Внезапный подарок в спину

I
Руки чертовски мерзли, а тело содрогалось в новых приступах злорадного кашля, что тревожил всего меня, пробираясь до самой глубины моих легких. Голова нещадно ныла: где-то у виска. Под ногами трескался хрупкий лед, разлетаясь на мелкие куски. Потупив взгляд в земную твердь, я вышел из большого здания. Да, это была моя работа, на которую мне приходилось ходить каждые два дня своей никчемной жизни, разлагаться за кучей отчетов, резать кожу об острые края белоснежных бумаг. Сегодня я был угрюм и все мои мысли сводились лишь к бесконечным философским рассуждениям, что образовывались единым монологом в моем сознании. Не могу сказать, что я был довольно-таки стандартен в своих идеях или мнениях, но трюизм той скотской массы, что заполняет по вечерам автобусы своими прогнившими телами, я знал. В какой-то степени мне нравилось отличаться, но подобная стереотипность общественного мышления временами сдавливала мою шею до хруста костей. Я рассуждал о боли, любви, религии, но никогда не затрагивал политику и историю. Я шёл, а перед глазами возникали яркие картины смертей и страданий, в ушах постоянно звенел голос умирающих детей и их матерей.
Путь от работы до остановки для меня становился настоящим приключением. Я представлял, как все вокруг превращается в кромешную тьму, как умирает все живое, сливаясь в единую липкую чернь. Передо мной уже не возникало ни заснеженных дорог, ни людей, что проходили мимо: я направлялся в самую бездну своей души, разрезая путь шагами, уверенно и прямолинейно. Оборачиваясь назад, я взирал на горы кремовых черепов, что были залиты густой свернувшейся кровью, пачкавшей прекрасные черты человеческих лиц. Попутно я вспоминал историю из своей юности, когда я и мой товарищ шли хоронить дохлых крыс, но прежде ощупывали их вялые, холодные тельца. Наша кровь преобразовалась в ледяную гущу, приятно перекатываясь по мелким сосудам и венкам. Я любил все то, что было связанно со смертью, ибо во мне это вызывало бурное любопытство и возгласы удивления. В своих мнениях я был Рыцарем и самым последним Бесом, рвущим чужую плоть парой зубов, что смели остаться в деснах сквозь года. Я был тем, кто упивается кровью невинных, но этим же спасает их невесомые душонки от греха.
Одиночество разъедало меня тяжёлым металлом, уродуя все внутренние органы до неузнаваемости, сжимая сердце в своих львиных лапах и пронзая его равнодушно когтями. Падающий снег я сегодня не застал, но зрелища перед моими глазами восполняли эту детскую утрату. Небольшой автобус на двенадцать человек резко переворачивался и вспыхивал алым пламенем, заставляя окружающих паниковать и источать соленую влагу, омывая глазные яблоки болью и состраданием. В этой машине был и я, спокойно смотрящий в окно, устремивший взгляд на сменяющийся пейзаж. Я умер…И как вы думаете, куда я попал? Конечно же, в Рай.
II
День сменялся ночью, ночь - обилием пустоты. Эта стабильность растворяла меня, как кислота изъедала стенки моего желудка, образовывая все новые и новые язвы. Меня выворачивало наизнанку от самого себя. Хоть я и знал прекрасно, что мой подростковый максимализм не исчерпал себя за пару десятков лет, а юношеские стенания настигли меня лишь на данный момент. Как сложно быть взрослым физически и оставаться ребёнком морально. Ценностей в моей жизни было немного, но и эти монетки отличались от совокупности стандартных мнений, передаваемых из поколения в поколения, навязываемых Библией или же исторической литературой. Из-за подобного факта люди часто считали меня бесчеловечным чурбаном, не стараясь влиться в весь нобилитет моих юных вымышленных "Я". Сердце стыло, я шел домой по трупам своих воспоминаний.
15 год XXI века. Сегодня все, как обычно: дом, работа, дом, депрессия. Умерев пару раз от тяжелых ранений, защитив парочку зевак от пуль, я вышел на своей остановке. Свежий морозный ветер хлестал по щекам, выбивая из меня всю головную боль, стягивая али вырывая с корнем конечности этого паразитического недуга, которые настолько крепко засели в плоти, что отнимались вместе с кусками собственных мыслей. Все как обычно. Мой тяжелый взгляд исподлобья, железные шаги и резкая транспарентность при разговорах с самим собой. До дома оставалось пара минут, и вот я уже завернул на прямую линию, подходя к цели все ближе и ближе.
Сунув ладонь в полупустой карман своего черного пальто, я судорожно начал нащупывать ключи от квартиры, как вдруг мой взгляд обратился к небольшому пятну света меж темного сонма голых деревьев, что склонялись, образовывая небольшую арку. Шаг я не замедлил, но заметил темную фигуру высокого мужчины, что стоял, раскинув руки, на фоне этой блажи. Меня ласкало любопытство, подогревал интерес и лишь немного кусал страх. Обыграв пару исходов всей этой ситуации, моя бурная фантазия начала изливаться в самую сердцевину моего сознания, создавая перед глазами галлюцинацию: это был фонарный столб.
III
В ночной тиши даже скулеж псов не был слышен. Звезды ярко виднелись в небесной синеве, отдаваясь людскому взору нагим телом, кое ласкало лишь Вселенная и Пыль. На кончиках деревьев покоился легкий ветер, что растерял свое безумие от остановки до моего дома. Я был спокоен. Шрамы на тонкой коже перестали ныть, а горло более не саднило, к тому же на удивление теплая кровь начала разливаться по всему телу, согревая меня. Все как обычно. Прекрасного в подобной стабильности я не мог увидеть, а потому пытался всячески избавиться от неё: различная выпивка в барах, шабашные друзья и редкие вечера одиночества. Но и все это уже входило в замкнутый круг моей жизни. Я начинал меняться с каждого понедельника, но возвращался к себе с каждой субботой. С каждым шагом к просветлению я делал три шага к илистому дну болота, что всеми силами тянуло меня вниз, омывая бархат моей кожи различными нечистотами людских грехов. Изо дня в день: дом, работа, дом, депрессия. Можно ли наградить подобное званием «спокойствие» или же это один из кругов Ада, где все наполнено апатией и унынием. Я был, как скучающий Фауст, познавший многое. Ничто не могло согреть меня: ни любовь, ни благородство, ни Церковь. Я сомневался в себе и уже не питал надежды на упокоение. Я сгнил молодым. Мое тело покоилось в лужах летних дождей, а тело постепенно истлевало, пожираемое упитанными червями. Реберные кости постепенно явили себя Богу, а внутренности были съедены местными шакалами. Я был пуст настолько, что, казалось, моя жизнь просто бессмысленна. Все изменилось январской ночью, когда я подошел к своему серому подъезду, чтобы открыть входную дверь своего дома.
Сколько таких же гнилых ублюдков ступает по сырой земле, заполняя пространство и пожирая все светлое, ломая чужие стержни равнодушно, кидая режущие вены , слова. Округлив глаза в не передаваемом ужасе :к моей спине был представлен острый предмет, похожий на кухонный нож ,которым я разрезал овощи ещё только вчера. "Меня грабят?"...
Мужчина, что стоял позади меня ,судорожно хрипел, "Гони кошелек!". Промелькнула ли жизнь перед моими глазами? Нет. Я был спокоен и серьезен снаружи, даже губы не дернулись, однако нутро мое обуял такой шквал различных эмоций, сливавшихся в единый острый страх и ужас, что выдавить из себя что-то я бы не смог. Выпотрошив мои карманы грубой рукой, грабитель забрал свое, оставляя напоследок подарок в виде крупного ранения в область поясницы.
Сколько раз я представлял свою смерть, подпитывая сие тяжелой трагичностью и страданием. Обязательно должна была бы играть моя любимая музыка, и я, падающий в замедленном варианте, как в каком-либо кино, умираю. Гвалт незнакомых людей и крики близких. И вот он я , воспаряю к небесам, смотря на всех с высока, прощу прощения у каждого, упиваясь их болью, и отправляюсь в свои мечты. Однако реальность оказалась куда более приземленной.

