Конь-без-всадника. Глава 31

    На иллюстрации портрет-набросок Константина 
___________________________________________________________
      Всё хорошее скоротечно. Всего лишь несколько дней — жалко коротких. И наступил конец, конец всему. Вот что я тогда чувствовал. Словно вырванный из своего кокона мелких сует, лишних мыслей и передряг. Всё это, как сорванное одеяло, отлетело прочь, тело и дух остались обнажены и беззащитны перед окружающей действительностью, а она была очень, очень страшной. Как всплывающий наяву ночной кошмар.
      Рогатая голова начала подниматься из-за холма. Ореол жара зловещим багрянцем очерчивал всю почерневшую с каких-то пор громаду. Эти черные куски отслаивались от дракона и летели на землю, обнажая красную, пылающую шкуру. Жуткая морда существа была изуродована — словно с него содрали кожу, и вместо носа зиял провал. Красный демон взошёл на вершину холма, который оплыл от жара под его ногами. Темно-багровые струйки стекали с него вниз.
      Этот закат был воистину кровавый.
      Я ещё не сразу понял-то, что происходит. Следом за монстром текла искажённая бездна, и из неё лезли немыслимые существа. Я-то думал, маги разорвут дракона своей кучей кристаллов. Я ещё как-то слабо возверовал. Вознадеялся. Что, может быть, у них получится, и весь этот кошмар закончится, не начавшись. Дура. Они все отчаянные дураки.
      Я был далеко позади, на другом холме, и отлично видел разворачивающуюся картину. Что здесь делает армия? Что все эти люди могут сделать против охватывающего их страха? Может быть, только то, что их много, может придать им сил. Собственная воля бороться. В битве ведь всегда страшно, но страх можно выключить. Можно. Но, кажется, от такого страха отгородиться способа нет. Или же я — трус.
      Я даже с места сдвинуться не мог, только круглыми глазами наблюдая, как где-то там, внизу, магистры ловят демонов, давая воинам время убить их. Дракон появился слишком внезапно. Я всего пять минут назад превратился в единорога, отбежал от лагеря и лишь почувствовал тревогу, как что-то вдруг началось. Взобравшись обратно на холм, где в палатках располагался командный пункт, увидел внизу спешно хватающих оружие людей…
      Дракон сделал шаг вниз. Снег вокруг превращался в воду и пар. Да ведь ещё два гигантских шага — и всё. Всё! Какой же он гигантский… Та дракониха была просто жалкой змейкой, новорождённым червячком.
      Огненный шар пульсировал, с каждой вспышкой выбрасывая из себя волну энергии, жаром разъедавшей землю и воздух. В голову мне внезапно стукнуло, что Тигра нет. Где Тигр?! В панике сердце скакало до самого горла, пока я шарился глазами по волнующимся внизу рядам людей. В мельтешении всполохов чужих душ углядел нужную мне звёздочку, потемневшую, но ту самую. Только дёрнулся к нему — и тут же застыл, по телу раскатывался всё нарастающий страх, сковывающий меня. Внизу потекла земля, и люди спешно отходили назад. Уродливые твари уже не лезли, бездна позади дракона размазалась. Дракон яростно взревел и понёсся с холма вниз, и вдруг у самого подножия резко задёргался во все стороны и чуть не завалился назад. Прохрипев какие-то драконьи ругательства, бешено забился на месте, ярко вспыхивая алым. Тёмная звёздочка заметалась внизу, убегая от потоков расплавленных земли и камня. В человеческие ряды врывались оставшиеся демоны.
      Миг, когда я смотрел вниз, прежде чем спрыгнуть, растянулся почти в бесконечность. И почти сразу, как я понёсся туда, дракон яростно заревел. Я поднял голову и, к своему ужасу, столкнулся с ним взглядом. Красные глаза буквально впились в меня своим гневом. Проскрежетав какое-то слово, внезапно похожее на произнесённое драконихой, когда она так же бросилась на меня, красный дракон рванулся ко мне. Я испуганно заметался, не зная в какую сторону деться. Пока ещё дракона сдерживали камни, но ярость придавала ему сил.
