глава 20, глава 21

глава 20

***
 Яр.

 Мы стояли против диковинных птиц, я видел, как крепко держит меч Алексий, слышал, как шепчет слова призыва к силе Земли Беляна, как призывают Воду и Воздух Уна и Седорих. И молчал, потому что уже пробовал позвать Огонь, а он не отозвался. Мои руки не опаляло чистое пламя, все, что было, я потратил на черных псов и их хозяев. И эти птицы были не слабее, их убить еще постараться нужно. Переминались с ноги на ногу они, поблескивали круглые глаза, еще негромко слышно было клекот. Выжидали их всадники, может копили силы, а может и приказа не было.

 Откуда-то послышался крик. И забеспокоились птицы, заклекотали, завертели головами, стали искать, откуда кричат. И я оглянулся на голос. Позади стоял человек, с головой волка вместо шапки, в шкурах и с бубном. Закрутился он вокруг себя, закричал протяжно, запел песню. Вспыхнул вокруг него странный прозрачный огонь, не алый – зеленый, будто мертвячий на погосте. И раздался рык, грозный, рокочущий. Посмотрел я и ближе к мужу придвинулся: шли из леса волки. Горели их глаза жутким потусторонним огнем, двинулась на нас стая.

 А нет, не по нашу душу пришли серые, не мы были их добычей. Рычали, гнали волки птиц, а те шли медленно и покорно, и всадники молчали, будто зачарованные. Идут враги наши к диковинному человеку, а тот все поет, все кричит, все заклинает. И как только касались птицы линии огня, так осыпались они черным пеплом, вместе со своими всадниками.

 Недолго прошло времени, и вот уже никого врагов не осталось, только носит холодный ветер черную пыль, засыпает снегом. Замолчал диковинный человек, погас зеленый огонь, потухли глаза волчьи… миг - и исчезла стая, растворилась в ночной тьме. И наступила тишина…

***

 Алексей.

 Я смотрел, как дохнут «страусы» и мог только радоваться нежданной помощи. Второго боя люди могли и не выдержать, слишком много сил было потрачено на первый. К тому же с собаками мы еще не знали, как воевать, потому и столько времени провозились. А про птичек уже было известно, насколько серьезный это противник. Шаман закончил, сверкнули из прорезей маски его глаза, затих бубен. Он кивнул нам и исчез в ночи, вслед за своими загонщиками.

 Пещера в Алатырь-горе встретила нас неприветливо. Темный провал, где стояла абсолютная, какая-то вязкая тишина, из которого тянуло просто могильным холодом, уходил круто вверх. И там, на поверхности было не жарко, все же декабрь, а тут вообще такая стужа, что дыхание перехватывает. Я повел в сторону фонариком – специально с собой взял, еще из моего мира. Тонкий луч выхватил стены, покрытые слоем инея. Мы шли по ледяному коридору, а я никак не мог понять, зачем здесь так холодно и самое главное, как поддерживается такая низкая температура – жрец говорил, что здесь такая стужа даже в самые жаркие дни лета.

 И это не похоже на природные образования – слишком напоминает холодильную установку. А это вызывало новые вопросы – оттуда и зачем. Коридор внезапно закончился стальной дверью. Седорих, шедший первым потянул за ручку и раздался тягучий скрип. Узкий луч прорезал темноту коридора, и перед нами открылась комната, которую я уж точно не ожидал здесь увидеть.

 Больше всего это напоминало лабораторию. В моем понятии, конечно. В центре стоял стол, всего напоминавший прозекторский – алюминиевое покрытие, или очень на него похожее, рядом на столике разложены инструменты. На стеллажах стоят банки и странные даже для меня, приборы.

 - Какие гости меня навестили, - раздался негромкий скрипучий голос.

 И я резко обернулся – в комнате появился новый персонаж: пожилой, еще крепкий мужчина, с тронутыми сединой висками, крупным носом и ледяным взглядом. Старею, однако, не слышал, как и вошел и откуда. И тут мой Ярик, как-то всхлипнул, подался вперед:

 - Отец?

