Больничная жизнь

В больничной палате детского инфекционного отделения районной больницы оказалось ещё две мамочки с малышами, а бабушка всю ночь просидела в ногах у внучки. Кровать была настолько мала, что прилечь, даже скорчившись, не было никакой возможности. И к тому же, бабушка всю ночь следила за дыханием ребенка и постоянно звала на помощь медсестру. После короткого спора бабушку отправили вместе с мужчинами домой.
При появлении матери Лана ожила, глазки её заблестели. Мать же  быстро нашла больничную  кухню и попросила кипяток и соду. Содовая ингаляция смягчила горло и дыхание девочки, да и порция инъекций делала своё дело. К 11 часам утра – как раз к врачебному обходу, девочка уже ходила по палате, с любопытством изучая скромную обстановку и присматриваясь к соседям-малышам.  Но ещё до прихода доктора,  в палату то и дело приоткрывались двери и разные детишки – мальчики и девочки такого же возраста 3-4 лет с придыханием, глядя на меня, протяжно, нежно и ласково произносили: «Ма-а-ма-а».
Зашел доктор, и, увидев Лану разгуливающей по  свободному пространству между тремя кроватками с сидящими на них мамами, удивленно сказал:
-Во дает – а вчера умирала! Что случилось?
-Ко мне мама приехала!
-Это твоя мама?
-Да. Я её звала и она приехала.
-Значит, ты болела из-за того, что мамы не было? – шутливо сказал доктор и обратился к маме – у девочки фолликулярная ангина. Это серьезно и заболевание инфекционное. Вам надо основательно полечиться.
Лана  же тем временем начала выглядывать в коридор и заигрывать с детишками, которые подходили к двери и  заглядывали в палату. То и дело она говорила с интонацией собственника:
-Моя мама.
-А что это у вас за нашествие на палату? Почему все дети сюда идут, заглядывают? – поинтересовался доктор.
-Да вот, не поняла даже – когда утром уколы делали, так все дети потребовали от медсестры, чтобы я их держала, как Лану. Тогда только позволяли себя уколоть.
-А вы им не отказывайте. Это вся группа детей из детского дома – у них нет родителей, полные сироты. Вчера ваша дочь очень громко требовала маму, всё время вас звала. И они по коридору ходили и повторяли: «Мама, мама».  А тут мама и явилась – вот они и разглядывают вас.
От таких слов доктора сжалось сердце. Любовь к своему ребенку усилилась во много раз – ни коим образом нельзя допустить сиротства своего ребенка.
А детки из соседней палаты стали еще более близки и понятно их восхищенно-удивленное: «Мама!» Они, может быть, впервые задумались над содержанием этого малознакомого слова и поняли, кто же такая МАМА. От таких мыслей хотелось плакать, немедленно стать им всем мамой…
Я понимала – это невозможно, невозможно было тогда. Да и исключено – исключено сейчас.
В тот момент я стала выполнять роль мамы для каждого малыша, когда приходило время ставить уколы. Они и не плакали-то от боли. Они смотрели, как Лана капризничала, уклоняясь от медсестры, прижимаясь ко мне. И начинали так же канючить, проситься ко мне на руки, крепко обнимать за шею.
Я придерживала их за ножки и спинку, пока медсестра выполняла свое важное дело. А они еще долго прижимались ко мне, обхватив мою шею своими нежными мягкими ручками, изображая, что плачут. Только бы подольше побыть у МАМЫ на руках.
Так и остались такие воспоминания –  перемешанные с горечью за тяжкую судьбу обделенных материнской любовью детишек, и за свою беспомощность и невозможность наделить такой любовью всех сироток.