      Дракон снова остановился, тряся головой и вспыхивая. Люди отступали, спешно пробегая мимо меня. Я чуть не обжёгся об текущий к ногам огненный ручеёк, бросился в сторону. На меня уже кинулась какая-то скотина из бездны, которую я, по счастливой случайности, пронзил рогом насквозь, и она тотчас рассыпалась. У меня не было ни секунды, чтобы оглядеться. Дракон снова вырвался вперёд; ещё один шаг — и меня обдало жаром и страхом до самых костей. Впереди меня метнулась какая-то тень, испустив в дракона слабый импульс, и бросилась в другую сторону. Однако же дракон широко распахнул глаза и с рёвом повернул голову следом; Ион уносился прочь, отвлекая на себя внимание дракона. Тот уже рванулся было за ним, но что-то, словно затянувшийся петлёй аркан, отбросило его назад.
      Константин стоял на холме, в опасной близости от полыхающего демона, но огонь словно не причинял ему вреда. Над вскинутой рукой завис тёмный неровный кристалл, весь в бешеных огненных бликах. Капюшон был откинут, и на странно отстранённом лице блуждала улыбка, неясная, словно блаженная. Глаза были закрыты. Он что-то сказал. Повёл свободной рукой в сторону, будто приглашая. Дракон на миг застыл, и тут же, взревев, кинулся на Константина, яростно рыча какие-то свои слова. А тот рассмеялся и, всё так же улыбаясь, ответил что-то, от чего дракон ещё больше взъярился и заревел, но уже от боли. Его чуть не швыряло в разные стороны, ломало и рвало, всплесками выплёвывая кипящую кровь из лопающихся вен. Огненный шар буквально взорвался и понёсся прямиком на охотника, чтобы смести его. Неясный омут всколыхнулся, отражая огненные краски, и превратился в стремительный вихрь, схлестнувшийся с огнём. Константин заскользил вокруг дракона, словно в танце, как на крыльях, перелетая потоки раскалённой земной тверди, и едва-едва его не касался смертельный жар, ореолом льющийся и от дракона, и от земляных рек. Багровый кристалл пульсировал энергией.
      Витая, цвета стали, нить тянулась от волнующегося вихря в омуте через кристалл и плавилась, раскидываясь волосьями, приближаясь к душе дракона, но держала крепко. Он мог. Он может! Он действительно может — вот что на миг пронеслось в моей голове, давая вспышку отчаянной надежды. Но…
      Огненный шар словно бичом подстегнула вторая нить, тянущаяся куда-то в пустоту. Ещё одна душа, Красная звезда, но словно жёсткая и острая, похожая на живую искру, очень злую и жгучую. Следом за ней прояснялись и другие образы.
      Дракон, беснуясь, метнулся вперёд, назад — и взревел ещё громче прежнего. Колючая звезда направила свой смертоносный луч через свой же пульсирующий где-то там кристалл, через огненный бич, сквозь дракона в волнующийся вихрем омут. Кристалл держался. Но часть энергии, разбившись, все же достигла своей цели, засыпав омут своими горячими осколками. Словно пар вырывался из помутневшей вмиг глубины.
      Другие души, явившиеся вслед за Красной звездой из темноты, столь же острые или же дикие, или голодные, рваные — разные — тянули лохмотья своих нитей в омут, ведомые словно на поводках из той же тьмы далеко позади. Магистры не дали им этого сделать.
      Красный демон, крича на своём языке, рванулся прочь, к Красной звезде, обрушиваясь на неё своей пылающей яростью. Звезда гневно заискрилась, полосуя дракона своим бичом. Дракон снова метался в своей и чужой злобе, желая уничтожить обоих своих мучителей. Константин активно пользовался этим, но и сам вынужден был защищаться, когда дракон бросался на него. Охотник продолжал плясать вокруг него в своей эйфории. Я чувствовал, видел, как ему это нравится — играть с огнём. Но, в конце концов, Красной звезде это всё надоело. Бич с особой силой хлестанул по дракону, и огненный шар стал испускать бешеную, неровную пульсацию, бесконечно разрываясь и питая Красную, стремительно разрастающуюся, звезду. Дракон ужасающе кричал, собственный огонь пожирал его, корча в муках.
      Огненные ошмётки пронеслись мимо, чуть не спалив меня дотла. Я встрепенулся от этого, очнувшись от завораживающего и сковывающего страхом видения, и бросился прочь отсюда.
      Звезда словно принимала вызов, превращая омут в пар.
      Я, перепрыгивая через изуродованные трупы, бежал назад. Тёмная звёздочка уже мерцала высоко… Где-то там на холмах расшвыривали демонов. Один из них грохнулся вниз прямо передо мной.
