асеева, посвящённые русской бане:
«Зелёный веник, терпкий банный дух.
А в теле раскалённые иголки,
И жаркой не выдерживая порки,
Как чёрт от ладана, бежит недуг».
Много написано о русской бане у Алексея Галицкого в его книге «Щед-рый жар». Спасибо всем, кто помогал Петру Михайловичу пережить военное лихолетие, остаться живым, бодрым, общительным и здоровым человеком.
Прошло однообразие голодных будней и грянул… салют Победы. Но прежде было несколько памятных дней. Пуск станции метро «Калужская». Строили её пленные немцы. Ох и досталось им как от охранников, так и от людей гражданских! Часто ходили ребятишки на стройплощадку и не отставали от взрослых в издевательствах над бывшими фашистами. Ведь почти не было дома, где не получили похоронки с фронта. Да не только похоронки. Сколько пропало без вести (!?), сколько умерло в тылу, сколько арестовано и расстреляно??.. Но надо отметить, что по мере приближения войны к концу, издевательства над пленными уменьшались. Сердобольные старушки даже носили им пищу. Души людей начинали оттаивать. Вот почему, когда после объявления Дня Победы и прохождения пленных в Москве (целый день их вели по Садовому кольцу), не было самосудов и расправ над немцами. Правда, лица у москвичей, глядя на фрицев, были очень суровые. Были выкрики, и даже кидали в них всякие гадости. Петя с сотоварищами весь день простоял у Крымского моста, наблюдая эту удивительно-жуткую процессию. Жгущая сердце память у него от этого зрелища на все оставшиеся жизни.
Потом дни слились в единый праздник. Возвращались с фронта бойцы-победители, и везде пели и плясали со слезами на глазах, как правильно поётся в знаменитой песне о Победе в ВОВ. Так продолжалось до самого Парада Победы, который состоялся только в июне 1945 г. А Салют Победы! Всю ночь прожектора освещали небо Столицы Родины и сплошной фейерверк!! Все Мухи, даже отец, участвующий в Параде Победы, были в эту ночь на Красной Площади. Радость и впечатления неописуемые!!!...
Лето было в разгаре, и дети мечтали о встречах в деревне. Но всё резко изменилось. Судьба семьи военного непредсказуема!
В Германии
Сталин приказал, чтобы офицеры, возвращающиеся с Парада Победы и находящиеся в других оккупированных советскими войсками странах, брали к себе по месту службы свои семьи (чтоб не чудили там). И Мухи опять начали собираться в дальнюю дорогу. Выехали из Москвы 1 июля и вскоре были уже в Люблине. В общем, название города неважно, так как почти каждые два-три месяца производилась передислокация воинских частей, и названия населённых пунктов часто менялись в планшетке у отца. Он к тому времени был полковником и начальником штаба танковой дивизии. Был награждён многими орденами и медалями. Много раз был ранен и дважды тяжело (две красные нашивки).
При частых переездах события развивались молниеносно. Впечатлений у детей офицеров было очень много. Свобода действий почти полная. Вот на некоторых особых моментах заграничного этапа жизни семьи Мух и следует остановить ваше внимание. Это лучше всего раскроет процесс формирования характера Пети и его сверстников.
В армейских семьях тех послевоенных времён были свои традиции. Отцы служили и кутили, как гусары прежние. Их жёны делали вид, что воспитывают детей, а сами занимались общественной деятельностью и прочим в своё удовольствие. Среди их детей также были свои негласные субординации. Если сын комдива, то он и в детских играх «комдив», если дочь начальника лазарета (санчасти), то и в детском отряде она «главврач» и так далее. Петя соответственно был «начштаба», разрабатывал стратегию и тактику детских игр и взаимоотношений. Каждый на своей «должности» был непререкаемым авторитетом, и приказы его вниз по инстанции выполнялись беспрекословно. Иначе общеназначаемая казнь или бойкот. А коллективное наказание – самое неприятное, самое действенное для всех. Это усвоили и приняли все дети, и особых отклонений от соблюдения неписаных правил почти не было. Ведь жили дети среди военнослужащих в действующей части на оккупированной территории (земле).
Первые впечатления ребятишек были от бывших полей сражений: изобилие военной техники и оружия, боеприпасов на каждом шагу и много другого. Тем более что советские воинские части часто переезжали с одного места на другое. Всегда высылали вперёд спецподразделение, которое делало разведку и потом освобождало для в/части намеченный населённый пункт от жильцов (населения) в течение 4-6 часов, а то и быстрее. Прибывая в новый пункт дислокации, военные вместе с имеющимися семьями расселялись в освобождённые дома. Порой на столах стоял ещё тёплый обед или ужин. Только по одному чемодану на человека разрешалось брать с собой «временно» выселенным и «до свидания» на все четыре стороны. Разумеется, домов освобождали с запасом, так что раздолье было беспредельное. Особенно истинное удовольствие получали дети – полная свобода действий. А для взрослых-победителей возможность вдосталь поживиться за счёт выселенных жителей. Слово «мирных» жителей в то время Петя не слышал. Предпочтение уделялось только нашим – советским, особенно в военной форме.
Каждый офицер от майора и выше имел служанку (горничную) из побеждённых (немку, полячку…), был денщик и шофёр из военных своей в/части. Поэтому жёны и дети офицеров СА жили в своё удовольствие, как у Христа за пазухой. Редкие готовили пищу сами. Стирали и убирали по дому слуги. Это очень баловало советских и искажало моральный облик. Дети группировались по возрасту с разницей в 2-4 года. Петина группа была самая молодая, 37-40 калибра (года рождения). Видимо, поэтому они были самые беззаботные и малоагрессивные.
С утра до вечера, вплоть до сентября, они бродили по посёлку и в бли-жайших окрестностях. Каких только там не было приключений, вплоть до трагических!
Однажды в лесу, недалеко от места расположения в/части, ребята наткнулись на военный немецкий аэродром, замаскированный прям в лесу. Стоят боевые самолётики один к одному. Полезли было ребята к ним, но опередили – спасли их зайцы. Выскочили два или три прямо перед ними из кустов и бросились вдоль самолётов. Поднялся грохот – канонада сплошная. Оказалось, что самолёты были заминированы. Вечером, как положено, доложили дети родителям о случившемся. Матери – в панику, отцы же начали обучать детей правилам безопасности. Даже пригласили в штаб, где минёры объяснили основные особенности и хитрости минного дела. На обнаруженный аэродром послали сапёров. Через пару дней дети уже безбоязненно лазили по самолётам, изучая боевую технику и вооружение. Пушки, пулемёты, бомбы – всё было настоящее, боевое, заряженное. На этот раз всё было обошлось благополучно. Но до трагедии был один шаг, один непродуманный ход.
В другом месте, где-то около Потсдама, на поляне леса наткнулись на группу танков, как будто только окончивших бой. Немецкие и советские танки стояли друг против друга вперемежку, как целые, так и разбитые. Ребята сразу разделились на русских и немцев (других национальностей тогда дети не знали), и… начался настоящий бой. Крутили все ручки и штурвалы, дёргали все рычаги и прочее. И вдруг прогремел выстрел: русский танк выпалил из пушки и попал в уже подбитый немецкий танк, где были два сверстника Пети. Внутри танка взорвались запасы снарядов, и башня его улетела далеко в сторону. От ребят, парня и девочки, не осталось почти ничего. Тут уж трёпки досталось всем. Схоронили останки ребятишек, а с живыми и ранеными опять организовали учёбу по методам ведения боя и обращения с боевой техникой. Благо, часть была танковая. Вскоре переехали в другое место и о случившемся забыли. Столько было интересного и невероятного вокруг, что чувство опасности притупилось, да и опыт уже появился.
Где-то уже в Польше или Чехословакии (была такая страна) нашли ребята бочки и шашки для дымовых завес, бутылки с горючей смесью и капсулы-ампулы к ним для введения всего этого в действие. Тут уж проявили дети самую большую предосторожность. Проверили, не заминировано ли, осторожно вскрыли ящики, ёмкости. Взяли пробы и испытали в отдалении. И, освоив технологию, приступили к подготовке уничтожения склада. Операция прошла отлично. Целую неделю вся округа стояла в дыму и грохоте. И из-за этого подойти к объекту не было никакой возможности. Даже до Москвы дошёл скандал, поднятый местными жителями. Очень гордились ребята этой операцией.
Только один раненый был – «начальник штаба», то бишь Петя. Лопнула в руках ампула с кислотой для воспламенения горючей смеси, и капли попали на лицо. До сих пор у него осталась бороздка на носу от этой кислоты. Особая примета! Удивило Петю то, что не было никакой боли. Выгорела (дым шёл и шипело) кожа и часть мяса. Только чёрный след от кислоты остался на долгие годы. Много потом хлопот принесла ему эта метка. Хорошо, что в глаза не попала кислота. Зорко следил за Петей его Ангел-хранитель, берёг и спасал его во многих неприятных, даже трагических, ситуациях. Вечно будет благодарен матери Петя за её героический, в то время, поступок – крещение сына офицера Советской Армии, члена ВКП(б). Сама фамилия Петра была уже его паролем, а тут ещё прилипла негласная кличка «Меченый», правда, только на заграничный период.
Наступала осень. В сентябре жёны офицеров создали то ли обществен-ную, то ли официальную школу для обучения детей в начальных классах. Старших детей возили на неделю в специнтернат в город Дрезден, около которого дислоцировалась наша воинская часть. Ну а малышей объединили в две группы. Первая – 1 и 2 класс, вторая – 3 и 4 класс. Иностранный язык преподавали детям гувернантки, обслуживающие офицерские семьи. Общения с детьми местных жителей Петя и друзья его практически не имели. Выселяли перед заездом в/части всех местных вместе с детьми. За пределами посёлка офицерские ребята только брали их в «плен» на часик-другой, а потом, обычно не нанеся вреда, отпускали.
Учёба была очень странная. Учебников не было. Всё давалось со слов горе-учителей, родителей детей, которым быстро эта затея надоела. За каждый проступок они выгоняли из класса, и, когда не оставалось детей в школе, то шли на спевки в клуб. Там у них был дамский салон, где они проводили массу времени. Устраивали вечера, спектакли, ещё какие-то фокусы. Для них это было более интересно. Правда, мать Пети готовила еду сама. Не могла привыкнуть к европейской пище, без первых и жирных блюд, без щей-борщей, окрошки, винегретов и разных каш. Научила и гувернантку Герту этому, да так, что та за полгода растолстела, как бочка. Очень смущалась этому. У них, немок, особенно молодых, это считалось некрасивым. Но потом привыкла и при расставании даже плакала. В Россию слуг-иностранок запрещено было везти.
Но до отъезда на родину было ещё нескоро, и за это время Петю однажды вышибли (исключили) из школы. Случилось это так. Рядом с посёлком на холме в лесу стоял старинный замок. Облазив его, дети нашли два колодца-трубы, очень большие и глубокие. Кидали туда камни, но почти не слышно было ударов о дно. Так глубоко было. Тем более что там иногда мерцал какой-то свет. «Штаб» решил, что там спрятались фрицы, и надо их оттуда выкурить или уничтожить! Бросили туда несколько дымовых шашек – всё равно мерцает свет. Спустили зажигалку, бомбу средней мощности. Всё равно шумы-шорохи какие-то слышны снизу. Тогда решили закидать колодцы снарядами и гранатами, их тут было кругом полно. Когда отбомбили изрядно, все шорохи пропали. Так маленький отряд молодогвардейцев победил «целую» армию фрицев. Соответственно выдали награды отличившимся. По желанию. Решили эту победу ознаменовать салютом. Взяли по снаряду под мышки и пошли в посёлок, где была их школа. Достали топорики, ломики и начали добывать из снарядов бездым-ный порох – вроде длинных макарон в шёлковых мешочках. Зажжёшь эту штуку с одного конца, наступишь на огонь ногой, и превращается макаронина в ракету, а взметнув ввысь, взрывается, как фейерверк. За этим занятием и застали их учителя. Шум, гам, паника… Того и гляди школа взлетит на воздух – кругом полно снарядов и пороха.
Вывели весь отряд Петра на школьную линейку и объявили об исключении из школы на две недели. Вот было радости у наказанных! Вечером отец, как обычно уже навеселе, дал Петру подзатыльник, что было очень редко, и научил, как надо разряжать снаряды без топора и лома. На ниточке все были от верной смерти. Стоило одной искре сверкнуть, и оборвался бы наш рассказ о герое этой книги.
Гулять пришлось больше, чем две недели. Начались зимние каникулы, а потом стали переезжать на новое место. В прежнем доме набрали трофеев, кому чего понравилось, и покатили танковой колонной по автостраде. В пути Пётр впервые увидел, как убивают немцев. При выезде из посёлка на обочине сидел какой-то дядька в потрёпанной немецкой форме без погон и играл на аккордеоне. Видимо, играл фашистский марш, так как ему один из советских офицеров приказал прекратить играть эту мелодию. Но фриц не послушался и… поплатился жизнью. Очередью из автомата прострочили насквозь музыканта на месте. Даже пикнуть не успел. А гармошку-аккордеон у немца забрал адъютант отца Пети. Он умел играть и начал потом учить этому всех желающих. И хотя был у Пети слух нормальный, но, беря в руки аккордеон, он вспоминал этого немца, его лицо, его глаза и никак не мог сосредоточиться на игре. Долго хранился у ПМ этот ужасный экспонат с простреленными насквозь мехами. А сам по себе инструмент чудо: маленький (одна четверть), звучный, удобный, марки «Хохнер».
Мы специально не рассказываем о жизни брата Юрия, сестры Клавы и родителях Пети. Это было для него что-то потустороннее, второстепенное. Они жили своими жизнями и судьбами. Многое он узнает только спустя ряда лет и удивится, как аморально и по-разному развивались события и люди. Узнает, почему порой надолго пропадал из дома отец, почему плакала по ночам мать, почему вдруг закончится их заграничное турне и многое, многое другое.
А пока никаких проблем и забот. Лазание по чердакам пустых домов, «военные» баталии-игры, поиски кладов… Так пролетел первый учебный год, который Петя и не заметил. Буквы и цифры он знал давно, а писать и читать почти не научился. Не до того было, когда вокруг столько интересного и важного. Много погибло и изуродовалось детей военнослужащих советских войск. И ещё одна метка осталась у Пети об этом периоде. Как-то пробирались дети по лесу. Где-то вдали слышалась стрельба из ручного оружия. На «военном» совете решили, что это идёт бой с недобитыми фашистами, и отряд должен помочь нашим, зайдя в тыл немцам. Лесом вышли на поляну и направились прямо на «засаду фрицев». Пули свистели вокруг и рядом. Одна из них пролетела между ног Пети и царапнула его. Кровь залила сапог, и «медсестра» срочно сделала перевязку. Упал один, затем другой мальчик, и… все дружно подняли крик. Стрельба вдруг прекратилась, и появились наши – советские солдаты и офицеры. Оказалось, что ребята вышли на стрельбище прямо сзади мишеней, которые они приняли за фашистов. Всех раненых тут же отправили в госпиталь. К сожалению, «комдива» спасти не удалось. Единственного сына у командира дивизии убили свои же сослуживцы. Это после-то войны!.. Пришлось Петру принимать командование на себя как второму лицу после «комдива» детского отряда. Правда, ненадолго. Где-то в августе 1946 года дивизию свернули и отправили на родину. Сборы были пышные. Каждому из офицеров старшего состава дали по вагону-пульману. Набили победители их полные трофеями и покатили в СССР. На границе в Бресте отобрали только оружие и боеприпасы, что не успели спрятать подальше, и прямиком в столицу нашей родины – Москву. Так закончилась заграничная эпопея Петра Мухи, и начались новые заботы и приключения на его жизненном пути.
Глава 2. «После ВОВ»
Опять в Москве
Вот и опять семья Мух в родных краях. Куда теперь судьба, то есть генштаб, забросит их зажиревшее семейство? Трудно теперь будет передвигаться с таким ворохом вещей. Да и в комнатушку на Малых кочках всё это добро не втиснуть. Но всё, как нередко бывает в жизни, разрешилось проще (если смотреть с Петиной колокольни): отец уехал на Дальний Восток по месту нового назначения, а семья его «временно» осталась в Москве. Дали им новую квартиру на ул. Льва Толстого в доме военного ведомства с лифтом и вахтёром. Как и не бывало детства. Начался новый период жизни Петра Мухи – исковерканное отрочество, а вернее всего, взрослая юность. Без отца было очень тяжело, особенно матери, и дети, видя это, взрослели не по годам, а по неделям и дням. Особенно сказался и запомнился Пете первый публичный скандал между отцом и матерью. Устроив нас с жильём, отец сразу стал собираться в дорогу на новое место службы. Он хотел взять с собой часть вещей и… Тут разразился скандал. Мать стеной встала на пути отца и со словами: «Раз ты покидаешь нас из-за своей шлюхи, то не получишь ничего, кроме документов и пистолета. Мне ещё кормить и воспитывать детей, а от тебя теперь помощи не жди!!» Дело дошло до драки, но мать так ему ничего не отдала. Дети в панике вцепились кто в отца, кто в мать. В конце концов отец заявил: «Ты ещё пожалеешь об этом!» и на глазах у собравшихся соседей хлопнул дверью так, что даже вылетело из неё стекло. Для Пети это была новость. Неожиданная новость! Ведь в его неполных 10 лет он впервые воочию узрел, какая между отцом и матерью образовалась пропасть. Ему казалось, что в эту пропасть летят сейчас все: и отец, и мать, и он – всё его беззаботное детство. Он кончиками волос ощутил ужас и страх за свою судьбу и судьбу своих родных и близких. Он понял, что возврата к прошлому нет, и начинается трудная полоса в его жизни.
Только теперь реалии жизни непосредственно коснулись его самого во всём своём оголённом и страшном виде. Читатели верующие вправе спросить: «А как соблюдали в семье Мух православные, христианские обычаи?» Ответ един и очень печальный. Да никак, не до Бога было им. Единственная старинная медная литая иконка, ещё от бабушки Пелагии набожной, хранилась у матери в комоде (кругом офицерские жёны и сплошь КГБэшники). Видимо, частые переезды, быстротечная жизнь, сытая и яркая, но в то же время двуликая, безалаберная отрицательно сказывалась на укреплении божьей веры в умах и сердцах людей. События и атмосфера, в которой росли и воспитывались тогда все, способствовала укреплению атеистических настроений. В редких церквах велись официальные службы. Всех молодых загнали в октябрята, пионерские и комсомольские организации. Повсеместно и обязательно велись политзанятия, кружки и лекции о безбожии. Это приносило свои плоды. В этот круговорот попали и Мухи.
В справке, выданной в Германии и заверенной печатью воинской части, было указано, что Петя закончил 1 класс. Поэтому он пошёл осенью во второй класс, Клава в четвёртый, а брат Юра в шестой. Мать их и та ходила в красной косынке и числилась в каких-то ударницах. Этим она очень гордилась, так как за это давали дополнительные карточки, как продовольственные, так и товарные. Конечно, еды постоянно не хватало, трое детей на руках, и поэтому мать потихоньку продавала трофейное добро. Ведь среди вещей были альбомы и картины из каких-то музеев, посуда из хрусталя с вензелями царских фамилий (видимо, очень ценная) и много другого. Всё это спускалось по мизерным ценам или, в основном, менялось на барахолках на продукты питания. Цель была одна – насытить плоть и любым способом выжить! Так поступали все, у кого была возможность. Такое было время.
Надо отдать должное маме Оле – ей это удавалось. Ребятишки были всегда накормлены, чистенькие, опрятно одетые. Но дети есть дети. На Пете одежда, как на огне, горела. Клавдия постоянно требовала новые наряды. И только Юрий был тих, спокоен, аккуратен и чист. Это очень помогало матери, так как все поношенные вещи шли потом Пете. Явная экономия. Петя привык к этому, он был непривередлив и общителен. Основное внимание обращал на отношения с товарищами. Общение и игры были для него на первом месте, да и на втором тоже. Особенно он ценил честность, порядочность, верность! Всегда вступался за своих друзей. Всё принимал на веру и был очень огорчён, когда его обманывали или предавали. В то тяжёлое и голодное время такое случалось. Надо отдать должное, что к его искренности и открытости тянулись сердца добрых и отзывчивых людей. Но нередко, будучи сверхпростым и откровенным, он высказывал мысли и задавал вопросы, явно не вписывающиеся в современную идеологию: о Боге и вере, о правде и справедливости, о доброте и благе, даже о Космосе и смысле жизни. За такие вольности ему часто попадало от активистов и начальства. Зато к нему, как к магниту, притягивались добрые души и слабые сверстники, особенно девчонки. Поэтому вокруг Петра постоянно формировалась группа ребятишек, которые создавали костяк коллектива, и Петя, естественно, становился неформальным лидером. Именно неформаль-ным, так как его свободолюбивые и независимые взгляды часто шли вразрез с официальной линией однопартийной идеологии. В вожатые и председатели советов его «верха» не ставили, но от общественной работы не отстраняли – кому-то надо пахать. За умение рисовать и хороший почерк ПМ обычно был в редколлегии стенгазеты или организовывал бесконечные мероприятия: рейды, конкурсы, различные игры. Он прилично играл в шахматы и шашки, участвовал в художественной самодеятельности и спортивных соревнованиях. Даже играл в детском театре, исполняя роль Кая в «Снежной королеве». Правда, это ему скоро надоело, и он увлёкся спортом. Особенно хорошо ему давались бег, борьба, бокс и стрельба. Всё свободное время было посвящено этим занятиям. Впечатлений была масса. Круг общения и интересов постоянно рос, и это сильно отвлекало от учёбы. Поэтому Петя, хотя и схватывал всё на лету, иногда пропускал уроки, имел средние оценки в дневнике и тетрадях, а по поведению были троечки и даже двоечки.
Тут уж не обходилось без вызова матери в школу и очередной нахлобучки. Обидно было, конечно, Петру. Ведь он пытался доказать правду и вскрыть недостатки, которые упорно не хотели признавать старшие «товарищи». Но класс обычно делился на две части, вернее, три – всегда были ещё молчуны (воздержавшиеся), и поэтому против Петра и его друзей были сверстники типа его сестрички Клавдищи. При советской власти у них было показательное большинство и, следовательно, главенство. Они постоянно читали нотации, плели всякую чушь, казавшуюся им целью всего общества, лезли в душу грубо, самодовольно, наплевательски. Это возмущало Петра, но силы были явно не равные. Поэтому он и его друзья становились всё скрытнее и хитрее. В этой атмосфере их компания всё больше сближалась с ребятами, которых учителя и часть родителей звали как «трудные». А короче – просто хулиганьё. Мать плакала и умоляла детей быть посмирней и податливей, но много времени воспитанию их она уделить не могла: работа, подработки, хлопоты по дому и главная забота о хлебе насущном – основа здоровья детей.
Старший брат Юрий не был с детства приучен нянчиться с младшими, сестра Клава с пелёнок была уже дьяволом во плоти, и поэтому был нарушен один из основных принципов успешного воспитания в большой семье – авторитет и пример старших в семье.
Так как не было молитв, церковных служб, религиозных праздников, то всё это замещалось другой идеологией – коммунистической. Детям она была непонятна, слишком занудливая и сковывающая их инициативу по рукам и, особенно, по речам (разговорам). Им нужны были свободные игры, приключения, подвиги, а не сплошные собрания, заседания, слёты, дурацкие сборы металлолома и макулатуры. Конечно, передовикам-активистам вручали благодарности, вымпелы всякие и даже грамоты. Но детям того времени постоянно хотелось есть и хоть чуточку сладенького. Поэтому Петина команда, где он был комиссаром, после школы спешила в парк Горького, благо недалеко, где стояла всякая трофейная техника, и было много народа. Там было очень интересно, и, главное, можно было что-нибудь перекусить у военных и посмотреть (в сотый раз) кинофильм.
Заграничный Петин опыт давал ему много преимущества перед другими сверстниками и даже старшеклассниками. Он свободно владел всяким оружием, объяснял его устройство и обращение с ним, знал почти всю военную технику, выставленную на платцу. А то, что не знал, быстро, умно и убедительно сочинял по интуиции. Как говорят, лёгкость в мыслях у него была необыкновенная. Но особое место в свободной жизни ребятишек занимал их генштаб – чердак в доме.
Дом был высотный – семиэтажный с плоской крышей и высоким черда-ком. Взрослые здесь сушили бельё, а дети, найдя хитрые закутки типа вентиляционных проёмов или лифтовой шахты, устраивали свои «офисы». Там было всё: и картины, и коврики, и стол со скамейками, и даже общая кухня. Был и склад с оружием; стволы разных калибров; Петина трофейная ракетница с патронами-ракетами и даже гранаты. Всей этой дряни после войны было навалом. Дамский «Вальтер» (минипистолет) с патронами брат Юрий оставил себе, как старший. А саблю с красивой ножной сестра Клава-дура отнесла в школьный музей, откуда она вскоре бесследно пропала (?!) Только немецкий морской офицерский кортик мать спрятала от детских глаз. Боялась – на нём была эмблема с фашистской свастикой. Не дай Бог нашли бы чекисты – не миновать тогда большой беды.
Так и жили – каждый по себе. Только по выходным дням собирались вместе. Иногда ходили в гости к друзьям отца, которые воевали с ним вместе или учились в академии имени М.В. Фрунзе (бронетанковой). Последние жили все в Москве, были уже генералами. Квартиры у них у всех шикарные, все сытые. Главное, поесть у них удавалось досыта и вкусно. Это, правда, случалось нечасто. Мать понимала, что она с детьми им в тягость. Приходилось вспоминать минувшие дни и события, а они не всегда были весёлыми и приятными. Там, на этих встречах, Петя и узнал, почему отец от них ушёл. Оказалось, что на Курской дуге – битве, когда подбили танк отца, спасла его медсестра от верной гибели. Когда об этом в госпитале отец узнал, то поклялся жениться на ней, если останется жив. Так оно и случилось к великому несчастию семьи Мух. Дурь-клятва прочно втемяшилась в мозгу отца семейства, и он пошёл в разнос. До конца войны держал он эту косоглазую бабу – ППЖ в своей части, возил её в своём танке и прятал в частных домах и общежитиях. Но ведь этот «секрет» был временным и только от детей. Мать чувствовала, а потом и точно узнала истинную причину его длительных «командировок» и постоянных пьяных гулянок. Отношения родителей были холодными, и мать Пети часто плакала по ночам. Поэтому она и была такая решительная при отъезде отца из Москвы. Знала, что ждёт их семью.
Впоследствии окажется, что отец сразу забрал с собой косую (у неё глаза глядели в разные стороны) на Дальний Восток. А нам сказал: «Подождите, потерпите. Вот устроюсь на новом месте, приготовлю хорошее жильё и вызову к себе». Долго пришлось ждать этого вызова. За это время Петя успел закончить второй и третий класс.
Жизнь шла своим чередом: впроголодь, но бурно.
В один из праздников, кажется, в День Победы, Петина команда была в сборе на крыше. Так как дом в районе был тогда самый высокий, то на его плоской крыше всегда в большие советские праздники ставили ракетные установки для производства салюта. Ребятишки тут как тут. Грохот, дым, фейерверк – столько радости и восторга! Стреляные гильзы – их трофеи. Когда салют кончился и солдаты ушли, Петро предложил продолжить салют. Достал ракетницу, зарядил и бабах в воздух. Следующий выстрел сделал дружок Щеглов, сын знаменитого художника-карикатуриста, жившего в этом доме. А вот третьего выстрела не получилось. Появились вдруг офицер с солдатами и арестовали их всех. Сразу тут же на лестничной площадке, благо она была большая, собрали родителей детей и устроили полное дознание. Никто из ребят ничего не сказали и никого из друзей не подвели. А родители своим отпрыскам выдали очередные подзатыльники. Так и не добившись сути, откуда у детей оружие, военные конфисковали ракетницу с патронами и удалились.
В общем, никого больше никуда не вызывали. Или замяли дело как самое обыкновенное и частое в то время, или себе присвоили по принципу: грабь награбленное. Так осталась Петина «дивизия» без вооружения. Выгребли у них всё, так как Клавдища показала военным месторасположение штабного склада. На венпомещение повесили огромный замок. Пришлось менять дислокацию в тайне от сестрички-предательницы. Перебрались в подвальный сарай рядом с угольной ямой и котельной. Там была лафа ребятам, особенно зимой: тепло, печёная картошка, блатная компания и всегда «весёлые» истопники – бывшие вояки и настоящие пьяницы. Здесь Петро познал впечатления от пробы махорки-самокрутки и какого-то вина-бормотухи. Впечатления были ужасные, а самочувствие потом ещё хуже, даже рвало. Конечно, мать Петина всё это унюхала, но ругала вяло и даже не плакала. Видимо, сил у неё не было от забот и се-мейных неурядиц. Муж её бомбил разводами, она не соглашалась из-за детей. Надеялась, что, может, одумается и вернётся в семью. А может, ещё любила и ни за что не хотела терять его. Бедная, милая мамочка!
