Никогда. очень грустная история

                И взирая так сурово, лишь одно твердил он слово,
                Точно всю он душу вылил в этом слове "Никогда"
                Э. А. По. «Ворон»
                (Перевод К. Бальмонта)

     Стоит унылая осеняя погода. Конец октября. Ветер и дождь, дождь и ветер. Солнце давно скрылось за тяжелую серую тучу и не кажет носа уже который день. И у природы бывает осенняя хандра.
     За окраиной небольшого города у самого леса грустно стоит старое кладбище с покосившейся табличкой над воротами. Медленно, вдоль нестройных рядов невысоких холмиков — символов людской памяти, идет невысокая молодая девушка. Золотые волосы аккуратно заплетены в косу. В руках только небольшая сумка и скромная полевая ромашка. Его любимый цветок. Круглый год ромашки цвели у них прямо на подоконнике.
     С ветки густой разлапистой ели за ней внимательно наблюдает молодой воронёнок. Девушка проходит как раз мимо него и почти сразу же останавливается.
Она пришла. С фотографии на неё смотрит молодой круглолицый паренёк вряд ли старше её самой. Карие глаза его были смущены и печальны, словно извинялись, за то, что пригласили девушку на такое страшное свидание.
   - Здравствуй, - почти не размыкая губ проронила она и положила к памятнику одинокую ромашку. Она присела тут же на скамейку и замерла, словно олицетворяла собой памятник верности. Прошло пять минут, десять, а она просто тихо сидела рядом.
     Тяжело взмахивая крыльями на ветку рядом с маленьким воронёнком приземлился старый грузный черный ворон. Он склонил голову и негромко каркнул. Девушка вздрогнула и обернулась.
     Увидев ворона она почти улыбнулась, и помахала ему рукой, как старому знакомому.
   - Крух, - успокаивающе каркнул старый ворон.
     Она опустила руку в сумку и достала печенье. Вороны подлетели поближе. Молодой не рискнул приближаться к незнакомой девушке и остановился за оградой, а старый спланировал прямо к ней под ноги. Он её не боялся. Он знал, что она придёт. Она приходит уже третий год. Всегда в один и тот же день и час. В любую погоду. Сидит здесь почти целый день и молчит. Хотя... Может быть разговаривает. Только так, что её слышит только Он. Парень с фотографии. И каждый раз угощает его, Круха, печеньем. Добрая печальная девочка. Первый раз она здорово испугалась огромного черного ворона, но теперь они стали почти что друзьями. Они могли запросто сидеть просто так рядом и молчать. И было в этом молчании что-то такое правильное. Старый мудрый ворон и молодая печальная девушка. В этот раз к ним присоединился молодой, всего пяти месяцев отроду вороненок. Они не возражали. Ему очень хотелось расспросить дедушку об этой странной девушке, об этом месте, об этом печенье... но он чувствовал, что сейчас не время. Ему хотелось летать и скакать, но печальный взгляд девушки и молчаливая задумчивость старого ворона снова и снова останавливали его. Постепенно она скормила им всё печенье, а они всё так же сидели рядом и молчали. Наконец она поднялась.
   - Каа? - С вопросительной интонацией изрёк старый ворон.
   - Я приду, Крух. Как всегда. Обещаю. - И неторопливо удалилась. Старый Крух несколькими небольшими прыжками проводил её и долго ещё смотрел ей вслед. Мудрый ворон знал, что она придёт, а вот он уже не увидит её никогда. Поэтому и взял в этот раз с собой молодого Крагги...

                Прошло 40 лет.

     В этот год зима решила не ждать декабря и уже к концу октября укрыла дороги белым покрывалом. Переминаясь с ноги на ногу пятимесячный воронёнок никак не мог усидеть на месте, рядом с дремлющим и слегка ворчащем во сне старым вороном.
   - Деда, ну уже скоро? - Нетерпеливо тронул он достопочтенного старца за крыло.
     Тот открыл глаза и медленно повернулся, оглядывая занесённую снегом тропинку.
   - Что-то сегодня задерживается, - прокашлял старый ворон Крагги. - Подождём ещё немного. - Он помолчал, и молодому воронёнку показалось, что он опять задремал, но спустя какое-то время он всё же добавил. - Подлетим чуть ближе, Равэн, мне теперь трудно бывает...
     Они перелетели на куст с яркими огненно-красными, но пока ещё горькими ягодами рябины.
     Снег тихо упал с ветки на которую грузно приземлились птицы. На памятнике рядом с овальной фотографией молодого человека сияла, блестя от белоснежного снега ещё одна фотография. С неё прямо на ворона смотрело женское лицо, которое почти не тронули годы. Добрая печальная девочка с золотыми волосами. На её лице отражалось ощущение спокойствия. Старый ворон пронзительно гортанно гаркнул, словно отсалютовал и отвернулся, в одно мгновенье сжавшись, едва теперь превышая своего внука. Пошёл снег. Крупные хлопья покрывали его голову, но он не стремился улететь. Нетерпеливый воронёнок поворачивался то к деду, то к памятнику.
   - Что, дедушка? - Не выдержал он наконец тягостного молчания, - Что это значит?
   - Она больше не придёт. Nevermore...