 Ничего так, он же кажется, умер? Или я чего-то не понимаю… А Яр пятится назад и продолжает:

 - Нет… ты не он… ты нечисть… мертвяк…

 - Мертвяком меня еще не величали, - кривит губы мужчина. – И ты прав, я не он. Зато очень хорошо знаю, кто ты. И жаль, очень жаль, что ты так и не сдох. И братец мой выжил, и тебя народить смог. Ненавижу! Ему всегда все лучшее доставалось, мать с отцом его больше любили, место в дружине княжеской завидное было, девушки самые красивые перед ним лебедями ходили! Ненавижу, я всегда хотел, чтобы он сдох, как паршивый пес. И ты вместе с ним.

 - За что? - смотрю у Яра губы так и прыгают. – Что я такое сделал?

 - Ты? Ты пыль под ногами, никто. Пока никто и будешь никем.

 А из темноты уже надвигаются мертвяки, смотрят белыми глазами, двигаются. Странно так идут, рывками.

 - Гурий? – шепчет Яр.

 - Этот? – кивает незнакомец. – За тобой был послан, да не справился. Ты должен был умереть.

 - Почему?

 - Ты Посланник. Мы все делали, чтобы Стихии не дошли сюда. Воздух был заражен чумой, чтобы сам умер и других убил, Землю продали кочевникам, а ты должен был сгореть, раствориться в своей стихии. Не получилось.

 - А Вода? – поинтересовался я.

 - Нас не интересует лягушка. Без остальных она ничто.

 - Понятно. А «мы» - это кто? – спрашиваю дальше, чтобы отвлечь от остальных.

 - Мы слуги Карачуна, мы выпустим его из ледяной темницы, и тогда на земле настанет его время. И мы, те, кто был ему верен, получит награду.

 Сколько пафоса! Вот так всегда, нет, чтобы строить планы по захвату мира, все свели к награде за верность и преданность. Золотой телец правит бал. Даже скучно. Разговариваю с ним, а сам поднимаю руку с зажатой стрелкой. Редко я здесь использовал это оружие, как-то не нужно было, и что заставило меня взять с собой тонкий короткий стальной дротик, сам не знаю. Короткий, почти незаметный взмах и противник застывает с приподнятой рукой. Так и не успел он отдать последний приказ, умер от пробившей мозг иглы. Ну не золотая она оказалась, но уж какая есть. И стал мужчина медленно так заваливаться на спину, прямо, как палка. Только стук прошел.

 И сразу двинулись на нас мертвяки ровным строем. Как с ними справиться мы уже знали, так что бой долго не продлился. Да и не хватило бы нас на него, вот и вышло – быстро пришли, быстро перебили, быстро убрали за собой. И вот казалось мне, что не все сделано - ведь откуда-то пришел дядя моего Яра.

 За стеллажами оказалась еще одна дверь – овальная и стальная, она запиралась на круглый ворот, как на подводных лодках в моем мире. Я нажал на него, крутанул и только потом потянул на себя дверь. Механизм был старый, открывался туго, и пришлось даже Седориха позвать на помощь. Ее явно открывали нечасто, но проверять, что есть еще в лаборатории пока не было времени. Я приказал воинам, которые пришли с нами подежурить пока в ней и очень, просто очень настоятельно, попросил ничего не трогать.

