Пасхальное яичко

-Дорогая, Элоиза! Я – врач, и не могу вам лгать. С таким диагнозом, как у вашей дочери, надежды на выздоровление нет. Если Бог есть, Он отмерит ей максимум две недели, но даже это много, - с горечью промолвил высокий, статный врач молодой матери, похожей на ухоженную аристократку.

   Руки женщины нервно сжали платок с вышитыми фиалками и словно огонь жизни вырвали из ее груди – она в немом отрешении опустила голову и задрожала всем телом… Семь лет, семь лет счастья в обществе милой дочери Эммы от русского мужа Александра. Эта француженка с прусскими корнями совсем одна осталась в России после семейной драмы ее родителей. Любовь к Александру подняла ее на такую высоту, придала такую силу жить в тех условиях, когда нормальный человек уже отказывается сознательно идти дальше вперед, что сейчас этот немыслимый приговор от человека в белом халате, после трагической смерти любимого казался ей кошмаром из кошмаров. То ли явь, то ли жуткий сон, что это было? Что это за ужасные слова, которые должны лишить ее, несчастную иностранку на чужой земле, последней нити, связывающей ее и эту жизнь? Почему после стольких испытаний она должна будет отпустить в небытие дочь – самое любимое и желанное родное создание, прекрасную Эмму, как две капли воды похожую на ее отца – высокого, белокурого, необыкновенно обаятельного капитана-лейтенанта… Ведь она для нее все – жизнь, дыхание, любовь, бытие… А теперь и смерть…

  Это слово с жутким гулом стояло у нее в голове: «смерть» и начало черным ядом растекаться по всем жилам в теле. Элоиза сжала виски и, шатаясь на своих красивых, дорогих туфлях вышла из кабинета главного врача… Деньги теперь не решали ничего. Сумев чудом разбогатеть в чужой стране, она с трудом могла выносить этот гул от слова, противоположного слову «жизнь». Почему? За что? Чем она согрешила перед Создателем, если он есть? Что такого скверного и мерзкого сотворила пред Лицом его, что теперь он так жестоко вырывает из ее рук любимое чадо, единственного близкого человека на земле.

Элоиза расплакалась. Расплакалась так горько и безнадежно, что многие умирающие дети в палатах забеспокоились  том, что же случилось в коридоре больницы, где все так украшено, красиво убрано и снабжено различными игрушками, редкими куклами, дорогими машинами с пультами управления и потрясающими сладостями…

   Медсестра выбежала из кабинета главного врача и проводила женщину в соседний кабинет.

-Успокойтесь, уважаемая, вы должны понимать! – смерти нет,- тихо произнесла она.- Есть порог, через который каждый человек однажды переступает в светлую вечность. Это освобождение и бесконечная Любовь. Вашу дочь призвали к Любви – сами ангелы и Господь Бог. Элоиза продолжала рыдать, и что-то шептать на родном французском…  Ваша дочь – белокурая, голубоглазая, сама как Ангел…

-Боже,- надрывно вырвалось из груди Элоизы, и она с новой безудержной силой разрыдалась…- Моя дочь… Эмма…

Медсестра взяла страдающую женщину за руки и, значительно помолчав, спросила:

-Элоиза, вы в Бога верите? Вы ведь к Нему отпускаете своего ребенка?

-Нет…  не знаю. Может Бог и есть, но про меня он точно давно не помнит. Я знаю людей верующих. Но я - нет. Я – протестантка и давно не хожу в церковь. Мой умерший муж был православным и верил в Бога, а я нет. Я всегда сомневалась. Но он крестил нашу Эмму в православной церкви в России. И я давала на это согласие, мне нравятся ваши храмы, они красивы, в них всегда ощущается спокойствие…

-Простите, Элоиза. Девочка может причаститься и исповедаться в эти последние дни ее жизни. Сегодня в госпитале у нас удивительный старец, отец Амвросий. По его молитвам даже случаются чудеса. Вы не хотите позвать его к дочери?