      Ярко-фиолетовое марево перед глазами, покрытое панцирем нечто, по-крабьи двигалось в сторону на ломанных конечностях. Круглый рот выплюнул в меня какой-то отросток, прилепившийся к шее. Я и так был в панике, и не мог соображать, как мне избавиться от этой гадости, вертелся и носился, таща за собой клокочущее чудище. Я был доведён до предела своих чувств, которые буквально кричали во мне, надрываясь. Пустота захлёстывала, пробиваясь изнутри.
      Бездна позади раскрылась снова, поглощая сгоревшую драконью душу, из её зёва прорывались ещё демоны, урывавшие куски души дракона.
      Длинная присоска со всхлипом оторвалась от меня — с холма слетела тень и сшибла чудовище. Тигр сам оказался в путанице этих вдруг размножившихся штук и отчаянно пытался выбраться.
      Нет! Я с силой протолкнул сквозь себя хоть какой-то луч энергии, пронзая им чудовище. Оно попыталось воспользоваться им, но просто обожглось и стало мерзко булькать, покрываясь пузырями. Наверное, Тигр заставил тварь себя оставить, что-то, наконец, внушив, но это было неважно, потому что дракон как будто взорвался. Из бездны, поглотившей его, вылетели раскалённые ошмётки, и один из них грохнулся прямо между мной и Тигром, уничтожив нападавшее чудовище. Множество огненных кусков вокруг ещё продолжали падать. Красная звезда воссияла над тающим омутом. Я видел, что к ней присоединяются другие души, всё ещё оттягиваемые назад магистрами. Но красная звезда была особенной. Словно разросшийся, перекормленный монстр. Я снова ужаснулся.
      — Тигр! Тиг…
      — Валим, тупая кобыла! — рявкнул Тигр, и тут разбухшая Красная звезда сама взорвалась, ослепительно вспыхнув. Тысячи лучей пронзили всё вокруг меня. Энергетическая волна отшвырнула нас с Тигром к самому подножию холма. В голове гудело, словно бил колокол. Отброшенный, я видел, как снесло остальных магистров, спускающихся с холма. Константина, бывшего почти рядом со звездой, швырнуло так, что он оказался рядом с нами. От омута почти ничего не осталось, кроме прозрачной, еле заметно мерцающей, плёнки. Повсюду клочки, умирающие клочки душ, сгораемые и частично поглощаемые Красной звездой, уже вполовину меньше, но всё ещё сильной. Внутри меня выло отчаяние, кричал страх, звала бездна. Тёмная звёздочка рядом едва мерцала.
      — Тигр… — я еле разлепил губы и попытался встать. У меня ещё есть остаток сил. Я единственный, будучи так близко, смог устоять, но все же практически пал. Тигр едва заметно пошевелился. Начал подниматься. Я сам только поднялся с колен, как Красная звезда взорвалась снова. Над головой свистнул красный сгусток, сжёгший мне уши и часть затылка. Я снова упал, перед глазами всё плыло. Размытая вспышка перед глазами.
      — Вставай. Ну же! — я подтолкнул Тигра мордой, чуть не наступив на валяющегося рядом Константина. Ни тот, ни другой не шевелились. Подтолкнул Тигра ещё раз, понимая, что что-то не так. Тигр знакомо, страшно булькнул, — совсем как больной Вирман, и из пасти потекла кровь. Его швырнуло багровым сгустком обратно на землю, в кучу размётанных на части трупов. Жутко-тёмный багровый отсвет осыпался искорками у Тигра под грудью.
      — Ух… ход… туп… кобы… — выдыхал Тигр со всхлипами, глядя перед собой невидящим взором. Я тупо смотрел на этот багровый ком, злым глазом торчащий в теле Тигра. В мозгу что-то щёлкало, но я не мог заставить себя поверить. Тело Тигра начало плавиться и исчезать.
      — Тупая… ненавижу… — прошелестел Тигр в последний раз и… умер.
      Умер. Слабенькая, беленькая теперь звёздочка превращалась в ниточку и утекала в затягивающую сонную бездну кошмара.
      — Неет! Это я тебя ненавижу!!! — заорал я, падая рядом и утыкаясь мордой в бок, который даже не мог почувствовать. Тело таяло, превращаясь в ничто. Тигриная суть исчезала бесследно. Ничто теперь не могло удержать его форму, ей не во что было возвращаться, и она исчезала вслед за душой. Я плакал, кажется. Просто слёзы стекали с остатков чёрной шкуры в мутный бисер. Я сам от бессилия и боли истаял и стал человеком, трясущимися руками пытаясь схватить убегающие меж пальцев, полужидкие струи шкуры… Бесполезно. Это всё… уже всё… насовсем. Я больше не… никогда.
