Часть 3. Как пали сильные. Глава 10
- Переведём дух, - сказал Хаген. - Но не слишком расслабляйтесь. На этот раз нам хорошей передышки не дадут, - он смотрел во двор. - Раздача золота идёт полным ходом, а дело к вечеру… Наверняка они попытаются покончить с нами до темноты.
Он зашёл внутрь. Гернот взял его за руку:
- Хочу тебе сказать, что это было блестяще, хоть и рискованно.
- Но второй раз так не выйдет, - качнул головой Хаген. - Теперь выйдем на лестницу для встречной атаки.
- Зачем? Прорваться всё равно не получится.
- Зато сможем их отбросить. Это гунны, они сильны во внезапном нападении. Если же внезапность будет на нашей стороне, то они могут и разбежаться. Спросите у короля, он сам некогда такое видел, - Хаген указал на Гунтера, стоявшего в стороне и сильно запыхавшегося после размахивания мечом.
Ощутив, что на него смотрят, Гунтер собрался и выпрямился.
- Какой нам смысл так обороняться, Хаген? - спросил он. - Они всё равно победят.
- Так не сдаваться же нам. Дело воина - нанести врагу как можно больший урон, - Хаген подошёл к Гунтеру и снизил голос. - Вы лучше оставайтесь здесь, когда мы пойдём вперёд.
- Ну уж нет! - негодование заставило Гунтера вновь обрести боевой дух. - Я король и должен быть в первых рядах. Я не буду больше прятаться за твоей спиной, как и за чьей-нибудь другой!
- Король…
- Даже не спорь со мной.
- Так будет лучше.
- Кому? - горестно воскликнул Гунтер. - Мы всё равно погибнем. Хватит, это постыдно для меня.
- Нам не нужно сумасбродств, - отрезал Хаген.
Гунтер вздохнул.
- Всё-таки, Хаген, какой смысл так биться, кроме того, чтобы дорого продать свою жизнь?
- Какой ещё? - приподнял бровь Хаген. - Хотя бы такой, что если мы ослабим гуннов, то сильно облегчим жизнь королеве Брюнхильде.
Он развернулся, но Гунтер остановил его:
- Стой! Как… Брюнхильде?
- Кому же ещё? Не начальнику же кухни управлять государством, - жёстко ответил Хаген.
У Гунтера расширились глаза.
- Ты передал власть ей?
- Это даже не зависит от моей воли. У нас есть настоящая королева. Можно считать, что хоть ради этого мы натворили дел в Изенштайне.
Тут Гунтер сам отступил, глядя на Хагена с таким видом, будто до него что-то внезапно дошло. Хаген, отойдя, громко объяснял воинам, что им нужно делать, но Гунтер, кажется, едва слышал, задумавшись о чём-то и нервно сжимая рукоять меча.
- Приготовьтесь, - крикнул Фолькер, наблюдающий за гуннами.
Воины подошли ближе к выходу. Хаген, заметив Гунтера, с решительным видом двинувшегося за ними, свирепо махнул ему рукой, и тот отступил, хотя в его глазах был отчаянный блеск.
- Вперёд! - раздался возглас Этцеля, перекрытый воплем Кримхильды.
Гунны ринулись к лестнице. Не успели они ступить на неё, как следящий за ними Хаген дал знак, и группа бургундов, с боевым кличем Хагена на неизвестном языке, выбежала навстречу; за ними поспешили и другие, немедленно бросившиеся в контратаку. Гуннское наступление застряло.
- Что там такое? - Кримхильда, держась за Этцеля, отходила вместе с ним подальше от лестницы. - Нет, я не могу этого видеть!
Она отвернулась. Её колотила беспрерывная дрожь.
- Ничего, нас больше, - успокаивал Этцель то ли её, то ли себя.
Бургунды, рассредоточившись по лестнице, не давали гуннам прорваться внутрь; не ожидавшие такой встречи гунны отошли назад.
