Зеленый остров сред полей

В то уже далекое время, когда вспыхнула волна энтузиазма приобретения дачных земельных участков, мне пришлось немало объездить и обойти ближние и дальние окраины города. Каждая местность имела свою привлекательную особенность. Наш прекрасный город, благодаря своим древним предкам, расположен, как известно, в удивительном месте, описанном в былинах, народных песнях, стихах, рассказах и романах. И все это можно увидеть и сейчас. Цветущие сады, буйные травы на заливных лугах, созревающие хлебные поля, леса, уходящие вдаль, озера, поросшие по берегам кустарником и камышом. Что уж говорить о Днепре? Он катит свои воды с незапамятных времен, хоть человек построил множество преград на его пути. Тут и там по берегам виднеются прекрасные пляжи, острова поросшие лесами, песчаные косы. На лугах вдоль берегов встречаются стога пахучего сена, которые очень любят рыбаки и охотники, потому как там можно спрятаться в ненастную погоду. В стогах тепло и можно выспаться как у себя дома, даже если снаружи идет холодный дождь и порывистый ветер.
У каждой поры года есть что-то хорошее. Теплыми летними вечерами подолгу засиживаются за ухой рыбаки, разыскивая на бездонном звездном небе Сириус или Венеру. Каждый раз их поражает своими бессчётными звездами Млечный Путь. Все места чудесные, я их объездил, обошел. Но в конечном итоге принял решение выбрать что-то одно. Я не спешил, были еще некоторые сомнения. Но однажды, один мой друг пригласил меня поехать к нему на дачу. Он уже имел земельный участок и ему нужно было помочь просмолить крышу домика. Для меня это было заманчиво. Правду сказать, по тем временам ехать на дачу оказалось сложно. Но я поехал с удовольствием. В определенные дни к ним в садовое товарищество ходил договорной автобус. В другие дни нужно было ехать попутным транспортом. Довольно удачно мы воспользовались попутным транспортом в направлении Чернигова. Этим способом садоводы пользовались очень часто. Можно сказать, что это была обычная привычная поездка. Колхозная полуторка немало повидала таких пассажиров. Ее скорость была такой, что хороший бегун, наверное, мог бы ее обогнать или бежать наравне. Но мы были довольны. И дороги были такие, что ехать быстрее вряд ли было возможно. В конце какого-то села мы остановили легендарную полуторку и пошли через ржаное поле в направлении впереди видневшейся зеленой полосы деревьев. Шли по протоптанной тропе среди густой зеленой ржи, которая уже начинала желтеть. Солнце уже было довольно высоко, но по небу плыли мелкие белые тучки. Слегка задувал освежающий ветерок. Идти было приятно, и когда  посмотришь на это огромное ржаное поле, так хочется сравнить его с колышущимися волнами моря. Не зря так много написано о красоте хлебного поля. А мы все больше углублялись в его гущу. Пахло чем-то приятным, напоминающим запах меда. Свою догадку я высказал впереди идущему товарищу.
- Ты правильно догадался, - ответил он. - Посмотри, сколько тут цветет васильков.
- Это так должно быть? – поинтересовался я.
- Не могу сказать, но пчелы должны же где-то мед брать.
- И то правда.
Прямо над нашими головами пели песни жаворонки или еще кто. А уже перед самым входом в зеленую полосу, мы всполошили перепелов. Зеленая полоса оказалась лесопосадкой вокруг садового товарищества в виде прямоугольника. Деревья были довольно высокими. Их густая сочная зелень создавала необычно благоприятный микроклимат. И одновременно защищала садовое товарищество от грозовых порывов ветра. А зимой от заносов снега.
