Мои мемуары. БАМ

В 1980 году я летел из Хабаровска в Москву.

Заканчивался август, на Дальний Восток с "Большой Земли" возвращались отпускники. В аэропорту было столько людей, что в первые минуты казалось - попал на рынок. Броуновское движение, суета, постоянные объявления приятным женским голосом о вылетах или задержках вылета на два часа. Я оказался в аэропорту в 10 утра. Мой самолёт на Москву должен был вылететь часа через четыре. Я знал, что время пролетит незаметно, достал книжку и пошёл в кафе. Сдавать чемодан в камеру хранения? Зачем? Вот-вот объявят посадку.

Если бы я знал тогда, что меня ждёт, я бы вёл себя гораздо предусмотрительнее. Я бы занял хорошее место. Я бы купил воды и еды про запас. Я бы нашёл компанию повеселее или, наоборот, поспокойнее. Но мне было всего 19 лет, я был нетерпелив, а все мои мысли были направлены на то, что уже через каких 10-12 часов я окажусь в Москве. Обязательно пройдусь по Арбату, съезжу на Ленинские горы, может, даже в Третьяковку схожу. Ну, и на Красную площадь - это святое!

Когда в полдень не объявили посадку, я даже не насторожился - ну, не объявили, и что? Объявят позже! За окном яркое солнце, такая же погода наверняка и в Москве, настроение отличное, всё будет хорошо. Но посадку не объявили и в 14:00, когда самолёт уже должен был вылетать. И в 14:30 тоже. Я слегка занервничал: может, просто пропустил объявление? Посмотрел на табло вылета. Москвы там не было. Как не было и других городов. Но при этом, милый голос девушки-диктора что-то объявлял на весь аэропорт, к стойкам тянулись очереди из людей с детьми и чемоданами, народ перемещался взад-вперёд.

Я стал внимательнее прислушиваться к объявлениям и, наконец, услышал: "Вылет рейса такого-то Хабаровск-Москва задерживается на три часа". "Не, ну, три часа - это фигня!" - легкомысленно решил я и расслабился. Через два часа, посадку не объявили. А потом опять: "Вылет... Хабаровск-Москва... на два часа". А потом ещё. И ещё. И снова. И всякий раз на два часа. Иногда она говорила: "...по метеоусловиям аэропорта прибытия". Но чаще просто переносила ещё на два или три часа вылет моего самолёта.

Вся эта история с откладывающимся вылетом растянулась на 52 часа. Пятьдесят два часа! Больше двух суток наш рейс (и, как потом выяснилось не только наш) не отменяли, но отодвигали всё дальше и дальше. И всякий раз - на два часа. Пару раз, правда, на три. Но что эот меняло? Всё равно - ни уснуть, ни расслабиться. К исходу первых суток число застрявших в аэропорту людей достигло какого-то критического уровня. Все свободные места в зале ожидания закончились почти сразу. Народ стал устраиваться вдоль стеночек. Потом появился второй ряд - вдоль тех, кто вдоль стеночек. Когда до меня дошло, что надо хотя бы полчаса подремать, я с трудом пристроился уже в четвёртом ряду.

Вторые сутки вспоминаются урывками. Помню, как какой-то мужик настойчиво спрашивал меня:
- Ты куда летишь, в Питер?
А я так же настойчиво удивлялся:
- Разве отсюда в Ленинград летают самолёты? Только в Москву же!
На что он терпеливо повторял:
- При чём тут Ленинград, я тебя про Питер спрашиваю. Ты в Питер?
Вскоре я понял, что Питером тамошние люди называют Петропавловск-Камчатский. Кто бы мог подумать! Раньше я знал про этот город только то, что там всегда полночь.

Ещё помню, как другой мужик подошёл ко мне, когда я бесцельно и бессмысленно шатался по аэропорту и с какой-то яростной тоской сказал:
- Слышь, парень, ты же не скоро летишь, вроде? На, хоть ты выпей, а то меня с бутылкой в самолёт не пускают, суки!
И протянул мне бутылку "Столичной" водки. Я засмеялся и сказал, что водку не пью. Он посмотрел на меня безумным взглядом. Потом повернулся и, ссутлившись, побрёл к тётке в форме, которая громко выкрикивала номер рейса. Я пошёл дальше, а когда обернулся, увидел, как он прямо рядом с тёткой стоит в "позе горниста" и вливает в себя всю эту бутылку.

Помню, как мы будили тех, на чей рейс наконец-то объявляли посадку, как носились по всему аэропорту и искали тех, кто спит, расталкивали и орали в ухо: "Куда летишь?! Это не твой рейс объявили?!" Мне уже было всё равно, который час, какое сегодня число и почему рейсы всё время переносят (люди шептались, что из-за масштабных Дальневосточных военных учений весь керосин у гражданских самолётов забрали - для военных).

Помню, как, в конце концов, забылся в полусне, и меня тут же разбудил какой-то парень, сказал, что "Москва наконец-то летит!", я вскочил, схватил свой чемодан и, кажется, даже не разлепив глаз, понёсся к стойке регистрации. Там было человек двадцать. Остальных либо не добудились, либо они отказались лететь.

Весь полёт - 8 или 9 часов - я проспал мёртвым сном. Мне не хотелось ни есть, ни пить, ни грызть леденцы "Взлётные". Проснулся, только когда шасси коснулись земли. В десять утра мы приземлились в Москве. Было воскресенье, после закрытия Олимпиады-80 прошло две недели. Я прошёл по Арбату, он показался мне абсолютно пустынным. На большее сил мне не хватило. Надо было лететь дальше, в Кишинёв.

Мне удалось купить билет на последний рейс - в 21:30. В аэропорту было много свободных кресел в зале ожидания, и я тут же - бегом! - занял одно из них. но когда во Внуково девушка-диктор таким же голосом, как и её хабаровская коллега, сказала, что вылет переносится на 22:30, я истерически захохотал в полный голос. Потом вытянул ноги, натянул кепку на глаза и уснул. Через час меня разбудил сосед, с которым я благоразумно успел познакомиться и рассказать, куда лечу. Объявили посадку.