Как я писал Президенту

    Как-то раз, приняв рюмашку кальвадоса, я сел к телевизору и услышал, что через несколько дней Президент намерен пообщаться с россиянами с помощью всех возможных средств массовой коммуникации и ответить на их вопросы. Подходил к концу второй срок президентства В.В. Путина.
    Не то чтобы у меня были какие-то вопросы к главе государства, просто я…  Нет, вру, конечно, у меня этих вопросов  было неисчислимое  количество: когда, наконец, поставят заслон бесконтрольному вывозу  огромного нала, сопоставимого с годовым бюджетом  страны  через офшоры; когда будет принят закон о налоге на богатство; когда вернётся конфискация имущества, приобретенного на незаконно добытые средства; когда все будут равны перед законом и преступник, вроде главы РЖД, умыкнувшего полмиллиарда долларов, не будет наказываться девятью годами условно;  как он намерен возрождать сельское хозяйство,  и ещё сотни как, когда и почему?
    Однако, поразмыслив хорошенько в компании с тем же напитком, я пришёл к выводу, что все эти вопросы чисто риторические,  и я сам с ответами на них,  по трезвому рассуждению,  вполне справлюсь. Что же такое спросить?!     И тут я вспомнил, что на днях прочёл где-то  в местных СМИ заметку, в которой говорилось о том, что наш губернатор,  побывав в Москве, подписал с китайцами договор о сдаче им в аренду на сорок девять лет пяти с половиной тысяч гектаров земли в Вяземском районе под сельскохозяйственное производство. Я не кондовый русофил, я просто патриот своего отечества, да и за малую родину стало до слёз обидно.
      Сев к компу, я сбросил в президентский ящик  вопрос, в котором  поинтересовался, как он, Президент, смотрит на эту ситуацию?  Сельское хозяйство Смоленщины дышит на ладан: мясо - молочная промышленность почила в бозе, поскольку нет воспроизводства дойного стада, а на бойню гонят ежегодно до 238 000 голов крупного рогатого скота. Крупнейшие птицефабрики либо уже закрыты, либо близки к банкротству, поскольку нет своей кормовой базы, дорогое производство кур и яиц делает их продукцию неконкурентоспособной. Дешёвые, набитые холестерином , «ножки Буша» глубокой заморозки заполонили прилавки…  Извечно выращиваемые на Смоленщине лён-долгунец, гречиха, картофель и некоторая  иная сельхозпродукция  больше не производятся. Картофель к нам везут из Польши, Беларуси и аж из, что особенно возмущает, Египта.  Деревни и сёла катастрофически вымирают, работы нет, люди спиваются. Ежегодно с карты области исчезают десятки деревень!   Вместо того, чтобы принять действенные меры по возрождению села, руководство области  решило сдать пять с половиной тысяч гектаров земли в аренду китайцам на сорок девять лет. Нетрудно себе представить, что к концу этого срока на границе Смоленской и Московской областей будет проживать многомиллионная китайская диаспора…
     В общем, отправил я это послание. Допил свой кальвадос и забыл об этом обращении  навек. Но, как оказалось, зря!
      Месяца через полтора  в моей квартире раздался телефонный звонок и вкрадчивый женский голос произнёс : «Евгений Владимирович? Вы не могли бы подойти в областную прокуратуру?». Я ответил, что, конечно, могу подойти, если меня вызовут повесткой. На что моя собеседница, оказавшаяся помощником прокурора области, сообщила, что выписывать  мне повестку   оснований нет,  и повесила трубку.   Не прошло и получаса, как телефон снова затрезвонил. На этот раз в трубке гудел мужской баритон: «Это начальник отдела областной прокуратуры. Я убедительно прошу вас в любое удобное для вас время прибыть ко мне. Это в ваших же интересах ».   Я сообщил звонившему, что никаких интересов, которые бы могли подвигнуть меня на встречу с прокурорскими работниками,  я не имею, и так же попросил его выслать мне повесточку. Приятный баритон зазвенел металлом: « В таком случае вынужден вас уведомить, что рассматривается вопрос о привлечении вас к уголовной ответственности за клевету и распространение сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию губернатора области». 
      Тут уж я разволновался и спросил: «А что собственно происходит? Что я такого сотворил?!»  Начальник отдела спросил в свою очередь: «Вы письмо Президенту писали?». Получив утвердительный ответ, он задал  второй вопрос: « А откуда вы взяли сведения о сдаче китайцам пяти с половиной тысяч гектаров в аренду на сорок девять лет? Мы нигде таких данных не нашли. Если вы на этот вопрос не ответите, значит -  вы  клеветник и очернитель!» 