- Это творение лесополосы создано силами и энтузиазмом самих садоводов, - объяснял мой друг и владелец одного из этих земельных участков. За два дня пребывания в этом саду, я хорошо все осмотрел внутри и снаружи. Это зеленый прямоугольник среди полей. С одной стороны вдали лесополоса, с другой – какие-то строения с высокой трубой и темный лесной массив соснового бора. Как потом я узнал – это заповедный лес, посещаемый высокопоставленными гостями. Для меня все это казалось очень романтичным. Мы провели этот прекрасный вечер в саду до поздней ночи, заслушиваясь громким пением соловья. Иногда из полосы покрякивала сойка и постанывала сова. Над головой, мигая россыпью ярких звезд, простиралась широкая полоса Млечного Пути. Проснувшись утром я пошел в лесополосу посмотреть созданный садоводами этот генератор микроклимата. Там, в лесополосе, были и кустарники и вьющийся дикий виноград. Над головой высокие тополи, липы, акации, вишни и даже черешни. На одной из черешен я увидел краснеющие ягоды и захотелось мне их попробовать. Я забрался на черешню, но не увидел, что у меня над головой висит какой-то колокол – осиное гнездо. Как только я протянул руку к ягодам недалеко от купола, я сразу же почувствовал острую боль и над головой зажужжали десятки ос. Поспешно спрыгнув я бежал без оглядки. Но это не испортило моего впечатления от сада. Наоборот! Я принял твердое решение именно здесь стать садоводом. Так я стал одним из тех людей, которые немало вложили своего труда, для процветания этого удивительного садового товарищества.
Садоводы народ трудолюбивый: что-то копают, сеют, сажают. Казалось бы, где они только силы берут? Что они только не делают на своем любимом клочке земли! Со временем они настолько привыкают к этому, что трудно представить свою жизнь иначе. Можно сказать, что садовод и его земельный участок неразлучны. Даже по внешнему виду садового участка, его растениям можно угадать отношение садовода к предмету его привязанности, его труду, его желаниям. Любые расставания со своими растениями – это тяжелые минуты для любого садовода. Печаль этого расставания можно сравнить с чувством уходящей молодости и связанными с этим воспоминаниями, надеждами. Вся его жизнь в этом. В пожилые годы эти чувства еще больше обостряются. В те далекие годы, когда я стал садоводом этого прекрасного товарищества, я не думал об этом. Все были молоды и с удовольствием трудились и отдыхали. С годами я все больше узнавал своих коллег. А потом пришло время хоть немного ознакомится с окрестностями. Для начала этого знакомства, как обычно это бывает, я воспользовался случаем поехать на рыбалку со своими соседями-садоводами. Они были рыбаками-любителями и знали все места для рыбалки. Они предложили для начала сходить рыбачить на торфяные карьеры. Накануне вечером мы с усердием готовили разные приманки: удочки, крючки и все то, что по их мнению необходимо. Каждый из них увлеченно и с азартом рассказывал о своем опыте ловли карасей в карьерах. Как обычно, при этом многовато приукрашивая. Немного лукавили, говоря как трудно вытаскивать большого карася. Утром на заре, пока солнце еще не взошло, мы уже были в пути. Над нами было безоблачное утреннее небо. Голубым хрусталем мигающая в лучах еще невидимого солнца Венера медленно стала исчезать. На горизонте, где должно было взойти солнце небо вначале было окрашено в розовый цвет, затем стало багроветь, а весь восточный небосвод постепенно становился светлым. Затем стал медленно появляться красно-багровый шар солнца. Это лучшее время суток. Все еще спит, кроме висевшего высоко в небе жаворонка. По сторонам полевой тропинки, по которой мы шли в сторону леса, трава и мелкие кустарники были покрыты обильной росой. Шли молча, боясь спугнуть рассвет. Через некоторое время мы уже входили в лес. Высокие кроны сосен и густые заросли кустарников малины, ежевики удерживали утренние сумерки. За нашей спиной мы