Мечте навстречу, гл. 10

        В кабинете губернатора  совещание директоров и мэров городов подошло к концу, и участники совещания стали расходиться.  Толстов собирался выходить одним из последних.
        -  Роман Ильич, задержитесь на минутку! — окликнул его губернатор.
        - Да, Геннадий Васильевич, – Толстов вернулся на место.
        - Роман Ильич, а что вы мне не расскажете, как съездили в профилакторий с комиссией? Что показала  проверка? Думаете, меня это уже не интересует?  Напротив! Все ли там в порядке? Может, надо чем-либо помочь начальнику профилактория, этому, как его, тьфу, вертится в голове...
       - Капитану Круглову, – подсказал Толстов.
       - Ну да – Круглову!  Мне кажется, он мужик с головой и деловой схваткой. Можно на  него положиться?
       - Да, конечно, – и Толстов стал рассказывать, как прошла проверка, не жалея похвальных слов для Круглова и его помощников.
       - Круглов – не только талантливый начальник, но и прекрасный организатор, – говорил Толстов. – Суметь организовать из толпы бомжей  неплохих строителей – не каждому такое по плечу. Они все успели сделать, не нарушив сроки, и причем сделали хорошо, без  замечаний. Осталось  только ждать прибытия новой партии.
       - Ну,  а  обедом   хоть накормил?
       - Конечно, — не стал распространяться  по поводу обеда Толстов, - А, вот еще что: Круглов сообщил, что в честь прибытия второй партии они устраивают концерт, и нас приглашает на просмотр.  Дату еще уточнит.
       - Уже организовали концерт? – удивился  губернатор. –  И как? Хотите поехать?
       - Не думал еще. С  женой не обговаривал.
       - Занятно,  - побарабанил пальцами по столу губернатор. – А мне хотелось бы посмотреть  их концерт, только не лично там присутствовать,  а через съемку. Надо переслать им кинокамеру, и пусть снимут  концерт и заодно весь профилакторий.
       - Прекрасная мысль, Геннадий Васильевич! –  обрадовался Толстов такому решению. – Я  передам кинокамеру  тому, кто обязательно должен туда поехать.
       - Молодец, Роман Ильич! Понимаешь меня с полуслова, – губернатор похлопал его по плечу.  – Теперь иди – работай.

        Накануне прибытия новой партии поселенцев Круглов после ужина организовал общее собрание.    
        - Товарищи, - начал он, - завтра  прибудут люди, для которых мы долго и славно потрудились. Хочу предупредить, что  с их прибытием жизнь в профилактории несколько  изменится. Вас теперь будет в два раза больше.   
       Когда они приедут, три дня, как минимум,  будет карантин.  Во время карантина никаких контактов с новенькими. В эти дни они будут адаптироваться  к нашей жизни. А  после карантина мы устроим общий праздник. Будет праздничный обед и концерт художественной самодеятельности. Прошу вас   отнестись к своим новым товарищам  доброжелательно, чтобы они, как можно быстрее, адаптировались  и увидели в нас большую дружную семью.

       За второй партией поселенцев  Круглов поехал  в семь часов утра. Приехав в отдел, он увиделся с Сергиной. Татьяна сообщила ему, что контингент на этот раз  очень неприглядный, гораздо хуже первого.
       - Ну-ну! – засмеялся он. – Испугать меня хочешь?  Я не из пугливых. Будем делать людей из того,  что есть.
       После того, как он  собрал  и подписал все необходимые бумаги, начальник КПЗ приказал охране открыть камеру, где  находились люди для отправки в  профилакторий «Мечте навстречу».  Решетчатая дверь со скрежетом отворилась, и, охранник  громким голосом дал команду: «По одному вы-хо-ди!»
       Из камеры стали выходить грязные, заросшие, побитые и  покалеченные люди. Всего собралось тридцать  человек.
       «Да,  - подумал Круглов,-  Много работы нынче предстоит  Гавриловне».
 