 Широкий коридор, в котором мы оказались, больше всего напоминали военную базу – серые бетонные стены, светильники через равное время, трубы в изоляции под потолком, надписи на непонятном языке, стрелки. И я пошел со своей командой вдоль этих стрелок. Коридор закончился такой же дверью, а вот за ней я увидел то, что просто обалдел. Вся поверхность была покрыта черными полукругами, четко разделенными на четверти. Не знаю, что подумали мои спутники, а я увидел шахты для баллистических ракет класса земля-земля. Ничего себе, найти в легендарном Беловодье ракетную базу. Интересно, откуда она вообще? Кто ее здесь разместил, и самое главное – зачем и когда…

 Много, не меньше десятка. Вдоль каверны, где они находились, располагался широкой балкон, скорее даже отгороженное пространство для сотрудников, с чем-то подозрительно напоминавшее мониторы, пульты управления и прочие прелести военной базы. Мы прошли вдоль них, мои спутники смотрели на все огромными глазами, а я очень хорошо теперь понимал истоки легенды о царстве холода Карачуна. Достаточно будет выпустить эти ракеты, и миру придет конец: радиация и ядерная зима уничтожат все живое. И тогда действительно править бал будут мертвые, потому что живых просто не останется. И если раньше еще были сомнения, то теперь знал, что не знаю, как остальные, а я пойду на все, чтобы не допустить подобного ужаса.

***

 Яр

 Странное это было место. И чужое. Сначала я увидел отца, испугался, что его тоже мертвяком сделали. Потом только, когда присмотрелся, понял, что не он это. Как начал говорить тот, как сказал, что дядя это мой, что по его приказу убить меня хотели, сжечь живым. Так будто умерло во мне все, никому я не нужен. За что родич может так ненавидеть братучадо*? Что я сделал ему плохого? Или это все власть и жадность? А муж мой с ним говорит, выспрашивает и вдруг махнул рукой и вонзил в глаз незваному дяде иглу тонкую. А мне даже не жалко было, смотрел на него и ничего, будто совсем чужой. И ладно, встряхнулся я, отругал себя – у меня же и Горазд есть, и муж любимый. А и пусть чужой мне стал дядя, хоть и кровь у нас общая.

 Мертвяков мы быстро уничтожили – знали уже, как с ними справится. А потом пошли дальше, там оказалась большая круглая пещера, а на полу были такие круглые, как грибы. Наверное, они что-то прятали от нас. И муж мой знал, что там было, уж больно напугался он, я-то видел.

 Гулко звучали наши шаги, гуляло эхо по чужому месту, мигали на стенах странные огоньки. Где-то внизу гудело что-то тихо, отдавалось в ноги, словно зверь ворочался под землей. А муж мой все идет, посмотрит на стену, на огоньки, что по ней бегают и дальше, словно понимает что-то. А может, и впрямь знает, ведь он пришел из другого мира, вдруг там есть и такое?

 Вдоль одной из стен стекала вода, просачивалась из лопнувшей трубы, собиралась липкой лужицей, пахло странно, будто неживое это. Алексий коротко глянул на нее, хмыкнул и пошел дальше, туда, где была еще одна дверь.

 Небольшая комната больше всего походила на гробницу. Слыхал я о таких, хоронили в них богатырей и героев, чтобы могли люди придти и поклониться их праху. Здесь посредине стоял хрустальный гроб, в котором покоился человек, длинные белые волосы, черная одежда, бледное лицо, нос у него был острым и крючковатым. Тонкие лиловые губы сжаты в одну узкую линию. У изголовья что-то тихо пикало, и вспыхивал острый синий огонек.

 Всюду пыль и сразу стало ясно, что лежит он здесь уже очень давно.

***

 Алексей.

 Лежащий в саркофаге мужчина немного отличался от местных жителей. Точнее можно было бы сказать, если бы он очнулся. Судя по всему это было что вроде анабиозной камеры. По какой-то причине бедолагу заперли здесь, а если вспомнить легенду, то появляется интересная связь между ракетами и этим индивидом. Тут два варианта – или он хотел их запустить, но ему не дали. Или он мог это сделать, но его закрыли здесь, чтобы не позволить. Стоявшая рядом с саркофагом шкала очень недвусмысленно показывала, что время спящего на исходе – стрелка была уже в самом низу, видимо энергия почти закончилась.

 Если бы я мог разобраться во всех этих значках и понять, сколько ее еще, и на что хватит: только ли на поддержание жизни мужика? Или достаточно будет для запуска ракет? И какая связь между Сердцем Расы, Камнем Душ, ракетной базой и Карачуном. А в том, что это именно он я уже не сомневался. По углам саркофага располагались четыре полукружья разного цвета: алый, белый, коричневый и синий.

 Я оглянулся на остальных, они уже разобрались с цветами и теперь каждый выбрал свой. Как и ожидалось Ярику достался алый, а Уне – синий. Как-то синхронно они протянули руки и положили ладони на полукружья. Раздался тонкий писк, потом хлопок, и по саркофагу пошла трещина. В другое бы время тот же Яр испугался бы, но сейчас он стоял, глядя в одну точку, и даже не шевелился. Я всерьез заподозрил, что они под действием какой-то управляющей программы.

 Трещина все увеличивалась, пока одним щелчком крышка не распалась на две половинки. Мужчина чуть содрогнулся, еле заметно шевельнулся, делая первый вздох, ресницы приподнялись и на нас глянули еще мутные светлые, будто серебряные глаза. На край саркофага легли длинные пальцы с черными когтями, вцепились в него, оставляя на поверхности тонкие царапины. Руки напряглись и подтянули тело вверх. Мужчина сел и медленно повернул голову.

 Я замер, встретив его стеклянный взгляд. Кто же ты, Карачун? И чем грозит миру твое пробуждение?

 ____________

 *братучадо - устар. Племянник.

глава 21

***
 Алексей.

 Карачун стоял, чуть покачиваясь, будто собираясь с силами. Ну еще бы - столько в анабиозе пролежать. Серебряные глаза у него не выражали ровным счетом ничего, и вообще больше всего походили на искусственные. Движения рваные и механические – руку в три приема поднимал. Он немного постоял и, не обращая внимания на остальных, направился к пультам управления. Я следом, возглавив нашу компанию. Те, кстати, так и шли, как запрограммированные. Первым делом наш новый приятель или неприятель, пока не знаю, проверил что-то, пощелкал кнопками, почитал и, похоже, сделал выводы. Мне стало очень интересно, что же он такое узнал.

 - Доложить не хочешь?

 Карачун повернулся ко мне, несколько мгновений смотрел, как сканировал и вдруг скрипуче ответил:

 - Все системы функционируют нормально. Состояние базы критическое. Энергоустановка работает на минимальном уровне.

 - Насколько все плохо? Что запитано в первую очередь?

 - Пусковые аппараты ракет, объекты А-341, С-6723 и К-С12.

 - Расшифруй, что за объекты.

 - База, именуемая Алатырь-гора, установка контроля Сердце Расы и банк матрицы Камень Душ.

 И тут я обалдел повторно. Если с Алатырь-горой все ясно, это то, что вокруг. То Сердце, названное установкой контроля напрягало. Не говоря уже о банке матрицы. И я потребовал объяснений: что, зачем и почему. И получив их, долго стоял в ступоре.
 Карачун был, во-первых, не человеком, а андроидом. И назначен был смотрителем базы. В его обязанности входило: поддержание ее в должном порядке, проверка систем и… ракеты. По его словам, а я сомневаюсь, что роботы могут врать, он не должен был допустить их запуска. Я тут немного не понял, что он мне говорил – все же технические термины сильно отличались от привычных мне, но в целом было понятно. Львиная доля энергии шла на Сердце и Камень, и чем больше людей приходилось контролировать, тем больше ее тратилось. Остальное – для работы базы. Пока генератор давал достаточно энергии, чтобы хватило на все, программа самозапуска не работала. Не знаю уж почему, но создатели этих ракет решили, что энергию надо направить не на собственно пуск, а на сдерживание его. Короче, пока ее хватает, ракеты сидят тихо и никого не трогают. А как только ее уровень достигает критической отметки – бах – и птички вылетели из гнезда. Взрывы, радиация и гибель мира. Как следствие резко снижается количество людей, Сердце и Камень переходят в спящий режим, а генератор начинает накапливать энергию. И длиться это до тех пор, пока не появится снова определенное количество людей и программа не запустится заново.