оставили восходящее солнце. В лесу начинался птичий гомон. Где-то в листве мощных крон сосен слышался громкий стрекот каких-то птиц, заливистые песни соловья, иногда сварливое карканье сороки. Наш поход через лес длился недолго. И вот, мы вышли на торфянистый просторный луг, поросший густой травой и редким невысоким кустарником. С двух сторон луг окружала возвышенность, поросшая лесом, а впереди там далеко виднелись какие-то строения. Среди луговых зарослей проглядывались прямоугольные озерца торфяных карьеров. В них-то, как говорили мои компаньоны, и ловились караси. И клев был всегда, в любую погоду. Окуни в карьерах – большая редкость. Я делал вид, что им верю и понимаю. Было видно, что мои спутники хорошо ориентировались в торфяных зарослях. Так как вышли по извилистым тропинкам к известному им озеру без всяких колебаний. Мы проходили мимо многих озер. И больших и малых, заросших кустами и камышом почти до середины. Озеро, к которому мы пришли, объединяло несколько довольно больших карьеров, и было заросшее только у берега. Середина была чистой и, наверное, глубокое. По всему было видно, что об этом озере знали многие рыбаки. Мы неспеша приготовили удочки, забросили в озеро корм в местах, которые каждый из нас облюбовал себе. На крючки надели червей и решительно закинули их в озеро. Меж собой разговаривали шепотом, чтоб не спугнуть рыбу. Хотя сама воды была прозрачной, все озеро выглядело черным. Закинув удочку в воду я еще раз оглядел обширный простор луговых зарослей и леса на возвышенностях в стороне. Оказалось, это хозяйство торферазработки. Виднелись домики для обслуживающего персонала. Мы ждали клева. Каждый из нас ждал, что вот-вот клюнет эдакий карась целый лапоть. Но карась, очевидно, не желал это делать. Между тем из-за леса поднялось жгучее летнее солнце и сидеть с удочкой стало нетерпимо. Не сговариваясь мы дружно уместились под кустом ольхи неподалеку от своих удочек. А затем один из моих товарищей, Андрей, предложил немного подкрепиться. Надежды на хороший клев явно не сбывались. И потому в разговоре мы этот вопрос обходили. Говорили обо всем, но не о рыбалке. В том числе и о том, что пора бы уже возвращаться в свой сад. Так как сегодня был день неудачный. В тени было чуть легче. Купаться в озере мы не решались из-за мрачного темного дна, где могут быть пиявки. Как водится у рыбаков, у каждого из нас был свой сухой завтрак. И, конечно, что-то выпить. Пиво в таких случаях как находка. И как всегда очень кстати. Пока мы готовились, к нам вдруг подошел с кульком в руках незнакомый мне рыбак. Андрей и Саша с ним довольно уважительно поздоровались и пригласили к нам присесть.
- Иван, ты как всегда появляешься неожиданно и как всегда вовремя. Ты наверное чуешь нюхом. Присаживайся, не стесняйся. Это наш новый рыбак. Можешь познакомиться, - представил мне его Андрей. – Это Ваня, хозяин этих карьеров. Его знают все рыбаки, и он всех знает. Он работник хозяйства торфоразработки. Как говорится, это его основная работа. А рыбалка – увлечение.
По всем признакам, Ваня, по моему мнению, человек добрый и не обидчивый в довольно зрелом возрасте, судя по заметной седине. Такой себе худощавый, спортивного вида. В его разговоре чувствовался, как мне показалось, белорусский акцент.
В дальнейшем, в нашей беседе оказалось, что я не ошибся.
- Я вижу, вам тоже не везет с клевом. Сегодня день такой, - успокаивал нас гость. - Я поздним вечером поймал несколько карасей. Так что можно считать, что вы их поймали. Мне сейчас на работу: придут машины, нужно грузить. Утром эту работу делать нельзя, так как с утра большая роса, - объяснил Иван.
Слушая его, меня все время подмывало любопытство узнать, как он сюда на торфоразработку попал. А также хотелось узнать, кто в этом хозяйстве живет. В начале он как-то неохотно отвечал на некоторые мои вопросы. Было видно, что он об этом не хотел вести разговор. И все-таки я его разговорил.