      Я, естественно, в прокуратуру не пошёл, но пообещал поискать, первоисточник информации.  За делами я, признаться, стал забывать об этом разговоре и своём обещании. Но тут мне вновь позвонили. На этот раз – заместитель прокурора Вяземского района. «Вы не могли бы ко мне подъехать? Буквально на пол - часика» . Ничего себе, за двести тридцать километров – на пол - часика!  Убедившись, что речь идёт всё о том  же моём обращении к Президенту, я еле сдержался, чтобы не нагрубить, но всё же сказал: « Да, могу приехать, если вы вышлете повестку, оплатите   дорогу туда и обратно и командировочные, всего – около полутора тысяч рублей».  На что зам. прокурора сообщил, что средств на подобные расходы у них не предусмотрено. Услышав мой отказ приехать, собеседник так же попросил отыскать источник информации, в противном случае…  «Да знаю я уже! Вы меня просто посадите…» - гаркнул я в трубку и мы расстались.
      На поиски источника информации у меня ушло ровно  пять минут. Я набрал в Яндексе  «сдача в аренду китайцам на сорок девять лет пяти с половиной тысяч гектаров смоленской земли» и поисковик выдал мне электронную версию финансируемой губернатором  «Смоленской газеты», на первой полосе которой была напечатана  подписанная главным редактором заметка «Смоленский лён скоро станет китайским».  В ней чёрным по белому было описано то, о чём я сообщил президенту, т.е. сам факт сдачи в аренду китайцам нашей родимой землицы.
     Я тут же позвонил в областную прокуратуру и спросил того начальника отдела: «  Неужели  наши прокуроры  официальный орган печати губернатора не читают?».  «А что такое?!»- засуетился мой собеседник. Тут я и выдал ему информацию. Прокурор долго меня благодарил,  и мы расстались чуть ли не друзьями.
     Около месяца я жил совершенно спокойно, никто не звонил. Но тут, вдруг, в моём почтовом ящике  каждые три дня стали появляться почтовые уведомления о поступлении на моё имя заказных писем и даже бандероли. Я, человек добросовестный,  исправно бегал на почту. Вот что я с этого поимел.
      Областная администрация ответила   на моё обращение к Президенту, что в её распоряжении не имеется пяти с половиной тысяч гектаров земли и что, соответственно,  губернатор с китайцами никакого договора  аренды не подписывал. Мне было рекомендовано обратиться в администрацию Вяземского района.  Из администрации Вяземского района мне пришло письмо, в котором сообщалось, что в распоряжении местной администрации   нет пяти с половиной тысяч гектаров земли, поэтому мне следует обратиться в областную администрацию.
      Из департамента сельского хозяйства области пришла килограммовая бандероль, в которой оказались государственные статистические отчёты по сельскохозяйственному производству за последние три года. Из них я с удивлением узнал, что в нашей области  дела в этой отрасли обстоят, если не блестяще, то вполне солидно: освоено столько-то пахотных земель, выращено и произведено столько-то голов КРС, свиней, птицы, яиц, молока, мяса, убрано столько – то тысяч тонн зерновых и т.д. и т.п. Сравнив всё это с повседневно виденными  мною  при поездках по Смоленщине страшными разрухой и упадком на селе,  я понял, что социалистическим начётчикам  до нынешних, - как до луны…
     Но вконец сразило меня сообщение из областной прокуратуры: «Произведенной по вашему обращению к Президенту России проверкой состава преступления в ваших действиях не обнаружено. В возбуждении уголовного дела отказано».  Вяземская прокуратура скромно промолчала.
     Так, возжелав пообщаться с Президентом,  я отделался лёгким испугом, а ведь могли и посадить.  Отсюда я сделал вывод, что лучше не дразнить гусей и, если и обращаться к Президенту, так по сугубо личному вопросу. Но и тут я оказался не совсем прав.
      В одной из российских газет я обнаружил заметку о том, как  ученица второго класса  из небольшого провинциального  городка  написала письмо Путину с просьбой подарить ей хомячка. Об этом обращении прознали в школе, затем – в управлении образования. Девочку стали в школе терроризировать и ученики, и учителя, и директор. Вызвали для приватной беседы её родителей, упрекая в том, что их дочь посягнула,   на святая святых… Родители собрались было переезжать в другой район, как вдруг…
       К дому, где жила эта девочка, подкатила колонна   автомобилей: телевизионщики,  представители прессы, руководители района.  Из чёрного «мерса» вылезла начальник  областного  управления образования. Что - то неся на вытянутых руках, она проследовала к дому. Увидев всю эту камарилью, мама девочки чуть в обморок не хлопнулась. А глава образования вручила малышке… клетку с хомячком от самого Владимира Владимирович! Так всё благополучно завершилось. С тех пор, говорят, в этой области  все  несанкционированные обращения  наверх, минуя местное начальство, называются «запустить хомячка».
    Президент ежегодно общается с населением в различных форматах, вот и сейчас готовится такой всенародный брифинг. А у меня, между прочим, кроме так и оставшихся неразрешёнными за почти десять лет, прежними вопросами, возникли многие другие, ещё более серьёзные…   Но, памятуя о том, как это было: администрация президента направила мой вопрос Генпрокурору, тот – в прокуратуру нашего региона, она – в Вяземскую райпрокуратуру,  и как я чуть не стал преступником, я решил никогда больше «хомячков не запускать». Себе дороже обойдётся!

21-22 апреля 2015 г.