      Рядом так же медленно исчезал Константин.
      Я не знаю, что ещё произошло. Не знаю, куда делись остальные. Я просто лежал среди ошмётков трупов, рядом с прозрачным, красиво огранённым камнем в костях охотника, ещё не истлевших, и полуисчезнувшими остатками Тигра. На его остатках. Открытыми глазами глядя в небо. Мне казалось, что гигантская звероптица проносилась по огненному небу, сшибаясь с чем-то не менее большим высоко в воздухе в клубах чёрного дыма. А может, и нет… А потом время тянулось медленно, звуки постепенно исчезали, все, кроме тишины. Тишины внутри меня из-за глухой пустоты, пожравшей даже звуки. Словно не было больше воздуха. Нечем дышать. Нечем жить.
      Какие-то тени промелькнули перед разорванным кровавым небом. Я смотрел на него пустым взглядом. Как так. Как… Руки бесцельно ползли по земле, перебирая пальцами крошащиеся комки земли, золу. Наткнувшись рукой на камень среди костей, бессознательно сжал его. Я не знал, откуда он здесь взялся, да и не хотел знать. Если бы он появился раньше, может быть, я бы смог спасти Тигра.
      С неба медленно падал снег. Или пепел. Не знаю. Не ощущал ни тепла, ни холода обнажённым, разбитым телом. Я снова впал в забытие.
      Какие-то люди. Другие, не такие, как обычно. В мареве. Ореол из фигур, искривлённых пустотой, поражённых ею, как болезнью. Он рассеялся. Они ушли. С неба упало что-то большое.
      Кажется, меня подняли и куда-то понесли. Небо качнулось снова и снова. Из стиснутых пальцев вытащили кристалл и забрали. Небо, оно почти чёрное теперь в ночи. Только багровый отсвет всё ещё горящих внизу камней кое-где освещал землю.
      Телу постепенно становилось холодно. Хотя жар от земли всё ещё шёл, она остывала быстро. В какой-то момент она вдруг стремительно стала приближаться, и я рухнул, брошенный. Не шевелился. Хмарь, тянувшаяся от того, кто принёс меня сюда, стала обволакивать тело, явив собой некое подобие одежды. И стало ею. Уродливым одеянием.
      Мар. В голове возникло это слово, слабо слетевшее с губ. Имя. Кто это. Что нужно? Неважно… Мне было абсолютно всё равно, что теперь со мной будет и будет ли вообще.
      Его воля подняла меня над землёй. Я висел в воздухе, свесив голову, и видел вверх тормашками фигуру в тёмном. Лицо под капюшоном было скрыто маской. Она улыбалась мне. Скучно. Ничего не чувствую, да мне и не хочется, наплевать. Настолько всё бессмысленно и лень. Мне даже не умереть хотелось, а просто — не быть.
      Мар. Снова прозвучало в голове. Что тебе нужно, Мар… от меня… Прикрыв глаза, еле различал красное колючее мерцание. Мар. Это ты убил моего Тигра.
      Какой-то вопрос прозвучал в голове. А мне наплевать. Не стану помогать тебе. Сердце свело болью. Оно не могло биться, лёгкие — дышать. Сейчас я был слаб и беззащитен в чужих руках, что тряпичная кукла. Но я мог иногда хохотать, когда отпускало и я мог вдохнуть, хохотать, тратя на это дыхание и силы, хохотать от осознания того, что внутри уже ничто не больно. Из-под складок рукава вынырнула чёрная длинная ладонь. Пальцы, тускло блестящие, как металл, острые. Перчатка… нет, рука… всё же рука. Похрен.
      Нет. Я уже не на поле битвы. А был ли я в ней вообще? Не знаю. Ничего не знаю. Где Корвин. Карей… остальные. Их ведь не убило, нет. Не могло. Не могло убить. Не хватило бы мощи, нет. Где они. Почему не идут сюда. Почему не закончат. Не довершат начатое.
      Мне уже всё равно.