Особенно туго было им, когда у Пети в очереди украли продовольственные карточки. Деньги тогда ничего не стоили. Если карточек нет, то и не укупишь нигде ничего. Одна дорога на барахолку. Там можно было сменять всё, что угодно. Трофейного добра ещё оставалось немного, и до следующего месяца дотянули. Ну и досталось Мухам в ту пору.
А вскоре эти пресловутые карточки отменили. Зато и в магазинах ничего не стало. Очереди занимали с вечера. Отмечались часто с номерками на руке. Много времени уходило на это, но зато без карточек – радость-то какая…
Однажды Петя простудился и заболел. Это было под Новый 1948 год. Мать с Юрой и Клавой укатили в гости и Петю оставили на время одного. Съестного оставили вдоволь. Чтобы не скучать, позвал он друзей в гости. Благо, все встречали Новый год и не следили за ребятишками. Они принесли кто что сумел, а друг Щегол даже бутылку вина и курева. Веселье было славное, даже вроде и температура спала. Но потом обернулось всё плачевно. Петю стало тошнить, потом вырвало. Температура подпрыгнула, и он лежал весь в поту и даже терял сознание. Дома никого, помочь некому. Было уже темно, а домой никто из родных не возвращался. День стал клониться к концу. Петя совсем занемог, когда заглянули к нему друзья. Увидев его в таком состоянии, они позвали своих родителей и отправили Петю в больницу. Только потом Петро узнал, что в гостях мать и брат с сестрой отравились консервами из крабов. Еле-еле спасли их от смерти. Поэтому их и не было так долго из гостей. Вот какие деликатесы оказались. Опять судьба, хоть и жестоко, уберегла Петю от гибели. И ещё одна случилась польза. Накурившись, больной Петя получил стойкое отвращение не только к курению табака, но и к его запаху. На долгие годы останется у него это отвращение. Да и алкогольное отравление прошло как хороший урок. Вывернуло его наизнанку. Правду говорят: «Нет худа без добра!» Поправился он быстро, без осложнений. Видимо, Природа и молодость брали своё. Да и рос он развитым, закалённым, не балованным жизнью, умея преодолевать трудности и невзгоды. Но раздвоенность души между Богом и Дьяволом (уже приняли Петю по возрасту в пионеры) делало его всё более замкнутым и менее доверчивым. Постоянная неудовлетворённость воплощения мечты и желаний тяготела над ним, но, к счастью, не лишала его доброты и тепла к ближним. Так летели дни, недели, месяцы. Неоднократно Ангел-хранитель уберегал Петю от верной гибели: чуть не сорвался с карниза шестого этажа, огромная сосулька упала с крыши в полуметре от него, лопнул лёд под Петиными коньками на Москва-реке, но не провалился, ещё ряд счастливых случаев, всего не перечислишь.
В Сибири
Но пришло время опять прощаться с Москвой. Пришёл вызов от отца. Теперь путь лежал в Забайкалье, в район станции Отпор, что за городом Читой. На этот раз выделили под вещи только один контейнер, но его хватило, так многое было уже продано или обменено. А такие громоздкие вещи, как рояль, комод, буфет и другие, просто оставили в квартире соседям. В ту пору никому это добро не нужно было. Особенно в послевоенный период нищеты и постоянного недоедания. Мухи расстались со всем этим без всякого сожаления. Лишь воспоминания о друзьях останутся надолго в памяти.
Выехали поездом «Москва – Пекин» опять 1 июля – символичное число. Дорога почти через всю Россию. Новые места мелькают за окнами вагонов, новые знакомые, масса впечатлений. И хотя поезд был скорым, до города Читы Мухи добрались лишь через 12 дней. Случилась одна задержка в пути, о которой следует рассказать подробнее, так как это тоже из серии счастливых случаев, когда Ангелы-хранители спасли всё семейство Мух.
Доехав до станции Байкал, состав остановился, чтобы сменить поездную бригаду (каждые пятьсот вёрст менялась она) и прицепить дополнительные паровозы спереди и сзади для прохода по самому трудному участку пути вдоль побережья озера Байкал (крутые подъёмы и спуски, десятки тоннелей, особый ландшафт и грунт). На станции стояли долго, пока цепляли-перецепляли паровозы. Наконец дали команду – длинные гудки, на посадку. Все с печалью садились в вагоны, ведь так и не удалось попробовать знаменитого байкальского омуля и искупаться в Байкале. Но зря печалились. Просидели в вагонах час-другой и опять начали перецеплять паровозы. Пришёл на станцию эшелон с цистернами, очень, видимо, важными и срочно нужными – им и дали «зелёную улицу» (приказали из Москвы по телеграфу). Не меняя поездных бригад, товарный состав помчался вперёд нас. Долго-долго мы ждали нашей отправки. Прошла ночь, наступил следующий день. Какие слухи только ни ходили о задержке: однопутка, задержка в пути, обвал тоннеля… и, наконец, прояснилось – катастрофа! В жару разошлись рельсы больше нормы (грунт – сплошной гранит), и весь состав цистерн вместе с паровозами улетел с обрыва в озеро – самое чистое озеро Байкал. Появились ремонтные поезда, специальные бригады и всё необходимое для срочного восстановления пути. А если бы пустили первым пассажирский скорый поезд?!.. Что тут говорить… Судьба!! Теперь у всех время свободного оказалось с избытком. Два дня простояли на ст. Байкал. И омулей наелись досыта, и в озере Байкале искупались не раз, и побродить по изумительным берегам знаменитого озера. Пете даже повезло порыбачить со специального плота, куда его пригласили местные рыбаки. Они и фокус показали ему. Отплыв недалеко от берега, вынули монету и бросили её в воду. Долго она опускалась на дно, а упав на грунт, то была видна, как на ладони будто. Такая прозрачная и чистая была вода в озере. Глубина, на которую опустилась монета, как утверждали рыбаки (они засекли время падения да и знали эти места отлично), было около 40 метров! Видимо, солнечные лучи давали световой эффект, а слой воды производил увеличение монеты, как через линзу. Удивительное зрелище!! Всё видно: и как рыба плавает, и как она клюёт наживку, и как вытаскивают рыбу из воды. Такого Петро больше не увидит нигде и никогда.
Но самое удивительное и впечатляющее было впереди. Наконец гудками паровозов собрали всех пассажиров и тронулись в путь. Сначала ехали быстро, потом всё медленнее и медленнее. А когда гул паровозов превратился в сплошной вой (прощались с погибшими на месте катастрофы), все прильнули к окнам вагонов. Старые рельсы вместе со шпалами были завиты, как курчавые волосы. Часть цистерн ещё горели где-то под обрывом, а основная – большая часть утонула в Великом озере, став братской могилой для всех сопровождающих состав: железнодорожников и охранников. Обрыв был крутой, метров 50, не менее. Видно были в воде разбросанные по дну остатки состава. Какая там была глубина, никто не спрашивал. Все, даже дети, были шокированы до предела. Все с интересом и ужасом глядели на это, трудно и назвать что. Думали только об одном: «А если пустили их состав первыми?..»
Смерть ещё раз поглядела прямо в глаза каждому из свидетелей этой трагедии. Все целый день, пока поезд шёл вдоль побережья Байкала, так и просидели молча у окон. Каждый думал о своём и потихоньку приходил в себя. Петя с Клавой сначала считали тоннели, но потом сбились со счёта и, видя окружающих их людей, тоже притихли. Только к вечеру, миновав Байкал, люди заговорили. Все сразу наперебой, до глубокой ночи. И обсуждение виденного было основной темой до самой Читы. Время пролетело незаметно. Все были особо чуткими и добрыми друг к другу. Увиденное и пережитое как-то сплотило всех, даже можно сказать, сроднило. Это особенно почувствовалось в Чите, когда никто не хотел друг с другом расставаться. Но не было бы расставаний – не было и встреч. Тем более что в Чите семью Мух встречал отец, и было много военных. Объятия, рассказы, вещи, суета – всё смешалось в одно событие.
В Чите пришлось провести несколько дней. За этим городом южнее начиналась пограничная – запретная зона, и надо был пройти проверку вещей и другие формальности. Временно пожили в доме офицеров – большом шикарном здании. Там Петя воочию увидел знаменитого полководца ВОВ маршала Георгия Константиновича Жукова. По вечерам в Доме офицеров собирались старшие офицеры и до утра кутили, играли в преферанс, баловали детей сладостями и палили всю ночь в воздух из различного оружия по случаю Победы. Петя очень жалел, что нет у него с собой ракетницы. Но отец его успокаивал: «Не печалься, сын, подарю тебе целый танк!» Своё пьяное обещание он, конечно, не исполнил, но Петро потом на танках накатался досыта.
Какой город Чита? Это столица Бурятии. В основном тогда застроенный двух-трёхэтажными домами. Бурятов почти не видно – это кочевой народ. А вот военных много. Всё же центр Забайкальского военного округа. Кругом казармы, военная техника и кони. Вот и всё, что запомнилось Петру о Чите. Да ещё мост через реку Ингода и степь…
Наконец семья Мух добралась до места – 74 разъезд, новое место службы отца. Степь, сопки, между ними много озёр, речек и кое-где небольшие посёлки. На первый взгляд новая местность показалась унылой и скучной. Но жизнь семьи военного цыганская, частая к переменам. Все привыкли к переменам и научились быстро осваиваться на новых местах. Поселились Мухи в самом «высотном» трёхэтажном здании в посёлке. Всё здесь было рядом: и школа-семилетка, и клуб, и столовая – военный городок при железнодорожной станции. Правда, штаб дивизии находился в другом месте, туда отец ездил каждый день на газике.
Быстро все перезнакомились. Взрослые со взрослыми, дети со своими сверстниками. «Ветераны» посёлка вводили в курс дел и забот новичков. Всё для начала было особенным. Служанок-горничных тут уже не было, и мать делала по дому всё сама. Дети, как могли, помогали ей. Отец обычно уходил рано и возвращался поздно и не был дома по нескольку дней: дела, учения, куча других забот… Дети пока ещё не знали, но мать догадывалась, что за другие заботы у отца семейства. Вернее, уже двойного семейства. Эта косая сучка была тут давно и ходила уже пузатая. Бабы доложили уже матери. Да, вызвал отец семью, как оказалось позднее, больше для того, чтобы побыстрее добиться развода. На периферии, вдали от высшего начальства, среди многих таких же многоженцев, эту хитрую операцию провернуть легче, так считал отец. Но об этом позднее, а пока вернёмся к Пете.
Пока шло лето, Петро с новыми друзьями, опять в чине «начштаба» (традиция), начал осваивать посёлок и местность. Посёлок был изучен быстро, всего домов около полсотни. А вот окрестности были бескрайние. Особенно рыбалки хороши. Ходили обычно на дальние озёра. Они были большие и с бурятскими юртами по берегам. Удивительные это люди – буряты: полное единение с природой и сгусток своих обычаев. Но лучше описать одну рыбалку поподробнее. Собиралась ватага ребят накануне. Договаривались о времени и месте встречи, кто что берёт из снасти, провизии и воды в дорогу. Обязательно каждый припасал с собой рогатую палку и нож. Вставали пораньше и в путь. Обычно без взрослых. Родители привыкли к самостоятельности детей. Только оружие и курево у детей отбирали. Остальным снабжали всем по потребности.
Первый час шли быстро, гуськом и с песнями. По мере того, как подни-малось солнце и становилось жарко, темпы продвижения падали. Тем более начинали попадаться змеи. Не простые ужи, а ядовитые: серебрянки, медянки и другие. Вот тут-то незаменимым орудием защиты были рогатины. Ловкий манёвр, и башка змеи прижата к земле. Здесь главное не спаниковать и не спешить. Если резко махнёшь палкой, да ещё кверху, то вполне можешь закинуть змею себе на шею. Тогда не миновать укуса. Может, и не смертельного, но домой надо будет возвращаться как можно быстрее. Очень щекотливый момент. Рыбалка ёк!
К полудню попадаются уже целые кучки – свадьбы змей. Эти лучше обойти и не тревожить их. В это время они особенно агрессивны. А природа кругом – красотища. Причём степь меняется в цвете с каждым часом. Подул ветер – перекати поле задвигались целыми полчищами. В низинах, где повлажнее, ковыль-трава выше пояса светится всеми цветами радуги. А в небе птицы разные поют на все голоса. Поют, пока не появятся степные орлы – тут сразу молчок и врассыпную все. Даже тарпаганы (типа сусликов, но крупнее) в норы прячутся. Чудные зверюшки. Встанут на задние лапы, как балерины, и сопровождают взглядом идущих детей, пока они не скроются из вида. И усталость, вроде, сразу пропадает.
Но вот и озёра. По берегам бурятские юрты, где живут люди с овцами и собаками вместе. Там же внутри горит костёр, на котором готовят пищу и греет жильё. В центре крыши – дыра вместо дымохода, а по бокам тряпки-постели, шкуры-одеяла, дети, скотина, посуда, остатки пищи вперемежку с аргалом – сухим помётом для топки костра. Из этого аргала делают и стенки юрты, скрепляя густой липкой смесью. Все люди не то чёрные, не то грязные, так как ни разу дети не видели бурят моющимися. Речь русскую они почти все понимают. Даже лепечут несколько фраз типа: «Позялуста», «Спасибя» или «Продай рыбу-улов». Рыба у них святая считается, и, купив или обменяв улов на их разнообразные поделки, они, отойдя чуть в сторону, отпускают рыбу в воду, что-то приговаривая при этом. Очень интересно было смотреть на этот религиозный обряд. Да и удобно было детям: не надо тащить рыбу на жаре (быстро испортится), и на карманные расходы есть денежки. Бурята добрые, гостеприимные, готовят вкусный плов.
Только не попадайся бурятам вечером (если идёшь на рыбалку с ночёв-кой). Глава семьи бурят в юрте обязательно из компании ребятишек выберет того, кто постарше, и пригласит ночевать в юрту. Тут уж не отвертеться! Причём, несмотря на возраст, юноша обязательно должен переспать с женой главы семейства. И если утром жена хозяина не подтвердит факт сношения, то жди негодования бурят и беды. Скорее уноси ноги подальше.
Иной читатель скажет: «Вот здорово. Мне бы так». Но не спешите с вы-водами. Ведь грязь, дым, скотина кругом. А если не справишься с мужскими обязанностями?.. Так познавали первые сексуальные уроки дети забайкальских военных. Да не только сексуальные, а и приобщение к наркотикам – «трубку мира» давали попробовать всем. После большой пиалы жирного плова, кумыса и курева-дурмана часа два-три сам не свой…
Ладно, будет ещё речь о бурятах, сейчас живее на берег озера, а то солнце уже прошло свой зенит. Пора и рыбы домой наловить. Клёв просто удивительный. Сразу на два-три крючка берёт крупный карась, плотва и даже линь. Два часа и у всех куканы полные. И поживей домой, чтобы рыба не протухла да вечер не застал в окружении бурятских юрт.
Обратная дорога обычно труднее и не так интересная. От солнца, рыбы, впечатлений и угощений по-бурятски всё устало – одуревшие и передвигаются молча, с трудом переставляя ноги. А под ноги надо смотреть тщательно. На разогретый песок змеи выползают в превеликом множестве, и только успевай откидывать их в сторону. Но вот и посёлок, дом. Пока готовится уха-жарёха рыболовы уже засыпают в изнеможении и чудной истоме. Но это только на один-два дня, а потом, как магнитом, опять тянет в дорогу на рыбалку. И только пешком. Никакого транспорта, который могут отцы предоставить в любой день. Техники всякой в воинской части предостаточно. Особенно в пограничных зонах.
Для полной ясности следует рассказать и о времяпрепровождении взрослых. Тем более что на ограниченном пятачке пространства жизнь детей тесно переплеталась с жизнью взрослых и всех окружающих. А их всех на разъезде было не больше тысячи, вместе с солдатами и бурятами. Количество бурят никто толком не знал. Они жили в юртах, число которых постоянно менялось, ведь это люди кочевые. Они в основном пасли овец-каральчука и стада верблюдов – очень мирных животных. По вечерам многие шли в клуб – Дом офицеров, который офицеры звали «Кремлём», а солдаты почему-то «рейхстагом». Мужчины там разбивались на кучки по интересам. В комнатах обычно стояли ящики со спиртным и столики с закуской. Пели песни под аккордеон или баян. Хмельные мужчины часто пели песню Руслановой «Когда б имел златые горы и реки, полные вина…» или «Бродяга Байкал переехал…» Женщины устраивали коллективные спевки и спектакли. Ну а их дети болтались между взрослых, кому где было интересней. Мальчики обычно к мужичкам. Там наслушаешься многого от подвыпивших папаш да и полакомиться удавалось, вплоть до вина и пива. Во всех комнатах стоял дым коромыслом, хоть топор вешай прям на воздух – не упадёт.
И в этой мутной атмосфере Пете удавалось услышать много такого, чего он никогда и нигде больше бы не узнал. Именно здесь он из пьяной болтовни офицеров узнал тайну тех чудес, о которых ранее его отец с друзьями говорили с намёками и шёпотом. Помните: поражения немцев под Москвой и на Курской дуге, открытие союзниками II-го фронта и очень малую эффективность его. В пьяном угаре военные часто спорили об этом. Выходило, что большую роль в этих «чудных» победах наших войск и медленном продвижении союзников сыграла Власовская армия. Именно они открывали «окна» и «коридоры» для наших войск в тыл врага при крупных сражениях на Восточном фронте. Именно власовцев за это перебросил Гитлер на Западный фронт, который сразу стал непробиваемым для союзных войск. Это позволило Советской Армии первой взять Берлин и повергнуть врага в его логове. Многое было непонятно Петру. Всю долгую жизнь он потом искал материалы, подтверждающие эти выводы. Но почти тщетно, только отдельные сюжеты мелькали в специзданиях. К сожалению, ему не удалось встретиться лично ни с одним власовцем. Ведь они были не нужны никому как живые свидетели. Ни Сталину, чтоб не делить славу по-беды в ВОВ. Ни Гитлеру, чтоб не умалять силу немецких войск. Ни союзникам, которые были в двойном сговоре и преследовали свои корыстные цели. Вот одна из причин особо жестокого уничтожения остатков немецких и власовских подразделений уже после взятия Берлина и объявления Дня Победы. А ведь у Власова была армия из российских военнопленных численностью около миллиона человек. Кто и когда расскажет правду о ВОВ?
Узнал Петро на этих пьяных посиделках и о многих тонкостях развратной жизни взрослых. Они с каждой принятой рюмки всегда начинали хвастаться друг перед другом о том, сколько имеется у них жён и любовниц. Выходило так, что в то время у многих офицеров, особенно участников ВОВ, сосланных в Забайкалье и на Дальний Восток, было по две и более ППЖ (походно-полевых жён).
Зная измену своих супругов, грешили и жёны офицеров, так как и они иногда хвастались своими побочными связями, даже с солдатами. Можно представить, какое влияние на воспитание детей производило всё это двоедушие, разврат и пьянство.
Ни о какой набожности не было и речи, а о молитвах и крещении никто и не вспоминал. Видимо, отход от христианской православной веры и было наказание людям в виде такого их образа жизни, который растлевал тела и души.
Как правило, нагулявшись и напившись до чёртиков, офицеры с боем прорывались под утро к своим домам. Это было так потому, что солдаты тоже собирались в казармах кучками. Тоже пили, ели, веселились. А когда нажирались до опупения, то, особенно фронтовики, хватали оружие и шли на штурм «рейхстага», то есть Дома офицеров. То ли палили холостыми, то ли в воздух, что сомнительно для пьяных, но убитых и раненых было очень мало. А если и были таковые, то это особо не предавалось гласности. Делались похороны и произносились речи-тосты типа: «Давайте помянем добрым словом нашего боевого товарища, погибшего при проведении очередного общевойскового учения». И троекратный залп.
Учения на самом деле проводились. И достаточно часто. Основной состав воинской части отбывал в неизвестном направлении на несколько дней. Возвращались военные уставшие, грязные, злые. Но чаще всего привозили «трофеи»: фляги с красной икрой, китайские тряпки, много продовольствия и спиртного.
Эти учения совсем не были похожи на те, которые были у отца Пети до ВОВ: никаких радостных встреч и дружных семейных вечеров; никаких новых правительственных наград и всеобщего веселья. Поэтому после двух-трёх дней отдыха гусары опять собирались в Доме офицеров – «Кремле»-«рейхстаге», и всё повторялось.
Так пролетели летние дни. Наступили будни – учёба в школе. Петя и Клава – в местную школу-семилетку. Брат Юрий на неделю в райцентр - рабочий посёлок и железнодорожная станция Оловянная, что на реке Онон. Только там была школа-интернат-десятилетка. Школа, где стал учиться Петя, была хорошая и тёплая. В классах было по 12-16 учеников. Учителя местные. Порядок был строгий, но только для русских. Бурятские дети на особом положении. Им руки и лицо перед едой мыть не надо, без толку это пытаться делать. Всё равно не уговоришь. Да и курить им в школе разрешалось аж с первого класса. Трубки у них были не простые, а от далёких предков. Попробуй запрети – сразу родители заберут ребёнка из школы. А в то время в СССР образование было всеобщее, бесплатное и обязательное. Скандал-разнос за отсев РОНО устроит, не обрадуешься. Могут и политическую статью пришить за национальные преследования. Тогда и звания-звёздочки не помогут никаких мужей-начальников. Партийная КГБэшная система-мясорубка работала безотказно днём и ночью. Куда-то уже уехал-пропал маршал Жуков Г.К. Постоянно менялись начальники у отца Петра. Да и он, похоже, висел на волоске. Спасало его только то, что занимался не политикой, а пьянкой и развратом, что у коммунистов считалось не самым страшным злом – так, временное баловство гусар.
Но давайте вернёмся в семью Мух. Невзгоды преследовали её постоянно в этом краю. Возобновилась болезнь – туберкулёз у Клавы. Лечение её в дивизионном госпитале не дало успеха, и через год мучений она скончалась. Горя матери не было предела. И хотя она доставила ей и всей семье много хлопот и несчастий, всё это было ничтожно перед лицом смерти. Схоронили её тихо, скромно.
Ко всему этому беспрерывные бракоразводные суды: районные, город-ские, областные, верховные, которые были по искам отца к матери. И такие круги ежегодно, пока упрямый муж не добился своего. Как потом выяснилось, подкупил-споил отец всех в местных судах, и вот «победа». Но и она оказалась Пирова, так как Москва отменила это решение. Тогда статья в Законе была одна и строгая: «До совершеннолетия и окончания очной учёбы, если жена не даёт согласия на развод, то никакие другие причины, кроме смерти ответчика, во внимание не принимались». Почему-то мать была ответчиком?!
Мать-великомученица Ольга в конце концов не выдержала этих мук и выпила кружку уксусной эссенции. Благо, для детей отравилась мамочка не до смерти. Отходили, отпоили молоком, промыли чем-то внутренности. Только стала мать совсем тихая и замкнутая. До того тошно стало в семействе Мух. Отец совсем домой не появлялся. Надо было что-то предпринимать: уже в 10 классе Юра, а Петя второй год подряд в седьмом. Так решили на семейном совете, чтобы не возить Петю в райцентр в интернат, да и подготовиться получше для поступления в техникум. Очень мечтал Петро о геологоразведочной специальности. После первого окончания семилетки попытался поступить в Алданский геологоразведочный техникум. Но оказалось это напрасной затеей. Все места там заранее были распределены для отпрысков золотодобытчиков. И никакие просьбы не помогли. Даже на приёмные экзамены не допустили. Нет мест и баста! «А будешь настаивать, всё равно завалим на экзаменах» – так и сказали открытым текстом в приёмной комиссии. В общем, отворот-поворот. И понял тогда Петро, что за Байкалом в России нет Советской власти. Там хозяйничали бывшие ссыльные, раскулаченные и местные: буряты, монголы, чукчи, эскимосы и прочие. Паши Петя второй раз в седьмом. Мудрее будешь! Тогда основным обязательным считалось семилетнее образование.
Половина учебного года пролетела быстро и однообразно. Ближе к весне 1953 года в посёлке объявили, что воинская часть дислоцируется в другое место и школа досрочно свёртывается. Пока переезд, устройство на новом месте… – весь учебный год может закончиться. После согласования с верхами было принято мудрое решение: досрочно закончить учебный год и выдать всем соответствующие документы. За пару недель дали детям всю школьную программу и устроили выпускные экзамены. Также экстерном всех, кто достиг возраста, приняли в комсомол. В этих условиях все на экзаменах сдали на «хорошо» и получили аттестаты и свидетельства.
После недолгих обсуждений в семье Мух решили: надо выбираться из этого далёкого сибирского ада и возвращаться опять в Москву. Быстренько мать продала остатки имущества. Оставила основное: постель, посуду и кое-что по мелочи. Все знакомые сочувствовали семье Мух и даже собрали им на дорогу денег.
В начале марта всё было увязано, и на перекладных добрались до Читы. Ну а там в пассажирский поезд и в Европу. Озеро Байкал миновали благополучно. А вот на злопамятной станции Байкал опять совершилось событие, которое потрясло всех. Всех без исключения! Пришло известие о смерти Сталина. Все, кроме Пети, были в шоке. Даже дети, глядя на взрослых, притихли. Более часа гудели паровозы на станции. Потом начался митинг. Длился он долго и нудно. До того скучно и нудно, что Пете надоело притворяться убитым горем, и он стал наблюдать за другими. Плакали, а некоторые даже навзрыд, взрослые люди. Некоторые стояли молча с такими каменными лицами, что хоть коли их иголкой – не почувствуют. Только малая часть людей, видимо, из местных, тихо произносили: «Наконец-то…» Их почему-то не пытались даже и осуждать. Или сил у других не было от навалившегося известия, или, как показалось Петру, они были в душе в чём-то с ними согласны. Во всяком случае, Петя и его брат Юра очень удивились, почему за такие слова их не растерзали на кусочки или не расстреляли тут же на месте. Какое-то двойное чувство шевельнулось в Петиной душе и тут же пропало. Когда тронулись дальше, то только о смерти «Вождя всех народов» и говорили до самой столицы СССР. Строили домыслы, рассуждения и планы о том, как теперь будут жить без Сталина. У многих в сознании это не укладывалось. Они решили, что это конец Света. Но миновали Урал, пересекли Волгу, приближались к Москве, а конца Света всё не наступало. Люди стали понемногу успокаиваться. Но чувство тревоги и грядущей неизвестности волновало всех. Особенно мать Пети. Ведь она так надеялась на помощь Сталина, будто он был её близким родственником. И тревоги её были не напрасны.
Мытарства
Прибыв в Москву, мать сразу пошла в Министерство обороны. Там ей сказали, что она с семьёй уехала самостоятельно, без согласия мужа и отца детей – кадрового офицера. Следовательно, ни о каком возврате и предоставлении жилья и речи быть не может. И зачем явились в Москву – возвращайтесь обратно к мужу?!.. Видя и поняв, что от военных ведомств помощи ждать напрасно, мать записалась на приём к Всесоюзному Старосте – Михаилу Ивановичу Калинину. Как ни странно, приняли её быстро, выслушали, посмотрели документы и вынесли решение: дать разрешение на прописку в Москве! Это было главное, так как жить далее у знакомых было опасно – стал наведываться участковый милиционер. Чётко работала система доносительства. Три дня пожил без прописки, и уже вызывают или приходят из органов в «гости».
Получив разрешение на прописку, тут же нашли и сняли частную комнату на Никитских воротах, и мать устроилась на работу дворником. Без прописки и на работу не брали нигде. А дети стали готовиться для поступления в учебные заведения. В г. Старый Оскол в геологоразведочный техникум Петя уже не успевал попасть, и поэтому ему было почти всё равно, куда поступать. Выбрал станкостроительный техникум (конструкторское отделение) при заводе «Красный пролетарий» (Кыр-Пыр, как его звали среди студентов).