Мое невесомое тело летело не к асфальту, что украшал территорию подле моего подъезда, нет. Я падал прямиком в липкую бездну, что тянула меня неумолимо лапами в свое тайное логово грешных душ. Попутно, часть моего рта заполняла собственная кровь, привкуса которой я уже совсем не чувствовал. Нелепая смерть , мне было суждено расстаться с жизнью в этот самый миг, когда я был наполнен самым тяжелым металлом своих мыслей, когда я и не чувствовал себя живым среди таких же мертвецов, как и я. Ещё с юности я начал замечать, как моя стремительная линия жизни идет по траектории вниз, заканчивая свой пусть отрубленной головой. Был ли я безнадежен? Для такого, как я , смерть – заслуженный покой? Я смотрел на лица моих друзей, внимая каждое слово слетевшее с их уст, задумывался о различных отношениях или ситуациях, но что я видел? Не понимание, что остро било меня каждый раз под дых, заставляя забыть вдохнуть живительного кислорода. Когда кожа начинает синеть, а глазах застелены пеленой тьмы. И вот оно, наконец суд свершился и надо мной! Я сильно ударился головой о железную дверь подъезда , ощутив, как вышибло все мое сознание и чувства напрочь. Я встал на колени, упираясь ладонью в мелкий снег , что укрывал небольшим слоем землю.
Звезды плясали в небесной синеве , выполняя энергичные движения, а края высотных зданий, что были так строги сами к себе, подыгрывали им. Деревья покачивались в такт движениям, танцуя с морозным январским ветром, фонари множились. Найдя в себе силы, я смог подняться, мое тело швыряло из сторону в сторону ,но пытаясь зажать рану, как можно сильнее, сдерживая порывы крови разорвать мою плоть и излиться всеми литрами, всеми соками в эту реальность, я судорожно выдохнул. Неуклюже выудив из кармана ключи, я открыл дверь. В разуме ещё было ясно, перед глазами лестница, лифт, снова дверь. Кажется, что именно в этот момент я полюбил все то, что окружало меня десятками лет, ласкало мое тело своим вниманием. Зеленые стены, чертовы соседи, я вспомнил каждого. И было все равно, что будет дальше, я катился с огромной быстротой к той самой переходной черте, что называлась смерть, что за ней, мне было все равно.
Вот я. Лежу в грязных поношенных ботинках в собственной кровати, накрывшись легким пледом. По квартире гуляет мерзкий сквозняк из-за открытых настежь дверей. Отправляюсь , за новой жизнью, закрывая навсегда свои глаза.


16 января 2015.