 - Кто создатель всего этого? – задал я резонный вопрос.

 - Инглинги.

 - Кто? – обалдел я.

 - Инглинги, - повторил Карачун.

 - А расскажи-ка он них поподробнее.

 - Инглинги народ с Круголета. Этот мир был отдан под эксперимент по изучению цикличности жизни.

 - Значит ты здесь для того, чтобы следить за его ходом?

 - Нет, я оставлен не допустить повторения цикла. Наблюдателем оставлена Марена.

 - Что значит «не допустить»? Ты хочешь отменить запуск ракет?

 - Да. Уровень энергии критичный, запуск может состояться в течение пяти-семи суточных циклов.

 - Стоп, ты можешь это прекратить?

 - Да. Достаточно отключить один из объектов.

 - И какой?

 - Оптимальный вариант – Сердце Расы.

 - То есть установка контроля. А что она вообще контролирует? Людей?

 - Да. Развитие общества и технологий.

 И тут мне окончательно стало понятно, почему, несмотря на параллель с моим миром, в этом было на порядок меньше изобретений. Люди до сих пор пользовались теми же вещами, что и их предки, почти не усовершенствовав их. И если в области вооружения я был полностью согласен, достаточно вспомнить разрушительные войны, то в том, что касалось быта или медицины – категорически против. Да и вообще мысль о том, что тебя контролируют, не очень нравилась.

 - Так, с Сердцем разобрались. А что с Камнем?

 - В момент смерти с человека снимается матрица, которая проходит проверку и по результатам направляется в хранилище первого или второго уровня или на уничтожение.

 - Что за уровни? И кого… уничтожают?

 - Те, кто будет отправлен на новую загрузку матрицы в этом цикле и тех, кого держат до следующего. Уничтожению подлежат не прошедшие тестирование по уровню агрессии.
 - Ага, типа Гурия.

 - Кто такой Гурий?

 Я объяснил, что тут происходило в последнее время. И про чуму рассказал, и про «страусов», и про зомби и черных псов не забыл. Все выложил, не знаю уж, что понял Карачун, но помрачнел и резко повернулся к одному из пультов. Набил несколько символов, и на экране появилась женское лицо. Тонкие и длинные белые волосы, такие же серебряные глаза без зрачков, ледяное выражение на лице. Карачун сходу, безо всяких предисловий начал задавать вопросы, а я со вполне понятным интересом слушал и их, и ответы холодной дамы.

 - Согласно данным, часть матриц была использована для создания големов с кратковременным действием двух видов. А так же были выпущены объекты, тип авис и канис. Требую объяснений по данным вопросам.

 - Работа шла согласно плану руководителя проекта. В запуске твоей программы нет необходимости. Я перенаправила энергию на Сердце Расы и Камень Душ. Старт ракет ускорен.

 - Поздно, Марена, - как-то устало проговорил Карачун. – Ты же не хуже меня знаешь, что прошлый цикл был последним. По плану, эксперимент завершен и теперь этот мир должен развиваться самостоятельно, в наблюдателях больше нет необходимости.

 - Так думал твой создатель, - буквально выплюнула Марена.

 Ого! А дамочка-то с темпераментом! Или у нее за столько лет появились собственные чувства?

 - Руководитель должен подчиняться приказам, и ты это знаешь. А Святогор нарушил их, когда запер меня в саркофаге. И вместо того, чтобы плавно закончить программу, я теперь вынужден обрывать все связи между генератором и объектами.

