Лохматый пасечник

Деревня успокоилась. Революция, гражданская, продразверстка, продналог - все позади.. Пришло, наконец, равенство. Выжившие были одинаково бедны и одинаково счастливы в новой жизни. Колхоз надрывался в стремлении накормить строителей новой страны. Сами же крестьяне оставались поголовно голодными. Район был постоянно не доволен. С урожаями не ладилось. Леса, многочисленные реки, озера, сопки окрест не способствовали богатым урожаям. Зона рискованного земледелия как ни как.
Как-то кто-то ,кто помнил прежнюю жизнь, возьми, да и предложи, давайте, мол, пасеку заведем. Надысь была!
Предложение сулило сладкую жизнь. В самом деле. Весной хлеба уже не оставалось. Грибы, ягоды, вот и вся еда. С медом еще не коммунизм конечно, но чуть слаще чем сейчас.
   Понравилась идея. Собрали улья, рамки. Купили пчел. Поставили пасеку в лугах у реки. Вокруг сопки лесистые. Авось, натаскают сладенького. Размножатся. А там…
   Оставили сторожа. Присматривать-то надо. Хоть и далеко от всех, в лесах, а надо.
Вот как-то на утро смена приходит. Глядь, одного улья не хватает! Сторож в отказ – не видел, не знаю. Ладно, разберемся. Поставили пока другого.  А утром снова нет улья! Скандал! Ругаются все! Где пчелы? Кто вор? Ну, как же с вами социализьм строить? До вечера кое-как утихомирились.
   А на утро снова пропажа! И опять сторож божится, что не видал, не слыхал. Снова виноватых нет.
До вечера выясняли, что дальше делать. Решили мужики в засаду залечь. И этот кто-то, ну не сторожа ведь, этот кто-то за всё ответит.
   Ну, вот, сидят. Вокруг ни души. Только река слегка шумит, и лес листвой шепчет. Ни пошевелиться, ни покурить. Ни поговорить даже. Спать охота! Ночь еще такая тихая. Только птица где вскрикнет негромко и тишина…
  Под утро уже с ближайшей сопки - медведь! Идет тихонько, принюхивается. У всех, кто в засаде сидел мысль сразу: чего тебе, косолапый, иди себе, мы вора ждем. Никто на медведя не думал. Никаких следов не оставалось. Ни дощечки, ни кусочка чего – ничего! Все на человека думали, вора.
   Медведь подходит к улью, берет его в лапы и на задних лапах топает к реке. Мужики от неожиданности ничего поделать не могут. А медведь в реку зашел, опустил улей, подержал, вынул и к уху. Послушал-послушал, опять под воду. Снова достал, послушал. Бац, лапой! Рамки на лапу насадил и пошел через реку в лес, на сопку. А по реке доски от улья плывут.
   Вышли мужики из оцепенения, заулюлюкали, да поздно…