- Родился в Белоруссии, в одном из сел над Припятью. В детстве целыми днями пропадал на берегу реки и наблюдал за проплывающими речными катерами, буксирами, тянущими баржи, и завидовал. Окончив семилетнюю школу дал себе слово стать моряком речного флота. И в тот же год поступил в речное профессиональное училище. Стал рулевым. Служба шла хорошо. Был доволен, но однажды в одном городе, когда баржа стояла под разгрузкой со своим другом механиком, пошли в город в увольнение. В увольнение я пошел впервые. Механик немного выпил, а потом, как говорится, загуляли. На буксир, понятно, опоздали. Капитан меня отстранил от работы и подал в службу пароходства на мое увольнение. Буксир ушел, я остался на месте. Во мне вскипела обида. Как так? Механика он оставил на месте, а со мной вот так. Поехал в пароходство и устроил скандал. Потом узнал, что вместо него на этот буксир рулевым был принят родственник капитана. При первой же встрече, я ему отомстил. Он попал в больницу. А я загремел в тюрьму на три года. По выходу из тюрьмы я снова работал на буксире рулевым. Но ко мне уже было отношение какое-то ненормальное. А, может быть, и я во многом был неправ. Стал выпивать, женился. Думал, все наладится. Потом опять был замешан в драке, и снова тюрьма. Все пошло наперекосяк. Стал пить, как говорится, без меры. После всего милиция определила меня на работу сюда. Вот так и живу, - закончил он. - Понимаете, во мне сидит два человека. В одном это я. И я постоянно убеждаю себя не пить категорически. Но есть другой, который все время мне говорит: «Да выпей немного, не валяй дурака». И мне кажется, что я вижу, как он насмехается. И этот второй побеждает. Я чуть-чуть выпью, и на этом все кончается. Вот такие дела. Но все-таки я брошу пить. Есть один способ. Мы его угостили пивом, и для него этого было достаточно, чтобы взбодриться. После чего, недолго задерживаясь, он пошел трудится. Мы еще несколько минут молча посидели. Затем, не сговариваясь, разошлись к своим удочкам. По-прежнему клева никакого. Стало ясно, что рыбалка не удалась. Стало еще больше припекать, близился полдень. Не сговариваясь, мы пришли к общему мнению возвращаться домой в сад. Это была моя первая и последняя рыбалка на торфяном озере. Для меня это было одно из первых приятных познаний окрестностей садового товарищества. Затем меня увлекло занятие на своем участке, выразившееся в борьбе с бурьянами и посадкой новых сортов яблок, черешен, персиков. На другие занятия не хватало времени. За этим увлечение незаметно пролетали не только месяцы, но и года.
Садовод народ трудолюбивый. Они постоянно что-то рубят, но особенно любят целыми днями ковыряться в земле сапкой и вилами. Каждый день они что-то сажают копают или борются с медведкой. Несмотря на занятость, они находят время, чтобы наслаждаться цветущим садом. Я как-то встретил в саду и настоящего дачника. В свое время он был прекрасным активным садоводом, но в последнее время стало подводить здоровье. Он лежал на раскладушке в своем саду и за чем-то внимательно наблюдал.
- Ты только погляди, - обратился он ко мне. – Какая организация у этих муравьев, и не только у них. Все эти букашки куда-то бегут, при том соблюдают правила движения. Каждая букашка знает, что ей нужно делать.
- Это верно, среди них нет бездельников. Каждый знает свое дело, - согласился я с ним.
Большинство садоводов – сотрудники институтов, люди интеллектуального труда. Работа в саду для них разрядка. Кроме того, они еще работяги. Как в любом коллективе встречались и склочники, но без них наверно было бы скучно. После знакомства с садоводами, осталось мне еще продолжить знакомство с окрестностями. Особенно с заповедным лесом, о котором был наслышан. Сам туда идти я не решался. Я попросил все тех же моих знакомых, с которыми бывал однажды на рыбалке, если будет такая возможность, совместно отведать заповедный лес. С тех пор, когда я ходил с ними на известную рыбалку, прошло уже около двух лет. Мои друзья меня не забыли. В один прекрасный день мы отправились в лес. Была вторая половина лета. Грибная пора. Этот лес для меня был просто какой-то загадкой. И побывать в нем было моей мечтой. Мои спутники бывали в нем не раз. И для них это была обычная прогулка. По дороге вели разговор про всякое, в том числе и про лес, в который шли. Для меня было интересно узнать про Ивана с торфоразработки, который куда-то пропал еще с прошлой осени. Поиски милиции ни к чему не привели. Наверно, алкоголики что-то между