Но прежде чем продолжить повествование дальнейшей жизни Петра, следует особо остановиться на описании похорон Сталина. Здесь трижды спасал Ангел-хранитель от верной гибели Петю. Первый раз – когда мать всеми силами пыталась удержать братиков Юру и Петю от участия в похоронах. В эти часы шла основная трагическая волна – каток народа по улице Горького. Но удержать их не удалось. Только отвернулась, как их след и пропал. Никитские ворота были рядом. Через пл. Пушкина проникли на ул. Горького и втиснулись в процессию-давку. Шли, вернее, несли их на весу, стиснув плотно между другими телами, очень медленно. В глазах темно: или от людей и духоты, или от сильной давки. Время от времени слышались ужасные крики. Трое идущих рядом пропали вдруг сразу, как провалились. Только короткий дикий вопль и… тишина. Это люди исчезали в открытых колодцах. Чуть бы в сторону, и Петя туда же угодил. Благо, брат был рядом и поддержал. Чем ближе к Колонному Залу, где прощались со Сталиным, тем становилось теснее. Петю и Юру вытеснили взрослые на край колонны и улицы в сторону центрального телеграфа. Все переулки были перекрыты машинами и автобусами, чтобы не вливались новые потоки людей. Теперь Юру прижало к борту машины, и он стал задыхаться. Петя нащупал маленькую щёлочку меж машин и юркнул туда, увлекая за собой брата. Пробираясь между колёс, они выбрались, наконец, на свободу. Оказалось, что это Лубянский переулок. Какие-то военные схватили их, отругали и велели бежать домой. Весь этот ужас длился около четырёх часов. Новые попытки попасть на ул. Горького, к счастью, не удались. Пришлось вернуться домой, где их с нетерпением и тревогой ждала матушка милая. Так закончилось прощание с Генералиссимусом. Живого Сталина (или его двойника) несколько раз дети видели на трибуне мавзолея Ленина, а вот мёртвого, в дни похорон, так и не удалось. И к лучшему! Впоследствии узнали (в газетах этого не было, но слухи по Москве ходили), что много людей погибло в этой процессии (упали в открытые люки, задохнулись, растоптали их…). Ещё больше изуродовано в дикой, неуправляемой толпе-реке народа, обезумевшего от массового психоза. Сложные чувства и мотивы двигали людей на участие в этой процессии. Трудно и невозможно описать это словами. Такое надо лично увидеть и ощутить. Только тогда, поддавшись и заразившись этим стадным психозом-гипнозом, можно понять всю трагичность и безумие того момента. Бог миловал, Петя и Юра остались живы и здоровы. Судьба!
Техникум
Поступление в техникум для Пети прошло не совсем гладко. Хотя он проучился в седьмом классе два года подряд, всё равно вступительные экзамены дались ему не просто. Сначала всё шло нормально: четвёрки, только одна тройка. Но на письменной работе по русскому языку срыв – твёрдая двойка. Как ведь учили его ранее – сплошная халтура. Жёны офицерские учителями в основном были, да и частая смена школ сказалась в итоге. Одним словом – катастрофа! В учебной части велели забрать документы и предложили ехать обратно в «свою» Сибирь доучиваться. Но какая там Сибирь? С ней всё покончено! Сунулся в другие техникумы-училища, но напрасно – двоечники не нужны. Мать Пети быть в смятении. Так надеялась на учёбу сына в техникуме: и общежитие дадут, и на стипендию надеялась. Зарплата дворника была низкая. И в церковь ходила молилась. И свечки ставила. И милостыню подавала. Что тут сыграло главную роль – неизвестно. Только приняли Петю в техникум слушателем на I семестр. Если кто-то отсеется после первой сессии, а он сдаст экзамены хорошо, то зачислят в студенты. Главное препятствие было преодолено! Правда, об общежитии и стипендии не могло быть и речи. Затягивайте, Мухи, потуже ремень на брюхе и за дело. Мать стала подрабатывать везде, где было возможно. Брата Юрия приняли в строительный техникум сразу на III курс как десятиклассника. Дали общежитие и стипендию мизерную. Пришлось переехать на другую частную жилплощадь – подешевле. Нашли такую в частном доме на окраине Москвы. И хотя у хозяйки дочь была дурочка-тихопомешанная, это почти не мешало Пете в учёбе. Весь день проводил в дороге, техникуме и центральной Ленинской библиотеке, готовил там уроки и много читал. Тепло, светло и уютно. Да самого закрытия проводил он там время.
Проблем с транспортом не было. Рядом с новым домом была станция пригородного поезда, и дом стоял на Варшавском шоссе. Ходил трамвай прямо до ул. Шаболовки, где располагался техникум и завод. Трамвай был удобен тем, что на подножке или «колбасе» (задний буфер) можно было доехать бесплатно. Несолидно, конечно, для будущего специалиста, но на это не обращал Петя внимания. Главное – удавалось сэкономить на целую французскую (городскую) булочку. Мать давала ему ежедневно самый минимум денег: дорога, обед в техникуме и булочка с кефиром в библиотеке. Ни о каких лакомствах и не мечтал. Петя и раньше был непривередлив к еде. Лишь бы набить брюхо чем-нибудь, чтоб не сосало под ложечкой на занятиях. Вся предыдущая жизнь подготовила его к этому. Тем более часто угощали друзья по учёбе. Они были в основном москвичи и с родителями. Поэтому питались значительно лучше и деньгами побогаче. Тем более многие понимали положение, как подвешенного на волоске.
Первый семестр пролетел мигом. Трудно даже вспомнить, что было в нём особенного. Видимо, одно – удержаться! Экзамены Петро сдал на «хорошо», только одна троечка. Отсеявшихся было целых трое. А слушателей, как Петя, в группе двое. Значит, ПОБЕДА – он теперь студент! Правда, из-за тройки, теперь уже по французскому языку, стипендию ему не дали. Трудно Пете давался иностранный предмет. В прежних школах он учил немецкий. А вот в их группе большинство выбрало французский. Надо подчиняться большинству – так было тогда! Никаких возражений, тем более в положении Пети, не могло быть. Пришлось опять экономить на всём. Это очень дисциплинировало и учило ценить каждую копеечку. За общительный характер, творческую инициативу и весёлый нрав Петю сразу вовлекли в общественную работу. В техникуме он в редколлегии стенгазеты, на стадионе в двух-трёх спортсекциях, на досуге в художественной самодеятельности и турпоходах. А ведь нужно время ещё на подготовку к основным занятиям. Большинство предметов давались ему легко и быстро. Для участия в общественных делах тогда даже освобождали от некоторых уроков и делали скидки на экзаменах и зачётах. Особенно если эти дела имели отношение к поднятию авторитета и защите чести техникума: спортив-ные соревнования, различные фестивали и конкурсы. Правда, по комсомоль-ской или административной линии его не продвигали за самостоятельность суждений и оригинальность (нетипичность) предложений. Петро не особенно и стремился туда, так как эти деятели в основном заседали в комитетах и бюро. От этих долгих посиделок (иногда приглашали и его) Петя приходил в уныние и тоску. С трудом сдерживал себя, чтобы не наговорить лишнего и не страдать потом. Поэтому он усиленно уходил от этих пустопорожних мероприятий, ссылаясь на занятость по другой общественной линии. В конце концов, от него отстали, и Петя по уши и с головой окунулся в свои любимые увлечения. Рисовать он любил, и оформление стендов выполнял только Петро с друзьями. Жаль было, когда в «верхах» не утверждали некоторые его шаржи, карикатуры и другие, как правило, юмористические материалы. Но он умудрялся видоизменить, зашифровать так материал, что большинство студентов понимали, о чём и о ком идёт речь. Разумеется, не обходилось без обиженных. Но честная и прямая критика делала своё полезное дело. Редко это выливалось в серьёзные конфликты. Газету любили во всём техникуме.
В спорте Петя увлекался сразу пятью видами: бегом, боксом, стрельбой, шахматами и велосипедными гонками. Его лёгкий вес, упорство и тренированность давали хорошие результаты. В беге он стометровку пролетал за 11,5 секунд – это I спортивный разряд; в боксе (наилегчайший вес) тянул даже на кандидаты в мастера; по стрельбе – ворошиловский стрелок, а по шахматам – чемпион многих соревнований. Ещё очень ему хотелось заниматься борьбой, прыгать с парашютом, играть в городки и многое другое. Но времени никак не хватало.
Главным занятием была учёба. Специальность свою – конструкторскую – Пётр Михайлович (ПМ) очень любил. Всё ему там удавалось. Преподаватели видели и ценили это и поблажек никаких не давали. Старались сделать из него классного специалиста. Видели это и другие студенты. Многие, особенно девчонки, постоянно консультировались у него и часто просили о помощи. Петро по простоте своего характера не мог отказать им и пахал во всю мощь. Порою даже за полночь. Надо отметить, группа, в которой учился Петя, была дружная, сильная и талантливая. Были и авторы самостоятельных проектов, поэты, артисты, художники и даже мастера спорта. На втором курсе создались целые твор-ческие группы. Петр был вхож в них и принимал активное участие. Только с боксом пришлось расстаться. На одной из тренировок тренер не рассчитал силу удара и сломал ему переносицу тренерской лапой. Приговор врача был непоколебим – из бокса вон. Как было досадно!
Зато остались другие виды спорта. Теперь можно было дополнительно заняться борьбой. Довольно быстро овладел он её приёмами. Большого успеха не достиг, так как «ветераны» были уже недосягаемы. Но эти навыки много раз помогали ему в жизни. Шея была уже достаточно накачана и крепка. Только в беге и стрельбе не было ему равных. В шахматы одолевал даже своего любимого учителя по черчению, имеющего фамилию Ботвинников, почти что знаменитый шахматист Ботвиник, тоже по имени Михаил. Гонял он Петю при защите курсовых беспощадно. Это всё было на пользу. Ведь он готовился стать конструктором. Звучит!
Особой гордостью и любимым занятием было для Пети участие в худо-жественной самодеятельности и занятия в оркестре струнных народных ин-струментов при заводском клубе. Там он играл на контрабасе балалаечном и на ударных инструментах. Успехи оркестра были так хороши, что они часто принимали участие в различных конкурсах и фестивалях. Особенно запомнилось выступление на Всесоюзном фестивале в Большом театре. Исполняли полонез Огинского и «Светит месяц». В зале был Н.С. Хрущёв, тогдашний Генсек СССР, и этот концерт впервые транслировали по телевидению на весь Союз. Только начиналось телевидение в стране, и телевизоры (большая ещё редкость) были с маленькими экранами и приставленными к ним линзами (для увеличения изображения). По окончании концерта вручили дипломы, медали, подарки и снимок с Хрущёвым на память. Незабываемые минуты высшего творческого удовлетворения! Особенно было приятно, что им гордилась его мамочка, брат и близкие друзья.
А какие в оркестре были замечательные люди! Особо дружил Петро с ударником-виртуозом Сергеем Ивановым. Жил он недалеко от Мух, в рабочем посёлке ЗИСа (автозавода). Барак их большой и многолюдный. Чего только не насмотрелся и не наслушался там Петя. Это были «низы» общества, хотя в основном рабочий класс, но совсем не гегемоны, как трубила о них советская пропаганда. Здесь, в бараках, порой одновременно проходили и свадьба, и похороны. Постоянные пьянки и драки вперемежку с весёлыми праздниками и другими событиями. Жутко и интересно было Пете бывать в гостях у друга Серёги. Два брата его сидели в тюрьме за воровство и драки, но весь криминальный мир уважал и гордился Сергеем. Берегли его и помогали, как могли. Дружба с Сержем и общение с его окружением не раз помогали Пете избежать быть ограбленным и избитым. Одно упоминание о Сергее и его братьях было надёжной защитой. Но чаще всего их узнавали в лицо и не трогали. Петро не помнит ни одного случая, чтобы их привлекали к бандитским операциям. Берегли как музыкантов! Значит, где-то глубоко в сердце тлелась у заблудших душ надежда на то, что и из их среды выйдут в свет порядочные люди. Так оно и вышло. Не встали Серьго и Петро на криминальный путь, прожили жизнь самостоятельно и с честью. Истинно так!
У читателя может создаться впечатление, что в жизни Пети начался лёг-кий и счастливый период. Это не совсем так. Второй курс вновь оказался без стипендии. Опять подвёл французский. Это создавало массу финансовых проблем. Ведь очень много зависело от наличия денег. Вокруг было столько интересного и необходимого. Кино, книги, турпоходы, вечеринки, различные аттракционы в парках и масса вкуснятины на прилавках. Не говоря уже о первых свиданиях с девчонками, которые без мороженого жить не могли. Поэтому в каникулы, особенно летние, Петя с друзьями устраивался куда-нибудь работать. Не брезговали ничем: и грузили, и кололи дрова, работали по ремонту, даже торговали… Это позволяло не только оказывать матери помощь, но и удовлетворять самое необходимое в желании. Не всегда это удавалось, и тогда приходилось, скрипя зубами, терпеть.
Особенно запомнилась Пете новогодняя ночь на 1956 год. Все заработанные деньги пришлось потратить на одежду. Зима, морозы начались. Без зимней одежды было ходить по улице невозможно. Друзья по группе сложились справлять Новый год, а Петя скромно отказался, сославшись на болезнь матери. Дома же сказал, что пошёл к друзьям на вечеринку. Весь день 31 декабря 1955 года он пробыл в своей любимой библиотеке Ленинке, читая юморески Виктора Ардова, очень забавные. Отличный заряд бодрости. После закрытия читальни пошёл гулять по улицам столицы: Арбат, Никитские ворота, ул. Горького, Манеж, вокруг кремля. На Красную площадь вышел, как раз когда куранты пробили полночь. Вокруг было много народа. Все весёлые, красивые и сытные – счастливые. Петя, глядя на них, тоже радовался. От этого становилось теплее. Скрытая зависть и чувство голода возвращали к действительности. Для этого у Петра в кармане были припасены заветная городская булочка, плавленый сырок и бутылка кефира. Этого хватило ему, чтобы продержаться до утра. Сколько он передумал, бродя по ночным праздничным улицам Москвы! Когда было совсем невмоготу от холода, то заходил погреться в подъезды со слабой надеждой и мечтой, что его кто-нибудь пригласит в гости. Но все Деды Морозы в эту новогоднюю ночь были уже заняты, и волшебная Снегурочка не встретилась. Чуть погревшись в подъезде и боясь уснуть у батареи, Пётр Михайлович Муха шёл опять на улицу. Заглядывал в окна и, как ни странно, радовался вместе с теми, кто за окнами в тепле и сытости кружился вокруг разукрашенной ёлки. Это согревало и двигало его дальше по улицам столицы великой родины – Москве. С первыми трамваями Петя стал добираться до дома и, когда перешагнул порог, то сразу почувствовал запах чего-то очень вкусного. Мать поставила праздничный пирог и зажгла свечи. Петя сразу вспомнил своё детство, когда он был у бабушки в Седельникове и любовался свечами в местной церкви. Попробовав кусочек пирога и запив его чаем, Петя сказал, что всё ещё сыт и лёг спать. Уснул тут же, не донеся головы до подушки. Спал крепко и долго. Проснувшись, сразу начал ощупывать себя, проверяя, не отморозил ли что ночью. Но всё обошлось благополучно. Только насморк был маленький. Молодость, закалка, бодрый настрой уберегли его от простуды. Помог и Ангел-хранитель, присутствие которого он ощущал рядом с собой всю ночь. После долгих лет разобщения с христианскими обычаями это было ему приятно. Тут бы и вернуться Пете к Богу. Но исковерканная его душа коммунистическим воспитанием, окружающей средой и бешеным темпом жизни увлекли нашего героя в круговорот будней и громадьё большевистских идей. Тем более что шёл третий – предпоследний курс учёбы. Уже начались производственные практики и самостоятельные конструкторские проекты. Всё это переплеталось с теорией, общественной работой и очень насыщенным «свободным» временем, которое летело молниеносно. Каждый Петин день можно описать в отдельном романе. Но не будем вдаваться в детали, а остановим внимание на тех сторонах жизни Пети, которые формировали его характер, тело и сознание.
В верхах шла постоянная борьба за власть. Разоблачались разные антипартийные группы и примкнувшие к ним. По этому поводу проводились массовые митинги, где эти группировки и отдельные личности «разоблачались, осуждались, клеймились». Подобные акции проводились и в молодёжной среде. В средствах массовой информации (СМИ), на лекциях, на частых комсомольских собраниях – всюду поливали грязью любого инакомыслящего, особенно отстаивающего своё мнение или права и свободы человека. Любое свободомыслие, отличное от коммунистической идеологии, предавалось анафеме, а их проповедники – иностранными агентами, несущими в народ враждебную идеологию «гнилого капитализма». Правда, в тюрягу сажали не каждого инакомыслящего, как было в тридцатые годы, но делали из них таких «козлов» отпущения и перекрывали «кислород» так, что дышать становилось совсем трудно. Тут уж ни о какой карьере и мечтать было нечего, будь хоть сорок пядей во лбу. Только молчание, подхалимство и блат (видимо, и взятки) были пропуском в «светлое будущее». Особенно в моде были Павлики Морозовы, которые готовы были ради «всеобщего» – своего благополучия заложить даже родного отца. И это становилось до того массовым, что не считалось безнравственным. Особенно преследовались религии – любые. Знаменитая фраза Ленина «Религия – опиум для народа» ходила в быту, особенно у идеологов марксизма-ленинизма, наравне с лозунгом: «Наше поколение будет жить при коммунизме!» Сердца молодых людей, как губка, впитывали этот маразм. Всё это разлагало юные души и искажало их представления о настоящих культурных и идейных ценностях.
Петя, увлекающийся всем новым, постоянно зажатый нищетой и помня-щий «успехи» сестры Клавы, стал тоже склоняться к атеистам. Посещал их кружки, читал литературу на эту тему, становился всё агрессивнее и злее. Полная зависимость от партийно-комсомольской номенклатуры вынудила Петра и многих его сверстников «петь» в общем хоре под одну дудку. Иначе не только хороших оценок, несмотря на знания, но диплома «бунтарю» не видать никогда. Надо признать, что аморальный, разрушающий процесс быстро внедрялся в молодёжную среду. Конечно, разрушать значительно легче, чем строить новое. И смысл утверждения: «Главная победа – это победа над собой!» искажался, как в кривом зеркале. Видимо, вся коммунистическая идеология – это идеология зазеркалья?!!.. Идеализм с идиотизмом! Но марксизм осуждал идеализм, и в головах молодёжи от этой чехарды в умах творился сплошной сумбур. Тем более что в СМИ на словах делалась видимость демократии и полной свободы. Обсуждался открыто культ личности Сталина. Реабилитировались (выпускались из тюрем и лагерей) репрессированные и уголовники по амнистии в связи со смертью «бессмертного». Появились книги Солженицына, обличающие ГУЛАГи и прочие. Особенно зачитывались и обсуждали «Последний день Ивана Денисовича». Вот ведь что творилось?! И главные виновники Ежов, Сталин, Берия… Но ни слова о связи КПСС (руководящей и направляющей) с этим геноцидом над народом. Всё свалили на ЧК, ГПУ и КГБ (частично). Как же иначе, ведь их сотрудники в большинстве своём были на прежних должностях – правда, переименованных на демократический манер. Регулярные «демократическо»-анархические выборы-перевыборы Советов различных уровней, иллюзия демократии в прессе (цензуру-то оставили), постоянные политические и экономические эксперименты, загибы-перегибы в виде повсеместного посева кукурузы и многое другое. Всё это только расшатывало основы государства и народовластия, вносило смуту в умы людей. Уходила вера в «светлое» будущее, в руководителей всех уровней и рангов, в идеи коммунизма. Моральный кодекс, опубликованный в печати, больше воспринимался как очередной анекдот и порождал много всяких насмешек и юмора. Да и списан он был, в основном, из Библии. Вся эпоха правления Никиты Хрущёва как Генсека ЦК КПСС была сплошным анекдотом. Не было дня, чтобы в коллективах не появлялись в ходу новые прибаутки. Касались они многих тем всех уровней. И «ржала» вся страна Советов. Над собой смеялись! Всё смешалось в умах людей. Наступила анархия под оком КПСС и её ЦК. Воровство, разбои, пьянство и разврат прочно входили в быт и жизнь советского народа. Демонстративные и массовые банкеты в руководстве страны подавали дурной пример. А плохой пример заразителен! Пьянки и гулянки проходили не только дома, но проводились прямо на работе, в учебных и научных заведениях, по любому поводу, в открытую – легально. Молодые, глядя на взрослых, не отставали от них. Единственным сдерживающим фактором это было отсутствие денег. В рабочей среде и обеспеченной прослойке этот процесс разрушения морали и здоровья быстро пошёл вглубь и вширь. Как говорится – в корень! Соответственно стали падать производительность труда, трудовая дисциплина, качество труда и многое другое рушиться. Материальное положение людей ухудшалось прямо на глазах. Да и отношения среди людей стали хуже.
И во всей этой атмосфере ум Петра стал раздваиваться с сердцем, слова стали расходиться с делом, правда заменялась ложью и хитростью. Качественный труд превратился в сплошные авралы с элементами халтуры. Душа ПМ разрывалась на части. Силы в борьбе с собой иссякли. Как-то помогали заложенные в него основы древних христиан. Заповеди их: «Не убий. Не навреди. Полюби ближнего, как самого себя и другие». Они где-то глубоко в сознании напоминали о себе. Только это помогало Петру не раскиснуть окончательно. Он знал чётко и ясно, что если он сорвётся, то сердце матери уже не выдержит.
Отец продолжал бомбить её очередными бракоразводными процессами. Теперь не из армии. Турнули махом 200 тысяч таких гусар оттуда. Жить он стал со своей новой семьёй у родителей на станции Вязники. Но все его старания были напрасны. Хотя брат Юра закончил уже строительный техникум и направлен по распределению Министерства на Дальний Восток, Петя же продолжал учёбу в очном учебном заведении. Закон действовал безукоризненно!
Надо отдать должное действительности. Не всё было у Петра так гадко. Во-первых, учёба шла своим чередом. Заканчивался третий курс. Во-вторых, все описанные выше зигзаги жизни происходили постепенно и не так резко заметно, как это обобщено нами. В-третьих, молодость брала своё, и многое казалось в розовых красках. Особенно любимые занятия с друзьями, первые увлечения девушками, более сытая жизнь (стал получать стипендию). Была одна девица в группе, которая покорила сразу всех парней. Умная, весёлая, красивая, общительная. Она вместе с парнями участвовала во всех их авантюрах. Была своим «парнем» и в то же время соблазнительным полом. По очереди она всем крутила мозги, но когда поняла, что так могут и побить, остановилась на боксёре Саше Рабиновиче. Но, забегая вперёд, так жизнь у них и не сложилась. Родители его были против брака (только за еврейку), то ли чёрная кошка пробежала между ними. Только замуж она вышла совсем за другого, не нашенского курса и круга. Как комета, промелькнула она на Петином небосклоне жизни. Благо, всё было чисто и честно. Дальнейшие встречи не щекотили его нервы. Главное было впереди и не за горами. Начались каникулы летние, последние в техникуме.
На семейном совете было решено: отдыхать и заодно помочь старикам едем в Вязники на Владимирщину. Так как у родителей отца было нельзя (там отец жил с другой семьёй), то решили погостить у всех родных по очереди, чтобы не в тягость было им. Сначала в Седельники к бабушкам. Милые бабули, они будто и не изменились. Только ростом поменьше стали, или Петя подрос и выглядел настоящим парнем. Дни летели интересно и быстро. Отдых получился активный: ягоды, грибы, рыбалка, сенокос, запас дров и другое. Затем переехали в деревню Кузьмино к дядьке по матери. Удивительный дед Фёдор! Он был полным кавалером орденов, всех Георгиевских крестов – полный Бант. В то время это не считалось заслугой, так как награды были царские. Он сам был драгуном VII Квантунского 8-го егерского Преображенского полка. Подвиги у него были обычные – солдатские. Не жалел живота за царя и матушку Россию. 10 лет с лишком отбухал он на передовой. Всё шло замечательно, ни одной царапины. Чудо-богатырь и заводила любой компании. Но вот в Германскую войну поймала его пуля. Из окопа пальнул фриц ему в голову. Пролетела лихая через щёку в левый глаз. Разворотила крепко и враз лишила сознания. Так и начались его горе-приключения. Взяли немцы раненого в плен, но как увидели полного кавалера при крестах, сразу отправили в тыл на лечение. Долго лечили, сделали ряд операций. Как ни старались германские спецы – всё напрасно. Каждый раз после снятия повязок Фёдор утверждал, что ничего не видит совсем. Вставили ему в левой стороне стеклянный глаз. Никак фрицы не могли понять, почему у него правый глаз не видит. Проверяли по-всякому да так и отступились. Дали заключение: полная слепота!.. С первой партией военнопленных, незадолго до конца войны, обменяли его и ещё целый эшелон инвалидов на своих немецких раненых, попавших в плен к русским. Было это на финско-русской границе, где мостик через речку. Были тут и безногие, и безрукие, и слепые, и парализованные. С трудом, поддерживая друг друга, перешли российские калеки на свою родную землю. И только вступили на неё, случилось чудо! Даже много чудес!! Часть слепых сразу прозрели, многие глухие и немые вдруг услышали и заговорили, а некоторые парализованные даже пустились в пляс. Диво!
Кроме того, почти у каждого оказались за пазухой или в штанах трофеи из санитарного поезда: у кого бельё запасное; у кого шашки, домино, губные гармошки; а у одного даже оказалась гармонь. В общем, грабанули поезд подчистую. Немцы на том берегу сильно удивлялись таким исцелениям. Всё оказалось просто. Русский мужик оказался хитрее их профессоров. Так сумели притвориться, что не смогли уличить их в симуляции. А ведь стреляли перед ухом «глухих» и баб голых выставляли перед «слепыми» – никакой реакции! В поезд всех георгиевских кавалеров и в Питер. Сама императрица Российская захотела лично встретиться с фронтовиками и преподнести им подарки. Вот только какие подарки были, дед Фёдор и служивые не запомнили. Как получили, тут же пошли в кабак и пропили их. Месяц гуляли фронтовики по Питеру, потом столько же по Москве. Везде георгиевцам был почёт, уважение и угощение. А когда объявили о конце войны, вернулся Фёдор в родные края. Силушка и удаль у него ещё были. Поставил пятистенный дом, завёл скотину, открыл лавку в деревне, настрогал трёх сыновей и трёх дочерей. Жить бы ему да не тужить, если бы не октябрьский переворот 1917 года. Всё реквизировали, забрали в колхоз, уравняли. Вовремя Фёдор сообразил, в колхоз вступил, вот и остался жив да и семью, дом сохранил. Не записали в кулаки… Во время ВОВ служил в железнодорожных войсках на ст. Вязники. Жил он долго и с юмором. Любили ребятишки его байки про былые года и приключения. Много полезного и умного познал Петро от деда Фёдора Алексеевича Буракова, мудрого человека. Трудно было удержаться, чтобы не рассказать вам о нём. Прости нас, читатель, что отвлеклись от главного нашего героя.
Петя тем временем приглянул в Кузьмине местную кралю – Раю. Слово за слово, вечер за вечером и завязалась любовь страстная. До того примагнитила его дивчина, что даже, когда жил уже на ст. Вязники у родственников, ходил каждый вечер пешком по шпалам к ней в Кузьмино (более 7 вёрст), а утром обратно. В деревне была колхозная контора днём, а вечером в ней крутили кино и устраивали танцы под радиолу. Но не будем обгонять события и всё проследим по порядочку. Ведь каждый штрих, элемент формирования личности зависит как от самого человека, так и от места-времени свершения события. Только так можно понять пути развития.
Четвёртый курс – заключительный и самый важный. Ряд курсовых работ, производственная практика, дипломный проект и гос. экзамены. И к финишу надо прийти с хорошими результатами, чтобы попасть в первые ряды распределяющихся на работу. Тогда и выбор будет больше, и возможность осуществить свою мечту вероятнее. А мечта у Пети была одна – на Волгу широкую, на Стрелку далёкую. Так в песне поётся про город Горький (ныне Нижний Новгород). Поэтому время летело молниеносно, его постоянно не хватало, и приходилось прихватывать по ночам. Тем более что амурные дела не прекращались. Рая поступила во Владимирский пединститут. Это для Пети было лучше. От Москвы до Владимира значительно ближе и проще было добраться. А ездил он каждый советский праздник, каникулы и в Новый год. Для поездок и подарков требовались деньги. Значит, строжайшая экономия. Тут уж не до вечеринок и других развлечений.
Петро крутился, как белка в колесе. Для того чтобы устроиться на ночлег во Владимире в гостиницу (только командировочных туда тогда заселяли), ПМ применил хитрость. Записался в археологический кружок, от которого и ездил в бесплатные командировки. Это давало право на гостиницу, но приходилось по приезду в Москву предоставлять подробные отчёты по истории г. Владимира. Эти сведения он черпал в спецархивах и библиотеках Москвы и Владимира. А однажды участвовал в раскопках у Золотых ворот г. Владимира. Это сильно расширяло кругозор Петра и ошеломляло всех, считая его учёным. Часы, проводимые вместе с невестой, были самыми счастливыми, чистыми, светлыми и трезвыми. Весь город да Владимирский край Петя за год изучил наизусть. Даже принял участие в составлении одного научного реферат, который был опубликован во Владимирских краеведческих ведомостях. Если бы не учёба в техникуме, тем более последний курс, то изменил бы Петя астрономии, геологии и механике и стал бы историком, вернее, археологом, так как именно это сильно увлекло его. Но коней на переправе не меняют, и реалии восторжествовали. Курсовые и практика пройдены, госэкзамены сданы, и диплом защищён на «отлично». Только при распределении чуть не вышла осечка. Петя на комиссию шёл тринадцатым. В Горький было только 8 мест. Впереди почти одни девчонки, которые по уши влюблены в Петеньку. Все они рвутся в Горький. И вот заходит в комнату Пётр. Всё идёт хорошо: характеристики положительные, оценки по специальности отличные, выступление самого ПМ и его стремление в Горький понравилось купцу (так условно называли представителей с заводов и регионов). Но, как оказалось, все места в Горький уже распределены. Катастрофа для всех: и для Петра, и для его поклонниц. Пытались уговорить какую-нибудь из девиц. Всё напрасно! И тогда горьковский «купец» принимает ответственное и разумное решение. На свой страх и риск он принимает девятого – сверхпланового работника (благо, «купец» из Казани уменьшил свою квоту). Представитель министерства, учтя всё это, тоже даёт ДОБРО. Петя почти не слышал оглашения решения комиссии. Он стоял и в уме молился Богу об исполнении его мечты. Вид у него был такой, что отказать ему никто не решился.