       Спустя три часа езды  машина с людьми   заехала в ворота лагеря и остановилась для выгрузки. Охранники закрыли ворота, а затем  открыли дверь будки и  дали команду выгружаться. Пока замученные дорогой люди «выгружались», матерясь и плюясь от пыли,  Круглов отметил путевку шоферу и велел ему идти в столовую отобедать с дороги.
       Выгрузившись,  людской сброд сбился в  тесную толпу и роптал, матерясь на «долбаную» поездку и капитана, пожалевшего для них автобус.
    Круглов подошел к  толпе, глядевшей на него   исподлобья, прошелся взад-вперед, рассматривая людей  более  внимательно,  остановился посередине и покачал головой: «Да, права Татьяна: контингент – нарочно не придумаешь».
 
       Люди стояли понурые, замученные долгой и трудной дорогой, озлобленные на произвол властей и только тихо переговаривались друг с другом на матерном жаргоне.  Капитан  тяжело вздохнул и обратился к ним с речью:
       - Здравствуйте, уважаемые бомжи! С этого дня забудьте это слово.  Отныне вы будете именоваться гражданами поселенцами  или просто поселенцами.
       Говор  в толпе не прекращался. Казалось, людей не интересовало, что им говорил этот щеголеватый с виду капитан, поэтому Круглов громко и властно проговорил:
       - Прошу внимания и тишины! Граждане, понимаю ваше недовольство. Извините за дальнюю и трудную дорогу, что ехали в тесноте и пыли. Не моя  вина, что нам дали такой транспорт. Но, слава Богу, что вы добрались сюда в целости и сохранности. Здесь у вас будет все: крыша над головой, отдельная чистая постель, трехразовое питание и одежда – домашняя и рабочая.
       - А мы тут работать, чо ли, будем? – подал голос кто-то из толпы. Толпа опять  загудела.
       - Нет, я буду за вас работать, а вы есть, пить и играть в картишки! – капитан упер руки в бока. – Вы на такую жизнь рассчитываете?
       В толпе послышались хриплые смешки, и послышался голос:
       - А ты мне нравишься, капитан! Если тут все будет так, как ты сказал, то я лично остаюсь.
       - А кто ты? Выйди!... Хочу посмотреть на тебя!
       - И выйду! Вот он я! – толпа пропустила  вперед кудлатого, заросшего щетиной, мужчину. Лицо его было до того загорелым, что трудно было определить его возраст. Вместо правой руки  у него до локтя был пустой рукав.
       - Как  зовут вас? – вежливо  спросил его капитан.
       - Синицин  Петр Игнатьевич.  Бывший  электрик, бывший муж, бывший отец, словом, бывший человек, – сказал о себе  мужчина.
       Его слова и вид проняли Круглова до глубины души, и он обратился ко всем.
       - С сегодняшнего дня жизнь ваша круто изменится, и вы снова почувствуете себя нужными людьми. Что и говорить: жизнь здорово вас потрепала. Но впредь считайте, что каждый из вас  вытянул счастливую лотерею. И это так! У вас  будет все, но есть одно главное условие: здесь надо добросовестно работать, отрабатывая свое содержание.  Без усердной работы не добьемся того, чего желаем, и вернемся каждый туда, откуда прибыл.
       - Брехня! Хорош лапшу вешать! – послышались голоса.
       - Мягко стелешь, а вот как спать? – проговорил кто-то.
       - Какая, на хрен, лотерея? Как собак поймали и сюда привезли! – донесся злой выкрик.
       - А им бесплатная рабсила нужна!
       - А мы работать не могём! - в завершении недовольных "выступлений" послышался шамкающий голос. - Уже силов нет работать!
       - Все высказались, кто хотел? - Круглов оглядел мрачно и недоверчиво смотревшую на него толпу. - Вот и хорошо, что есть не слишком доверчивые!  Но здесь никто никого не обманывает - это раз! Все  добросовестно работают - это два! А кто не может работать, того научим, не хочет - заставим. А как иначе? Я тоже здесь не по доброй воле, но привык и полюбил свою работу.
        Сейчас вы пройдете мытье и стрижку, затем  отведут в столовую, а потом  в жилой корпус. Также  пройдете медосмотр. А теперь  построиться по двое и шагом марш в баню!...
 
       Словом, со второй партией проделали тоже, что и с первой. В корпусе  их, уже чистых, одетых и сытых,  снова встретил  капитан и   продолжил инструктаж:
       - У нас есть еще люди, как вы, но прибывшие   первой партией  в мае.   Теперь, их увидев,  трудно сказать, что они – бывшие бомжи. На их долю выпала более трудная задача, чем вам: подготовить  жилые корпуса, баню и котельную к вашему приезду. И они с честью с этим справились. И более того: они распахали небольшой участок, пока небольшой, и засадили овощами. Сейчас мы уже пожинаем с этого участка плоды. Вот так-то!             
       Это было краткое вступление. Теперь слушайте, что касается именно вас.  Сейчас вас поселили всех в одном корпусе – мужчин и женщин. Но это будет ненадолго, только на время карантина. У нас есть первый    корпус, где проживает первая партия. После карантина все мужчины из вас отсюда перейдут в первый корпус, а все женщины из первого корпуса перейдут  сюда.  Так что мужчины будут жить отдельно, а женщины отдельно. Запрещены хождения мужчинам к женщинам и наоборот. Более подробно изложено в уставе  профилактория. За нарушения у нас, как и везде,  существуют  соответствующие наказания.
       Затем  Круглов вытащил из папки копию  устава и  прикрепил его на стенку.
       - Вот – читайте! Думаю, все грамотные. Спрос будет одинаков с того, кто читал устав и с того, кто не читал. Вопросы есть?
       Но люди только что-то не членораздельно мычали, видимо, разомлели после бани и ужина, и  только однорукий Синицын внятно сказал за всех:
       - У матросов нет вопросов.
       - Ну, что же – я рад за вас.  А теперь отдыхайте, граждане поселенцы. До завтра! - сказал он, уходя.

       На следующий день  был произведен медицинский осмотр второй партии, и оказалось, что у пятерых  чесотка; фельдшерица Лидия  Гавриловна была в ужасе. Она каждому дала средство от чесотки и велели  три раза в день мазаться. Для них в палате отгородили  ширмой отдельное место, чтобы больные не контактировали со здоровыми людьми; всем дали  препараты от кишечных паразитов и трихопол. Пришлось   из-за чесотки карантин продлить.
       В пятницу, сидящие на карантине люди,  одни  играли в шашки, другие читали журналы, остальные, человек пятнадцать, находились в палате, лежа поверх постелей, и  разговаривали друг с другом, делясь впечатлениями и воспоминаниями.
      - Да, братцы,  - проговорил  хриплым голосом мужчина, по фамилии Вакуленко, - скоро закончится наша райская жизнь, и  начнется каторга, –  он сильно закашлялся.
      - Чо у тебя – «тубик», чо ли? – с подозрением спросил его сосед по кровати, по имени Семен Топазо, – кашляешь все время.
      - Какой на хрен «тубик»? - стал отвечать тот, хотя сам  подозревал у себя эту болезнь, но боялся, что его будут сторониться. – Это от курева, кх-кх.
      - Он еще курит с такой жизнью!
      - А что тут такого? – насобираю милостыню возле магазина рублей сто и,  первым делом,  покупаю курево. Потом – пожрать чего-нибудь беру.
      - Нет, я – не так! – сказал Семен, садясь на постель.
      - А как? -  спросил его другой сосед, - я тоже курю.
      - Мне денег на курево жалко тратить, — стал объяснять  Семен. - Я подбираю «бычки» и потом смолю.
      - Эх, жалко, что курить здесь мало дают. Аж скулы сводит  – как курить порой хочется. — Вакуленко усиленно потер скулы и щеки. Затем сказал со вздохом: - «Бычков» и то нет. Я во все мусорные бачки  заглянул, кх-кх.
      - Долго спишь, Вакула: я уже все бычки собрал. Особенно их много  возле столовки. Там их бабы раз за разом бегают на крыльцо покурить. Так курят те бабы не «Приму», которую нам дают, а вкусные – с фильтром! Особенно есть там одна крашеная телка: жопа – во! – Семен развел руки в стороны.
       – Никак, начальница столовки, и как только стул ее держит?
       - Да, раньше от баб духами или молоком пахло, а теперь – «бычками» несет за версту, тьфу! – сымитировал плевок Вакуленко.
       В разгар  разговора к ним в палату зашел Круглов. Увидев неприглядную картину беспорядка, он для начала приветливо поздоровался:
       -  Здравствуйте, орлы!

       Все "орлы", кто был в палате, поднялись с кроватей: как-то неудобно  лежать, когда входит начальство. Кое-кто стал поправлять за собой постель.
       - Здравствуйте, капитан! – недружно поздоровались с начальником, переглядываясь друг с другом.
       - Как отдыхается? -   спросил Круглов, присаживаясь на краешек свободной кровати.
       - Отдыхать всегда хорошо! – проговорил  Вакуленко и кашлянул в кулак.
       - Да вы садитесь! — улыбаясь, проговорил Круглов, видя, что люди стоят в нерешительности. - Вы у себя дома, а я пришел к вам просто поговорить. Кстати, дом свой надо содержать в порядке. Негоже так мять свои постели и мусорить. Даже  животные соблюдают  чистоту в своих жилищах, кроме свиней, конечно.

       Когда люди, извиняясь  за беспорядок и обещая навести его,  сели на свои постели, Круглов продолжил:
       - Итак, ребята, что я хотел досказать вам? Это сейчас вы  считаетесь бомжами, нищими, брошенными,  никому не нужными людьми. Пройдет немного времени, и вы себя не узнаете. Будете отличаться от себя теперешних, как небо от земли.  Знаете великое высказывание Энгельса: труд создал человека? Здесь, в нашем профилактории, и пойдет процесс вашего превращения.
       - Так мы сейчас не люди, что ли? -  с обидой произнес Топазо.
       - По внешнему облику люди, а по интеллекту – нет, к сожалению, -  повернулся к нему Круглов. – Вот что вас сейчас интересует?
       - Как – что? – поесть от пуза да напиться коньяку до упаду, который я пил  лет двадцать назад, – бравируя, ответил Топазо.
       - Не одним только хлебом живет человек. Нормального человека в этой жизни интересует если не все, то очень многое. Вы посмотрите, как развивается прогресс – компьютеры, сотовые телефоны, космические станции и тому подобное. А вы говорите – поесть бы и попить. Это только животным требуется, особенно свиньям на убой. – Круглов сделал паузу при  молчаливом слушании его людей и продолжил, - На это большего ума не надо. Были бы деньги!  Кстати, тратить деньги  надо тоже  с умом. А чтобы заработать их – тут и голову надо приложить, и руки, и усердие. 
       – Сейчас здоровым трудно куда-либо устроиться, а инвалиду – вообще никак, -  проговорил Синицин.
       - В том-то и дело. А человеку нужны знания - много знаний, чтобы ориентироваться в этом мире и найти себя, применить себя с пользой для всех.
       - Да где же знаний набраться, школу-то давно закончили, да и то кое-как? Это для нас уже невыполнимо.
       - А я так не думаю.  Ладно, на сегодня хватит вам информации. Отдыхайте. Не буду больше  занимать  ваше  время, -   Круглов встал и добавил, уходя:
       - Передайте всем остальным, что  завтра после завтрака начнется переселение мужчин в первый корпус. Сюда же из первого корпуса перейдут женщины.  А после обеда  все приглашаются на концерт.  До  свидания!
      - Да, мы уже в курсе. Спасибо за беседу, капитан! До свидания! – услышал он вслед.

                продолжение http://proza.ru/2015/04/24/1467