- Куда? Вперёд! Вперёд! - закричал им Этцель.
- Вперёд! - взвинчено подхватила Кримхильда. - Бейте же их, бейте!
Она решилась развернуться и посмотреть на битву. Её накрывал ужас и в то же время нетерпение. «Зигфрид, Зигфрид», - мысленно повторяла она для храбрости, то и дело возводя глаза к небесам.
Бургунды бились так неистово, что гунны были снова оттеснены и стали разбегаться. Потерявший терпение Этцель оставил Кримхильду и, выйдя навстречу беглецам, зверским голосом призывал идти в атаку. Те, кто услышал его, в беспорядке опять побежали на лестницу. Бургунды всё не поддавались и перемалывали потерявших собранность и кураж гуннов. Внезапно вперёд вырвался Гунтер.
- Назад! - крикнул ему Хаген.
Гунтер не обратил внимания. Свирепо размахивая мечом, он врубился в скопление врагов. Они отступили перед ним, и он двинулся дальше, не замечая, как уходит от своих.
- Король! - Данкварт бросился за ним, следом и Хаген.
Но было поздно. Разошедшийся Гунтер прокладывал себе дорогу, не чувствуя рук и того, что уже совсем задохнулся. Вокруг него были одни гунны. Он рубил и рубил вокруг себя, пока резкая боль в плече не заставила его остановить уже занесённый меч.
Должно быть, гунны узнали его, и не стали добивать, а вывернули руки за спину, отняли оружие и поволокли прочь.
Бургунды, видя это, усилили натиск. Вскоре враг был отброшен, но Гунтера уже не было видно.
- Назад! Всем назад! - скомандовал Гернот.
Гунны отходили подальше от лестницы; Этцель с Кримхильдой исчезли. Уцелевшие бургунды возвращались в зал, лишь где-то внизу ещё шла битва.
- Хаген! Хаген! - звал Гернот.
Тот вынырнул из гущи врагов, отбиваясь и поддерживая раненого Данкварта. Его попытались преследовать, но он, отражая все атаки, взобрался на лестницу. Подниматься за ним уже никто не стал, только пустили вслед ему копьё, которое Данкварт поймал щитом.
Противники снова были на исходных позициях. Хаген сначала завёл внутрь Данкварта, потом вышел и осмотрелся.
- Чёрт.., - зло выдохнул он.
- Почему мы отступили? - простонала Кримхильда. - Вели им снова нападать!
- У нас большие потери, - угрюмо бросил Этцель.
- Ну и что? У них тоже! Мы бы разделались с ними до наступления ночи…
- Подождём.
Кримхильда подкатила было глаза, но тут к ней и Этцелю протолклись несколько гуннских воинов.
- Короля взяли! - ухнул один из них.
Они приволокли с собой залитого кровью Гунтера. Взгляд Кримхильды остановился, губы сами собой стали растягиваться в улыбку.
- Уже лучше, - буркнул Этцель, со злостью глядя на Гунтера, в то время как вокруг раздался торжествующий вопль.
- Что прикажете с ним делать? - спросил один из гуннов.
- Убить! - прорычал другой.
- Нет! - вскрикнула Кримхильда и обратилась к Этцелю: - Предоставь его мне. Он мой брат как-никак.
Она подошла ближе; её передёрнуло, но лицо при этом светилось.
- Добро пожаловать, король Бургундии, - сказала она торжественным тоном, хотя голос её слегка дрогнул.
Гунтер, которого продолжали крепко держать, слабо улыбнулся.
- Ответил бы на твоё приветствие, сестра, да вид у меня неподобающий.
Его слова звучали на удивление невозмутимо. Кримхильда зарделась.
- Ты понимаешь, за что с тобой случилась такая беда? - она подняла подбородок. - Половину моего горя я могу теперь забыть. Знаешь, почему?
- Конечно, сестра. Я слишком виноват перед тобой.