Свадьба и начало работы
Итак – мечта сбылась! Документы у него в кармане. Даже выходное по-собие и отпускные дали. Целое богатство!
Дружный, весёло-грустный вечер. Фото на память. Радость матери, брата, знакомых. Быстрые сборы и в путь. Сначала во Владимир, там находится его Раечка. Оказалось, что она в каникулы калымит, работает экскурсоводом на автобусах по Большому Золотому кольцу России. Здесь Ангелы их в единой связке. Как раз её последний рейс до г. Вязники и летние каникулы. Судьба!! Путёвка у Пети в пиджаке у сердца и в путь: Суздаль, Муром, Вязники. Последние слова второй владимирской экскурсоводки: «Если в Вязниках не девка, то и девка не жена!» подсказали и помогли принять Петру Мухе окончательное решение – женюсь!!! Тут же в автобусе объявил о своём решении, в присутствии всех пассажиров, предложил руку и сердце своей любимой. Скромница ответила хитро: «Надо, мол, спросить разрешение у родителей». А родных только её мать да два брата. Отец погиб под Сталинградом. Из Вязников пошли в Кузьмино пешком, благо, лето и всего около семи вёрст. Летели на крыльях любви и договорились не отступать ни перед чем. Но отступать и не пришлось. Родные её были не против. Матери и брату Петро сообщил по телеграфу. Те тоже были «ЗА». Всё по-божески!
Оказалось, что тётка невесты работает в сельсовете, готова оформить брак в любой день. Прикинули – недели на сборы хватит. И уже 16 июля 1957 года сыграли свадьбу!! Как шла свадьба, Петя помнит смутно. Плясала вся деревня Кузьмино. Съехались многочисленные родственники. Запомнилось одно – брачное ложе-сеновал! Потом опять гуляли с красными повязками и так три дня. Только ПМ последние два дня не увидал. После первой брачной ночи срочно покатил в Горький по месту своего назначения на работу. В предписании было указано время явки. Да и конкуренты (ещё 8 человек) спешили получить лучшие места на заводе. Теперь же ему надо думать за двоих, как семейному. Пока шла свадьба-гулянка в деревне, Петя уже был на ГЗФС (Горьковский завод фрезерных станков). Начальник отдела кадров в изумлении: выехал холостой из Москвы, а прибыл в Горький женатым! Девицы-поклонницы-однокурсницы в истерике. Как же, только из-за него и ехали на периферию с надеждой. Город Горький оказался для них действительно горьким. Семеро сразу вернулись домой, ссылаясь на то, что их не устроили по специальности, а предложили идти работать станочницами. Рабочих рук тогда на заводе не хватало. Петру Михайловичу дали место помощника мастера в сборочном цехе. Его устраивало любое, даже рабочее, поэтому он с радостью согласился. Быстро оформили все документы. Теперь можно и обратно в Кузьмино. Ведь ещё отпуск до 1 августа. Гулянка продолжалась. Некоторые и не заметили Петиного отсутствия. Погода была отличная, настроение приподнятое, вишен в том году уродилось много, а черёмуха висела виноградными гроздьями. А запах от свежего сена на сеновале! Чудо и прелесть!! Так пролетели две недели, как один день. Спохватились только 30 июля. Надо было собираться в дорогу, на работу. Поехали вместе с супругой, чтобы оформить перевод из пединститута г. Владимира в Горьковский. На это ушло ещё две недели, но результат был положительный. Следующая проблема – жильё. Как молодому специалисту дирекция и профком выделили новой семье комнату 7 кв. метров. Были рады! Только радость оказалась преждевременной и недолго.
Без коммунальных условий, один электрический свет и крыша над головой. Комната получилась из переделанного проходного подъезда, так что только окно (с одной стороны дома) и дверь (в середине подъезда) прямо в двор. Если в туалет, то к соседям стучись. Водички набрать или согреть (сварить) чего на керосинке – опять иди на поклон, но не позднее 8 часов вечера (у всех дети маленькие были). Чудо, а не жилплощадь! Но молодожёны и этому были рады. Как же, только приехали и тут вам жильё с постоянной пропиской в областном городе. Многие об этом мечтали в то время (всё не барак «временный»). И можем заверить вас, уважаемые читатели, что молодые были довольные и даже счастливы. Что ещё надо юным влюблённым друг в друга и в саму бурную жизнь.
Но шло время. Соседям всем они надоели со своими посещениями по разным коммунальным причинам. Приближались холода, а вместе с ними и многие другие трудности. Нагреватель-электроплитка (батарея была, но не подключенная почему-то), на окне и двери утеплители разные самодельные, а всё равно температура в комнате не поднималась выше +13оС. Спасали одеяла и тёплая одежда. Аскетическая жизнь!
Первые дни на заводе дела не клеились. Множество людей, много начальников и оборудования, всякого другого. Самый молодой (всего 20 лет) из работающих на участке сборки-конвейера, да к тому же и их руководитель (мастером был временно бригадир сборщиков, по совместительству). Молодо-зелено, так думали все. Начались разные проверочки со стороны ветеранов-шутников. Дело доходило до слёз, разумеется, не при всех, а в укромных местах. Никак не поддавались некоторые профессиональные навыки отдельных операций. Петя решил сам попробовать собрать весь сложный узел станка. Он назывался очень странно – горшок. Это коробки переключения скоростей вращения шпинделя и хода рабочего стола фрезерного станка.
И только тогда, когда Петро сам сумел при всех собрать весь узел на конвейере, усовершенствовав ряд операций, вся бригада на его участке стала относиться к нему серьёзно и доверительно. Были, правда, пара лоботрясов, которые не поддавались воспитанию. Увольнять тогда лодырей было не принято. Рабочих рук не хватало. Вот и вожакались с каждым: убеждали, уговаривали, ублажали… Воспитывали на собраниях и курилках. Но всё было без толку. Ребята попали явно не на своё место, вот и не старались. Тем более что обоих устроили по просьбам родных и знакомых.
На головной сборке тогда считалось престижно. Да и заработки были приличные. Где-то до 1000 рублей в месяц доходило. На станках получали по 600, а то и по 400 в месяц. Это ещё до первой денежной реформы. Рубли бумажные были чуть ли не с локоть. 1000 рублей еле умещались в кармане, кошелёк выглядел довольно солидно. Хотя купить на тысячу можно только самое необходимое. Но если учесть, что жена Петина получала стипендию, да тёща помогала продуктами как сельская, то жизнь в Петиной семье была вполне сносная. Оба были молоды и здоровы. И хотя жилищные условия жуткие, но оптимизм и взаимное согласие молодых нейтрализовали эти неудобства. Беременеть жена не спешила: учёба в институте, да и Петру скоро на службу в Советскую Армию. Все отсрочки кончились. Надеялись на улучшение жилищных условий в «скором времени». Так им обещали в профкоме и комитете комсомола завода ГЗФС.
Через два месяца работы, успешно пройдя испытательный срок, ПМ перевели в мастера (из подмастерья). Это было для него большой гордостью да и прибавкой к жалованию. Петро уже стал понимать смысл и систему рабочего цикла. Легче ему стали даваться документальные дебри: наряды, накладные, табели, графики, отчёты и так далее, и тому подобное. Стало даже появляться время для общественной работы. Туда его привлекли быстро, учтя его недюжинные способности и прежние характеристики. Он и не отказывался от общественных нагрузок. Сам вносил массу предложений, которые, естественно, поручали исполнять ему самому. Так он сначала попал в цеховое комсомольское бюро, а затем и в комсорги главного сборочного цеха. Только бы и трудиться. Но главное испытание было впереди. Пете прислали повестку на службу в армию. Закон есть Закон, тем более о всеобщей воинской обязанности. Так как забеременеть супруга не успела и повода для отсрочки от военной службы у ПМ не было, то пришлось срочно собирать рюкзачок и в военкомат согласно предписанию.
;
Армия (служба в СА)
Шёл конец ноября 1957 года. Провожали тогда на службу в армию скромно, без оркестров и пьянок. Собрали призывников на станкозаводском стадионе. Пришли проводить родственники. Тихо попрощались. Проверили документы и в автобус на пересылочный пункт в г. Дзержинск. Три дня там ждали «купцов» из действующих частей. Когда они приехали, то всех погрузили в товарные вагоны-телятники и покатили в неизвестном направлении. На вопрос: «Куда едем?» был один ответ: «Военная тайна». Страх да и только!
Особенно Петру запомнились следующие моменты. Одна лампочка и одна печка-буржуйка в вагоне. Третья полка вверху – особо вибрирующая. Иногда доходило до такой тряски, что трудно было дышать. Свой запас продуктов большинство съели ещё на пересыльном пункте. Поэтому каждые три дня выдавали сухой паёк: хлеб, тушёнку и ещё что-то съестное. Водичкой и дровами запасались на остановках, а кипятили воду на буржуйке. После очередного суточного перегона без остановок (дня через четыре в пути) состав остановился на станции Вязьма. Все высыпали из вагонов, сразу несколько сот немытых и небритых мужиков. И первое, самое необходимое – «на горшок». Вдоль вагонов прямо между составами. Такое напряжённое молчание! И вдруг шумок, потом гул, переходящий в грохот гоготания. Оказалось, что в самый разгар действа, прямо на строй-седалище из-под соседнего состава выскочила девушка (хотела скоротать себе дорогу). Увидев, куда она попала, до того растерялась, что пошла вдоль шеренги, потом побежала и в конце концов споткнулась и упала, прямо перед сидящими ребятами с оголёнными задницами, и… потеряла сознание. Еле-еле привели в чувство эту дивчину санитары эшелона. Хорошо хоть не померла с перепугу и стыда! После этого случая их поезд больше не останавливался на больших станциях. Но и на полустанках были случаи – ЧП. Остановились как-то у селения. Мигом ребята разобрали все заборы на дрова. Чем-то буржуйки топить надо. А одни шутники умудрились привязать к составу газетный киоск. Ну и смеху было!.. А ведь могла погибнуть киоскёрша, как от испуга, так и от увечья. Вся будка мигом развалилась на дощечки у неё под ногами. Сильно потом неистовал политрук. Пришлось восстанавливать киоск за счёт воинской части. Трибуналом даже грозили. Но какой трибунал, раз новобранцы ещё и присягу не принимали. Вскоре про это забыли. Эшелон входил в Белоруссию. Республика эта, вернее, народ её был в то время ужасно беден. Начиная от Могилёва и до самого места назначения на всех переездах поезд встречали толпы людей, прося съестного. Ребята обалдело глядели на них и кидали буханки хлеба. Некоторые даже консервы и одежду. Так, словно скот, привезли призывников и распределили по отрядам ВМФ (военно-морского флота). Специальности были разные: радисты, химики и другие. Распределение шло с отбором. Поэтому Петя Муха попал в школу радистов-шифровальщиков как бывший музыкант, то есть обладающий необходимым слухом и чувством ритма. Тем более у Петра была медаль лауреата Всесоюзного конкурса. Так началась новая страница нелёгкой жизни нашего героя. Ежедневная муштровка, теоретические и практические занятия, проверка на выживаемость и многое другое. Но во всей этой круговерти был изумительный оазис: репетиции, концерты и выступления оркестра воинской части. Петя Муха был там на виду у всех, как же – контрабасист! Контрабас был балалаечный и большим металлическим штырём для упора в пол при игре. Всё это смотрелось со стороны внушительно и солидно. Да и сама эта огромная балалайка никак не шла к военной форме. Поэтому Петро постоянно был в центре внимания, особенно девиц.
Необходимость в регулярных репетициях позволяла ПМ часто бывать в городе Пинске, в военно-морском клубе и городском дворце культуры (ДК). Ребята-сослуживцы из казарм, расположенных в большом старинном замке, часто обращались к музыкантам с различными просьбами: отправить письма, купить что-нибудь, передать приветы знакомым. Это быстро расширяло круг знакомых в городе и имело ряд преимуществ: добрые отношения сослуживцев, возможность попасть в гости и полакомиться на халяву, самому сделать свои необходимые дела… Ребята из оркестра завели даже девчат и обещали им всем златые горы. Невест в городе было превеликое множество. Город этот ранее был областным центром, и в нём имелся ряд крупных учебных заведений. Причём большинство из них с женским уклоном: педагогические, медицинские, экономические, пищевые, лёгкой промышленности… Все эти ВУЗы, техникумы и училища имели свои общежития и клубы. В городе был большой и отличный парк культуры и отдыха. В тёплую погоду там часто проводились концерты и танцы прямо на летней эстраде. Особенно было красиво, когда весной цвели каштаны, которых росло множество. Всё располагало к отдыху, лирике, любви, и матросы учебных школ и отрядов, будучи в увольнении, это зря не упускали. Тем более что девчата были постоянно голодные, как и во всей Белоруссии. Многие готовы за головку сахара и буханку хлеба на всё. Один из «шутников» умудрился даже жениться. Сделал это хитро и жестоко. Спёр на время из рундука соседа по кубрику служебное удостоверение со своим именем (они были для внутреннего пользования и без фотографий) и предъявил его родителям «невесты». Те поверили и сыграли свадьбу. Матросик потом всю учёбу ходил в увольнение, иногда с ночёвкой отпускали. «Супруга» души в нём не чаяла. После окончания учёбы и перед отправкой в кадровую часть этот инцидент приобрёл трагикомичный характер. По Закону по служебному удостоверению не должны были регистрировать в ЗАГСе, да поддались уговорам невесты и её родителей. «Жена» очень быстро зачала, и «муж» решил скрыться от ответственности. Попросил командование отправить его по новому месту службы первым и срочно. Причём был согласен на любое назначение. Начальник курсов, узнав подробности и почуяв надвигающийся скандал и разнос свыше, быстрёхонько его оформил и отправил из учебного отряда. Когда «жена» узнала, что выпуск отправляют в другие части, то пришла вместе с родными просить оставить «мужа» в учебном отряде. Выстроили весь выпуск, и ока-залось, что «муж» совсем не тот, хотя имя и совпадает. «Жена» не узнала своего «мужа» в истинном хозяине документа. Родители потребовали устроить смотрины всех матросиков-выпускников. Но среди них «мужа» не опознали. Он был уже далеко. Возникла в итоге сцена, как в «Ревизоре» Н.В. Гоголя. Потом недоумение: с кем же жила «жена» полгода с лишним?! Потом истерика – ведь ей рожать вот-вот. Вот такая вышла катавасия. Так и разъехались матросики по разным флотам, унося быль-легенду о «супругах» из далёкого белорусского города Пинска. Сейчас, спустя многие годы, история эта представляется как юмор и находчивость морячка, а тогда выглядела как кощунство и осуждалась. Но не всё было так безобразно и аморально. Многие матросики ухаживали за девчатами с самыми серьёзными намерениями и переписывались с ними весь срок службы в ВМФ.
Но не будем отвлекаться от нашего героя ПМ. Он был в особом положении. Таких, как он, – законных женатиков, был только один в учебном отряде. Его любовь к своей Раечке не угасала от разлуки и большого расстояния между ними. Петро писал ей письма каждую неделю и получал ответы регулярно. О чём были письма? Да обо всём: о любви и надежде, о погоде, о службе (в пределах дозволенного)… Однажды летом 1958 года в городе вдруг появилась его любимая жёнушка. Начались летние каникулы в институте, и она решилась поехать к мужу в неизвестную даль. Для настоящей любви нет преград!
Появилась она неожиданно. Пришла на КПП (контрольно-пропускной пункт) и заявила, кто она и зачем приехала. Соскучилась. Кто она, дежурный офицер это понял, проверив её документы, а вот зачем явилась – не совсем. Холостой был ещё. Вызвал командира отряда. Тот, учтя преодолённые ею расстояние и препятствия, которые ограничивают доступ на военные объекты, особенно такие, где готовят радистов и шифровальщиков для ВМФ, командование приняло решение и дало Пете увольнение на три дня, но только после возвращения его из подшефного колхоза, где он выступал с оркестром в концерте для сельчан.
Сам момент встречи Пети и Раи тоже интересен. Он произошёл на КПП, когда автобус с музыкантами выезжал из части. При проверке автобуса Рая первая увидела Петра и закричала. Все замерли, потом интуитивно затащили её в автобус и поехали. Командир-дирижёр и руководитель оркестра сначала ничего не понял. Потом, разобравшись в сути дела, решил оставить её и взять с собой. Ведь не на учения ехали и не в секретную зону, а на встречу с населением, белорусскими сельчанами. Только два условия поставил: не отлучаться никуда без разрешения и не говорить при гражданских о тонкостях службы. Понемногу Раёнка пришла в себя. Она ведь чуть не потеряла сознание, когда увидела, что Петя уезжает куда-то, а она остаётся – значит, вся её поездка и мечты идут крахом.
Начались расспросы-рассказы. Матросикам было интересно с новым пассажиром, тем более молодой, красивой леди. А фрау-мадам было удивительно и приятно быть в такой особенной и импульсивной мужской компании. Главное было в том, что Петя и Рая были вместе. Не верилось! Как в сказке.
Дорога была длинная, и все успели освоиться и перезнакомиться. К вечеру добрались до места. Люди уже все собрались. В сельском клубе горошине упасть было некуда. Концерт прошёл на бис. Оказалось, что в этом селе это был первый концерт, состоявшийся после войны. Потом всех пригласили за праздничный стол. Зная бедственное положение крестьян, военные привезли и свои продукты. Получилось замечательное застолье, даже с вином. Затем танцы на всякий манер: и под аккордеон, и под оркестр с плясками. Для Раи и Пети целая вторая свадьба! Только к утру угомонились. Чудная была ночь, особенно для молодожёнов. Петя с Раей спали в стоге сена под звёздами и доносящимися издалека белорусскими песнями. На небе была полная луна, а в душе полная благодать и безграничное счастье. Такое не забывается!
Так пролетели все концерты в разных сёлах. А для супругов целое сва-дебное путешествие. Тем более что Рая приурочила свою поездку к годовщине их свадьбы. Подарок судьбы!!
Вернулись как раз в конце недели с кучей дипломов и благодарностей. Это сыграло свою положительную роль о принятии командованием решения о трёхдневном увольнении Петра Мухи в город для побывки вместе с женой. На это время Рая сняла частную квартиру где-то на окраине города. И трудно сказать-припомнить, выходили ли они за всё это время из дома. Да, выходили. Обошли весь удивительно зелёный город. Какие чудные каштановые аллеи! Даже попадались патрули, но документы все были в порядке. Только раз сделали замечание, когда Рая взяла Петю справа под ручку. Это не давало возможности Петру отдавать честь военным и грозило серьёзными неприятностями. Сразу научили на всю жизнь! У матроса в увольнении всё должно быть правильно, с иголочки и до блеска. Флотский порядок!! В то время в моде были брюки «клёш». Да и сама форма морская обязывала ко многому и смотрелась классно. Так что молодые были будто на седьмом небе.
Всё бы хорошо, да денёчки пролетели молниеносно. Пора было и расставаться. Трудный это был момент. Главное было сделано – встреча состоялась и удачно! Оба получили большой заряд энергии и ещё раз поклялись в вечной верности и любви.
Большинство сослуживцев завидовало Петру, но никто не насмехался и не подковыривал его. Петя же оставшийся срок учёбы закончил и получил военную специальность. Только по теории были троечки, да это и неудивительно, ведь музицирования много отвлекали от учёбы. А распределить по флотам и местам службы проходило по рейтингу (среднему баллу). Значит, ПМ доставались уже остатки: Северный флот или Каспийская флотилия. Посоветовавшись с друзьями, выбрал Северный флот (СФ). И поехали…
Опять телятники через всю Белоруссию, Литву, Латвию, Ленинград и далее. В Петрозаводске оказалось, что закончились в эшелоне продукты. Так как у начальства деньги тоже почему-то кончились, то гнали эшелон с матросиками почти два дня без остановки до Мурманска. Пообещали только одно: по приезду на место назначения – Североморск – накормить всех до отвалу и три дня не кантовать. Слово сдержали, кормили, как на убой, и «купцы» из боевых частей прибыли только на пятый день. Денёчки эти запомнились Петру надолго. Никаких забот. Ешь, лежи и гуляй. Правда, гулять было некуда, одни сопки по Мурманскому заливу. Тундра настоящая. Самое большое деревце не выше пояса. А на вид как настоящее. Объяснялось это одним словом – Заполярье.
Шёл уже август. Становилось холодно. Клюквы, черники и грибов было необеримо. Так часами и лежали на больших валунах, обозревая залив и проходящие по нему суда. Так как через распредпункт ежедневно проходили сотни военных, то готовили пищу с запасом. А норма на флоте девятая по питанию, то есть вкусная и питательная. Порой оставалось по нескольку лагунов (огромных глубоких кастрюль) жирной похлёбки, плова, какао и прочего. Всё шло потом поросятам, которых откармливали на подсобном дворе. После двухдневной голодовки это зрелище всех шокировало. Надо было видеть свиные рожи, хрюкающие от удовольствия и купающиеся в какао со сгущенным молоком. Наконец распределили и Петра Муху – в штаб Северного флота. Петя подумал, что и тут музыканты нужны. Но ошибался.
Радисты и шифровальщики штаба флота обслуживали военные суда при проведении различных учений. А под учениями имелось в виду многое: и просто учения, и поиски потерпевших крушение, и испытания атомных бомб на Новой Земле и другое. Поэтому ПМ пришлось побывать на всех видах военных кораблей и многих островах Севера. Даже имел честь побывать на Земле Франца Иосифа (Шпицберген) на острове Рудольфа. Самой северной точке суши великого Ледовитого океана и Советского Союза (России). Насмотрелся Петро за время службы много, а больше наслушался как радист. Когда же хватил норму (?) радиации, допустимую величину которой тогда ещё определяли на глаз, спасла его одна военная специальность. Радист должен находиться рядом с командиром корабля или руководителем учения. Эти люди были наиболее защищены от радиации. Сигнальщики и другие связисты боевой части (БЧ-4) были в основном на палубе. Они получали дозу на порядок, а может, и больше, так как постоянно находились на открытом месте. Поэтому ориентировались так: как пошли белые пятна по коже (начало белокровия), значит, норма, пора списы-вать, вернее, демобилизовать досрочно. За особые «заслуги» перед родиной! Заслуги, разумеется, были. У Пети на глазах Никита (Генсек ЦК КПСС) вешал золотые звёзды морякам-подводникам, пленившим (укравшим) атомную подводную лодку США у них под носом и доставившим её в Североморск. Герои! При дежурстве ПМ сбили ракетами самолёт-разведчик У2, который рвался на территорию СССР. В поиске лётчиков участвовал и Петро. Был он и при испытаниях атомного оружия: обеспечивал радиосвязь подразделений.
Много пришлось натерпеться ПМ на военной службе. Запомнилось многое. Особо работа на торпедных катерах. Когда при крутых волнах судно вибрирует так, что воздух не поступает в лёгкие. А надо ещё работать на радиоключе и гнать морзянку в эфир, при этом предварительно зашифровать текст. И всё это быстро-быстро. Нельзя было и пропустить никакой сигнал или команду командира, всё записать в вахтенный журнал и многое другое. После всегда удивлялись, как это всё успевали выполнить. К тому же на учениях специально давались в эфир ощутимые помехи.
Но главная антизаслуга ПМ на службе в армии было приобщение к алкоголю, табаку и матерщине. Радист-шифровальщик, имеющий форму допуска к любой секретной информации, являлся, как правило, на флоте и вестовым (официантом) в кают-компании. Для офицеров на флоте при питании существовала норма спиртного, как на фронте сталинские 100 грамм. Алкоголь всех видов: от сухого слабого вина до коньяка и питьевого спирта. Часть офицеров не всегда брали свою порцию, и поэтому у Петра скапливались запасы хмельного зелья. Конечно, он не сам употреблял этот запас, а делился с коллегами по службе. Но львиная доля доставалась старшему матросу. Это ему потом крепко аукнется. То же было и с табаком (никотином). Если всем матросам полагалась махорка, причём без ограничения, то Пётр покуривал из офицерского пайка только папиросы и даже сигары. Это выделяло радистов из общей массы сослуживцев и было для них особой гордостью. Что поделаешь – закон стада и вседозволенности. Но не совсем это было причиной. Видимо, сказывались первые «опыты» до армии, пример отца, как говорят: «Попал в струю». Негатив обычно прилипает быстрее к молодым. Среди флотских особенно славился ху-дожественный мат. Как у Пришвина в «Морских рассказах». Читали? Так вот и североморцы «соревновались» тоже. Петро явно преуспевал по этой части и был в лидерах по матерщине. Видимо, Бес и Дьявол влезли ему в душу и почти совсем увели его от Бога. Дорого обойдётся ему это в будущем!
Не будем забегать вперёд. Сами всё узнаете, если прочтёте до конца.
Особо запомнился последний рейс на Большую Землю. Отложить дем-бель могли в любой момент – причин много. Поэтому в это время не тело, а сплошной комок нервов. Только миновав Мурманск, Кольский полуостров и Петрозаводск, Петя понял, что кошмарный сон кончился. Служба в СА – пройденный этап!
У читателя может создаться впечатление, что служба на Северном флоте – сплошная каторга. Совсем не так. Флотская служба – это жизнь единого большого коллектива. Там собираются замечательные люди. Несовместимые с большинством быстро выявляются и списываются на берег. На флоте морально все равны. Даёт ряд преимуществ: много информации и шире кругозор; ряд преимуществ и соответственно благ; романтика и трудности закаляли молодых и здоровых парней; многое другое хорошее. Особенно для Петра Мухи – пылкая любовь и мечта о встрече с Раей. Всё это скрашивало жизнь и службу в ВМФ и делало её почти нормальной и терпимой.
Работа. Дети. Комсомол
На ноябрьские праздники Петя был уже дома. Жена училась уже на по-следнем курсе пединститута. Петро вернулся работать на свой завод. Как ни странно, его место мастера было свободно. Выполнял эти обязанности, по совместительству, бригадир. На конвейере сборки, да в цехе почти ничего не изменилось. Многое друзья-товарищи работали на прежних местах. Поэтому ПМ было легко вписаться в коллектив и уловить ритм работы. Благо, ещё не забылись навыки, права и обязанности. На заводе переходили на выпуск фрезерных станков новой модели. Петя как закончивший конструкторское отделение техникума активно подключился к модернизации оборудования. Подавал много рацпредложений и даже новые технологии сборки.
Как компанейский, флотский мужичок, он опять с головой ушёл в общественную работу. Его выбрали за это в заводской комитет комсомола. Видимо, на роду у него было написано быть комиссаром – вот в комитете ВЛКСМ ему поручили вести политсектор. А это значит – быть на правах заместителя секретаря комитета, то есть с частичным освобождением от основной работы и сохранением оклада и премий. Забот прибавилось: и внедрение новых станков, и постоянные собрания-заседания и домашние заботы. Страх! Дни летели быстро. Его творческая инициатива была замечена начальством, и ПМ перевели в конструкторский отдел в бюро автоматизации и механизации. Сбылась его ещё одна мечта! Отличный был для него подарок на Новый 1960 год.
Конструктор! Новые задачи, новая обстановка, новый молодой коллек-тив. И руководил бюро опытный ветеран завода. Оклад сохранили старый, но зато должность инженер-конструктор. Тогда на производствах главным критерием повышения в должности и соответственно в зарплате был уровень отдачи на пользу завода, действительный вклад в развитие предприятия. Этого Петру не надо было занимать. Производственный опыт хорошо помогал в творчестве, а общественная работа отлично развивала кругозор и раздвигала горизонты. Через год ПМ знал каждый уголок завода: где, кто и как выполняет свои функции. Одной из первых инженерных работ была модернизация главного конвейера в цехе генеральной сборки станков. Причём без остановки производственного цикла. Справились! За эту работу ему повысили конструкторскую категорию и оклад. Это было весьма кстати. Ведь жена ещё училась в институте, и стипендия её была мизерная. Правда, в семиметровку никакой мебели не поставишь, кроме кровати, тумбочки да двух стульев. А на питание с одеждой хватало. Тем более они целыми днями в бегах: она на учёбе, госэкзамены на носу; у него новые идеи, чертежи, протоколы и другое…
К тому же судьба-жизнь готовила новые испытания. У Раи стал увеличиваться животик. Это сыграло роль при распределении на работу по окончанию института. Её оставили в Горьком и направили в одну из школ преподавать математику.