-Аросий?

-Амвросий! - поправила медсестра.

-Какое странное имя для русских,- промолвила Элоиза. Почему он особенный?

-Особенный молитвенник. Он очень любит детей и всегда молится о наших детках Богу, разговаривает с родителями. У вас же не осталось родителей, мужа… Хотите поговорить с ним?

-О чем? О Боге, который забирает мою единственную дочь? Он Его будет оправдывать?

-Нет. Он поговорит с вами о душе и спасении…

-Я не верю в Бога, я не набожна. Я даже не знаю, где я сейчас: может я сама уже умерла. Тогда вы кто?? … Мне нужно идти к дочери, пустите меня…

-Да, конечно,- промолвила медсестра, взяла под руку Элоизу и повела ее в палату девочки.

   В больничной комнате  девочка уже ждала свою маму. Ласковые голубые глаза так и светились любовью и нежностью – конечно, ведь она дитя такой большой и преданной любви ее родителей. Элоиза вошла в комнату и сразу же бросилась на колени, к ногам дочери.

-Мамочка, ведь я умру скоро, правда? – тонким, грустным голоском спросила девочка.

По душе матери прошелся огненный меч. Медсестра закрыла за собой дверь.  В комнате воцарилась  тишина. Тишина, в которой уже поселилось смирение и упование на высший промысел. Эмма не слышала  слов матери о Боге, но папа всегда водил в ее церковь и она знала некоторые праздники.

-Мама, скоро ведь Пасха у нас! Христос воскреснет! - сказала девочка. – Может и я не умру.

Элоиза поднялась с колен, присела на кровать Эммы и тонким дрожащим голосом сказала:

-Он воскреснет! Заодно и тебя воскресит, родная!  Элоиза даже не поняла, что она сказала. Верила ли она в это. Но эти слова невольно сорвались с ее губ.

-Сегодня ночью мне приснился солнечный ангел и он подарил мне прекрасную белую лилию, мама. Я такую видела на иконах Богородицы, когда ходила с папой в храм. Это удивительный цветок.- Девочка немного приподняла голову и закатила глаза. То ли она сдерживала боль, поразившую ее крохотное тело, то ли попыталась припомнить черты лица прекрасного небожителя. Зачем он мне явился? Я чувствую аромат этого цветка, когда засыпаю…

Элоиза собрала всю свою волю и внутренние силы в порыве любви к дочери и промолвила спокойно:

-Это добрый знак, дочка! Небо тебя любит! Поверь мне…

-Да, там уже наш папа, и бабушка с дедушкой…

-Милая, не говори этого…

-Я хочу, чтобы Христос воскресил меня. Он же воскресил девочку в Евангелии, я слышала эту историю в храме, как батюшка рассказывал… Мне очень понравилась эта история. Я ощутила Бога во всей своей душе, когда священник рассказал нам эту притчу… Не помню как звали девочку…

-Я не знаю этого, Эмма… Прости меня…

-Мама, а что я должна буду сказать Богу, когда увижу Его? Ведь я буду одна, без тебя, кто же мне подскажет что делать и как себя вести при встречи с Ним… Я совсем не знаю. Девочка тронула мать за руку и жалобно взглянула на нее. Ангелы разве умеют говорить?

Мать не выдержала слов девочки и выбежала в коридор:

-Сестра Марта, сестра Марта, есть ли еще священник Аросий здесь?

-Амвросий, матушка! Есть. Он сейчас исповедует больную девочку. Попросить его зайти к вам?

-Да, пожалуйста, моя дочь зовет его…

-Хорошо, Элоиза я передам…

   Элоиза вернулась к дочери и, целуя ее лицо, стала рассказывать, как она любила ее отца, своего мужа и как она любит ее, свою дочь. Горячо, пламенно, навечно…

  Старец  робко постучался в дверь, которая слегка приоткрылась. Мать поднялась, вытерла слезы с щек и едва улыбнувшись с бледным видом вышла из больничной комнаты.

