Цивилизация синтеза. Часть 6. Глава. 6

   Цивилизация синтеза.
    
   Часть 6. Участь Транона печальна и страшна.

   Глава 6 «Ты не Дара!»

Приглушенный свет, серые тона стен органично вплетались в  сумеречный вечер, навивая сонливость и апатию. Лишь только тело возлегло на теплую твердую поверхность ложа, как ноги и руки налились тяжестью. Голова легшая затылком на твердый композит пластиковой постели онемела. Растекающаяся по мозгу легкая нега, едва заметным холодком потекла в позвоночник. Расслабляя все тело она быстро превращала его из сжатого пружиной сгустка мышц и нервов в аморфное месиво костей и мяса. С того момента как Мишельг не раздеваясь, лег на ложе не прошло и десяти галактосекунд, а его сознание уже провалилось в бездонную пропасть глубокого сна. Адмирал – надежда Транона, крепко спал, спокойно и мерно дыша, не дергаясь во сне, словно и не было ни тех нескольких часов нечеловеческого напряжения психики и физических сил, ни броска-перелета, в нервозном ожидании надвигающегося исхода-трагедии. Мишельг спал подобно младенцу: тихо, мирно.
Но сну этому не суждено было долго длиться...
- Бесстыжий... – кто–то едва слышно с легким почти неуловимым придыханием шептал в ухо спящего, нежно поглаживая его ладонь. – Тайно прибыл на Леналь, и не вспомнив обо мне, с головой погрузился в свои дела. Во вселенские интриги Совета... Бедненький мой. Они тебе совсем не оставляют времени на меня...
Нежный мягкий голос лился из уст того, кого Мишельг не мог разглядеть в темноте комнаты. Но ему не нужно было напрягать ни глаз для того чтобы разглядеть кто присел на край его ложа, ни ворошить память чтобы вспомнить кому мог принадлежать этот голос. Еще не открыв глаз, Мишельг уже точно знал чей темный силуэт тает во мраке и чей голос льется и невидимых уст.
- Я не мог, – заключив гладившую его маленькой, холодной ручонкой женщину в объятия своих горячих ладоней, также тихонько, боясь нарушить интимную тишину ответил Мишельг.
- Ну да... – более громким голосом тут же возразила ночная гостья, но остановленная властным жестом Мишельга, практически на ощупь нашедшего ее уста и прикрывшего их своей рукою, она затихла на полуслове.
- Тише, тише. А-то включится свет.
Автоматика выделенной адмиралу спальни была настроена так, что она регулировала освещение прямо-пропорционально громкости произносимых человеком звуков. Причем реагировала она только на осмысленные членораздельные звуки, рожденные человеческими голосовыми связками – ни храп, ни сопение, ни «мурлыканье» домашних животных автоматику не раздражали.
- Угу–у. – поняв смысл жеста Мишельга, прикрывшего ее уста, гостья одобрительно качнула мелкими кудряшками короткой прически. – Ты... Ты, со своей ужасной секретностью…даже не посчитал нужным уведомить меня о своем прибытии.