      Снова в глазах прояснилось. Ночное небо над головой. Холодный… воздух… Тело мгновенно прогнуло в нем, до скрипа позвоночника в ушах. Из горла сам по себе рвался надрывный крик, до тех пор, пока голос не сорвался, и я начал задыхаться и кашлять кровью. Всё плыло. На миг отпустило, и в ту же секунду тело снова выгнуло, вывернуло, выворачивая суставы и кости, и мой разум. С треском рвало мне душу, обжигало пустотой. Я вдруг увидел всё так чётко, так ясно. Пронзительно-красная, обжигающая холодными лучами звезда. Словно колючка, твёрдая. Как кристалл. Застывшая кровь. В корчах бездны, в моих корчах. Красным жгутом тянулась ко мне острая нить, впиваясь куда-то внутрь, в сердцевину, мучая меня… Вспышки золота, меркнущее сияние.
      Агония. Стала почти сладкой. Новый вкус, новые сорта боли. Мучения внутри, ощущение неминуемой гибели, смерти с каждой частичкой разрываемой моей души, которая столь отчаянно сопротивлялась чужой, давящей воле, грубой и жестокой. Пылевым облаком рассеивались в пустоте вокруг крошечные частички меня. Хрипело ли моё горло ещё, я не знал, но я кричал внутри так дико, что звенела сама пустота. Снова и снова. Всё рушилось на части, весь мир. Видение трескалось и осыпалось. А следом жгучая боль в затылке и выбитый воздух из лёгких. Перед глазами цветились круги, покрывая больной радугой ночное небо. В пересохший рот попало несколько снежинок, когда я пытался дышать. Хриплые взрёвывающие звуки. Не сразу понял, что это я так дышу.
      В голове стучала кровь. Каждое шевеление ею отдавалось тупой болью. В ушах звенело. А ещё стало холодно. Тело ныло. Меня волокли на спине, по выпавшему снегу и шлаку, обдирая кожу. Редкие снежинки острыми иглами ложились на меня, на мой горящий почему-то живот. Голову безвольно кидало из стороны в сторону, небо расцветало кругами с новой силой от малейшей неровности, мозги словно взболтало. Боль прошлась по всей щеке, заливаясь кровью в снег, когда я уронил голову набок. Тут же отдёрнул обратно, снова смотря в небо. Оно таяло, ставилось темнее… темнее… беззвучнее.
      Не знаю, на сколько я отключился. И сколько времени могло пройти, прежде чем, очнувшись, я смог медленно сесть, приподнявшись на руках. Тело словно поразила хорь, такое оно было слабое и дрожащее, мелко-мелко. Голова кружилась, в затылке застучалась боль, как только я сел. Башка безвольно свесилась вниз. На животе зияла рана. Ожог. Красный. Противный. Суставы опухли, и было трудно сгибать пальцы, локти и колени. Я сухо откашлялся и прижал обе дрожащие руки к груди.
      Тигр…
      Осознание снова обрушилось отчаянной тоской. Руки безвольно упали, я ткнулся бы носом в колени, если бы не пронзившая спину боль. Так и скрючился в полусогнутом состоянии. И в груди и без того всё болело и обдавало холодом. Захватывало с головой. Я тонул в нем. Снова скребанул ногтями по грудной клетке, снова, словно мог выскрести из себя это… эту утрату. Она ввергла меня в своё ничто. Казалось, что окончательно, бесповоротно. Как будто всё закончилось в этот день, здесь и сейчас, для меня навсегда.
      Мар. Снова он. Я только смотрел в эти пустые дыры в маске. Под ней словно не было лица. Маска смотрела так же, наверное, пусто, как и я. Но я знал… Это человек. Что-то, что им было хотя бы когда-то.
      Чужой голос в голове шептал, что я мертва. Что все считают, будто меня уже нет. Приказывал подчиниться. Но я отказал.
      Меня словно взломали. Через меня тянулись чужие струны. Мой дух и разум сейчас как распахнутая калитка.
      Нет. Нет! Страх, столь сильный, захлестнул меня. Кричал внутри, потому что не мог вслух.
      Обычный человек, сильно искаженный, надменный, гордый от своей власти. И культистов не было. Были демоны. Это демоны в капюшонах. Ушедшие люди, призраки.
      Мой дракон был далеко, но ближе чем когда-либо. Я не видел, но чувствовал. Мар вытянул руку из складок одежды. В ней был кристалл, оставшийся после Константина. Кажется, столь же чистый, что у Карея. Он швырнул его на землю. Слеза сухо застучала по шлаку, под тонким слоем снега. Шлак тут же накалился докрасна. Мар стоял на нем, словно ничего и не было. Неясная вспышка, словно раззявленный тёмный рот, криво повисший в воздухе над землёй, — и, с протяжным, стонущим и одновременно облегчённым криком, из Тартара начал вылезать и сформировываться демон, поглощая окружающий его жар. Земля оплыла в яму. Сил красного дракона хватит надолго для этого Мара.