Глаза Кримхильды стали круглыми.
- Так ты это признаёшь? - радостным голосом выпалила она, держа руку у сердца.
- Да. Ведь я отдал тебя замуж за Зигфрида. Я не подозревал, как это тебе навредит. Прости, сестра.
Кримхильда мгновенно сошла с лица и уронила руку.
- Ты издеваешься надо мной, что ли? - взвизгнула она.
- Вовсе нет. Признаю свою вину. Что он из тебя сотворил, голубка наша. Прости, Кримхильда.
Она отвернулась со слезами на глазах.
- Что с ним делать? - спросил Этцель.
- Уведите его… в подвал…, - через силу выдавила Кримхильда. - В ту камеру, где змеи… Я…, - она всхлипнула и почти прошептала: - Я хочу, чтоб он мучился.
Гунтера потащили прочь. Кримхильду трясло.
- Твоё желание выполнят, - сказал ей Этцель.
Она привалилась ему на плечо.
- Давай покончим с остальными, - умоляюще произнесла она.
- Пусть сначала прибудет подмога.
Кримхильда отстранилась. «Зигфрид», - подумала она - «Зигфрид, взгляни же!» Она мысленно взывала к нему, пока не ощутила, что он сейчас смотрит на неё. Но легче от этого почему-то не стало, зато сделалось страшнее; очевидно, он всё ещё сердился на неё и требовал большего.
***
Утомлённые битвой бургунды сидели в зале. Гернот и Гизельхер были мрачнее мрачного, хоть это и не мешало Герноту жевать хлеб из оставшегося от пира. Хаген перевязывал Данкварта.
- Ну, храбрец, - говорил он, - куда только ты лез в самое пекло.
- Короля-то мы упустили, - отвечал Данкварт.
- Что поделать, - бросил Хаген, заканчивая перевязку. - Как теперь?
- Да ничего, Хаген. Я ещё меч поднять могу.
- Сиди-сиди. Надеюсь, до утра нас не тронут. Что там? - подошёл он к выходу.
- По-моему, их только больше стало, - сказал Фолькер.
- Подкрепление пришло, - глаз Хагена сузился. - Целая орда, и кого только нет… Но уже темнеет, есть надежда, что не полезут...
Он вернулся внутрь.
- Кто-нибудь видел, откуда нам набирали вино?
- Я видел, - отозвался один из бургундов.
- Покажи мне.
Хаген ушёл вслед за воином, прихватив пустой кувшин. Гизельхер резко выдохнул и сказал Герноту:
- Зачем мы сюда вернулись?
- Гунтера мы бы уже не отбили, а надо было и об остальных подумать, - мрачно ответил Гернот.
- Что толку?
- Есть шанс отдохнуть до утра.
- Зачем? Мы только растягиваем собственную гибель.
- Что, по-твоему, было бы лучше?
- Дать последний бой, да и закончить с этим.
Гернот задумался.
- Может, они хоть после такого пойдут на перемирие с нами?
- Сомневаюсь.
- Почему же? У нас большие потери, но и у них тоже. Пора страстям остыть.
- Мне кажется, что как раз наоборот.
- Как бы то ни было, пока есть малейшая возможность договориться, ею нельзя пренебрегать.
- Думаешь?
Гернот осмотрелся, далеко ли Хаген. Гизельхер точно догадался:
- Хаген бы с тобой не согласился.
- Само собой, - сказал Гернот. - Но в отсутствие Гунтера кто здесь главный?
- Не знаю я, стоит ли пытаться…, - с сомнением протянул Гизельхер.
- Надо попробовать, - решительно заявил Гернот. - Пошли.
Оба удалились из зала.
Хаген вернулся с кувшином вина.
- Кто хочет пить?
- Дай мне хлебнуть, - подал голос Данкварт. - Где раздобыл?
- Гунны оставили нам чан с вином.
Хаген заметил, что Гернота и Гизельхера нет. