Особый случай

Когда я всё чаще и тяжелее ссорился с женой (бывшей), у меня одна только была отдушина – лес. Но уходил я в него в таких случаях, естественно, с тяжелым сердцем, часто уже не по охоте. Знал, что особо опасны такие походы, но из дома, из города надо было куда-то деваться.
В этот раз маршрут мой проходил принципиально через самые нехоженые таёжные дебри. Только сошёл с поезда, прошёл несколько сот метров от дороги по намеченному по карте логу, как наткнулся на медвежьи останки. Мурашками по спине, заставившими содрогнуться, прочитался этот знак.
Судя по костям, зверь был крупным. Он попался в петлю, поставленную забывчивым или недобросовестным охотником. Никто за ним не пришёл, так он и пропал с голоду. Съедена была вся трава и все корни вместе с землёй в радиусе досягаемости привязанного к дереву стальным тросиком зверя. Потом его самого съели свои же сородичи. Веером от чёрного круга на земле по лесу расходились тропинки. Видно было, что медведи и сейчас ещё посещают это место.
Я поднял с земли обглоданный череп. Чистенький, весь целый. Взял бы на сувенир, Но больно увесистая добавка будет к моему рюкзаку в самом начале похода. Да и без него уже жутко. Уйти поскорее хочется с этого места. Попытался отбить хотя бы клык тыльной стороной лезвия ножа – большого и увесистого мачете. Этот нож заменял мне в походах топор. Но не тут-то было. Бью уже со всего маху. На эмали огромного зуба и следа не остаётся, а нож, чувствую, скоро не выдержит – сломается. Бросил эту затею и пошёл дальше.
Первая ночёвка прошла спокойно. Только потом оказалось, там я «посеял» свой камень-амулет. Жалко было очень. Вдобавок, споткнулся о замаскированный в траве пенёк и больно подвернул ногу. Так что дальше продвигаться мог, делая полшага здоровой ногой вперёд и подволакивая раненую.
А дороги близко никакой нет. Сам выбрал такое место. По карте и компасу я хорошо ориентируюсь. Знаю точно, где нахожусь, и ещё знаю, что этим же путём в ближайшие двадцать лет никто из нормальных людей не пойдёт. Переночевал ещё раз в своём шалашике из целлофана.
На следующее утро боль усилилась. Так должно быть. Надо терпеть и идти. Труднее всего перетаскивать ногу через валёжины и больно спотыкаться о невидимые сучки. Медленно поднимаюсь в гору, делая иногда для «передней» ноги передышки.
Но вот лес остался внизу. Сижу на камнях голой вершины, любуюсь панорамой горизонтов и просматриваю дальнейший маршрут – после спуска снова по тайге. Как бы так, чтобы поменьше этих коряг…
Передо мной, как на ладони, карта расстилается живая. Пройду вон по тому пихтачу, выйду на широкую поляну, потом вдоль хребта и – перевал, за которым будет знакомая тракторная дорога.
Всё рассчитал, запомнил. Беру рюкзак, делаю шаг.
И вдруг неожиданная радость и волнение охватывают меня с ног до головы. В это же мгновение абсолютно ясным становится и повод – причина этой радости: встреча – ну вот сейчас, скоро-скоро – с матерью! Какая же может быть встреча с матерью здесь, в тайге, сейчас – радостная, конечно. Одно только обстоятельство – мать-то покойная. В промежутке времени одного шага всё это переживание и понимание промелькнуло в моей голове. Тут же смирившись с судьбой, продолжая намеченный путь, я всё же попросил мысленно Бога, чтобы отвёл. Рано, говорю, мне туда, где мама.
Спускаюсь с горы в лесную зону. Пройден пихтач. Выхожу на поляну. Это сверху, издалека она казалась ровной и чистой. А здесь – валёжина на валёжине и травища – по плечи.
Вон, сбоку на хребте скалистый выступ. Хоть и отклонение от маршрута, но я с некоторых пор обследую горные породы в незнакомых местах, так – на всякий случай – небольшой любительский интерес к геологии. Поколебавшись, свернул. Сделал несколько шагов в гору… И тут она проснулась. Подскочила, рявкнула, заметалась в растерянности туда-сюда –  огромная лохматая медведица.
Я крикнул, помогая ей сориентироваться. Вот он, я – человек. А тебе положено бежать в противоположную сторону. Так обычно было. Медведь, поднятый с лёжки, убегал, а я шёл дальше по своим делам. Первое время жутко пугался, а потом привык немного к таким встречам.
Неприятно, конечно (весьма!). Тем более, эта зверюга повела себя совершенно иначе. Издавая громкие звуки, похожие на «Чуф-ф-ф! Чуф-ф-ф!» она вскочила, нет, взлетела будто по стволу огромного кедра. Я ещё потянулся за фотоаппаратом, выбирая момент для съёмки. Какой там! Только футляр успел расстегнуть – она уже снова на земле. Мгновенно съехала с дерева, как упала, и стала прыгать вверх над травой и в стороны, не переставая тревожно и страшно «чухать».
Я крикнул ещё раз. Она ещё больше взбесилась. Я никак не мог понять причины такой ярости и агрессии, адресованной мне. Куча взъерошенной, выгоревшей на солнце шерсти, гора мускулов и главное – ловкость и энергия, противостоять которой, казалось, не смог бы и танк.
И тут я увидел стоящего рядом со мной на задних лапках медвежонка. Так вот в чём дело!
Не мешкая больше ни секунды, я поворачиваюсь и иду прочь от обоих. В гору. Больше некуда. Рука крепко сжимает рукоятку ножа, но знаю – шансов у меня почти нет. Это чудовище за спиной рвёт и мечет. Только треск бурелома и жуткое: «Чуф-ф-ф»! «Чуф-ф-ф»!
Каким-то чудом ещё удерживаясь на грани паники, последним усилием воли контролирую шаг, чтобы не побежать, чтобы не запутаться в корягах и не упасть – тогда конец.
Она давно уже могла бы прихлопнуть меня лапой, как муху. Но её будто за ошейник кто-то придерживает. Иду быстро, не оборачиваясь, но чувствую спиной каждое её движение. Медведица следует за мной.
Вот, наконец, выбрался из путаницы травы и коряг под ногами. Удобное место для развязки. Сейчас она меня настигнет, я сбрасываю ей рюкзак и отбиваюсь, как смогу.
Но она, слава Богу, сохраняет прежнюю дистанцию, прогоняя меня от медвежонка.
За вершиной хребта преследование прекратилось. Спускаясь под гору, я долго ещё не мог поверить, что живой, что она не передумает и не кинется в погоню. Шёл и благодарил Бога. Отвёл ведь буквально – предложив повернуть в решающий момент на девяносто градусов к скале. Ещё бы три-пять шагов по прямой – и я бы оказался между медведицей и медвежонком…
В это время собака моя – преданнейший друг-лайка – рвалась и металась и выла привязанная на цепи в деревне, чего раньше за ней не наблюдалось.