      Вылезшее создание… оно… было человеком. И к тени ужаса, где-то мелькнувшей за стеной пустоты внутри меня, это были черты Константина. Ещё не осквернённые, не изъеденные забытием и ужасами в пустоте. Тигр… ты тоже там теперь?
      Вокруг теперешнего Константина было тёмное марево. Черты его словно стекали и плыли. Глаза — потемневшие две дыры, и рот, беззвучно ухмыляющийся в лицо маске. Его тело ещё продолжало формироваться. Маска неожиданно тоже улыбнулась. В ту же секунду Константин резко дёрнулся и выгнулся дугой, скрюченные пальцы хватались за воздух. Мар вырывал из мутного теперь омута длинные белые пряди, грубо и насильно, привязывая их к себе через кристалл.
      Чем дальше звезды, тем они холоднее…
      Константин внимательно наблюдал за мной своими теперь словно подёрнутыми дымкой пустоты глазами, когда это было возможно. Я же подвергался ежедневным пыткам. У меня не было ни шанса восстановить свои силы. Мар вскоре отправил всех своих призрачных сообщников или, скорее, слуг обратно в Тартар, включая Константина. Но не меня. Я чувствовал, что иначе буду потерян.
      В один из дней Мар превратился в гигантскую… не знаю, кто это. Что-то похожее на дракона, но не дракон. Он унёс меня в лапах к пикам.
      Я был грубо брошен на камни лицом вниз. Сотворённая на мне одежда спасала от холода, но словно бы во мне самом не хватало тепла. Мар яростно зашипел и вдруг шарахнулся назад. Золотистое сияние было так близко. Я силился открыть глаза со смерзшимися ресницами, но лапа с когтями толкнула меня лицом в землю, и тут же я услышал, как что-то откидывают прочь. Золотистое сияние заколыхалось и упало куда-то в пустоту.
      Но на этом всё не закончилось. Я всё ещё пытался подняться, когда сияющая звезда дракона вернулась, собрав все свои маленькие силы, рванулась ввысь и столкнулась с пронзившей её красной. Нет… так близко… совсем рядом. Я открыл глаза и ничего не увидел, кроме теней где-то наверху, ещё выше, на самом высоком пике. Я когда-то видел его во сне. Звезда дракона почти угасла, волнуясь слабым отблеском где-то далеко наверху. Красная звезда камнем упала вниз, прямо передо мной. Она неясно мерцала теперь. Шипы стали короче, прозрачней. Приподняв лицо от земли, увидел перед собой тяжело дышащего зверя.
      Холодная злость кольнула изнутри, лезвием вжикнула по венам. У меня нет сил. Но я знаю, где их взять. Снова рухнув вниз, я даже не шевелился. Только голову повернул на бок, чтоб видеть Мара одним глазам. Он был похож на очень тощего, грязно-серого, костлявого дракона-заморыша. Грубое уродливое подобие… Монстр, опираясь перепончатыми крыльями на землю, потянул ко мне пасть на длинной шее, и я тут же рванул, собрав все свои силы. Вцепившись в него сам, я стал поглощать его. Массу энергии пожранных им душ, которые он отнимал у красного дракона.
      Я, наконец, понял, что он делал все это время. Ему не нужны были города. Не нужны были людишки. Он жрал их, заставлял идти к себе толпами и жрал всё, что только мог. Жадное ничтожество… это лишь клочки, что он мог удержать сам, но с каждым таким клоком он становился сильнее. А красного дракона отправлял в Тартар всякий раз, как тот грозился стать неуправляемым. Снова и снова.
      Я отчаянно, зло, урвал себе один кусок. Зверь зашипел на меня на грани слышимости, и хотел схватить пастью, полной игольчатых зубов. Я внезапно понял, что у него нет глаз. Только узкие заросшие щели на морде. Я не дал ему этого сделать. Челюсти щёлкнули перед самым моим носом, и зверь завалился назад, беспорядочно хлопая перепонками, пытаясь удержаться на краю обрыва. Да… мой дракон ещё может помочь мне. Принять боль на себя, сейчас.
      Рядом потянуло холодом. Другим. Брошенный рядом кристалл Константина в камнях. Он помогал мне, воруя силы у ослабевшего теперь Мара. Внутри меня отчётливо звучала паника. Будто внутренний голос вдруг произнёс — беги. Не мой — это дракон подталкивал меня к бегству. Я схватил кристалл. Всё равно Константину уже ничего хуже не будет.

***


      Несколько часов я спускался с Пиков. Приходилось ползти по острым камням и почти отвесным склонам, скатываться вниз, получая ссадины и синяки. К подножию гор я добрался полностью измученный, просто скатившись кубарем на землю. Перед глазами плыло небо. Пальцы словно костяные. Я забрал кристалл Константина с собой, но он… всё ещё там?.. Я закрыл глаза и силился увидеть хоть что-то. Мар жив, я знаю. У Константина не хватило бы сил его убить. Я понял, что сделал с собой охотник. Он привязал свою душу к кристаллу. И будет возвращаться…
      Я лишь стремился уползти прочь, подальше, пока Мар не кинулся за мной. Если охотник не сможет достаточно ослабить зверя, меня не спасёт ничто… хотя зачем… бессмысленно. Я снова вспомнил о Тигре. Горько.
      Я провалился в сугроб. Кожа уже даже не болела так сильно. Я всё отморозил. Пускай. Не хотелось думать ни о чём. И на Мара стало наплевать. Ничего я ему не сделаю. Никто не придёт. Не будет искать. Мар утащил меня далеко в самые пики. Пусть они и придут сюда, но слишком поздно. Я уже тысячу раз успею умереть. А Мар восстановит свои силы и вернёт дракона. Его нужно вести дальше. Дальше чтобы есть.
      Но есть ещё Вирман. Будет ли он искать меня? Но… он сам едва жив. И как я скажу ему, что Тигра больше нет?! Мне лучше сдохнуть в этом сугробе. Я не смогу смотреть на Вирмана после этого… Тигр умер из-за меня…
      Коченея в снегу, постепенно засыпал. Мысли становились вялыми, короткими. ВПеред глазами плыли и тут же исчезали образы… Люди. Если я засну здесь, то все они исчезнут. Навсегда. Больше ничего не увижу. Ни Карея, ни Корвина, ни Вирмана, ни этого Мара, ни Тигра… Уж точно не Тигра. Если умру, даже тогда я его не увижу… Даже тогда. Я буду лишь заперт в собственном сне, пока сознание не развеется. Ведь так? Так я умру?.. Добровольно?
      Я попробовал забрать себе снег. Его энергию. Но не вышло. Слишком холодный. Не могу… Пришлось встать и идти. Но разве я мог уйти далеко? Не знаю, сколько я ковылял по сугробам, только впереди показался огонёк. Пламя костра. Кажется, раннее утро сейчас. Люди… ненавистные люди. Они могут мне помочь? Мне нужно погреться. Нужно. Очень нужно…
      Я не дошёл до огня. Упал. Но я слышал, что лаяла собака. Значит, меня найдут. Вынут из очередного сугроба. Да…
      Я очнулся в большой палатке, лёжа на жёстком ворсистом одеяле. Было тепло, относительно. Меня укрывала какая-то дерюга. Попробовал встать и обнаружил, что руки за головой связаны. Поднял их и тупо уставился на крепкий узел верёвки. Я похож на опасного лазутчика? Неважно… спасибо, что не убили. Сел. Дерюга сползла на ноги. Обнаружил, что я голый, кожа в пятнах от обморожения, растёртая, везде синяки и ссадины, на животе ожог, живого места нет на теле. Ноги тоже связаны. Как только я зашевелился, за стенкой палатки зло затявкала собака. Послышался хруст снега. В палатку вошёл какой-то человек, замотанный в грязную одежду. На ногах вместо сапогов обмотки, подвязанные верёвками, лицо давно не бритое, грязное, тёмное.
      Злой бог смеётся надо мной? Я вдруг понял, что из огня ухнул в полымя, даже прежде чем пинок в челюсть отправил меня снова в лежачее положение. Я забарахтался и вдруг сразу затих, сглотнул кровь, видя, что зашёл ещё один и хрипло ржёт.
      От пинка в живот стало хуже. Стошнило бы, но нечем, так что я просто хрипел в землю.
      — Не бей сильно, а то подохнет, — произнёс простуженный голос где-то надо мной.