Эмма озарилась улыбкой и жестом пригласила к себе батюшку.

-Отче, я не знаю, что сказать Господу, когда предстану перед ним. Как его поприветствовать…

 Отец Амвросий, благолепный старец нежно поглядел на это милое создание.

-Дорогая, Господь смотрит на сердце человека, а не слушает его слова. Ему не нужны наши слова, только светлая, добрая душа, которую Он любит и принимает в свои объятия.

-Я должна буду просто обнять Бога, когда увижу его?

-Да, твои добрые дела будут твоими руками, а Любовь Господа – его руками… Скажи мне, какие ты добрые дела делала… Как-то помогала людям?

-Не знаю, доброе или нет. Больше, нехорошие делала, батюшка. Маму не слушалась и даже грубила. Но не часто. Ведь я ее люблю и уважаю… Один раз, угостила незнакомую бабушку голодную яичком пасхальным. Оно у меня было одно, и я очень хотела себе его оставить. Это друг моего верующего папы дал. Оно мне было дорого, но бабулечка такая голодная была, мне стало так жалко ее, она так бедно была одета, ее кожа на руках была прозрачной-прозрачной…

Священник сжал четки в руке и молитвенно прикрыл глаза. Он всегда носил с собой четки – кому-то для подарка, чаще для себя – своей молитвы о ближних.

-Я дала ей это яичко, ярко желтое с красивым рисунком и она так обрадовалась, так стала благодарить меня, что я чуть не расплакалась, так я была рада за нее. Что ей понравился мой дар. Ведь ничего другого у меня в кармане и не было с собой. Ни монетки, ни даже конфетки…

-Пасха – Великий Праздник! Господь воскресает, открывает врата вечного рая! Веришь ли ты, что войдешь в вечную жизнь со Христом?!

-Я бы очень хотела. И забыть свои плохие дела тоже! Ведь они обижают Бога!

-Господь простил их все, дитя. Ты чиста теперь как ангел. Он положил ей на голову епитрахиль, прочитал молитву и поднес к губам крест и Евангелие.

Эмма благоговейно прикоснулась губами к кресту и бархатной Книге в золотом оформлении. На душе ее стало так легко и светло, что с улыбкой девочка уснула, оставив руку на коленях батюшки. Она трогала пальчиками его рясу, такую черную, гладкую и странную…

-Пасха… Сознание девочки словно отключилось в мгновение и она погрузилась в радостный, светлый сон. Священник тихо вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Мать взглянула не него, но решила остаться посидеть у двери дочери, нежели рядом с ней.

  Так прошло несколько напряженных радостно-печальных дней. Радостных, потому что мать искренне изливала свою любовь дочери, благословляла ее, целуя руки и лицо, прижимала к себе. Печальных, потому что время подходило к концу и тот срок, который озвучил врач накануне страшным сном неопределенности вырисовывался в сознании страдающей матери… Она с ужасом ждала момента, когда уже не увидит раскрытых глаз дочери. Никогда ее пушистые реснички больше не вспорхнут от удивления и восторга…

                ***

    

   В огромном особняке раздался телефонный звонок. Элоиза знала, что телефонные звонки сейчас  как зловещий звонок ее предстоящего будущего, потому не сразу поспешила подойти.  Пропустив довольно много вызовов, она робко подошла к аппарату и дрожащей рукой сняла трубку.