Отпуск, летом в июле, провели вместе в Кузьмино, на природе. Обошли всех родных в округе. Помогли матери-тёще по хозяйству. Съездили во Владимир и Москву. Так и летело время. Надо было возвращаться в Горький на работу. А там тесная квартира-камера и новые заботы. Супруга пошла на первый свой урок в школу. Ездила далеко, в Сормово. Очень волновалась, но вскоре вошла в ритм. Петя помогал, как мог.
Вскоре на районной конференции ПМ избрали в бюро Ленинского рай-кома комсомола. А так как комиссарил он на заводе, то и там назначили заместителем секретаря РК ВЛКСМ по идеологии. Тогда не было ни I, ни II секретарей в районах. Был один штатный – главный и два внештатных заместителя: по идеологии и по производству. Внештатники получали зарплату на своих производствах, работая по комсомольской линии. Это отрицательно сказывалось на основной работе. Но такова была политическая система, а компартия единственная и руководящая. И хотя руководству завода было это не по нутру, они безропотно брали под козырёк. Благо, начальник КБ был молодой, сам комсомольский активист и понимал необходимость ситуации.
Хрущёвское время – хитрые времена. Политработа была во главе угла. Надо было постоянно быть начеку и не плевать против ветра. А ветра дули разные. Время было сплошных анекдотов, показной демократии, диких прожектов. Но политика КПСС оставалась прежней: руководящей и направляющей. И это определяло всё! Надо было чувствовать пульс жизни и направление развития событий. В основном Петру это удавалось, хотя порой и было трудно. Благо, непартийная работа, а всего пока комсомольская. Предподготовка к живодёрским делам. А то, что эти дела были именно такими, Петро чуял нутром. Ему приходилось бывать на конференциях и пленумах, присутствовать на заседаниях бюро по разбору персональных дел, заседать в многочисленных комиссиях и участвовать в разных разборках. Души и сердца непокорных разрывали публично на части. Порой, казалось Пете, совершенно ни за что. Но причину, если надо, всегда найти можно. Тем, кто упорствовал, перекрывали кислород полностью (дворником не устроишься). Опыт был немалый. Репрессий, официальных и публичных, тогда уже не было, но со многими обходились круто и в психуш-ки отправляли часто. Очень уж удобно для палачей: чокнулся, мол, и без следствия и суда в каталажку (в Москве это были Каначиковы дачи, в Горьком – целый ряд «больниц» и «профилакториев»). Всё это делалось от имени и для «блага» народа. Решения принимались коллегиально, на митингах и собраниях, и поэтому жаловаться куда-то смысла не имело. Большинство жалоб, пройдя сложные зигзаги, возвращались к тому, на кого жаловались. Он и принимал окончательное решение. Как же, на месте всегда виднее и «вернее». Несложно предугадать, какие это были решения. Тем более что сверху предварительно было несколько неприятных звонков. Как правило, звонили знакомые функционеры, которые ранее сидели в этих креслах. Поэтому всё было схвачено и завязано в крепкий узел.
Петро плыл по течению и нередко удивлялся: откуда столько недоволь-ных, обиженных, обездоленных… Ему казалось, что правда только одна – та, которая декларируется сверху, из центра. Та, что заложена в коммунистическую идеологию. Та, которую провозглашают на съездах, конференциях, заседаниях бюро. Та, что записана в Программе КПСС и Моральном Кодексе строителя коммунизма. Поэтому он как член бюро райкома отстаивал её в меру сил и вполне сознательно.
Сердце порой противилось этому, но ум возвращал в реальность. Такое раздвоение требовало удовлетворения (успокоения), и поэтому ПМ не пропускал ни одного банкета (благо на халяву), частых в то время. Причин для этого было множество. То первое место обмывали по сбору металлолома (вернее, справку липовую подавали в горком раньше всех и самую внушительную). То слёты, семинары и прочее (тут уж без застолья никак не обходилось). Частенько проводили торжества по случаю разных праздников и событий. В Кремле, как в Москве, так и в Горьком, закатывали шикарные приёмы-банкеты. Всё это было в открытую, даже по телику. И поэтому низы старались вторить верхам. Эта зараза шла вширь и вглубь.
Народ беднял на глазах. Даже хлеб стали давать по карточкам, который совсем недавно был в столовых бесплатно. Прямо на столах лежал, бери, сколько надо. Теперь же развозили по домам и продавали строго по списку. Всё это и многое другое никак нельзя было объяснить людям, и комиссары врали. Призывали потерпеть, обещали златые годы, корили загнивающий капитализм и списывали всё на усиленную подготовку к отражению нападения агрессоров. Самым странным и нелепым являлось то, что Петя искренне верил в эти басни, несуразицы, нелепицы… Не жалея живота, внедрял в жизнь идеи коммунизма. Яростно боролся с религией всех мастей и был одним из преуспевающих пропагандистов. Причём увлёкся так сильно, что пытался поступить в Высшую партийную школу – высшее политическое учебное заведение. Петро был уже партийным. Иначе для члена райкома и горкома комсомола и не могло быть. Добровольно, сознательно, с радостью и трепетом в сердце и душе вступал он в ряды членов КПСС. А теперь в ВПШа.
К счастью, как окажется позже, ему не хватило партийного стажа, и его не приняли в этот элитный ВУЗ. Сильно расстроился Петро от такой неудачи, даже чуть не заболел душевно. Вовремя подвернулся какой-то комсомольский семинар, и очередная коллективная пьянка сняла напряжение. Попойки учащались, и это сильно сказывалось на отношениях в семье. Тем более жена была уже на сносях. В комнате было холодно. Шёл декабрь, а отопления нет. Близился Новый 1961 год. Готовясь к празднику, Рая решила подвигать «мебель» и, чрезмерно напрягшись, вызвала преждевременные роды. Случилось это 29 декабря 1960 года. Так пришлось встречать Петру Новый год одному. Вернее, не одному, а с целой батареей бутылок и со своим шурином (братом Раи), большим любителем выпить. Попив пару деньков, решили родственнички навестить молодую мать. Конечно, подарки, ещё что-то и обязательно бутылка шампанского. Выяснилось, что родился сын, и уже назвала его мать Сергеем. Пете хо-телось назвать сына Владимиром, по городу, где познакомился с Раей, и в честь вождя революции – Ленина. Но дело было уже сделано, имя присвоено. Решили, что следующего сына назовут обязательно Вовой. На том и порешили и тут же обмыли это событие. Чтобы нянчиться с дитяти, вызвали мать из Москвы. Та сразу собралась и приехала, чтобы помочь на первых порах. Утеплили окно и дверь.
Слабость
В комнате сразу прибавка двух человек: сына и матери. Это сказалось на жилищных условиях. Рая с сыном спали на кровати, а Петя с матерью – под кроватью, которая была старинна, ещё высокая. И хотя все щели утеплили (заткнули тряпками), всё равно холодно, особенно на полу лежать. Жизнь стала давать трещины. Сын, да и все Мухи, постоянно болели простудными заболеваниями. Это уже не закаляло, а раздражало. И, скрепя сердце, ПМ пошёл в профком завода просить улучшения жилищных условий. Потребовали собрать кучу справок. Когда эта адская работа была сделана, то оказалось, что у семьи Мух даже излишки жилплощади. 7 м2 : 3 (мать жила временно и не была прописана в Горьком) = 2,33 м2 на человека. А норма была 2 квадратных метра, как на кладбище! Значит, жилищные условия нормальные!? А то, что коммунальных условий нет, это виноваты строители. Ходите к соседям, с ними всё согласовано. В общем, всё нормально. Тут уж наш ПМ запил окончательно.
Вы усомнитесь, наверное. Как же так? Зам. секретаря райкома – как никак шишка на ровном месте и без квартиры. Но Петро стеснялся и не ходил по верхам. Особенно на комсомольском уровне. Могут сказать некоторые, что пользуется служебным положением. Партийная совесть не позволяла. Ведь у него, хоть без условий, но отдельная комната. А многие тогда жили в тесных, грязных бараках, или засыпушках (были такие). Но от этого семье Мух было ни слаще, ни теплее. Тогда приняли Соломоново решение. Раз норма по жилью 2 м2 на человека, то надо сделать так, чтобы до нормы не хватало. Заделали ещё одного сына. То, что будет сын, Петро не сомневался. Во-первых, он этого очень хотел, чтобы назвать его Владимиром. Во-вторых, зачатие произошло в полнолуние, а это верный мужик.
Это безумный план, шаг отчаяния, но он был сделан. Оставалось только ждать и надеяться на лучшее. Чтобы сократить путь до школы, Петя помог жене устроиться учителем в школу рабочей молодёжи при своём заводе (рядом). Надеялись и на то, что дадут жильё получше и побыстрее. Ведь оба относились теперь к заводской системе. Но оказалось напрасно. Школа относилась к РОНО и жильём не располагала. А то, что здание школы построено заводом, это ничего не значило.
Совершив очередной дворцовый переворот, Ильич (Лёнька Брежнев) шугнул Никиту Хрущёва из ЦК КПСС, а заодно и со всех других должностей. Власть и политика партии переменилась. Политработа свёртывалась напрочь, и везде зажигались комсомольские «прожектора» по производству (контроль). Выявлялись недостатки, пороки производства и, как ранее, публично клеймились. Все замполиты были заменены на зампотехов. Да и вошло в моду (по распоряжению свыше) менять каждый состав бюро (любого) на 75%. А иногда и всех меняли. Шёл ускоренный и усиленный процесс замены руководства своими да нашими, соответствующими новым властным структурам. Чистка! Всех переизбранных восстанавливали на прежние места работы по мере возможности и если за ними не имелись грехи.
У Петра Мухи, кроме пьянки, грехов не было, а этот порок особенным пороком и не считался, так как был обыденным и повсеместным. Так закончилась Петина комсомольская карьера. Хотя по инерции он был ещё членом райкома, горкома и обкома комсомола. Продолжал принимать активное участие в различных партийно-комсомольских делах, но как обычная пешка, а не офицер.
Одним из последних его деяний было участие в комиссии ЦК КПСС и ВЛКСМ по выявлению истинного положения на селе после злосчастного хрущёвского укрупнения районов. Картина вырисовывалась ужасная! Те районы, которые были ликвидированы и присоединены к соседним, особенно райцентры, выглядели, как после нашествия фашистов. Все хозяйства брошены на произвол судьбы. Типографии закрыты, здания РК и исполкомов пустовали. Часть имущества была растащена. Никто ничего не знал. Только в сёлах, после долгих бесед с местными, удавалось установить масштабы разрухи и истинного положения дел. Те председатели хозяйств, которые не поддались на приказы-провокации засеять все поля кукурузой, а с риском для себя отсеялись другой, нормальной культурой, те ещё сводили концы с концами. А обкукурузившиеся полностью окончательно обрекли своих крестьян на голод. Помощи ждать было неоткуда. Надо было что-то предпринимать.
«Не беспокойтесь, господа-товарищи, – сказали мудрые старики, – не пропадём. Дайте только нам полную свободу в сеянии, и мы накормим страну». Так новая власть и сделала. Отсеялись! Благо, год был урожайный. Накормили россиян к зиме.
Забегая вперёд, чтобы закрыть эту тему, скажем, что только три года пожило крестьянство свободно, а потом опять надели хомут командно-административного аппарата. Да прибавили к нему ещё бремя налогов и поборов всяких. Бедная наша российская глубинка! Затрещало опять всё по швам. Такова система коллективного хозяйства в СССР. Особенно при тоталитарном режиме и бездарных руководителях. Несчастная наша Родина! Когда же кончится этот кошмар?
Но для семьи ПМ кошмар только начинался. Рая готовилась рожать. Значит, будут погодки у Мух. Родился действительно сын, и назвали его Владимиром. Барьер ограничительный по норме площади жилья был преодолён. Собрали дополнительные справки от врачей о постоянных простудных заболеваниях в семье. Предъявили предписание СЭС. Мухи ещё были по Закону молодыми специалистами и поэтому надеялись теперь на благоприятный исход. Петя в этой беготне даже пить стал меньше, но курил много. Попал он на приём к председателю Совнархоза (были такие). Этот председатель был ранее директором завода, где работал Петро, и даже жил в этом доме, до сих пор называемом директорским. Жили в доме тогда только две семьи: директора и главного инженера. В одном из крыльев дома была при директоре биллиардная, а при Петре жили в ней 8 семей. Не поверил он сначала этому, потом, убедившись по документам в истине, наложил на заявлении Мухи строгое предписание: «Немедленно предоставить жильё из резерва». Чтобы ускорить дело, Петро собственноручно тут же отвёз документ на завод и сдал в дирекцию. Регистрационный номер 22 от 07 марта 1962. Радости не было конца! А 9 марта с утра пошёл ПМ прямо в дирекцию за результатом и ордером. Только напрасно. Его и близко не пустили даже к заводоуправлению. Кругом были пожарные и милиция. Оказалось, что 7 марта вечером директор с сотоварищами устроили грандиозную пьянку по случаю Женского дня и до того перепились, что спалили не только кабинет директора, а ещё ряд помещений. Сгорело всё вплоть до заводского знамени! Какое уж тут заявление какого-то конструктора. Мелочь для всех. Тем более директор это заявление с резолюцией не видел. Регистрационная книга тоже сгорела. Да Совнархозы вскоре ликвидировали. Подтвердить предписание было некому. Это была катастрофа для семейства Мух! Надо начинать всё сначала.
Сил у Петра для дальнейшей борьбы уже не было. И он ударился в пьянку. Ещё более усугубило его положение, когда он попал в вытрезвитель, и его стали разбирать на партбюро и в коллективе. Всё это переполнило чашу терпения, и Петя решил расстаться с земной жизнью. Какой-то туман заволок его сознание. Выпив, для храбрости, ПМ явился домой, устроил скандал и попросился к соседям в туалет. Там из бачка свисала проволока. Согнув из неё петлю, Петро накинул её на шею и рухнул вниз. Всё потемнело в его глазах. Сознание покинуло нашего героя…
Так бесславно закончилась вторая, трудная жизнь Пети Мухи. В двадцать пять мучительных лет. Фактически без радости, в сплошных заботах и трудностях. В самом расцвете сил. Без покаяния перед Богом и людьми.
Часть третья
Весёлая жизнь
Третья жизнь
Книга первая
Оглавление
Воскрешение 71
Калымы 71
Забавы и запои 73
Хобби (увлечения) 74
Армейская переподготовка 75
Пионерлагерь 81
ЖСК-185 83
ПТНИИА 88
Политех. СКТБ. ВУЗ 90
Командировки 92
Стройотряды 93
Прощание с КПСС 95
Итоги главы 96
Воскрешение
Трудно сказать, что спасло жизнь Пете. То ли проволока оказалась жёсткой и не затянулась петля, то ли он застрял меж стеной и унитазом среди труб, то ли опять спас Ангел-хранитель. Видно, нужен был Пётр Муха на этом грешном свете.
Уложили ПМ, закутали потеплей и оставили в покое до утра. Когда очухался, рассказали ему о случившемся. Ни слова ни говоря, он оделся и вышел на улицу. Погода стояла тёплая. Тишь и благодать. Гуляя по улицам, думал, думал и думал. Попил пивка. Посидел в парке. Там было кафе. Похмелился чуть-чуть. Позвонил на работу и договорился об отгуле с последующей отработкой. В итоге пришёл к мудрому решению: несмотря ни на что, надо жить! Надо заставить себя бороться с невзгодами. Надо увидеть сына Владимира. Надо воспитать детей, обучить их и вывести в люди. Надо добиться улучшения жилищных условий. Надо… Много всего надо! Без него жене одной не справиться. Факт!!
С такими выводами и вернулся Петро в семью. Там молча приняли и не попрекали даже. Но одно дело решить и совсем другое воплотить задуманное в жизнь. Нужна большая сила воли, много энергии, терпения и порой даже упрямства.
Директор погоревшего завода стал министром станкостроения. С его помощью построили в посёлке завода инженерный жилой дом и расселили туда стоящих в очереди на улучшение жилья начальников цехов, служб и других по решению дирекции и профкома завода. Досталось и семье Мух место в освободившемся жилом фонде. Комнату аж 21 кв. метр в коммуналке с двумя соседями. Кухня, туалет и ванная общие. Но зато газ, центральное отопление и отдельный вход в тёплый коридор. Мечта!
Соседи попались хорошие. Рабочие со станкозавода. Ведь тогда на заводе работало более 10 тысяч человек. Были все бытовые и культурно-спортивные заведения в заводском посёлке. Он занимал целый микрорайон и назывался Молитовский. Рядом была действующая церковь на месте бывшей деревни Молитовки.
В общем, увеличилась жилплощадь в 3 раза. Наделали перегородок. Получились: спальня 6 м2, кабинет 4 м2 (Рая учитель, я – конструктор – книг и всяких бумаг полно) и зал 11 м2 для общения и приёма гостей. Почти царские хоромы. Люкс! Ремонт сделали полный и зажили припеваючи, в мире и согласии. Не забыли и про новоселье. Было много родных и знакомых.
Калымы
Всё это требовало дополнительных средств, так как оклад у конструктора был ниже среднего заработка на заводе. Петро не упускал случая, если удавалось подработать легально, по Закону. В одной из дневных школ и заводском ПТУ вёл техническое черчение и практику, преподавал на курсах подготовки рабочих кадров и даже обучал неграмотных (были такие). Всё это по согласованию с начальством и по совместительству. А по вечерам и даже ночью не упускал случая помочь за плату студентам по подготовке курсовых работ или дипломов. Все эти подработки были для ПМ не в особую тягость, так как он знал свой предмет отлично, и практика была хорошая (опыт). Единственная помеха – 24 часа в сутках. Явно не хватало. Такие калымы давали хороший приработок, которого хватало и на семью, и на мебель, и на личные расходы: винцо с водочкой, табачок и другие баловства. Всё требовало расходов, да «друзья» по калыму не давали отойти от дурной традиции – любой приработок обязательно обмыть, чтобы другой не сорвался! Особенно когда калым был коллективный: разгрузка вагонов, барж с арбузами, на пивзаводе (погрузка солода, бутылок, бочек). Плюс строительные и сельхозработы (всех ИТР регулярно гоняли туда)… Все эти «мероприятия», как правило, заканчивались грандиозной пьянкой. А когда попадали на пивзавод, то упивались вусмерть. Пивко Петро обожал, особенно с воблой. Тут равного ему не было – дюжину (12 штук) бутылок за раз запросто. Только скажет: «Как солдату Швейке – дюжину!», и пошло-поехало… А если после уплотнения по горло пивом принимали хоть маленько алкоголя, то реакция была моментальная: или падали замертво и спали, или шли в разнос, куда ноги несли.
После таких «калымов» Петя вставал утром весь разбитый душой и те-лом. Порой даже с синяками и ссадинами. Тут вступали в действие все подручные средства: примочки, гримировка, хитрые повязки и тёмные очки. Приходилось Петру собирать в один комок всю силу и энергию, чтобы явиться на работу вовремя и чистым. Разумеется, рабочий день (инженеры, а не рабочие у станка) начинался в курилке, где коллективно вспоминались с сотоварищами детали предыдущего дня или ночи. А ночи у некоторых были в казённых домах – вытрезвителях. Они только начинали появляться. Сначала Пете везло: ночевал дома или у знакомых. Ясно, что ночи были тревожные. Или чистился-шпотался, когда приходил извозившийся и оборванный, или всю ночь кошмары снились такие, что просыпался весь мокрый от пота. В общем, шёл явный процесс деградации личности: полный износ организма и психики.
Казалось, что на этом можно и закончить описание похождений Петра – всё ясно: тысячи людей закончили так свой жизненный путь. Но это было бы неправильно, так как жизнь нашего героя особенная и уникальная! Сумел он выжить и даже стать Человеком!! Как? Чтобы это узнать, надо подробнее остановиться на конкретных этапах. Лучше узнать и понять весь путь падения и подъёма. Это необходимо в назидание потомкам! Чтобы учились на чужих ошибках, а не на своих, что гораздо безболезненнее и эффективнее. Конечно, если потомки захотят и способны будут на такое. Но это уже их проблемы. Главное не скрыть от них ничего!! Пусть сверяют вехи своей жизни с прошлыми. А знать заранее то, что ждёт тебя впереди, – очень важно и полезно. В этом случае можно управлять (!) своим будущим. Да!!
Забавы и запои
Итак, картинки с натуры относительно антикультуры и много прочего. Начнём с новоселья в коммуналке. Осень. Сентябрь. Разгар бабьего лета. Новоселье совместили с днём рождения супруги и сына Владимира. Собрались родные, соседи новые, друзья по работе и комсомолу. Все молодые, здоровые, многие любители выпить и повеселиться. Всё было учтено. Закуска была в основном своя. Завершился сезон заготовки сельхозпродуктов, вплоть до грибочков всех видов и кулинарного приготовления. Стол ломился от явств и разнообразия спиртного. Пили за всё, за новоселье. Ели досыта. Пели и плясали до упаду. Но из всех первым упал Петро. Причём не на стол и не на пол, а вывалился из окна, сидя и балдея на подоконнике. Благо, первый этаж. Только на асфальте вмятина осталась. В противовес этой вмятине на лбу у Пети выросла равноценная шишка. Так весело и печально закончилось это незабываемое новоселье. Наутро был выходной день. Новые соседи похмелили самогоном. Впервые пробовал наш герой это зелье. Тогда делать спиртное в домашних условиях было запрещено и преследовалось. Уж больно воняло противно. Внутри всё горело, и голова разрывалась на части. Коллективно шишку уменьшили до почти незаметной.
Синяк и ссадины зашпатлевали разными мазилами. Только друзья заметили на работе камуфляж Пети. Смеху и воспоминаний было много. Оказалось, что часть гостей продолжили «мероприятие», и некоторые не попали даже домой, а ночевали у друзей и подруг. В вытрезвиловку никто не попал. Так что лёгким испугом отделался Петро после своего новоселья. Для «поправки здоровья» дружно в обеденный перерыв (предупредив сослуживцев, что пойдут после обеда по цехам) направились на пивзавод «Волга». Их там всегда принимали с радостью, так как ГЗФС был их шефом, часто и много помогал в ремонте и деталями. Уплотнились пивком так, что на работу уже не попали, как и предполагали. После пива захотелось что-нибудь покрепче. Когда удовлетворили желание, потянуло на подвиги. Петя умудрился попасть в свой заводской пункт ДНД (народная дружина), где, пройдя сквозь стеклянную дверь, весь изрезался осколками стекла. Дежурили знакомые ребята и свой в доску мильтон. Они оказали необходимую медпомощь и отвезли домой. Тут уж лёд и бодяга не помогли. Пришлось вызывать врача, сочинить «ужасно правдивую» историю и получить больничный. Вечером пришли друзья-собутыльники. «Полечили» пострадавшего от уничтожения зелья, но уже без приключений. Пришла жена с занятий в школе и разогнала их гоп-компанию. Ругаться она ещё не умела и поэтому культурно и вежливо попросила всех оставить Петеньку в покое. Так прошла вся полупьяная неделя. К понедельнику и выходу на работу «инвалид» был как свеженький огурчик. Молодость помогала, и на ПМ заживало быстро и без осложнений.
Упущенное время, рабочие планы, общественные дела и многочисленные калымы надо было навёрстывать. Петро умел в нужный момент сосредоточиться на основном. Быстро наверстал упущенное и вошёл в обычный ритм.
Всё окружение Пети было из молодых людей. В основном активистов и спортсменов. Поэтому наиболее частым местом сбора был заводской спортзал. Там можно было с пользой и удовольствием провести свободное время. Да и не только свободное, так как большинство друзей и сам он частенько участвовали в различных и многочисленных мероприятиях. Обычно в физкультурно-оздоровительных.
Хобби (увлечения)
Увлечением (хобби) тех лет для многих был хоккей. Горьковская команда «Торпедо» была тогда в зените своей славы. Ни одного матча не пропускали Петро и Ко. Первая тройка команды: Чистовский, Сахоровский и Халаичев – была в сборной Союза. Главным кумиром был вратарь Виктор Коноваленко. Стоял насмерть! Хоккейным докой в компании Пети был друг по работе Володя по кличке «Кнут Юхансон». Он жил в доме вместе с В. Коноваленко и дружил с массажистом команды «Торпедо», очень хорошим специалистом, хотя и был полным инвалидом, без ног. Однажды ПМ и Ко попросили «Кнута Юхансона» – Володю вызвать В. Коноваленко во двор дома, где они жили, чтобы задать один вопрос. Виктор вышел, со всеми поздоровался за руку и спросил: «Какой вопрос?» Петро сказал, что их интересует: «Как удаётся отыграть матч и не пропустить в свои ворота ни одной шайбы?» Знаменитый вратарь ответил, улыбаясь: «Очень просто! Надо только забыть про всё и отстоять в воротах «от и до»!!! Последнее выражение сразу взяли на вооружение. Любое дело старались делать «от и до». Это часто помогало! Мешали только разборки, которые проводились после каждой игры. Обычно они проводились в ближайшем сарае, подвале или у кого-нибудь. Почему-то чаще всего эти «анализы» проходили у Петра дома. Или из-за того, что супруга Пети работала в ШРМ и приходила домой поздно, или потому, что у Петра всегда была выпивка и закуска. Самогонку гнать научили его соседи быстро. Эту сверхэкономичную науку он освоил досконально. В таких «анализах» был и свой плюс – Петя всегда оставался ночевать дома. Многие же долго добирались до своих гнёздышек. Когда появились вытрезвители, то «научно-практические» дискуссии часто завершались именно там.
«Кнут Юхансон» всё знал о любимой хоккейной команде. Он же и обеспечивал билетами, вернее, контрамарками, на матч. Поэтому ему всегда первому наливали полный стакан. Он ловко опрокидывал его в рот, причём не трогая стакан руками. Это считалось «высшим пилотажем» и подражением для присутствующих. Закончил Володя свою жизнь рано, не дотянув до сорока лет. Грандиозная была по этому поводу пьянка с весельем!?..
Почему-то никто не увязывал в то время эти трагедии с пьянством. Лю-бые другие причины, даже нелепые и нереальные, принимались на веру, кроме связанных с употреблением спиртного. Про наркотики тогда почти никто и не слышал, что это за штука. Спустя много лет добавится и эта беда. Почему так? Видимо, причина в том, что спивающееся общество начинало деградировать (разлагаться, как труп), приближаясь к своему рубикону (рубежу). Некоторые эту черту, за которой возврата назад нет, переступали в самом расцвете жизни. И это было от поголовного пьянства. Пили и в рабочей среде, правда, пока не на рабочих местах. Пила и интеллигенция – эти уже, как говорят, не отходя от кассы. Пили и верха (на доровщинку) всех мастей. Даже с публичным показом по телевидению. Ну как тут было не запить всей Руси великой?! Вот такой пример подавали коммунистические Генсеки того времени вместе со «всеми уважаемыми и любимыми народом» руководителями Партии и Правительства.
Причём удивительный парадокс. В различных комитетах и комиссиях, на собраниях и заседаниях бюро систематически разбирались и осуждались отдельные пьяницы из рядового состава, даже партийного. Выносились строгие решения о наказании и лишении всех общественных льгот. Потом многих из них коллективы рабочих и служащих дружно брали на поруки, и … спустя некоторое время всё повторялось вновь. Замкнутый заколдованный круг. Причём виновные оправдывали свою пьянку тем, что все пьют.
Это действовало, как заклинание. Сердца людей, осуждающих пьяницу и пивших нередко накануне вместе с ним, размягчались. Если к тому ещё алкаш просил прощения и обещал, что это в последний раз, то прощали сослуживцу всё. Такие поблажки баловали, а обещания мгновенно забывались. Нередко всё это заканчивалось очередной пьянкой с тостами: «За последний стакан», «За здоровье», «За уважение и любовь к ближнему на долгие времена»… Всё это, в общем. А Петя наш живой – конкретный. Лучше о нём, если получится.
Армейская переподготовка
В армии Петро был моряк, радист-шифровальщик ВМФ. Поэтому не-сколько лет подряд его привлекали на военные сборы для ознакомления нового, что появилось в связи. Новые теоретические знания, новая техника – надо быть готовым к защите отечества и отражения происков врагов. Давайте посмотрим, как это получилось у запасника СА.
Это было летом, как раз 1 июля. Символическая дата. Накануне Петя с шурином (братом жены) были на стадионе и уже поздним вечером обсуждали виденную футбольную баталию, несомненно, с вином и пивом. Супруга Петра уехала на фазенду к матери в Кузьмино. Дети тоже с матерью. Тишь и благодать. Никто не мешает балдеть и телик смотреть.