- Ну что ты, что ты. Просто у твоего неблагодарного не было времени.
- Зато было время на полеты и падения.
- Какие падения? – игрой голоса изображая удивление прошептал Мишельг, продолжая своими ладонями греть талию гостьи.
- Не играй со мной! – в спальне, прореагировавшей на «крик»,  зажегся свет, сопоставимый с мерцанием сигнальных ламп. – Я все слышала! И-то как ты кричал в эфир и-то как перекликались поисковики, нашедшие обломки твоего катера. Я испугалась... Я боялась, что ты погиб...
Женщина шмыгнула носом, шлепнула ладошкой по адмирала и уронила на нее свою голову, смачивая своими слезами его многочисленные ордена и медали.
- Ну прости... Дара, Дарочка...
- Не прикасайся ко мне. Мерзавец! – она игриво хлестнула по рукам мужа, попытавшегося прижать ее к себе. – Ты недостоин меня.
Освещение усилилось до максисума. Шептаться больше не имело смысла – от сна и ночи остались лишь воспоминания.
- Ты как сюда попала?
- Попала вот, – гордо и самодовольно поддразнивала Мишельга Дара, блестя  озорными искорками своих карих глаз. – И разрешения не спросила...
Молодая супруга с легкостью отстранилась от все еще лежащего на ложе Мишельга, соскочила на пол и непринужденно прогнулась в пояснице назад, словно это ее только что разбудили, вынудив неохотно потягиваться и прогибаться.   
- Тебе налить сладкого оданиса?
- Сладкого? – поняв всю бесполезность задавания ей вопросов, на которые она не собиралась отвечать, Мишельг предпочел выпить тонизирующий напиток. – Давай сладкого. Только не пересласти! Я помню какая ты у меня сластена.
- Я?! Да что ты...
В баре зазвенели бокалы, наполняемые мгновенно синтезированным автоматикой оданисом, журчащим янтарной струйкой, лившейся из неоткуда – из воздуха.
- А как насчет пожевать?
- Всегда положительно! – живо вставая с ложа, весело поддержал Мишельг вновь за долгие годы ощутивший все те приятные чувства, рождаемые у обхаживаемого женщиной мужчины. – Мне пожалуйста порцию вяленного мяса со специями, ломоть сдобы и белковой икры.
Незапланированное, неожиданное появление Дары, необъяснимым образом сняло напряжение прошедших часов, усталость и развеяло сонливость. Мишельг взбодрился, повеселел и казалось даже забыл о приближающемся часе истечения времени отведенного ультиматумом. Это наверное и был тот самый скоротечный момент беспричинного счастья, которое неожиданно сваливалось на человека, всего на миг, и в будущем заставляя вспоминать эти минуты, как время наивысшего блаженства. Жизнь в такие мгновения казалась прекрасным, залитым мягким, бархатным светом и обдаваемым дуновением прохлады оазисом. Но всегда находились кто–то или что–то, портившие желанную идиллию. На этот раз этим кем–то оказалось «Я–2»:

- Ты делаешь глупость.
- Я?
- Да ты. Прогони ее и ложись отдыхай! Завтра тебе потребуются все твои физические и душеные силы. А какие к Гончим Псам силы, если ты не выспишься!
- Ерунда! Несколько часов меня не спасут. – оправдывался Мишельг, даже подсознательно не осознавая всей правоты слов внутреннего контролера. – Тем более если по утру Солески ворвется сюда с очередной истерикой и снова начнет вопить, что все пропало, будет лучше чтобы я уже стоял на ногах. И в конце концов, я могу порадоваться приходу моей жены или нет?! Я без того ее почти и не вижу!
- А я и вовсе ее вижу второй раз!
- Это и неудивительно! С твоими мозгами и памятью... – в сердцах бросил Мишельг, забыв что мозги и память-то у них единые. –... вообще лучше молчать!
-Все я умолкаю.
- Вот, вот молчи!

- Мишельг... – протягивая силовой бокал с пенящимся холодным оданисом, Дара пригласительным жестом указала на стулья, появившиеся в комнате одновременно с сервированным столом,   согласно набранному на мультисинтезирующей камере заказу - взамен растаявшего в воздухе теперь уже ненужного ложа. – ... Мишельг–а. Ты о чем задумался?
- Ни о чем, – заткнув рот «второму–Я» очнулся Мишельг, тут же переключившись на услышанный краем уха вопрос Дары. – В сущности и задумываться-то не о чем.
-Нет, ты о чем–то думал. По твоему лицу было видно, что тебя что–то мучает. Говори что скрываешь!
- Да вот думаю, что придумать, чтобы правдоподобно объяснить своей любимой супруге причину своего долгого отсутствия.
- Все шутишь? А мне не до смеха, – не приняв шутки Мишельга, серьезно укорила Дара, явно бывшая изначально настроенной на другой лад. – Ты бы видел, что здесь творилось. Я думала сойду с ума. Все стреляло, громыхал, горело и рушилось. В наш дом попал трассер...
- Ну, ну, успокойся душа моя - все уже позади, – об ужине пришлось на время позабыть – Мишельг придвинулся к супруге, обнял ее маленькие плечи и коснувшись огрубевшими губами нежной кожи ее щеки, самонадеянно успокоил. – Я здесь для того  и нахожусь, чтобы этого кошмара больше не повторилось.
- А что все это может повториться? – Дара встрепенулась в испуге, в упор испытующе заглянув своими широко раскрытыми глазами в глаза мужа.
- Нет уже не повторится.
Их головы медленно сблизились. Лица, обжигая друг друга горячим дыханием сошлись в плотную. Губы коснулись губ. Нежное прикосновение, легкого поцелуя переросло в долгое интимное лобызание, усиленное откровенно эротическими  ласками. Мир и спокойствие вернулось в Дару, а она вернулась в объятия Мишельга, с дрогнувшего от одного только ощущения чего–то давно забытого.
- Я...
Молчи. Осыпая тела и лица друг друга ласкающиеся, что–то невнятно шептали словно заговорщики собравшиеся в мрачном подполье – автоматика вновь приглушила свет. Она же незаметно для Мишельга и Дары слила их стулья во едино и растянув их по горизонтали создала отдаленное подобие только что исчезнувшего ложа.
- Я устала...
- ...
- Я устала без тебя.
- Я тоже устал...
- Постоянные ожидания.
- Да. Да...
- Я теперь останусь с тобой.
- Ну конечно. – в отличие от Дары говорившей о всей последующей жизни, Мишельг ручался только за эту ночь. – Никуда я тебя не отпущу!
Свет и вовсе погас. Стол, нетронутым ужином исчез за ненадобностью. Интерьер обеденной залы вновь перетек в интерьер спальни...

- Ты обещал что Солески застанет тебя на ногах...

- Нет! Нет! Мне Больно!!!
Дара. с криком боли буквально выпрыгнула из под Мишельга, вытолкнув его с супружеского ложа.
- Адмирал...! – влетев в комнату, заорала Солески, нервно размахивая руками и шокируя всех своим видом.
Картина прерванного интима, когда муж лежал на полу, а супруга с блестящим от слез лицом жалась на краю ложа, кутаясь в тоненькое полупрозрачное одеяльце, на мгновение смутила вбежавшую в спальню адмирала Солески. Она даже несколько подалась назад желая удалиться, но причины столь внезапного ее появления и вновь нахлынувшие на Катрэн эмоции, остановили ее от запоздалого проявления культуры и этикета.
- Где же твоя обещанная безопасность?! Т–Дёрн нанес свой удар! Теперь твоя очередь! – она задыхалась от истерики, меж словами подобно рыбе хватая воздух широко открытым ртом. – Ты! Ты должен был... А ты... Ты здесь с женой...!
Мишельг отрешенно смотрел на стоящую в головах беснующуюся истеричку. Он долго не мог сообразить что произошло, думая лишь о том, что надо бы встать, прикрыть наготу, продолжая при всем при этом лежать и пожирать глазами вестницу случившейся трагедии.
- ... – в несколько секунд выплеснув все эмоции что имела, Солески умолкла, так же воззрившись на Мишельга, как и он на нее.
- Ты может быть дашь ему одеться?! – первой заговорила Дара, продолжая всхлипывать, ежиться и кутаться в одеяло.
- А? Да. Собирайся адмирал. – поспешно удалясь из вскрытой ей же спальни, Солески перед тем как захлопнуть дверь на последок все же извиняюще произнесла практически спокойным, полностью уравновешенным голосом. – Прошу прощения Дара.
- Это не Дара! – в ответ проревел, поверженный на пол Мишельг.
Но Солески была уже в коридоре…