собой не поделили, предполагали они. Отвлекаясь разговорами мы подошли к ограде, которая опоясывала весь заповедный лес. Немного прошли вдоль забора, нашли проход в заборе и углубились в утренний лес. Его уже оставляли утренние сумерки, отовсюду слышались птичьи голоса, шелест крыльев где-то вверху густых крон сосен и дубов. Какое удовольствие и наслаждение идти по мягким незнакомым тропинкам. Дороги в лесах – это километры лесного гомона птиц и безветрия, грибная прель, запах сосны, осторожное перепархивание птиц, липкие маслюки, обклеенные хвоей, иногда краснобурые и холодные белые грибы, земляника на полянах, торжественные лучи, прорезывающиеся между листвой и стволами могучих деревьев, а в траве горят капельки оставшейся росы. Мы разошлись на расстояние относительной видимости, чтобы постоянно могли видеть друг друга. Перекликаться мы не решались. Рядом могли оказаться лесники. Наша встреча с ними могла быть нежелательной. Молча занялись поиском грибов. Мои глаза искали не грибы – я наслаждался удивительным миром утреннего леса. Благоухающая свежесть создавала мягкость дыхания. Запахом оживляющего воздуха тянуло от густых кустов из самой середины сгустка теней. Где-то постукивал дятел. Несколько раз захлопали крыльями дикие голуби и закричала сойка «чер-чер». Легкое веяние ветра в эту утреннюю пору, колыхало паутинные нити, растянутые среди листьев. По лесному бору идешь как по глубокому мягкому ковру, покрытому прошлогодними листьями и толстым слоем сосновых иголок. Лесной заповедник встречал утреннее солнце. Нам попадались дубовые, березовые и сосновые рощи, попадались и калиновые кусты, орешники и, конечно, попадались грибы, в каждой роще - свои. В поисках лесных дорог время быстро прошло и только еще слабый гром и спрятавшееся солнце нас остановило. Мы вышли на лесную просеку, чтобы разобраться в какую сторону нам идти, и где на всякий случай искать укрытие. То, что будет дождь, мы уже не сомневались. В лесу потемнело, умолк птичий гомон. Вверху над нами забушевали порывы ветра. Лес шумел, и видно было, как тяжелые облака клубятся и время от времени в облаках засверкали молнии. Затем раздались мощным эхом раскаты грома. Мы побежали по дороге, все равно в какую сторону, в надежде увидеть какое-нибудь укрытие или мощную крону дерева. На наше счастье, через метров сто мы увидели кормушку для животных, над которой была какая-то видимость крыши. И там же под ней кладовка с небольшим окном и дверью, даже почему-то с дымоходом. Мы поспешили к ней, и вовремя. Через несколько минут дождь зашумел крупными каплями в листве. Навес над кормушкой был хоть и ветхий, но нас он укрывал надежно. Мы были спасены. Обращали на себя внимание входные двери кладовки: они аккуратно обиты листами фанеры, и к тому же не закрыты. Андрей даже рискнул заглянуть в кладовку. Оттуда мы услышали приглашение войти и переждать дождь. Мы переглянулись и согласились с услышанным предложением. Ливень только начался и было бы неплохо переждать его сидя. Все-таки чувствовалась усталость. Как никак был уже полдень. Лес шумел, поминутно сверкали молнии и над головами раздавались раскаты грома. Мы вошли в небольшое помещение или комнату, если ее можно было так назвать. Посередине комнаты стоял стол, ножки которого были вкопаны в землю, а с двух сторон – скамейки. Хозяина этого заведения мы видели только со спины. Он чем-то усердно занимался возле своей самодельной кровати. Мы поблагодарили его за гостеприимность, после чего наступила какая-то неловкая тишина. В лесу по-прежнему шумел дождь, раскатисто гремел гром. Обычно, в таких случаях знакомство начинается, как правило, во время грозы или дождя. Почти всегда угощали друг друга сигаретами и рассказывали разные истории, случаи из своих походов. Потом закуривают, и идет себе такой хитрый разговор, чтобы выведать кто есть кто. После чего – несколько слов о погоде: заладили дожди – ясно, будут грибы, или наоборот – наконец-то пошли дожди, а то все начисто пересохло. И только после этого беседа может свободно может переходить на любую тему. Мы же сидели молча, не зная с чего начинать, так как хозяин комнаты по-прежнему был чем-то занят. Наконец он оторвался от своего занятия и подошел к столу.
- Ну вот, теперь я посижу с вами. В интонации его голоса мне показалось, что я его где-то слышал.
- Так это же Иван! – вдруг одновременно воскликнули Андрей и Виктор. – А тебя все разыскивают. Что угодно можно было ожидать, но не тебя вот здесь увидеть.