Вдруг уже за полночь стук в дверь. Открывает Петя дверь. Знакомые ребята из соседнего общежития и офицер при оружии с ними. Всех, было, за стол, да не тут-то было. Вручают Петру повестку в руки под роспись и дают срок в 10 минут на сборы. Срочно! Военная тревога! Война что ли, непонятно!?.. Собрал ПМ быстро рюкзачок. Взял документы, имеющиеся в наличии деньги, вино и закуску. Вместе с шурином в автобус. Там никто не сообразил, что чужой здесь. С разных домов сгоняли запасников. Не до строгого контроля. Да и кто мог подумать, что кто-то добровольно на «войну» захочет. Так попали за полночь друзья-родственнички в ДК завода «Двигатель революции». Там был первый пункт сбора. Конечно, знакомых много вокруг. Пока то да сё – отметили встречу и «За победу!» Люд из запаса главного командования всё прибывал и прибывал. Стало уже тесно и душно. Впечатление такое, что кругом творится полный хаос. Ближе к утру начали формировать команды и по машинам. Петро со Славой (шурином) попали под командование какого-то молодого лейтенанта. Выехали на Московское шоссе и покатили в сторону посёлка Пыра. Разумеется, это тоже отметили, так как у некоторых ещё было чем. Поделились со всеми – раз уж война. Объявили в ту ночь не учебную, а боевую тревогу по городу Горькому. Добрались до Пыры уже посветлу. Ни лейтенант, ни шофёр не знают, куда надо ехать дальше. Где-то в лесу был сборный пункт, но где? Пока начальство разбиралось и искало дорогу, ребята-призывнички из запаса пустили шапку по кругу. Скинулись по случаю остановки у местного сельпо (торговой лавки). Магазин был ещё закрыт, но это ПМ с новыми знакомыми-сослуживцами не смутило. Разыскали продавщицу на дому и приобрели, чтоб не мелочиться, целый ящик водки (по бутылке на рыло). Чуть успели снять пробу, как тронулись дальше в путь. Долго колесили по просёлочным и лесным дорожкам, пока не уткнулись в какое-то озеро. Так как дальше ехать было некуда, то велел офицер разгружаться, располагаться и ждать дальнейших указаний. Уже поднялось солнце. Начальники машин, а их было уже три, куда-то ушли. Видимо, искать сборочный пункт. Ну и бардак устроили!
Бывшие служивые давно усвоили одно: солдат спит, а служба идёт! Кругом отличная природа, настроение хорошее, гуляй, пехота. Разбрелись кучками по лесу и давай травить анекдоты. Смех на всю лесную округу. Тут уж отметили начало службы как следует. Некоторых развезло на солнышке, и они завалились спать. Часть пошла купаться в озере. Ну а Петро и Славик с тёплой компанией решили идти в разведку. Командование на себя взял запасник-разведчик-капитан как старший по званию. Где-то к полудню услышали шум моторов и голоса. Опять какое-то озеро, но уже на его берегу много людей и техники. Там уже развернули палатки-бани и горы обмундирования. Всё новое. Наш капитан куда-то сходил, с кем-то переговорил и, вернувшись, повёл нас на санобработку (в баню). Вещички гражданские скинули и положили в рюкзаки, написав на них свои фамилии. Сдали у входа в баню эти рюкзаки и дружно внутрь на помывку. Вся процедура длилась не более 5 минут, так как старшина из кадровиков очень торопил из-за большого скопления людей. Выйдя из санпропускника, тут же получили новенькое с иголочки военное обмундирование. Выбирали сами. Просто брали из одной горы бельё, из другой сапоги и так далее, пока не были одеты полностью. В конце стоял ещё один старшина и заставлял всех расписываться в длинной ведомости за получение амуниции. Никто не читал этого документа. Не до того было, всё бегом. Расписался и в сторону, не мешай другим.
Разыскали свои сумки. Там было ещё чем обмыть новую форму. Даже погоны выдали согласно военному билету. Обмыли как следует, до песняка. Вино кончилось, а закуска осталась. Что делать? Пошли купаться. Берег у озера был очень вязкий. Половина солдатиков оставила сапоги в тине. Но это не разочаровало их. Рядом горы всего. Пошли взяли новые. Даже и не пытались достать из озера утопленное казённое добро. Пытались уснуть, да где там. Кругом народу нагнали – тьма. Шум, гам, толкотня, неразбериха. Кто-то сказал, что на новую форму можно в посёлке приобрести спиртное. Весь взвод «разведчиков» пошёл уточнить это. Точно! За гимнастёрку давали красного бутылку, за штаны – сивуху, а за сапоги – целый литр с закуской. Тут же реализовали часть снаряжения. Запаслись горючим и едой. Опять на озеро. Сначала обмыли операцию «Ы». Потом ещё раз прошли баню и приоделись вновь. Теперь им сам чёрт был не брат. Немного подремав в кустах, допили остатки, и тут капитан-разведчик приказал строиться. Взвод наш состоял из шести человек: капитан, Петро лейтенант, Петин шурин и трое рядовых, весёлых и находчивых ребят. Капитан зачитал приказ, который написал сам, пока остальные дремали. Задание было очень важное, почётное и строго секретное. Необходимо было взять языка про-тивника, чтобы узнать планы врага и где расположены походные кухни. Дело шло к вечеру, и жрать хотелось основательно. Свои запасы кончились. Часть сумок потеряли где-то в лесу, пока бродили туда-сюда. Машины с новенькими всё прибывали. Лес гудел, как улей с пчёлами. Скука неимоверная.
Взвод «разведчиков» ушёл подальше в лес. Нашли удобную для обзора и атаки развилку дорог и, распределив роли в операции, замаскировались. Долго ждать не пришлось. Из-за поворота появился военный козелок и сзади два грузовика сопровождения с кадровыми солдатиками.
Место наш капитан выбрал отличное для захвата языка, не зря был разведчиком в СА. Уазик на развилке сразу за поворотом попал в песчаную низину и остановился. Грузовики были ещё за поворотом и кустами. Тут и провели «разведчики» молниеносную операцию. Солдатики из «разведгруппы» взялись за водителя, капитан-разведчик мигом пленил сидящего рядом с шофёром полковника, а Петро с шурином, накинув удавку на шею, выволокли с заднего сидения машины аж настоящего генерала при всех его регалиях и наградах. «Языки» оказались исключительно ценными и важными. За таких в военное время давали героев.
Всё бы хорошо, но не успели пленённых допросить, как подоспели ма-шины сопровождения с военнослужащими. Все они поначалу оторопели, но их начальник вскоре приказал схватить напавших, и началась схватка-свалка. Силы были явно не равные. Тем более солдаты были молодые, сытые и трезвые. Где уж тут «штирлицам» с пьяного угару, не жравшим толком почти сутки и уставшим до чёртиков. В общем, вскоре скрутили всю «разведгруппу» и подвели к генералу с полковником. Те долго что-то спрашивали, потом ещё больше ругали, не скупясь на слова. В конце концов сорвали погоны с офицеров-«разведчиков», посадили в машину с солдатами и под усиленной охраной повезли в штаб для глубокого дознания и принятия мер. Рядовых «разведчиков» отпустили сразу, так как капитан-разведчик заявил, что они действовали исключительно правильно, выполняя его личные приказы. И Петиного шурина отпустили и велели сразу покинуть район учений, пригрозив арестом по Закону. Так и явился Славик в военной форме рядового к матери в Кузьмино. Так распорядился хитрый полковник.
Забегая чуть вперёд, разъясним: полковник этот оказался куратором объединённых военных учений из Генштаба Минобороны, а генерал – горьковский командующий этими учениями. Вот так: полковник был главнее и важнее генерала!? Крупная «рыба» попалась в сети горе-«разведчиков». В штабе учений долго допрашивали каждого из них. Потом Петра посадили в карцер, а «главного провокатора» повезли в Горький в КГБ. Досталось парню там на всю катушку. В итоге из КПСС его исключили, из офицеров разжаловали в рядовые, с работы инженерной выгнали, лишили всех льгот и привилегий. Хорошо хоть не посадили в тюрягу или расстреляли по военному суду. Об этом ПМ узнал спустя несколько месяцев. Пошутили – прославились!
Все учения только об этом и говорили служивые. Да и потом Петру это аукнется не раз. Ещё бы – таких «языков» взяли. Вскоре полковник-«полководец» укатил с перепугу после такого позора в Москву да так больше и не появлялся. Может, другого присылали? Неизвестно…
Как же герой наш? На следующий день опять долго его допрашивали. Сам генерал всё досконально расспросил. Вскоре смягчился. Даже дружно посмеялся над этим случаем. Но сразу не простил. Повезли Петра с собой по пути следования учений. Дней через семь, уже в Гороховецких военных лагерях, собрался суд офицерской чести. Говорили много, умно, сурово. Потом взял слово командующий учениями – «пленённый» генерал. По-военному чётко, а по-стариковски мудро (он тоже был из запасников высшего состава) генерал пожурил и простил Петра Муху. Это спасло репутацию командующего учениями, так как большинство понимали, что это вышло по пьянке и полному хаосу в начале учений. Решение генеральское спасло и Петю, не дав дальнейшего хода разбирательству и принятию строгих мер.
Вернули ПМ лейтенантские погоны и назначали комсоргом батальона связи. Видимо, учли его комсомольскую работу в Ленинском райкоме г. Горького. Вечером в офицерской столовой пришлось раскошелиться и угостить новых друзей-сослуживцев по-гусарски! Правда, вместо водки пили спирт, зато горел он в кружках, как в кинофильме «Гусарская баллада». Спирт был из НЗ радиостанций. Закуска была царская. Своя столовая, своя кухня, свой начхоз с продсклада. Всё кончилось пулькой (преферансом), которую расписали уже под утро. Так Петя Муха стал героем учений, и вторым его псевдонимом стала приставка «разведчик». В основном его так на досуге и окликали. Правильно говорил ему дед Фёдор: «Не почудишь и не прославишься!»
Но на этом приключения Петра не кончились. Учения были в разгаре, и много ещё было впереди. Служба его была очень лёгкой. Среди запасников батальона было всего четыре комсомольца. Поэтому, в основном, он писал в штаб липовые протоколы-отчёты о «прошедших» во взводах и ротах комсомольских собраниях, о «взятых» повышенных обязательствах, о больших «достижениях» в боевой и политической подготовке. А чтобы это было нагляднее, выпускал боевые листки, хорошо знакомое и любимое занятие. В этом деле-показухе он достиг такой высокой оценки командования учениями, что когда «убили» (условно, ведь учения) замполита, то ПМ назначили на его место, как молодого большевика (члена КПСС).
А пока идёт «война с американцами» (по легенде учения), которые успели дойти почему-то уже до г. Горького, нужно было срочно освободить города Владимир и Москву, выдворить их из СэСэСэРы. Причём не где-нибудь, а прямо рядом с деревней Кузьмино, родиной супруги (она в это время отдыхала там с детьми). Развернули радиостанции, КП (командный пункт), наладили связь с соединениями и, разумеется, не забыли заглянуть в гости к любимым тёще и жене. Бабушка Дуня работала в колхозе свинаркой. А колхоз назывался «Заря коммунизма». Дом пятистенный плюс большой сеновал, так что места всем хватило. Тут же и шурин Петин. Оказалось, он еле-еле выбрался с этой проклятой Пыры и сразу в деревню к матери в военной форме (свою гражданскую он так и не нашёл в таком хаосе-бардаке). Было что вспомнить! Было также чего выпить и закусить. Брагу черпали и пили ковшами. В саду столик под яблонями. Красотища! Главное – часы тикают, служба идёт, задание выполнено. Заражённая зона от взрыва «американской бомбы» очищена, и можно людям жить и не тужить. Наутро, еле встав и опохмелившись, покатили в родную часть, которая базировалась в Мулино и Золино. Доложили о победе над агрессором, а тут и обед подоспел. Один из «комсомольцев» вернулся из г. Горького. Ездил по спецзаданию начальства и заодно привёз деньжат на пивцо и винцо.
По этому случаю провели экстренное «комсомольское» собрание. Составили план и смету расходов, обмыли всё это. После плотного обеда, подремав немного на природе, опять прозвучала команда «По машинам!» Что делать, «война». Владимир и Москву освободили быстро, за пару дней, даже не заходя в эти города. По окружной дороге как шарахнули, так сразу все агрессоры и убежали по старой Смоленской дороге. Ну, мы, конечно, за ними вдогонку, чтоб не успели очухаться от такого поражения. И всё бы хорошо, но кончились походные карты у командования где-то под Бородиным. Новые тоже из Генштаба не завезли. Видимо, там уже забыли, что «война» идёт?!.. Извечный вопрос – «Что делать?» Начальство учения в панике, а нам раздолье – гуляй, служивый, часы тикают, враг будет разбит!
Но недолго это длилось. За лесом послышался грохот – канонада. Разведчики, уже настоящие, доложили, что там идёт «настоящая» война, только войска почему-то в старой русской форме времён наполеоновского нашествия 1812 года. Наш генерал сразу махнул к «Кутузову и Ко». Оказалось, что там идёт съёмка киноэпопеи «Война и мир». «Кутузову и Наполеону» жутко не хватало пушечного мяса – массовки. Тут нас оприходовали к делу. Дали бумажные наряды разных войск и соединений. Ну и потеха пошла – слов нету. Петя с друзьями попали в пехоту. Куда бежать, что делать, неизвестно. Кругом шум, гам, ругань. Больше других матерился режиссёр, но и помощники не отставали. Все пытались командовать. Только Петро с другом стояли и ждали команды. Потом залезли в кусты, тут их и засёк оператор. По матюгальнику приказал лежать и не двигаться – убитые будто. Ну а друзьям только этого и требовалось. Благо, у них было по паре «бомб» (800 гр.) бормотухи «Вермута». Вот они часть их и оприходовали. Да так упились без закуски-то, в усмерть. Были как настоящие покойники. Очень естественно! И не почуяли, как «санитары» доставили их в полевой лазарет. Еле откачали «артистов». А врач был из их части. Так и спёр у них, подлец, одну бутылку – «покойникам-то» зачем она. Для «медицинских» целей, как он оправдывался потом. Правда, похмелил с утра спиртиком (видно, он надоел уже ему).
Так дней пять «воевали с французами» (бормотухой), пока срок службы-сборов не подошёл к концу. Тогда всех срочно в машины и в родные уже Гороховецкие лагеря. Ура, ДМБ! Так не хотелось расставаться с новыми друзьями. Но под конец Петро не растерялся и прихватил трофейчик на память о сборах. Иначе было нельзя!
Было это так. Когда зампохоз начал принимать назад форму и выдавать гражданскую одежду, что хранилась в рюкзаках, то скрупулёзно отмечал сдаваемую амуницию. Оказалось, что почти у всех не хватает френчиков, кобуры (оружие-то не выдавали), фляжек и разной другой мелочи. Помните, была полевая баня? А как мылись, переодевались – помните? Всё бегом в сутолоке. А на выходе стоял старшина с длинной ведомостью. Чтобы не задерживать движение, все подписывали, не глядя, прямо за всё обмундирование. Ведомости эти были составлены заранее, до учений. Никто толком не знал, из чего состоит полный набор амуниции. Теперь это узнали все и… ахнули. Но куда денешься, ведь твоя подпись под всей ведомостью. Так что вынь да положь. А раз нет, значит, потерял или пропил. Следовательно, плати. Прейскурант вот, перед лицом. Можешь проверить. Всё как в банке или аптеке. Всё законно, не придерёшься.
И нащёлкал начфин Пете на счётах 4 рубля 44 копейки. Ужасть-то какая – целых пять бутылок «Волжанки» (было вино такое). Раз наличных денег нет, то эту сумму вычли из полагающегося офицерского пособия за время военных сборов. По Закону.
Но не будь ПМ разведчиком, если бы остался в накладе. Когда грузили всё сданное в машины, сумел-успел Петро прихватить из кучи противогаз в комплекте с сумкой. По прейскуранту он запомнил, что эта штуковина стоит 44,5 рублей. Значит, компенсировал на целый порядок больше того, на какую сумму его ободрали начфин и помпохоз. Вот так и только так: палка-то она о двух концах. Как аукнется, так и откликнется. Так и хранится эта резиновая уродина у Петра до сих пор. Нужная в хозяйстве вещичка: хрен натереть, луку можно порезать и тому подобное. Отлично защищает! Все из комнаты убегают, а ему хоть бы хны. Только хруст идёт да сок течёт.
Так и закончилась на этот раз военная эпопея у запасника ПМ. Правда, почти ежегодно его призывали на сборы. Всегда потом его избирали старостой группы как прославленного «разведчика». Даже в военкомате, уже повысив его в звании (по годам) и должности (замполит мобилизационного пункта), всё равно звали Петра не иначе, как шустрым разведчиком. Спустя много лет, снимая П. Муху с военного учёта по возрасту, не упустили случая подковырнуть его этим. Прославился! Ну да ладно. Пора кончать военную тему. Повеселились и будя.
Сколько раз потом Петя смотрел фильм «Война и мир», как ни глазел, разыскивая себя на экране, – напрасно. Или в кадр не попал, или вырезали, или слишком естественно «помер» (убили французы). Может, санитары утащили уже в лазарет на воскрешение? Жаль! Такой документальный факт был бы. Но эта печаль быстро прошла. Надвигались уже новые назначения для ПМ. Главное для Петра было то, что он приобрёл большой командирский опыт, который ему скоро пригодится.
Пионерлагерь
То ли за компанейский характер и общительность, то ли за молодость, инициативность и комсомольскую сноровку, но заметили в профкоме завода способности Пети Мухи и предложили ему стать директором заводского пионерского лагеря «Спутник». Лагерь располагался на живописном берегу реки Узолы неподалёку от Горьковского моря. Работа с молодёжью ему нравилась и не пугала. Как тут отказаться?!
Сначала направили на семинар директоров и старших пионервожатых в г. Дзержинск. Неделю знакомили друг с другом, напичкивали теорией и практикой, делились опытом работы ветераны этой ответственной профессии. Так как у ПМ не было никакого опыта работы с детьми, кроме комсомольского, то он всё впитывал в себя, как губка. Особенно близко старался знакомиться с теми, которые будут работать рядом со «Спутником». А с самым близким – Ерофеичем – почти сдружился на семинаре. Они жили в одной комнате в гостинице, и его пионерка (старшая пионервожатая) была одна из симпатичных на семинаре. Знал мужик толк в бабах. Пил много, но не пьянел. Ел много и со смаком. Анекдотов знал он множество и на любую тему. Играл на гармони, гитаре и барабанил на табуретке. Такую дробь выстукивал, чудо! В общем, настоящий российский мужик!! Петру с ним было легко, просто, полезно и весело. И они впоследствии не раз за сезон выручали друг друга в трудные моменты.
Команду Петро (теперь его все звали Пётр Михайлович) подобрал хорошую. Вожатые все мужчины, комсомольские активисты; воспитатели – девчата из учителей или пединститута, одна другой краше и веселее. Обслуживающий персонал подобрался опытный, не первый раз в «Спутнике». В пионерлагере была своя пекарня, хлеб из которой славился во всей округе. Даже директору завода возили в г. Горький хлеб из «Спутника». Опытная была хлебопекарша, хотя и очень слабая на передок. Одно другому ей не мешало, и она успевала всё. Благо, у всех санпаспорта и регулярный осмотр. Жила прямо при пекарне, как говорится, «не отходя от печки». Ерофеич заглядывал к ней частенько или она к нему, всего-то под горку спуститься. Со своими НИЗЯ, лагерный Закон неписанный!
Хозяйство у ПМ большое: восемь отрядов – восемь жилых корпусов, клуб, столовая, медпункт, пекарня и многое другое. Только прачка общая вместе с заводской детской дачей (малыши). Первые три дня смены сплошные заботы: обустройство, хлопоты… Не до чего, кроме работы. А потом началось такое!..
Сначала пропал истопник пекарни и бани. Отставной офицер. Точь-в-точь похож на солдата Швейка. Хлебопекарке все рубят дрова по очереди. Банный день на носу, а истопника нет и нет. Объявили внутренний поиск – напрасно. Хотел Петро уже в милицию обратиться, да бабы с детских дач отговорили. Пообещали завтра отдать мужика. Оказалось, что его просто выкрали (соблазнили) они. Персонал детских дач чисто женский. Чистый и свежий воздух, усиленное и калорийное питание, тишь и благодать – как тут бабам не взбеситься?! У них нет ведь, как в «Спутнике», мужичков. Вот и решили соблазнить (похитить) нашего «Швейку». Плеснули стакан и в кусты, потом другая стакан или ещё что почудней. Так вошли в азарт, что и не заметили, как неделя пролетела. Явился бедненький мужичок чуть живой. Хотел ПМ его уволить, но где замену срочно найдёшь. Через день помывка детей, да и с дровами для пекарни все замучились мужчины. И них своих обязанностей много. Так что первый тревожный звонок (сигнал) прозвенел. Дней через 10 начали чудить и вожатые с воспитателями. Уложат ребятишек спать, а сами на Узолу и до утра: костёр, игры, гулянки и прочее… Днём ходят, как морёные мухи. А ведь кругом дети – им надо особое внимание и заботу. За них в ответе все взрослые. В первую очередь, директор, то есть Пётр Муха.
Кругом веселье, а Петру не до отдыха – дел невпроворот: хозяйство, питание, родительские дни. За всем нужен глаз да глаз. Да разве усмотришь за всеми, когда столько соблазнов и провокаций. Пошёл как-то директор на прачечную проверить готовность белья к бане. Подходит, смотрит, а там дым коромыслом. Подумал, пожар, и сразу внутрь. Оказалось, это пар, а не дым. Забежал прямо туда, где стирают бельё. Кто его ждал в эту пору? Знамо дело, никто. Вот и работали в летнюю жару в чём мать родила – голые! Начальник «Спутника» сразу попал внутрь гарема. Хоть одна бы смутилась – ни капельки. Наоборот, как начали подначивать да и подмачивать. Им весело, а ПМ хоть сквозь землю проваливайся. Мало того, оказалось, что и бельё ещё не стирано, а завтра помывка и смена белья. Надо ругать их, да как голых-то?! Попросил срочно одеться, а они всё ближе и ближе к нему. И зажмуриться нельзя, и глядеть невозможно. Чуть не упал в обморок. Одна поумней оказалась, прекратила эту вакханалию. А то бы неизвестно, чем это кончилось. Ещё одного «Швейка» сделали бы из директора.
В следующей смене забузили повара. Мало того, что запили, но ещё и воровать продукты стали. Пришлось срочно менять всю бригаду. Всё это на ходу. Не остановишь блок питания – только ребятишек двести, не считая обслуги. Выручили друзья-комсомольцы, которых Петро набрал в Горьком.
В предпоследний день летнего сезона случилось ЧП. Один мальчик распорол ногу сверху и донизу. Полез покататься на брёвнах, сплавляемых по Узоле, и сорвался да прямо на сучок. Скорая, милиция, комиссии… Готовь, директор, сухари, ведь он главный ответчик за всё, что происходит в пионерлагере. Выручила мать мальчика. Она не только не подала в суд, но и отругала сына на самовольство и непослушание. Ведь много раз предупреждали всех, и плакаты везде были об опасностях лесосплава. Вылечили мальца и без осложнений. Повезло!!
Вот такое было лето 1967 года. 30 лет стукнуло Пете Мухе! При подведении итогов в районе п/л «Спутник» признан лидером. Особенно по привесу детей (как на свиноферме). В городе «Спутник» был на III месте! Дали грамоту и приз. Пожелали удачи в следующем году. Но Петро «наелся» досыта и за один летний сезон. Пришёл в завком профсоюза, потом в партком и сказал: «Что хотите со мной делайте, а больше в пионерлагерь не поеду!!» Не работа, а каторга – бочка с порохом, на которой сидят и курят ковбойцы! Долго уговаривали Петро, но так и не уломали (и отстали).
ЖСК-185
Вернулся Петро к своему конструкторскому щитку. Но ненадолго. Ждала его новая общественно-хозяйственная работа. Она решала его жилищную проблему окончательно. Избрали ПМ зам. председателя жилищно-строительного кооператива (ЖСК). На этом следует остановиться поподробнее, так как вскрылись новые качества и таланты ПМ.
Итак – выделение территории под строительства дома ЖСК. Место строительства и серию проекта выбирают и назначают архитектор и райисполком (были такие). После утверждения в партийных органах КПСС (без их согласия тогда ничего крупного не делалось) спускалась разнарядка на предприятия как кредиторов строительства. Членов ЖСК комплектовал профком, а Правление подбирал директор и партком завода. Для проформы всё это утверждалось на общем собрании членов ЖСК.
Основная роль кооперативщиков состояла в своевременной уплате взносов за строящееся для них жильё. А Правление ЖСК занималось производственно-техническими вопросами в помощь строителям, а также контролем за качеством и ходом работ. Как эти работы шли в то время, и попробуем предельно кратко рассказать. Постараемся нарисовать эту уникальную картину крупным планом и жирными мазками, не отвлекаясь на мелочи.
Первая задача – освобождение территории для стройки ЖСК-185. Дело в том, что на предполагаемом месте строительства ещё стояли частные дома. Надо было: выяснить истинное и законное количество проживающих в домах, подлежащих сносу; замерить и оценить сады с имеющимися насаждениями; получить письменное согласие от жильцов, многое другое необходимое и обязательное. Интересы сторон были полностью противоположными: старые жильцы старались получить максимум, а новые – минимум, так как расходы составляли стоимость строительства, которая входила в смету ЖСК. Поэтому частники врали, уговаривали, подкупали (подпаивали) проверяющих, а правленцы отстаивали свои интересы. Поэтому неудивительно, что зам. председателя наметили (выбрали) Петра Муху. Опять в должность «комиссара», только более широкого профиля: по всем сложным, хитрым и щекотливым вопросам.
Сроки были жёсткие – территорию надо было очистить за один месяц. Славно покрутились правленцы на этом этапе. Не поддались на уговоры, со-лидные угощения, даже угрозы. Уложились в месяц. Спешить надо было по трём причинам. Начать строительство своего ЖСК раньше других (рядом наметили ещё три ЖСК). Успеть начать (собрать со всех членов первый – основной взнос) до начала финансового года (до 1 октября); попасть в план строительства на следующий год. Всё это делалось параллельно с другими делами. Тем более что никто из правленцев не освобождался от основной работы. А у Петра ещё куча калымов. Без них не расплатишься за кооперативное жильё. Крутись-вертись, ПМ! Ведь надо было сразу на первый взнос три тысячи рублей. Это в то время была огромная сумма. Для сравнения: легковая машина «Победа» стоила тогда 800 рублей; оклад у Пети – 85 рублей в месяц. Конечно, как говорила мудрая тёща: «Если рот зашить, можно и миллион скопить!» Только ртов было у Петра ещё четверо, не считая своего: жена, двое детей да больная мать из Москвы (ишемический инсульт). Всем не зашьёшь. Да и не только еда была нужна, а и многое-многое другое, нужное. И ПМ старался! На заводе видели его заботушки и шли навстречу.
Заводская работа у Петра была не в цеху на конвейере, а в КБ. Поэтому можно было иногда и отлучаться. Строительство жилья для работающих на ГЗФС считалось партийным поручением. А кто мог возражать тогда парткому? Один директор и то редко. Этим и пользовался шустрый Петя, чтобы успеть везде, где надо. Опять выручала молодость, комсомольская смекалка, немалый опыт и большие связи. Главное – умел войти в доверие любым путём, в том числе и вино-водочным.
Второй этап строительства – нулевой цикл (фундамент дома). Со всеми строителями всех рангов познакомился ПМ («пароль» Муха). Редко с кем не пришлось выпить «на брудершафт». Для всех подобных целей в ЖСК были средства из вступительных взносов. Можно было напоить хоть 1000 человек, да и себя не забыть. В общем, сверхвредная и опасная миссия была у Петра в ЖСК.
Первый угол! Это древняя традиция строителей. Ставят первые две угловые панели первого этажа и… шабаш, все в прорабскую. Там уже накрыт стол с закуской и ящик водки в красном углу. Во главе стола начальник участка и председатель ЖСК, далее прораб и зампред кооператива, потом все вперемежку, кто где успеет разместиться. Первый тост за I угол дома!
Прорабская размещалась на проспекте Ленина, главной магистрали Заречья в г. Горьком. Самое многолюдное место, у кинотеатра «Россия». И вот среди ночной тиши (было уже далеко за полночь) послышался дружный мужской хор. Вроде весело людям, что тут плохого. Но вскоре началось типичное: «А ты меня уважаешь?..» Затем кто-то обиделся или кому-то не досталось чего-то, и пошло… Шум, гам, треск дверей, звон битого стекла и многоэтажная брань. Тут как тут наша родная милиция, которая нас зорко стережёт. И попали горе-друзья (и руководители, и подчинённые) в новенький, только что открытый Автозаводский вытрезвитель. Славик (нач. участка), Валера (пред.) и Петя попали в одну комнату-камеру. Парикмахер постриг наголо. Врач поглядела и ушла. Очухались под утро на кроватях с прорезиновыми простынями и табличкой, привязанной к ноге, с номером для опознания. Где – непонятно? Только когда объяснили, что это за «гостиница», – диву дались! Тогда ещё разрешали звонить оттуда домой или на работу, чтобы приехали и их забрали из вытрезвиловки. Все жёны прибыли, выкупили «пострадавших» и в прорабскую, посмотреть и убраться там. Так Петро обмыл I угол своего дома! Надо отдать должное – в то время ещё отдавали назад оставшиеся у пьяного деньги и ценности. Да, да! Честное слово!! Поэтому оставшиеся деньги от презентации первого угла пошли на похмелье нового, споённого и споенного коллектива. Благо, день был воскресный – нерабочий.