      Мне швырнули созданные Маром одежды, пинками же заставляя одеваться. Меня и подгонять было бы не нужно, но от холода руки тряслись, от чего не мог всё сделать быстро. Выволокли из палатки к огню за шкирку.
      — Жри! — под нос сунули плошку с каким-то дерьмом.
      Хоть я и готов был всё ненавидеть, но просто не было сил на эмоции. Жутко хотелось есть. Проглотил прогорклую жидкую кашу за несколько секунд. Отдышавшись, вспомнил про кристалл. Кажется, один из мужиков вертел его в руках. Быть может, если сбросить камень в костёр… Но топлива мало. Не хватит. Мне нужно подобраться ближе к огню и забрать его… Нет сил тянуться.
      А потом… Ну ничего ведь не бывает даром…
      Вот теперь я мог бы блевануть с чистой совестью. Хотя я не првередливый, но в этот раз от запаха немытых человечьих туш просто воротило. Первую минуту рвался чисто на рефлексах, но мне вышибли передние зубы. Это очень больно. Плевался кровью, теряя и без того жалкие силы, но еще более адская боль была, когда мне прижгли десны. Тогда я просто вырубился. А когда очнулся, в который раз живя очередной отвратный промежуток времени, болела и пасть, и задница, и промежность… Оставалось только снова закрыть глаза и дышать. Возможно, даже плакать… ну куда уже… куда ещё хуже… Я ведь встал из сугроба, чтобы идти вперед… сбежал от Мара, убившего во мне даже вкус к жизни. Внутри гулял ветер, в этом зале пустоты, в который я обратился, носил глухие стенания бездны, чудовищную тоску дракона. Ещё живого. Всё ещё. Странно. Эти чувства мучили меня всё так же. Как же это адово… даже просто быть. Неужелт я не смогу превозмочь всего лишь физичекое насилие? Что еще духовно можно вытоптать во мне? Гордость? Она ещё есть? Презрение? Это сильнее, чем усталость?
      Тигр злился, когда я плакал. А он бы стал плакать, как я сейчас? Он смог бы жить? Он бы справился?.. Я видел всего один раз, как Тигр плачет, от чего-то очень страшного. Но он жил.
      Тогда… нужно просто закрыть на это глаза. Я ведь умею. Могу закрыться. Я для этого и был создан? Чтобы быть инструментом, способным пережить всё? Неужели меня доканают два каких-то тупых бандюгана с животными потребностями?
      У меня почернели мизинцы на ногах… Это плохо.
      Когда меня снова насиловали, я представил, что меня здесь нет. Нет, и все. Пусть делают с телом, что хотят. Меня это не коснётся. Я буду наблюдать за этим, словно со стороны. Пускай тело послушно выполняет бесхитростные действия и давится грязным членом во рту. Как всё скучно. Да, скучно именно. А если… если мне больно. То мне всё равно. Внутри — больнее. Как ни странно. Словно пепел осел в душу.
      Тигр так не делал… Тигр несравнимо лучше.
      Брошенный у костра на третий день, когда меня выволокли наружу справить нужду, я уже составил о себе впечатление покорившегося и сломленного. Так что никто не ожидал, чтобы я вскочил и, вырвав кристалл из кармана того козла, что меня за волосы вытащил, швырнул его в костёр, сам падая туда грудью. Было нестерпимо больно. Я орал, из глаз тут же полились слезы. Рыдая, я отдавал последние силы прозрачному камню. Из него паром потянулась дымка. Я выкатился из огня в снег, воя и корчась. Волосы наполовину сгорели и воняли.
      Из размётанных головёшек поднималось чудище. С него стекало тёмное гадкое марево. Отпрянувшие мужики заорали, собака заливалась бешеным лаем. Демон кинулся вперёд, мужики разбежались в стороны, один схватился было за арбалет, но тут же выронил и побежал так же прочь. Демон мгновенно разорвал собаку. Мерзкая душонка псины послужила пищей тощему демону, позволяя здесь удержаться. С окровавленной пастью он кинулся следом за орущими и убегающими людьми. Я коротко загоготал. Что это… кто…
      Дальше я уже периодически отключался, хотя стремился себя пересилить. Увидел перед собой грязную от крови морду чудовища с длинными зубами. Оно схватило меня. Я попытался поднять руку, чтоб защитить горло, но руки слабо болтались, словно верёвки. Белые, словно бельма, пустые глаза — последнее, что я видел.