 Это что же получается? Было два человека, ну пусть человека, я же не знаю кто это вообще такие, экспериментаторы хреновы… Один делал все по плану – прошло столько-то циклов, и мир начинает жить самостоятельно. Не знаю уж, как они это решали, кто достоин, а кто нет. А второй хотел, чтобы все повторялось раз за разом. Зачем? Ну, не знаю, может, ему интересно было наблюдать, как копошатся подопытные людишки. И, кстати, а не тот ли это Святогор – великан, заточивший Карачуна в ледяную пещеру? И каким образом он оказался похороненным в кургане? Ух, ты сколько вопросов. Я покосился на мою компанию. Четверка Стихий стояла молча, все так же глядя вдаль остекленевшим взглядом. Вот и ладненько, вот и хорошо. Пусть еще постоят, пока я тут разберусь, что к чему.

 - У меня приказ не прерывать смену циклов.


 - Нет, есть правила, согласно которым четыре смены – это предел. После этого мир отправляется на уничтожение, или получает возможность самостоятельного развития. Этот получил, но вместо этого уже идет пятый, и ты знаешь, что это против правил. Твоя задача за это время состояла в том, чтобы плавно свести на нет работу установок. А ты вместо этого наоборот, увеличивала потребление ими энергии.

 - Я думала, что успею, пока ты в анабиозе.

 - Не успела, - констатировал факт Карачун. – Пора начинать отключение установок.
 - Нет!

 - Где руководитель?

 - Святогора убили по приговору инглингов, - ответила женщина. – Давно. Но он оставил распоряжения, и я буду их выполнять.

 - Не в этом случае, - хмыкнул Карачун. – Согласно табели о рангах, мой - выше. А значит, в отсутствие руководителя ты переходишь в мое распоряжение. Согласно инструкции Би-К74 пункт 5, пароль субиес.

 Женщина как-то странно моргнула и металлическим голосом произнесла:

 - Пароль принят, программа подчинения запущена, жду распоряжений.

 - Отключить объект С-6723, перенаправить освободившуюся энергию на базу, запустить программу консервации и демонтажа ракет. Отправить на ликвидацию объекты авис и канис.

 «Угу, надеюсь, собачки и страусы тоже будут уничтожены. Хорошо бы!», - думаю я.

 - Выполняю.

 По экрану побежали какие-то буквы, Карачун явно считывал информацию, и только после завершения повернулся ко мне.

 - Я вижу, что ты понял почти все. И ты не подчинился приказу программы. Почему?

 - Я из другого мира. Там мне было… неуютно. А скажи-ка… Посланники – кто они вообще? Ведь не просто так они появились.

 - Как ты уже слышал, руководителем проекта был Святогор. И он не хотел его прекращения. После запуска последнего цикла следовало начать программу консервации и демонтажа установок. Вместо этого он закрыл меня в саркофаге и стал продолжать эксперимент. Сюда была отправлена комиссия, Святогора обвинили в нарушении приказа и казнили. Но меня не смогли разбудить. Он ввел ограничение: теперь чтобы открыть анабиозную камеру, нужны были одновременно четыре человека с разными параметрами.

 - И как часто они появлялись?

 - Раз в сто лет. Они должны были собраться вместе.

 - Это я уже понял, скажи, а Водяницы, Домовые… кто там еще? Они кто?

 - Искусственно созданные существа. В порядке эксперимента.

 - Ничего себе! А как тогда у меня появились дочери? – удивился я.

 - В момент соития партнер снимал слепок ауры и использовал ее для создания следующего поколения. Тебе повезло, твои параметры подошли.

 - Аж два раза, - буркнул я.

 - Даже два раза? – повернул ко мне голову Карачун. – Они создали не только двоякодышащую особь, но и полностью наземную? Любопытно.

 Меня передернуло от слова «особь», но пришлось промолчать. Как бы то ни было, а Уна и Иля мои дочери и плевать, что моего ДНК в них нет, только какой-то там мифический слепок ауры.

 Прозвучал тонкий писк, и на экране опять появилась Марена.