Теперь ПМ с началом строительства дома дневал, а порой и ночевал в прорабской. Каждый день десятки проблем и сотни текущих вопросов, всех не перечислишь. И всё надо срочно и в лучшем виде. Такое можно было сделать одним путём – через гастроном. Конечно, и по знакомству делалось много, но, как оказалось позднее, это обходилось гораздо дороже. Порой с ночёвкой в одном из районных медвытрезвителей. Там его уже знали и поэтому (за бутылку или две коньяка) отпускали после доведения его до кондиции (чтоб сам сумел добраться до дома). Разумеется, на работу не сообщали, так как вместе с магарычом Петро аккуратно платил и обязательный по Закону штраф. Всё это изматывало ужасно. Но Петя ещё был в силе и энергии. Поэтому дело на строительстве дома шло отлично.
Когда дошли до пятого этажа (он выбрал себе квартиру на этом этаже), у ПМ вдруг возникла идея. Сидя в прорабской, разбираясь в строительных чертежах, он вдруг увидел, что если на пятом этаже поменять местами две панели (стенки), то две смежные квартиры 3-х комнатные превратятся в 2-х и 4-х комнатные. А Петру с семьёй надо было именно четыре комнаты: зал, детская, спальня и личный кабинет. Остальная планировка согласно проекту. Дело перепланировки в доме неординарное и кропотливое. Но дом-то кооперативный, а ПМ – в Правлении ЖСК. Строители все друзья-товарищи, к тому же любители выпить на даровщину. Посоветовался в Правлении, с нач. участка и прорабом. Все дали добро! Соседка тоже была рада, а то ей денег не хватало для первого взноса. Решение на Правлении оформили и отдали строителям. Уже начали делать пятый этаж, и надо было спешить. Заключили пари с рабочими – кто быстрее. Если они вперёд, как вернётся с вином Петро, сделают его квартиру, то он и расплачивается. Хитрые мужики, знали, что водки нигде нет. Но он-то знал, где можно достать, – у любого таксиста. За час управился. Как раз и ребята закончили всё, как договорились. Все остались очень довольны! Особенно ПМ, ещё бы – увеличил жильё на 10 кв. метров, и мечта его сбылась!! Хоромы!!! На морозе сразу остаканились, обмыли новую квартиру. Ну а далее всё закончилось песнями и плясками в прорабской. Никто не попал в медвытрезвитель, так как не могли выбраться даже на улицу. Все нажрались до повалу, даже сторож.
Так Мухи стали самыми богатыми по жилплощади в доме. Правда, и платить ему пришлось больше, соответственно увеличению. Но это уже детали, потому что сумма разложилась на последующие 15 лет – срок уплаты всего кредита за кооператив.
К Новому году коробка дома стояла – 9 этажей. Оставались крыша, полы, отделка, испытание и сдача. Решили, что к 1 мая надо дом сдать и заселить. Сказано – осталось сделать!..
Керамзит для крыши обошёлся всего в три ящика водки и три бутылки коньяка (не считая основной стоимости материалов). Прямо с завода привезли, ещё тёпленький и высшего качества. Даже с лихвой. Потом строящимся рядом толкнули кубов около пяти. Оправдали хитрые ящики с вином и другие расходы.
С полами оказалось значительно сложнее. Тут надо остановиться попо-дробнее. Ведь всё тогда можно было приобрести только через Главнаб по разнарядке и нужным бумагам. Кругом бюрократы форменные и фирменные. Каждый хочет что-то и за что-то содрать себе (хоть клок шерсти). Вот и тянули время, чтобы их очень попросили ускорить дело. По проекту был запланирован паркет, но его нигде не было. На линолеум переходить не хотелось: плохое качество его, вреден для здоровья и дороже даже паркета. Поэтому самое надёжное и проверенное, а главное самое дешёвое, – это деревянное покрытие. Нужны были лаги и доски. Дефицит из дефицитов! К тому же и сроки поджимали. Заканчивали крышу, уже электрики в доме работали, сантехники и часть отделочников. Отклонение от проекта грозило срывом графика. Учитывая то, что на дом пригласили лучшую бригаду отделочников, отступать было некуда. Дошли до самых верхов, в Главлесснаб к самому Деревянному Феликсу. Для начала он дал половину нужных объёмов и то под гарантийное письмо директора ГЗФС с условием, что вернёт лес потом. С таким же письмом поехал Пётр и Валера (пред. ЖСК) в Вахтанговский леспромхоз на самый север области. Тут тоже одним ящиком водки не отделались, но лес выбили и даже привезли. Уже готовый – шпунтованный. Чудо! К мужскому дню (23 февраля) полы были настелены. Не забыли под лаги положить три слоя арголита – теплозвукоизоляционный материал, и насекомые в нём не заводятся. В общем, как в лучших домах московских.
Отделка шла полным ходом. Чудо-бригада, просто волшебники. Каждая комната в квартире разным цветом. Спальни – розовым цветом, чтобы возбуждали! Лоджии – маслом, а полы лаком покрыли. Каждый вечер устраивали девчатам лёгкий ужин, чтоб веселее работалось. Допоздна из окон дома доносились чудесные татарские песни. Это пели девчата с устатку и разомлев от вина. Изумительно пели, от души и сердца. Мужички часто слушали и млели (балдели) от звуков и мелодий татарочек. От тепла исходящего из мангалок (угольных каминов для обогрева и сушки). На улице уже весна, но ещё довольно прохладно. Так пролетели удивительные три недели. Вышли на финиш.
Уборку помещений делали силами будущих жильцов. Никто не знал ещё номеров своих квартир, кроме правленцев. Остальные узнали только после жеребьёвки. Иначе все сразу разбежались бы по своим гнёздышкам и прощай общедомовые работы. Дело шло споро и качественно. Тепло, воду и газ подключили к дому 25 марта. А 27 марта, в день рождения Петра, прошла госкомиссия по приёмке дома. Все были удивлены увиденным. Не жилой дом, а театр или музей. Всё с иголочки, всё блестит, даже озеленение у дома сделано. Все члены комиссии поставили оценку «отлично»! Редкое явление!!
Составили акт приёмки и… в ресторан всей гоп-компанией. Заселение начали с 1 мая, как и планировали, а в июне уже почти все переехали из трущоб в хоромы!!!
Ресторан, куда поехали после приёмки ЖСК-185, в народе называли «Под Лениным», потому что находился он в подвале ДК им. Ленина в Ленгородке. Гульнули на полную катушку. Всех потом развезли на такси по домам, чтоб не было недоразумений. Потом вернулись, так как осталось всего полно, и добавили… Три дня потом хромал Петро. Ботинки жали неимоверно. Все пальцы на ногах в мозолях. Только на четвёртый день догадался заглянуть в ботинки и… ахнул. Там нашёл целый клад – около тысячи рублей! Тогда это было целое состояние. А он все дни ломал голову: где найти денег на похмелку. Оказалось, что оставшиеся деньги от банкета при приёмке дома ПМ спрятал на всякий случай в ботинки для лучшей сохранности. По этому случаю собрал всех друзей-алкашей, и обмыли это событие-находку. Сначала пили на крыше нового дома, потом у него дома, ну а закончили, как всегда, в подвале. Там оборудовали для всех отдельные сараи для хранения картофеля и прочего. У Мух был сарай под названием «Кафе клюковка». Стоял стол, были скамейки, шкаф и даже тайник – замурованная молочная фляга для браги. Термоядерная получалась штука! Дерябнешь стакана три-четыре и готов. Потом неделю ходишь, как уго-релый. Но это уже из другой оперы. ПМ всем старался помочь при строительстве и заселении. Поэтому и его каждая семья в доме приглашала к себе от души, без злобы и зависти. Пётр всегда был прост и открыт. Он постоянно помнил любимую поговорку матери: «Живи просто, и будет Ангелов со сто!» Как мудро!! Каждый знал, что от Петра будет ещё много пользы, так как теперь для любого члена ЖСК главное начальство – это Правление их кооператива.
Задание парткома и профкома выполнено. Жилой дом для завода и его работников построен и заселён. Пора было возвращаться в своё любимое КБ (конструкторское бюро). Там почти забыли Петю и соскучились по нему. На радостях устроили маленький банкет прямо в КБ, а вечером все к нему домой на новоселье. Погуляли славно, и никто из окна на этот раз не выпадал (всё ж 5 этаж повыше первого). Некоторые остались ночевать у Петра. Менты озверели окончательно. Хватали всех подряд, так как вытрезвиловки перевели на хозрасчёт, и они гнались за количеством клиентов. Им шли проценты со штрафов, а порой и более, когда у пьяных были ещё деньги. Попробуй докажи, что они у тебя имелись. Да пьяный не помнил ничего. У него одна забота – выйти побыстрее да похмелиться.
ПТНИИА
Недолго оставалось Петру Мухе трудиться на ГЗФС. Наставали смутные времена. Кто-то в верхах власти СССР решил тряхнуть ИТР (инженерно-технических работников). Объявили тотальную перетарификацию (чистку) на заводах. То есть всех ИТР решили перевести на должности, соответствующие их образованию. ПМ был уже конструктором I категории (высшая), а образование по диплому – среднетехническое (техникум). Не соответствующая званию инженера. Таких на заводе было много. Только в технических отделах больше сотни, все были хорошими специалистами с огромным опытом. Выпустили по этому делу Закон и давай всех стричь под одну гребёнку. Раз нет высшего образования, значит, техник, а не инженер. Следовательно, с Петра надо снять сразу четыре категории и в техники (подмастерье). Начинай всё вновь! Доказывай потом, за что понизили в должности. За грехи или по Закону, пусть и нелепому (дурацкому). Вот так-то!? Правда, чтобы смягчить возмущение, обещали повысить оклад на 5 рублей, но должность будет старшего техника. Фигу – такой номер не пройдёт!! Около сотни подобных бедолаг нашлось. Все ушли с завода (по «собственному» без выходного пособия). Прощай, «родной» завод, которому отдано более 20 лет! Начались поиски новой работы, нового коллектива, хождение с протянутой рукой. Чуть ноги не протянул.
Судьба-злодейка привела ПМ в проектно-технологический и научно-исследовательский институт автопрома (ПТНИИА). Там уже работало много станкозаводцев. По блату его взяли ведущим конструктором. В НИИ другие должности и оклады. Они работали уже по новой сетке. Так что Петро был доволен. Институт обслуживал не только Горьковский автозавод (ГАЗ), но и другие. Командировок много, работа творческая, что ещё надо молодому, энергичному специалисту. Освоился быстро. Коллектив молодой и начальники тоже. Женщин почти 75%.
Директор ПТНИИА – большой любитель выпить. Как праздник какой, то все комнаты обойдёт, со всеми стопочку по случаю, пока не свалится. Тогда его, милого, несли в машинку и домой бай-бай. Ну а коллектив продолжал прямо на рабочем месте (тогда уже везде можно было) сплачиваться и спаиваться. Кто где ночевал, это выясняли на следующий день. Такие «праздники» были часто (причины всегда найдутся, было бы желание). Да и сроков выполнения почти не было. В НИИ в основном учёные, исследователи и другие «научные» деятели и деятельницы. Часто рабочее утро начиналось так: женщины наводили порядок в помещении, а мужики шли за вином и закуской. Потом завтракали, обедали…
Было и разнообразие: командировки, культпоходы, экскурсии по области и в другие регионы. Всё, конечно, на халяву: профком, культфонд… Особенно часто ездили в Суздаль: там поили медовухой. Каких только чудес не было: и влюблялись, и напивались, и дрались, и терялись… и даже на маковки церквей забирались. Это, так сказать, были «научные эксперименты». Из ПТНИИ всё же – учёные!?.. Весь институт потом с неделю обсуждал и ржал над неординарными случаями. Насытившись в юморе и потехе, вновь собирались в следующее турне, где не бывали ранее. Хитрые конторы эти НИИ и им подобные – пиявки госструктуры и прилипалы к производствам. Почти год продолжалась для Петра эта работа-вакханалия.
Как-то пошли Петя с шурином в кино (деньги были, а выпить негде). По бомбе (0,8 л.) «Волжанки» засосали в тёмном зале (что-то показывали скучное) из горла без закуски, подремали, пока шёл сеанс, и пошли на пляж искупаться (дело было летом, и семьи их в деревне у бабушки). Взяли ещё спиртного, чтоб лучше загар ложился. Сколько там выпили, ПМ не помнит, так как полез в воду и… чуть не утонул. Попал на глубину, и затянуло его в воронку водоворота. Начал хлебать воду и готовиться к Нептуну в гости. Выныривал два-три раза, что-то кричал. Кругом много купающихся, но те, видимо, думали, что дядя шутит. Когда силы стали иссякать у нашего героя, Петя, хлебнув на похмелку волжской водички, начал медленно погружаться в пучину… Что было дальше, не помнит. По рассказам шурина, он успел доплыть до Петра и вытолкать (вытащить) его из водоворота. Другие помогли вытащить полуутопленника на берег. Откачали, как могли. И положили на бок, чтоб остатки воды вышли, оставив отдыхать на песочке. Как добрались до дома, как потом дня три опохмелялись, Петя помнит смутно. Когда в конце концов пришёл в себя и явился в «любимое» НИИ, то узнал, что за прогулы ему грозит увольнение по ст. 33 КЗОТ. Хитрая такая статья, с которой потом никуда не берут на работу. Только в дворники или подобные рабочие. Вместо того чтобы уладить всё мирно, через покаяние и гастроном, ПМ на трезвую голову решил, что надо добровольно бежать, пока не поздно, из этого гарема-ада. Написал заявление на расчёт по «собственному» желанию (начальника). С отпускными деньгами решили рва-нуть в деревню Кузьмино, где отдыхали их семьи.
Так прошёл Петя Муха и воду, а медные трубы и огонь были ранее. Следует и об этом чуть-чуть. Огонь был пройден ещё в 1967 году. Петя с семьёй был в отпуске в Кузьмино. 16 июля, в день 10-ой годовщины свадьбы Петра и Раи, загорелся соседский дом старухи Огани (аналогия слову «огонь»). Она пошла вечером доить корову (которую звали Пламя – символично!) и забыла во дворе керосиновую лампу. Вот бурёнка и задела её ночью. Пожар! Молодожёны спали рядом на сеновале. Вдруг слышат звон, от подвешенной в середине села рельсы на случай оповещения и сбора всех. Проснулись, а кругом светло, как днём. Треск, шум, крики… Вскочили и к детям. Мать и бабка с ребятишками побежали в поле, а Петро за вёдра и за водой к колодцу (он был близко). Несколько раз перекидывался огонь на их дом (крыша-то покрыта дранкой, щепа из дерева, как порох), но пламя удавалось сбивать. Благо, ПМ был дома, да и деревенские помогали. Пожар разгорался, ветер в нашу сторону. Надежды на спасение таяли, как и силы. Пожарники только в райцентре. Знают ли, что в Кузьмино пожар? Ведь тогда телефонов не было. До Вязников почти 10 вёрст. Кругом лес. Пока добежишь, вся деревня сгорит, как в 1939 году. В общем, дело и положение, как говорят, «труба». Вдруг из ясного неба полил сильный дождь, почти ливень. Или Ангелы, или испарения от огня помогли нам. Только ветер резко переменился в направлении, и весь порядок по другую сторону сгорел быстро и полностью. Сгорела и корова по кличке Пламя. Старуху Оганю удалось спасти. Когда прибыли пожарная и скорая помощь из райцентра, от домов остались только головешки. Петю скорая забрала в райбольницу (ожоги были), а семья вернулась в свой дом, чудом сохранившийся. Хороший был подарок судьбы на юбилей свадьбы супругов Мух!
Таким образом, наш герой прошёл полный цикл испытаний: огонь, воду и медные трубы!!! Правда, основные медные трубы будут впереди. А сейчас продолжим рассказ о приключениях ПМ.
Политех. СКТБ. ВУЗ
До отъезда в отпуск Петро решил, что хватит ходить в недоучках, и подал документы для поступления в Политехнический институт г. Горького (ГПИ). А чтобы совместить приятное с полезным, договорился о поступлении на работу после отпуска в хитрое СКТБ «РАЛСНЕМГ» (специальное конструкторско-технологическое бюро по разработке льда, снега и мёрзлого грунта) при ГПИ. И там оказались знакомые и влиятельные бывшие станкозаводцы. Они знали ПМ как опытного специалиста и надёжного товарища. Тем более решившего учиться в их ВУЗе. Это помогло во многом далее. Поэтому и на отпуск для подготовки к экзаменам согласились. Обещали посодействовать по возможности при поступлении. Что помогло? Наверное, всё! Сдал ПМ все экзамены (на троечки) и поступил на заочное отделение политеха по специальности «Технология машиностроения, станки и инструмент». Фактически по своей родной про-фессии. Работа была аналогична учёбе: конструирование, изготовление опытного образца, испытания и передача в серию, если результаты были положительные. Это всё интересно и поучительно!
Руководителем был известный в стране человек – Николаев А.Ф. Заслу-женный полярник, побывавший на Северном полюсе (СП) и открывший Полюс Недоступности в Антарктиде, профессор, доктор технических наук и т.д. Он дружил с такими почётными людьми (почти его сверстниками), как Чкалов (лётчик), Алексеев (конструктор крылатых судов), хирурги Королёв (кардиолог) и Яхонтов (онколог). Петя Муха был знаком со всеми, кроме В.П. Чкалова. Машины и другие разработки делались многие в СКТБ, и ПМ участвовал в этом. Сложное, трудное и нужное направление КБ пользовалось спросом: дрейфующие льдины СП в Арктике и покорение Антарктиды; сверхтвёрдый мёрзлый грунт и лёд; твёрдые породы на Мангышлаке в Каспии (сплошной ракушечник); вечная мерзлота в Заполярье; Афган (гранит и ужасно трудные условия)…
Совмещение работы с учёбой помогало ПМ. Так пройдут его многие годы. Годы творческие, яркие, весёлые и трагические. Всё требовало времени и денег: работа, учёба, семья, кооператив, пьянки с друзьями и прочее.
Проектировал однажды ПМ «Мостодон» для Заполярья на 110 тонн грузоподъёмностью. Не один, а с бригадой конструкторов-испытателей. Махина была неимоверная. Каждое колесо по 4 метра в диаметре, двигатели по 500 и более киловатт мощностью; движетели – шнеки непотопляемые… Работа была интересная, захватывающая. За простые заказы шеф-академик и не брался. Это добавляло ему, да и всем нам, почести и славы – медные трубы!
Тогда много трубили о грандиозных планах, и мало кто знал об их свершении. Секретно для россиян многое было. У многих предприятий и организаций были на эксперименты солидные средства. Благо, СКТБ относился к учебному заведению, что с него взять в случае отрицательного результата. Да ничего! Тем более Аркадий Фёдорович любил повторять: «В науке отрицательный результат – тоже результат. Таким путём больше никто не пойдёт». Вот так-то!
Конечно, есть в этом философский смысл, но для экономики страны – полное разорение. Ведь таких КБ, СКБ, ЦКБ, ПТНИИ и т.п. по Союзу тьма-тьмущая. КПД (коэффициент полезного действия) был очень мал (меньше чем у паровоза), а жили они вольготно. Даже такие «научные» труды были: Петро с друзьями по работе и по бутылке вывели формулу определения опьянения. Элементарно простую. Проверили на себе (как делают великие люди) и хотели даже опубликовать. Смысл в следующем: всё перевели в алкоградусы. Например, бутылка водки ёмкостью 0,5 литра и крепостью 400. Умножаем 0,5*40 = 20 алкоградусов. Или пиво: 2 литра*0,50 = 1 алкоградус и так далее. И норму определили, разумеется, экспериментальным путём, равную 16 алкоградусам, это выпивка! А выше уже пьянка и последующая похмелка… Думали, Нобелевскую премию подать, но так и не удосужились. Жаль!
Изобретали как-то «вечный» двигатель, но не успели – деньги на проект кончились, и спонсор (заказчик) обанкротился (помер). Надо было для «Мостодона» сделать спец. пружины. Сделали! УАЗик с пружинами отправили в СКТБ, а сами решили это дело отметить на природе – в парке культуры. Компания авторитетная: руководитель проекта, конструктор, механик, снабженец, асс-пружинщик и Петенька, как без него, почти за главного. Выпили раз, два… в общем, до песен и плясок. Ясно, что тут как тут милицейский патруль с воронком (спец. машиной). Но пьяному море по колено и любые приключения только в радость. Допили остатки вместе со стражами порядка. Построили весёлую компанию в одну шеренгу и по команде «По машинам!» двинулись добровольно и весело в чрево воронка. Проснулись все в одном вытрезвителе.
Хорошо, что пружины отправили ранее. За это их и простили на работе, хотя штрафы пришлось заплатить сполна. Случаев-причин для выпивки было у ПМ и его друзей несчётное количество. Каждый заказ и его исполнение обмывали. Любые испытания техники, особенно удачные, заканчивались великой попойкой. Но если у многих было это только по работе, то у Петра эти пьянки увеличивались вдвое и более. Ведь он ещё учился и каждый зачёт, курсовая, экзамен и т.д., и т.п. тоже почти как сложные и важные испытания (порой не без помощи друзей-товарищей), а их непременно надо было отблагодарить. Неписанный закон компании! Поэтому и помогали всегда с усиленным энтузиазмом!!.. Деньги тогда были стабильные, а цены относительно низкие (на вино и закусь хватало). Так что за I курс ПМ пропил всего 500 руб. (оклад у него был хороший = 120 руб./мес.), за II курс уже на вино ушло 750 рэ, III курс потребовал уже 1200, IV – 1600 рэ, а последний (дипломный) – аж 2000 рублей. Зато переходил с курса на курс без хвостов, а диплом защитил на отлично! Спросите: как же дома у Петра? Мебель основную купили, в квартире чистота и порядок. Дети подрастали. Стали потихоньку покуривать (таскать у отца сигареты), а к окончанию школы – даже выпивать по чуть-чуть (экономили на обедах).
Командировки
Супруга Пети поставила условие: «Бросай курить!» Это было 17 сентября 1977 года. Ей исполнялось 40 лет – юбилей!! Ну как тут не пообещать? Сказано – сделано! В один день завязал!! Сразу и навсегда!!! Только так можно избавиться от курения и не иначе! Разумеется, для этого нужна сила воли. Факт!
Вскоре посылают (командируют) ПМ на уборку картофеля. Год был неурожайный в Горьковской области, а на Урале полно. Бригада Петра (конечно, он бригадир) попала в Красноуфимский район. Бригада ух – пьяница к пьянице. Два месяца упорного труда и беспросветной пьянки. Село (хутор) Еманзельга, жители (совхозники) – одни татары, большое. Из 2000 населения на работу выходило ежедневно 20 человек (татар) не более. И то в основном начальство: директор, его замы, кладовщики – все родственники директора. Жёны их в основном дома с детьми и вяжут пуховые платки, а мужчины «за границей» своей области торгуют этими платками и прочим (все числятся в командировке!?..) Одни варяги (тоже командированные) на их полях, заготовляя для своей области бульбу. Холодрыга, грязь – ну как тут не напиться? Вечером пили с ними и татары. Пробубнят чего-то, поклонятся и тянут кружку: «Наливай, теперь можно». Горьковские партийные боссы сменяли у татар вагон картошки на вагон «Солнцедара» (было вино такое убийственное, из нефти его делали). Всё удивлялись Конафеи и Ромазаны, отчего у них потом кал чёрный. Но пили и с удовольствием! И пока всю бормотуху не выпили, никто из них на работу не выходил. Начались уже заморозки, а им хоть бы хны. Сколько надо было им самим для дома, уже запасли. И баста!
Насчёт отправки картофеля, заготовленной для Горьковской области, похоже, никого не заботило (!?). Кроме рабочих на полях, будто их это и касалось, – тишина!.. Заморозили громадные тонны запасённой продукции прямо в огромных буртах (пирамидах), даже не покрыли ни брезентом, ни соломой!! Спрашивается: для чего уродовались и мучились сотни людей – горьковчан? Нет ответа!! Никого не наказали? Виновных нет! Всё списали на «преждевременный» мороз. Это-то в ноябре, да почти на северном Урале, и преждевременный! Да там обычно в начале октября уже холодно!! Вот такие были рукамиводители области…
Как тут не запьёшь? Кормили нормально, но какая еда с постоянного похмелья «Солнцедаром» и «Кальвадосом», завезённого на Урал каким-то вредителем в самый сезон заготовки продуктов!? У рабочих в поле одна забота, одно горе: быстрей бы стакан-два и спать, а проснулся – стакан да на работу. Два месяца такого режима показались вечностью. Так просто не уедешь, ведь послали в командировку, – сочтут дезертиром и накажут по всем статьям. А так даже премию дали по два мешка картохи! Но как их довезти в плацкартном вагоне? Всё забили мешками. Но ехать долго и неудобно. Выход из создавшегося положения нашли быстро и простой. На первых же остановках толкнули (продали) дефицитный товар на вино и жратву. Только и хватило денег в Горьком, чтобы сфотографироваться всей бригадой «Ух» на память о незабываемых днях героического труда. Во имя чего и кого? Непонятно!
Аналогичная картина и во время других командировок (!). ИТР на прополки, стройки и другие хоз. работы – так важные для государства (?), как утверждали начальники всяких рангов. Студенты, ученики, интеллигенты – основная рабсила при затычке любых госпартпрорех. А прорехи были, ведь «верха» тоже пили и не тужили, так как банкеты, которые показывали в СМИ, они устраивали не из своего кармана, а государственного – народного. Что тут скупиться? Страна большая, пока богатая – выдюжит!
Но вернёмся к нашему герою – Петру Мухе. Где и как он? Он взял отгулы за работу на Урале без выходных и в родную деревню Кузьмино. Перед защитой диплома надо отдохнуть и набраться сил. Но какой тут отдых? Вся деревня – родные и близкие, да и шурин – сын тёщи – тут как тут. Со всеми надо отметить встречу. Даже по дому помочь некогда. Куда ни кинь, везде пьяный клин. А клин только клином вышибается! Так что вместо отдыха получает организм один ущерб. Заколдованный круг…
Стройотряды
Закончил ПМ ВУЗ в 1981 году! Самый старый был из студентов-заочников. Значит, были ещё силы в пороховницах. Обрадовалось начальство! «Посачковал» и будя!! Можно теперь Муху запускать на крупные хоз. работы. Направили на сенокос со студотрядом (по комсомольской путёвке). Правда, до сенокошения дело не дошло, туда девчат послали, а вот столбы электрические ставить и провода тянуть – это мужская работа. Ещё одна бригада «Ух»: Петро – бригадир; зам – Чапай (по кличкам представляются), моторист Гоша и настоящий комсомолец Кулик, да из местных один электрик. Сколько столбов понатыкали – не сосчитать, сколько вёрст проводов натянули – не замерить. Но план выполнили и свет в село таёжное дали. Было это на севере Горьковской области по реке Ветлуге. Всё бы хорошо, если бы не потопили трактор да не сгорела бы будка-вагончик, где жили. Догадались, от чего? Правильно, по пьянке. И полу-чилось в итоге вместо калыма чуть было под суд не загремели. Сколько там было приключений, всего и не описать. Природа там была изумительная. Лето замечательное. Трава выше роста человеческого. Речка большая под боком. Кормёжка на убой. Команда люкс! Что ещё надо российским мужичкам? Конечно, удали и веселья!! Только всё это временное, проходящее, безвозвратное. Поругались в итоге члены бригады из-за последних событий. Дело дошло до потасовки. Выбили бригадиру пару зубов, и явился Петенька домой в разодранных штанах и с разбитой рожей. Не надо никакого отчёта по командировке писать. Всё видно, как на картине! Только уж картинка печальная.
Разгар лета. Отпуск. Только отдыхай и наслаждайся в Кузьмино. Но новый удар судьбы. В одночасье на 72 году скончалась (инсульт) в Москве мать Петра. Поехали с супругой и родными, вместе с братом Юрой кремировали её и схоронили, как завещала, на родине в Вязниках рядом с мужем. Вот они и встретились!..
Поклялся Петя на могиле матери, что завяжет с вином, как и с куревом. С табачком и никотином он расстался ещё пять лет назад! Смог же!!
Не прошло и месяца, посылают ПМ в новую командировку. На строи-тельство свинофермы. Особо важное партийное (он ведь член КПСС) поручение. В область (район Выксунский). Секретарь обкома дал в Центре обещание запустить комплекс ко Дню Переворота – 7 ноября. Тут уж никакие условия жизни строителей не могли быть помехой.