-Алло, Элоиза, - промолвил голос врача, - милая Эмма оставила нас сегодня ночью…

Адский кипяток окатил сверху замученную мать. Этот звонок принес  ей смерть. Она потеряла сознание… В трубке прозвучал голос : «Ждем вас в самое ближайшее время для прощания и …»

Элоиза  уже ничего не слышала. Она провалилась в небытие ровно на два дня. Соседский пудель звонким лаем привел ее в чувства, громко царапая входную дверь дома. Соседи получили уведомление из больницы, где скончалась накануне ее маленькая дочь и пришли поддержать Элоизу, но она не открывала. Пудель Дорн разбудил женщину и, с ужасом она поняла, что страшное свершилось. Меч смерти с яростью обрушился на ее жизнь и душу – теперь она в целом мире одна, Эмма покинула ее… Но сколько времени прошло, она не знала… Она помнила: звонок-врач-слова: «оставила» - и мгла, какая-то беспросветная простирающаяся мгла перед глазами… Накинув легкое пальто на домашнее платье, Элоиза помчалась в больницу. С видом мученицы она вбежала на этаж отделения, где последние дни провела ее дочь и села на первое же кресло, трясясь от ужаса и отчаяния. Земля уходила из-под ног женщины. В груди словно все рвалось на части, разрушалось и кровоточило…

  На этаже, где должна была она попрощаться со своей дочерью, словно все с ума сошли, врачи, медсестры, помощники бегали туда-сюда, не замечая ее, будто она призрак.

Топот врачей и их изумленные, громкие  возгласы  начинали давить на состояние разбитой, подавленной  Элоизы.

-Очнулась, ожила, девочка ожила, срочно консилиум, врачей, хирурга…Кто был с ней последние часы? Как это произошло?? Люди бегали, точно на перроне  вслед за последним поездом их жизни… Элоиза растворялась в небытии, боли и страдании. Ее никто не видел… Больше она не хотела существовать…

Однако, она различала слова:

-Ожила, воскресла, очнулась… Как после сна… Никого при ней не было… Факт смерти констатировали, вскрытия еще не было, ожила…

 Упавшую в обморок Элоизу увезли.

Женщина очнулась в комнате с голубой обивкой и повернула голову в сторону окна. На нее смотрели изумленные врачи, с такими глазами, что ей стало не по себе? Откуда ошеломленные лица, радостные и безудержно улыбающиеся… Ведь ее дочь недавно…

-Она ожила,- сказал громким, уверенным почти неземным голосом главный врач, однажды огласивший ей приговор. Ваша дочь Эмма странным образом вернулась к жизни! Она жива, Элоиза!!! Гвалт в кабинете главного врача взорвал все прерывистые мысли матери, бледнеющей от ужаса и смущения. Врачи все наперебой стали утверждать почему такое произошло... Это было чудо. Девочка ожила.

Элоиза, не веря сказанным словам, приподнялась, осмотрелась и рванулась, как неистовая к дочери. В ту палату, где она видела ее в последний раз живой. Рядом с красивой постелью стояли мрачные железные носилки – ее снова положили в ту же кровать, - о, Боже… ресницы ее дрожат, но глаза закрыты…

-Она сейчас бредит, но возвращается к жизни,- сказала сестра Марта, не дождавшись, когда врачи перестанут спорить по поводу случившегося и пришла поддержать ошеломленную мать.

 -Несколько часов назад ваша дочь вернулась к жизни.

-Эмма!!! – бросилась к кровати мать. Девочка моя родная. Жизнь моя и любовь, ангел небесный… Женщина разрыдалась и прильнула холодными, бледными губами к слабенькой ручке дочери, которая уже теплела и становилась мягче. - Родная моя…

-Христос Воскресе!!!- вдруг раздался громкий, как с неба, мужской голос. Элоиза и Эмма вздрогнули… Мать обернулась и в ужасе увидела старца. Отца Амвросия, и Эмма едва открыла глаза, бледные почти белые, мутные… Мать и дочь смотрели на светящегося от радости старца, а он улыбался и благословлял их крестом…

-Я… же… была.. у Б-бога, - сказала еле слышно Эмма….

-Боже, - воскликнула мать и медсестра. Девушка в белом халате  перекрестилась и округлила глаза.

-Он ска..зал за… пас-хальное… яичко от-пускает ме-ня к маме….

Отец Амвросий еще раз громко повторил:

-Христос Воскресе!               

-Воистину Воскресе, - ответила сестра Марта и обжигающие слезы радости покатились по ее щекам…