 - Задание выполнено. Установка контроля отключена, база подготовлена к консервации, начат демонтаж ракет.

 - Интересно, что скажут на это жрецы… - вопросил я мироздание.

 - Они ничего не заметят. Спецэффекты будут работать параллельно с К-С12.

 - А скажи, что такое было дано Посланникам? Ну, там огонь, вода и прочие неприятности для врагов?

 - На их руки были нанесены микрочипы со встроенным оружием кратковременного действия. Они их использовали, больше не смогут.

 - Это хорошо, - пробормотал я, озабоченный, что Ярик теперь так и будет метать огонь. - Эй, а что с Камнем Душ?

 - Ничего, - ответил за Марену Карачун, – эта установка продолжит работу в штатном режиме. Матрицы по-прежнему будут отправляться на круг перерождений.

 - И как долго? – спросил я.

 - Энергии хватит на миллион лет, – коротко ответил Карачун.

 Я подобрал отвалившуюся челюсть и, наконец, потребовал «разморозить» моих спутников.

 - Они выйдут из-под действия программы сразу, как только покинут базу. И забудут все, что увидели. В их память будут загружены ложные воспоминания, как Посланники победили злого бога.

 - А что мне так им и сказать? Что они победили злого бога?

 - Да, так и скажи, - улыбнулся Карачун. – Ведь фактически это правда, благодаря им, я проснулся, запуск ракет отменяется, а значит, нового цикла не будет. А как на самом деле это произошло, не имеет значения.

 - А те «страусы» и псы? Надеюсь, они не будут ждать нас за дверью?

 - Искусственно созданные стражи. Не беспокойся, с программой консервации они будут ликвидированы.

 - А что будешь делать ты?

 - Ждать, когда за мной и Мареной придут наши создатели. Идите.

 И мы пошли.

 ***
 - Значит, мы победили злого бога и спасли мир? - задумчиво спросил меня Ярик.

 - Да. Не будет долгой зимы. Больше никогда.

 Мы уже успели вернуться в Иглий и отдыхали перед дорогой домой. А я все перебирал в памяти произошедшее. Подумать только, как переиначили правду, придумав то, чего не было. Безумный руководитель проекта, готовый раз за разом уничтожать мир стал былинным богатырем, победивший злого бога. Карачуна, который был на самом деле всего лишь наблюдателем за выполнением правил, закрыли на долгие века в анабиозной камере. Марену считали милосердной богиней смерти, а на самом деле она была «лабораторной крысой», слепо выполняющей приказы своего сумасшедшего хозяина. Я не стал рассказывать никому, что люди этого мира были всего лишь подопытным материалом для мифических инглингов, промолчал, что от Сердца Расов осталась одна бутафория. Не стал рассказывать про истинное лицо Марены и Карачуна – мои спутники искренне считали, что своими действиями заперли злого бога на много веков. Зачем? Ведь главное-то он и выполнили – спасли свой мир, а каким путем не так уж и важно.

 Зато теперь все будет хорошо. Пусть люди совершают ошибки – но это будет их выбор. А еще мне понравилось то, что Камень Душ так и будет работать. Это значит, что мой мальчик не умрет безвозвратно, а вернется в этот мир, и кто знает, может его другая жизнь будет лучше этой? А еще, я понял, кто охотился на него и по чьему приказу, как нашли его и других посланников, как пытались задержать, чтобы не дать разбудить Карачуна. Это Марена изо всех сил пыталась выполнить последний приказ своего хозяина.

 Выходит, я сделал правильный выбор, когда шагнул в дверь, ведущую в другой мир. Здесь должен был появиться Защитник, чтобы спасти Посланников и помочь им выполнить свое предназначение. А нам теперь осталось только вернуться домой, и жить, как говорится, долго и счастливо. Жрецы, довольные, что все обошлось, не препятствовали нам в возвращении, да и мы не стали задерживаться здесь.

 Конец.