Согнали срочно туда ИТР и интеллигенцию со всего Горького. Поставили какого-то Коршуна из райкома КПММ (ну точь-в-точь повадки хищной птицы). Поселили в недостроенное и не отапливаемое здание. Денег не дали, даже командировочных. Вот тут и началось… У кого было на что, те запили. Вопрос с питанием решить «забыли». Те, что были нищие, стали воровать, где удастся. Погода испортилась (была уже глубокая осень). Жизнь превратилась в каторгу. Ну совсем как у Павлика Корчагина в романе Н. Островского «Как закалялась сталь» – раствор месили ногами и на горбу таскали брёвна…
Многие заболели, и их списали, часть сбежала (их турнули из славных рядов борцов за развитой (?) социализм). О коммунизме уже никто не заикался! У кого было ещё, на что выпить и пожрать, те выдюжали и точно к Великому Октябрю (был такой праздник) построили свинокомплекс. Правда, с небольшими недоделками: крышу не всю покрыли (кончился кровельный материал), водопровод не доделали (кто-то спёр трубы), отстойник и кормокухню не начинали совсем (потом успеется), поэтому и поросят не завезли (те ведь не люди – мигом передохнут),.. Но это всё мелочи!? Главное – отрапортовали «вверх», под музыку перерезали красную ленточку, устроили банкет (поджарили и слопали заморскую хрюшу) и, получив ордена, медали премии, забыли про этот «комплекс». Но не благодарность получил ПМ, а выговор. За что? За то, что истратил деньги на выживание себя и друзей, которые ранее собирал в СКБ на подписку газет 1982 года, истратил их (см. выше).
До того истощился физически и морально организм Петра, что он целую неделю спал прямо на ходу. Пришлось досрочно закрыть страховку, расплатиться с долгами. Хоть стреляйся, да не из чего. Покатилась жизнь Пети под году. Началась, как говорят, чёрная полоса! В довершение ко всему чайник!! Не простой, а 10-и литровый. И не пустой, а с гремучей смесью: 1 литр коньяка, 2 л водки, 3 л вина и 4 л пива. Похлеще «белого медведя»!!! Дело было перед Новым 1982 Годом. Никто в СКТБ не знал, что в Горьком объявлен «сухой закон» по случаю проведения в г. Дзержинске (Горьковской области) Всесоюзной конференции по борьбе с пьянством. Вернее, с отклоняющим (?) поведением. Ведь пьянства, наркомании и проституции в стране Советов официально «не было»!?.. Были, конечно, «редкие» случаи, но это, мол, нетипично, так глагольствовали совковая пропаганда и СМИ. А они, мол, «самые-самые честные и правдивые». Так вот! Забегая вперёд, надо сказать, что эта конференция спасла жизнь ПМ и изменила его отношение ко многому в дальнейшем!
Прощание с КПСС
Вот друзья-конструкторы и гульнули. Всех пригласили, кроме зав. производством зануды Султан Гараева. Он и отомстил. Щедрая была попойка! В самый разгар пьянки вызвал Гарай наряд с медвытрезвителя. Назвался проректором политеха, и там поверили. Погрузили друзей в карету и по камерам. А Султану этого мало – злоба за упущенную халяву гложет. Звякнул он ещё в партком ГГИ и в райком партии. «Бдительность» и оперативность проявил (предательство коллектива своего, по-русски говоря, но он же татарин), согласно с временным введением «сухого закона» в области. Наутро Петю сразу (сверхоперативность и райкому надо показать) на партсобрание, и как единственного партийного из всей компании, а значит, и их предводителя (подвели тут же базис – раз партийный, то и направляющий) в назидание всем остальным (нашли козла отпущения) исключили из рядов КПСС. Далее всё как по маслу: райком, горком, обком, и ПМ стал б/п (беспартийным)! Сбылась мечта идиота стать свободным, независимым и принципиальным!! Со многими из этих …комов Петро выпивал неоднократно, но тут ведь ЛИНИЯ ПАРТИИ – «большинство» мигом отвернулись от клеймённого и наказали (вернее, расправились), чтоб показать, какие они «справедливые и правильные большевики». Своя шкура дороже!.. Оказалось: «Что ни делается в земной жизни – всё к лучшему!!» Но об этом в следующих главах-книгах. Потерпите – узнаете!!!
Итоги главы
Исключённому из партии (тогда только одна партия – КПСС) однозначно влекло увольнение из Высшего учебного заведения (как же, нужна чистота рядов, пусть и для проформы). И покатился ПМ не только под гору, а прямо в пропасть. Совсем упал духом. Сменил несколько работ. Запил беспробудно до того, что устроился на ремзавод простым снабженцем. Да и туда взяли его по блату и протеже ранее знакомого товарища – друга по бутылке. Ангел-хранитель отвернулся от Петра.
Перед самым днём рождения его посылают в командировку. Как раз получка, плюс командировочные и энная сумма для смазки процесса лучшего и быстрого выбивания запчастей. Ну как тут не выпить, тем более накануне своего юбилея? Остограммились на работе – мало! Окилограммились у друга – мало!! Взял ещё с собой на дорожку и на день рождения – 45 лет всё ж. Какие-то закуски хорошие и подарки были у него с собой для домашних. Но не судьба была дойти до дома. Видно, приметили в магазине крутые ребята, бывшие зэки (по случаю гибели генсека Лёньки Брежнева была амнистия), как сорил пьяненький дядя деньгами, да и пошли его «проводить», ведь темнело, чтоб не заблудился. И проводили!..
Как назло (по закону подлости), лифт в подъезде не работал. Догнали Петеньку между вторым и третьим этажами три здоровых дылды. Удар сзади по голове, потом ногами по почкам в живот и… Тишина, потерял сознание. Нашли его раздетого, без денег и документов, да и покупки все забрали. Обобрали подчистую и ещё вдобавок изуродовали. Вызвали скорую, была как раз полночь и новолуние с 26 на 27 марта – день его, Петра, рождения и 45-летия.
Осмотрели и сразу на операционный стол. Четыре часа с ним возились. Удалили лопнувший желчный пузырь и ещё что-то, заштопали и в реанимацию. Надежды было мало, и опасения оправдались. На третий день начался перитонит. Снова операция. Чуть ли не пополам разрезали, промыли и стали собирать-зашивать. Но ослабевший организм Пети не выдержал нагрузки, и сердечко остановилось! Настала клиническая смерть!!
Пётр Муха лежал и чётко слышал, как объявили об остановке сердца. Было в душе спокойствие и благодать. Он видел белый яркий свет-туман. Потом стали появляться лица-фигуры. Сначала жена и дети, потом мать и отец, затем брат и родные: тётки, дядьки, бабушки и дед Василий по отцу. Но вот пошли деды и прадеды в железнодорожной и морской форме. Вдруг всё пропало: и видения, и голоса!..
Петро видел как бы со стороны (из угла комнаты сверху), как суетятся вокруг его тела врачи, что-то кричат, стукают его…
А ему так хорошо, так приятно и интересно, как будто это хлопочут не за его, Петину, жизнь.
Так комико-трагично закончилась «весёлая жизнь» нашего героя – Петра Михайловича Мухи…
Сбылась клятва, данная Петей на могиле своей матери, – расстался он с вином и водкой, раз и навсегда!!
Вечная ему память!!!
Часть четвёртая
Жизнь трезвая
Четвёртая жизнь
Книга вторая
Да, Петя Муха умер по-настоящему. Но ненадолго, всего на несколько секунд. Силы Природы, видя хлопоты врачей и запас жизненной энергии или ещё что-то, решили дать ему ещё один – последний шанс стать настоящим Человеком. Душа вновь вернулась в бренное тело, и после сильных ударов хирурга по щекам Пети глаза его приоткрылись, и он сделал глубокий вдох. Он увидел удивлённо-радостные взгляды окружающих и устало-благодарное лицо хирурга. Он сказал: «Рано тебе ещё покидать нас. Мне нужны новые фары к машине, снабженец!» и улыбнулся. Чувство лёгкости, благодати у Петра стало проходить, и он начал чувствовать, как его руки, ноги, всё тело потяжелело. Он ясно ощутил всю тяжесть атмосферного столба и силу тяготения (гравитации). Боли пока не ощущалось, но страх появился. Какой-то непонятный, всеобъемлющий. Так не хотелось возвращаться назад и терять ощущение невесомости! Это запомнилось ПМ навсегда и помогало ему жить.
В хирургической уже никого не было, и только два санитара везли каталку в реанимационное отделение с нашим героем. На первый этаж его не повезли, там он был до этого как безнадёжный (оттуда легче, быстрее и спокойнее для остальных ещё живущих вывозить покойничков). Это сразу успокоило Петро. Он подсознательно почувствовал и подумал: «Значит, будем жить!» И вскоре уснул.
Не будем мучить читателя послехирургической технологией. Когда заморозка отпустила, начал питаться (даже голодание временное на пользу!). Петю перевели в общую палату. Через неделю его стали посещать родные, а через две к нему явился следователь. Спросил, записал что-то, и больше он его не видел. Так и не нашли Петиных палачей. Да где там, столько времени прошло.
Выздоровление шло туго. Почти 4 месяца пролежал Петро в больнице, но зато вышел на своих ногах и теперь безжелочный. Да! Ведь у него удалили (вырезали) желчный пузырь, а заодно и аппендикс. Шрамы были ужасные: багровые, кручёные (делали наспех, думали, что помрёт). Поэтому пришлось ПМ подлечиться ещё около 3-х месяцев дома, пока не оправился.
Главное, что вынес полезного Петро, – это полное переосмысливание и переоценка своих предыдущих жизней. Правильно говорят: «Нет худа без добра!» Для этого было время спокойно и рассудительно подумать, критически и справедливо оценить свои поступки и поведение, как в прошлом, так и на будущее.
Вспоминая эпизоды своей жизни, ПМ удивлялся и благодарил судьбу за терпение и великую милость. Петро впервые задумался о смысле жизни и бытия, о своём месте в жизни, о причинах повального увлечения алкоголем, табаком, наркотиками и другими дурманами, о том, как остановить эту беду, как помочь людям не повторять его ошибок…
Больные менялись, рассказывали разные истории, была библиотека, работали радио и телевидение – информации хватало. Слушая внимательно больных, Петя сделал вывод, что большинство были пьющими, курящими или жирные (с лишним весом). Главная причина – индивидуальная (в характере), а вторая – социальная (подражание окружающей среде). Ведь очень редко льют силой вино в рот, не заставляют курить и обжираться. Это слабость каждого в отдельности. Значит, в первую очередь надо начать с себя! Потом подбирать хорошую, трезвую компанию. В-третьих, соответствующую работу и занятие на досуге. Надо понимать, что хорошее, а что – плохое. Надо думать!! Себя, по большому счёту, не обманешь! От себя не спрячешься!
Вот здесь, в больнице, ПМ понял, наконец, истинный смысл поговорки «Главная победа – победа над собой!» Нечего ссылаться и винить других. Надо рвать порочный круг! Каждый из нас – звено в общественной цепи-системе. Есть хоть одно звено гнилое, то вся цепь негодная (ненадёжная) может лопнуть. Это часто случается, и поэтому жизнь россиян идёт наперекосяк, трудно и бедно. И только тот (те), кто проявляет индивидуальность и самостоятельность, настойчивость и терпение добиваются своего. Очень трудно идти трезвому человеку сквозь строй пьющих и равнодушных. Но надо начинать! Больше в рот ни капли спиртного и даже пива!! Сухой Закон для Себя!!!
Тем более что на могиле матери дал клятву бросить пить. Ведь сумел пять лет назад расстаться с куревом. Да и ребятишки подрастали. К тому же операция была сложная – низя! А главное – сам понял, какой вред от алкоголя, и принял решение!!
Да, сказать легко, а как это получится в жизни? Ведь скоро больничный лист закроют, и надо устраиваться на работу. В снабжение, на прежнюю работу, ему было нельзя, так как там надо поднимать большие грузы. На новом месте, в новом коллективе, несомненно, и там не без выпивающих вина. Значит, надо – придётся очень сильно бороться с собой, чтобы не сорваться. Опыт трезвой жизни уже был, пока болел. Надо искать трезвых людей. Помогло то, что он побывал на Всесоюзной конференции по трезвости. Там познакомился со многими трезвыми людьми и активистами трезвенного движения. Они помогли ему встать на трезвый путь и указали, как его пройти. Давайте и мы бегом за Петей. Лети, Муха, показывай дорогу!
Но вскоре понял Петро, что не только лететь, а и бежать неизвестно куда. Не было на Руси общей, большой, столбовой дороги к трезвой жизни. Только виляющие в дебрях пьянства тропинки трезвости. Выбирайся на большак сам, если хочешь жить и остаться чистеньким. Очень трудно, почти невозможно, вылезти из этой трясины в одиночку! Начались поиски. Оказалось, что среди участников конференции есть и горьковские (ныне нижегородские). С ними он связал свою судьбу на многие годы. Они помогли ему прочно встать на трезвый путь, а затем и стать одним из Лидеров трезвенного движения (ТД).
В мае 1982 года ПМ уже был участником I Всесоюзного слёта сторонников трезвого и здорового образа жизни (ТЗОЖ), состоявшегося в г. Москве.
От автора
Всё описывать не хватит и сотни книг. Тем более что тема эта мне плохо поддаётся художественному изображению. Здесь нужен мастер-писатель типа Льва Толстого, Василия Белова, Станислава Гагарина и других убеждённых трезвенников. Видимо, уже родился такой, так как событий и материала много. А из количества всегда получается и соответствующее качество! Меня обычно склоняет к документальности, анализу и выводам. Видимо, не хватает писательского таланта. Жаль!.. Поэтому рекомендую прочесть мою книгу «Сборник документов по пропаганде и утверждению трезвого и здорового образа жизни». Издана самиздатом (поэтому без регистрации в Книжной палате) в 2012 году. Электронную версию книги можно получить бесплатно по e-mail: lavr.1962@mail.ru.
Успеха Вам и трезвой жизни!
Часть пятая
Жизнь вечная
Пятая жизнь – Космическая
Книга третья
Параллельно со всеми приключениями нашего героя было у него увлечение с юных лет – Астрономия. Читатель справедливо может спросить: «Что общего может быть между Петром Мухой, автором книги и астрономией?»
Ответ прост: тяга к неизведанному и страсть познания всего. Это так увлекало, что астрономия стала отдельной жизнью для обоих. Чтобы понять и усвоить часть (детали), надо знать систему и устройство целого. Таким целым является Вселенная. Поняв взаимодействие её частей и эволюцию развития (сосуществования), будет понятен Смысл и Истина всего мироздания.
Поэтому и была написана эта книга «Собрание сочинений по астроно-мии» с приложением «Информационный Космос». Здесь ЦЕЛОЕ, а в предыдущих главах-книгах – детали. Вот и получился весь жизненный цикл ПМ.
Книга издана тиражом в 100 экз. (на большее у автора денег с пенсии не хватило) и разослана заинтересованным лицам. Ни одного отрицательного отзыва она не получила! Если кто-то захочет ознакомиться с текстом или получить ее бесплатно, то обращайтесь (выходите) на сайт:
В литиздате книга зарегистрирована как: УДК 52;ББК 22.6; Л17.
Вот что может совершить Убеждённая Трезвость и Большая Любовь!!!
Вечно Ваш – «ПМ»
Послесловие
Читателю, видимо, интересно, что же с Петром Мухой? Неужели так трагично закончилась жизнь его?? Как он теперь и где???...
Успокойтесь, друзья мои! Он жив, почти здоров, справил Золотую Свадьбу со своей любимой Раечкой, и отметили в 2012 году свои 150 лет на двоих. Сыновьям уже по полтиннику. Имеются внуки и правнучка. ПМ полон сил и энергии, пишет мемуары и дарит людям добро и радость!
Как вы поняли из главы-книги «Жизнь трезвая» (четвёртая жизнь), Петро продолжает творить и действовать. До сих пор он в активе МНАТ: член Совета и Редколлегии, Почётный член Ассоциации, которая является коллективным и действительным (постоянным) членом Интернациональной (Всемирной) организации гуманизма и трезвости (ИОГТ), а та плотно сотрудничает со Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) и Организацией Объединённых Наций (ООН) по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО). Вот какая образовалась глобальная цепочка, и МНАТ – одно из звеньев этой цепи! И ко всему этому стал причастен наш герой Пётр Михайлович Муха («ПМ»). Когда встал на путь саморазвития и самоочищения от всего плохого и лишнего, становления Убеждённым трезвенником и Человеком с большой буквы!
Ему это удалось!! Попытайтесь и Вы, друзья, удачи!!!
Несколько слов о Вселенной и что связано с ней. В принципе и в общем всё изложено в книге «Собрание сочинений по астрономии». Многим понятно и ясно устройство Мироздания. Правда, некоторые зациклились на своих идеях, «теориях» и утопиях.
Понятно: они в кабале своего упрямства и амбиций. Жаль их, но эти проблемы им самим решать. Только зачем обманывать и баламутить других?! Да здесь, в общем-то, картина ясна – их выгода!..
Лучше и полезнее поговорить о главном. Разобраться в основном. Итак, Вселенная бесконечна! Коренное слово – бесконечность!! Само название «Вселенная» – только термин, понятие которого изложено в этой книге. Человеку надо понять своё место в окружающем его пространстве. Чётко усвоить, что такое Галактика, Космос и Космический Разум. Уразуметь, что Человеку во вселенских просторах делать нечего. Там и без него идёт всё естественно и рационально!
А вот внутри нашей Галактики «Млечный путь» много ещё неизвестного и неизведанного. Столько нужного и полезного в пределах Галактики, то есть в Космосе. Там место Человека, и здесь он нужен!!
Силы, энергия и людские возможности ограничены их природными данными. Многое ещё не изучено и не приобщено на службу Человеку, даже в биологическом слое Галактики (см. рис. 2 в книге). Надо ограничить свои желания и амбиции реальными возможностями! Хватит транжирить общенациональное достояние на поиски края или центра Вселенной – она бесконечна, а бесконечность не имеет (!) начала и конца; на споры (очень дорогие) о том, расширяется или сужается Вселенная, – она бесконечна (!); на утопии о множестве (?) Вселенных и как они расположены относительно друг друга и на многое, напридуманное «учёными». Пусть этим занимаются фантасты в своих кабинетах и за свой счёт. А не учёные, которые кормятся (сидят на шее у людей) из государственной казны, то есть из общих накоплений всех для собственного благосостояния, а не наживы и славы отдельных бестолковых лиц. Это логично, разумно и полезно будет для абсолютного большинства людей!
Исходя из этих соображений, пора прекратить финансировать и поощрять такие проекты, как: строительство сверхмощных установок (коллайдеров или под другим названием) для имитации «большого взрыва» (которого не было и быть не могло в бесконечной Вселенной); для учёта количества нейтронов, которые пролетят сквозь Землю за год; строительства очень дорогих устройств для экспериментов над погодой на Земле и других нелепых, ненужных, а порой и вредных, для всех людей, прожектов. Всё это лазейки для «учёных» и их прихлебателей, которые не хотят и не могут заниматься конкретным полезным для других делом и творчеством.
Просто взять и запретить трудно, шуму и вони будет необеримо. А вот этих «деятелей» посадить на полный хозрасчёт и самоокупаемость надо обязательно и незамедлительно!! Вся логика и смысл за такой подход к научным поискам и разработкам. Речь идёт о госфинансировании. Действовать надо принципиально, быстро и строго, с максимальной гласностью и под контролем общества!! Хватит кормить и баловать лодырей и бездарей из общего котла!!
Не хочется заканчивать книгу «за упокой». Надо «за здравие»! Будет правильнее и нужнее. Не зря говорят: «Что ни делается, это к лучшему!» Иначе плохого будет больше, чем хорошего, и приведёт к деградации Сообщества. Так и тянет за язык, чтоб сказать: «К концу Света». Но во Вселенной этого быть не может – она бесконечна, и никакого конца (края, середины, центра, оси) у неё нет!.. Что же бояться «конца света», если его нет и быть не может!!
Это всё сказки религиозных служителей для запугивания и порабощения простых и доверчивых людей, которых пока ещё очень много. Идёт нормальный, постепенный эволюционный процесс становления и развития Общества. Нелепое и вредное утверждение, что «Человек – хозяин Природы» (был лозунг такой). Человеку, даже всем им вместе, никогда не покорить Природу! Можно только уничтожить вместе с человечеством, но и то частично и временно…
Лучше и правильнее поумнеть и покорить СЕБЯ! Тогда и в общем и в целом всё пойдёт к лучшему!! Призываю к этому всех вас, мои любимые! Уверяю Вас, на себе проверено!! Факт!!!
И ещё. Не верьте всяким сказкам, проповедям и хитрым людям о лучшей загробной жизни! Её нет!! Там, за рубиконом, совсем всё по-другому. Не надо тела (плоти), еды (пищи), одежды, крыши… Ничего материального. Всё на информационном уровне! Всё, везде и во всём!! При помощи Единых информационных полей (ЕИП) внутри Галактики (в Космосе) создаётся Космический Разум (КР), который может многое (почти всё), но только на информационном уровне!
Путём обратного действия (отсчёта) восстанавливается в пространстве образ (почти живой), чтобы помочь людям (разумным существам) найти верное и нужное направление развития для выживания. Почему и зачем так? Кому это надо? Ответ прост, как всё естественное в Природе! После физической смерти разумного существа остаётся накопленная им умственная (информационная) матрица – голограмма!! Она пополняет ЕИП, которых там уже множество – великое множество!.. Соединяясь, а логистика (технология) их одинакова (подобное к подобному), они и создают Космический Разум. К этому понятию подошли уже многие, но называют его по-разному: Великий Компьютер, Единый Бог… – кому как вздумается. Я считаю, что Космический Разум – самое правильное название. Ведь он составлен из голограмм, а они образовались в процессе эволюции вибраций, колебаний, волн и вихрей в материю – составной частью Эфира в межгалактическом пространстве. Дальше – проще по логистике: Туманности, Галактики (Космос), Природа, Человек и Космический Разум. Логично, разумно и, значит, правильно!
Разумеется, это всё кратко, сжато и для того, кто ранее не интересовался астрономией и устройством мироздания – Вселенной. Более подробно в книге «Собрание сочинений по астрономии» и в приложении к ней «Информационный Космос». Там много найдёте для себя нового, интересного и полезного. Прочитайте, не пожалеете!
Возникает естественный вопрос: «Откуда я всё это знаю и почему так уверен в этом?» Отвечаю: есть несколько причин для этого:
- весь предыдущий опыт и накопленная информация, которую проанализировал и сделал выводы;
- после клинической смерти открылось как бы новое, абстрактное и ре-альное мышление (это было не только у меня, но и у многих);
- изучал много специальной литературы из разных источников по этой тематике и узнал ряд конкретных примеров из самой человеческой и другой жизни.
Примеры (кратко):
Иисус Христос часто заряжался космической энергией на горе Синай (возвышенность, где меньше помех, поступающих снизу), чтобы потом творить благие дела для людей и всякие чудеса;
Серафим Саровский общался с Космическим Разумом в затворничестве и тоже творил «чудеса» исцеления;
Порфирий Иванов, который доказал о возможностях организма человека на своём примере и способах выживания в тяжёлых условиях. С которым общались американские астронавты на Луне.
Подобных примеров в истории людей и религий (разных) много!
О чём всё это говорит и что подтверждает? Наличие Единого информационного поля (пространства) – Космического Разума. Это тождественно религиям, которых много: христиане, мусульмане, буддисты…, и является историческим плодом разных воззрений, которые со временем сольются в одно – информационное к Космическому Разуму!!
Раз так, то что же тянем (часы тикают), надо браться за УМ!!!
Информации много, чтобы убедиться в Истине и встать на реальный, верный путь познания Вселенной. Что прилипли к «теории» – утопии «большого взрыва» (разогревающейся Вселенной), которую подкинул американцам эмигрант из России, одессит Гришка (теперь Джордж) Гамов. Да и было сделано это «открытие» в годы II мировой войны (ВОВ). Кругом гремело, стреляли, взрывали… Вот и грохнуло!..
Пора поумнеть!! Ведь отказались, сумели преодолеть себя, от плоской Земли, Земли как центра Мироздания, Земли как главной в Солнечной Системе и от других утопий и заблуждений. Пора объединить здравомыслящих учёных всего Мира и навести порядок в Астрономии и Академиях наук!! Эту задачу может решить только ООН при поддержке Мировой общественности!!!
Потомки не простят нам ни одного упущенного года! Истинно так!!
С уважением и всего доброго!!!
Вам ЛРМ – «ПМ»
04 ноября 2013 года
16 часов 17 минут 21 секунда
г. Нижний Новгород
Россия
PS. Приложение к книге «ССА» под названием «Информационный кос-мос. Космический Разум» издано отдельной брошюрой (УДК 52; ББК 22.6; Л17).
;
Автор Лазарев Р.М.
e-mail: lavr.1962@mail.ru
В авторской редакции
Компьютерный набор и дизайн: Бурменкова Ю.А.
e-mail: little-bu@mail.ru
Тираж 10 экз.
Отпечатано в ООО «Тандем» 603002,
г.Н. Новгород, ул. Должанская, 37, офис 124
8 (831) 215-0-215
Пять жизней
© Copyright: Рулаз, 2015
Свидетельство о публикации №215042301949
Свидетельство о публикации №215042301949
Рецензии
Спасибо Вам большое, Рудольф Михайлович, за столь замечательную книгу! Очень познавательная история, погружаешься в ту эпоху и переживаешь все события вместе с автором!
Долгих лет жизни Вам, крепкого здоровья и творческих успехов!
Мануйлова Дарья
г. Нижний Новгород
Дарья Мануйлова 28.10.2015 20:05 • Заявить о нарушении
Долгих лет жизни Вам, крепкого здоровья и творческих успехов!
Мануйлова Дарья
г. Нижний Новгород
Дарья Мануйлова 28.10.2015 20:05 • Заявить о нарушении
Дарья, я если поверить в самих себя, я бес убирая и то наши буквы дают, если буквально понимать мир. Дар мягкого знака я-Даша-душа, ау Дарья. "Видно, нужен был Пётр Муха на этом грешном свете, а в то время в СССР образование было всеобщее, бесплатное и обязательное. До совершеннолетия и окончания очной учёбы, если жена не даёт согласия на развод, то никакие другие причины, кроме смерти ответчика, во внимание не принимались. Почему-то мать была ответчиком?! Мать-великомученица Ольга." Возьмём Мюнхгаузена и 32 марта, когда он интересно разводился со своей женой. Было бесплатное образование-медицина в услугах той мощности, что оборвала Екатерина Вторая, утвердившая букву "ё", а придумала её Дашкова, почему и назвала себя Дашей, так как фамилия от этого имени.
Нас приватизировали специально и за 30 лет то хорошо стало видно, Ельцин и муха Петра в паутине Горбачёва, последний секретарь и президент, царь-император. Спираль истории-потрясающая. 30 серебряников Иуде, чтоб после распятия вымыл руки Пилат, поняв блат 90х. Рас-пять и пять месяцев на РЬ+буква=букварь Буратино в срубленной ёлочке-палено гори и ёж говори-молодёжь, молодой Христос.
ВЫМЫТЫЕ руки классной науки, три местоимения в прилагательном и бога убирали в СССР из-за шестого дня-суббота, воскресенье-воскрес. Бог-небо-сорок-человек-ёлка и ёж-лечовежа-четырдцать-земля-Господь, господа. Чурикова умерла 14 января, игравшая жену Мюнхгаузена и квашню "Морозко", на 14 дней отключают воду летом и получается замороженная душа в людях. Четырнадцать-на=четырдцать и не число сорок, поняв вторую птицу в часах-сороку. Деградация-деда=грация Снегурочки-снегоручки и гравитация иглы ежа, чтоб перестать рубить ёлки
Даша Новая 19.10.2023 09:38 Заявить о нарушении
Нас приватизировали специально и за 30 лет то хорошо стало видно, Ельцин и муха Петра в паутине Горбачёва, последний секретарь и президент, царь-император. Спираль истории-потрясающая. 30 серебряников Иуде, чтоб после распятия вымыл руки Пилат, поняв блат 90х. Рас-пять и пять месяцев на РЬ+буква=букварь Буратино в срубленной ёлочке-палено гори и ёж говори-молодёжь, молодой Христос.
ВЫМЫТЫЕ руки классной науки, три местоимения в прилагательном и бога убирали в СССР из-за шестого дня-суббота, воскресенье-воскрес. Бог-небо-сорок-человек-ёлка и ёж-лечовежа-четырдцать-земля-Господь, господа. Чурикова умерла 14 января, игравшая жену Мюнхгаузена и квашню "Морозко", на 14 дней отключают воду летом и получается замороженная душа в людях. Четырнадцать-на=четырдцать и не число сорок, поняв вторую птицу в часах-сороку. Деградация-деда=грация Снегурочки-снегоручки и гравитация иглы ежа, чтоб перестать рубить ёлки
Даша Новая 19.10.2023 09:38 Заявить о нарушении