Нужно сказать, что я его не сразу узнал, а вглядевшись – убедился, что это действительно он. Иван рассказал нам всю историю своего пребывания здесь в лесу и его исчезновения.
- Понимаете, я последовал совету моего знакомого, который тоже был таким же алкоголиком как я, и вылечился. Для меня это был последний шанс. Я пробыл здесь около полугода на грани выживания, и убедился, что он был прав. Этот метод не каждому под силу, но верный шанс. Вас я, конечно же, узнал. Но не хотел показывать себя в таком виде.
И, действительно, его было трудно узнать, заросшего до неузнаваемости. В лесу по-прежнему бушевала гроза. В этой небольшой комнате все-таки было уютно. А через открытые двери было видно, как с крыши интенсивно льется поток воды. Иван продолжал рассказывать  о своих трудностях пребывания здесь. Мы с интересом слушали его, и когда прекратился дождь, мы еще раз поблагодарили его за укрытие и ушли. Он тоже поспешил в лесничество. В лесу было сыро, воздух был пропитан лесными запахами, и было приятно идти, хотя еще продолжал накрапывать дождь. Затем появилось солнце и стало видно, как среди деревьев подымается легкий туман испарений. Домой в садовое товарищество мы добрались в другой половине дня, и, к своему удовольствию, увидели, что и нас гроза не обошла. А значит, не нужно будет поливать грядки.
Я хотел снова побывать в лесу, но для этого не было времени. С остальной частью окрестностей я познакомился до посещения заповедного леса. Теперь меня уже ничто не отвлекало от работы. Я был очень доволен своим выбором садового участка. Одни ищут земельные участки у воды, другие у леса, а меня очаровал этот зеленый прямоугольник и почти полное отсутствие комаров и мошкары, которое обычно обитает у воды. Однажды уже где-то в конце осени я встретился с Виктором, который ходил на рыбалку в лес. Он сообщил мне, что не придется нам встретить больше Ивана и рассказал о случившемся. В тот день, когда мы его видели в лесу, он вернулся домой. Помните, он уверенно сказал, что покончил с алкоголем? Это была правда, по рассказам его соседей, когда он вернулся в свой дом, жены не было дома, она уехала по каким-то делам к родителям. Соседка даже ее похвалила за то, что она переборола себя и не стала тужить. Больше он ни с кем из соседей не общался. Через день пришла домой жена. Что между ними произошло – никто не знал. Стало известно лишь то, что сказано в судебно-медицинском заключении. А там сказано, как мне рассказали, очевидно, когда жена пришла домой, захотела чем-то угостить его. С угощением поставила на стол бутылку с водой, на которой не было этикетки. И, как сказано нам, Иван в гневом порыве ототкнул жену и разбил бутылку. Она упала и несколько минут не подавала признаков жизни. Успокоившись, он понял, что произошло непоправимое. Вспомнил, очевидно, о своей судимости, и в кладовке повесился. Та же судебно-медицинская экспертиза засвидетельствовала, что его жена умерла от резкой сердечной недостаточности. Человек боролся с алкоголем всякими методами, но все неудачно. А последнее его лечение в лесу сработало. Но, к сожалению, этот раз был последний во всем. Чего только в жизни не бывает. «Очень жаль», - согласились мы. Мы еще несколько минут обменивались мнениями о наших делах в садовом товариществе и разошлись с надеждой еще раз побывать в заповедном лесу.

Для нас, садоводов, зеленый квадратный остров с высокими тополями, акацией и фруктовыми деревьями мил своим микроклиматом. Мы как-то не замечали, что возле нас нет ни озера, ни речки. И даже грибники собирали грибы в своей лесополосе. Нельзя сказать, что нас потянуло на рыбалку или в лес из-за однообразия в саду. Мы любим сад за то, что даже и небогатый, обычный, он для нас - чудесный. Эта любовь раскрывается не сразу, а год за годом она все больше. В этом вся его прелесть. Мы этот зеленый квадрат, бывший раньше полигоном, где взрывались десятки снарядов, эту тихую изрытую землю, любим все больше и больше до боли в сердце. Этот клочок земли учит понимать прекрасное, каким бы он не был и, наверно, он никогда не забудется, как не забывается наша молодость, какой бы она не была.

Май 2008 года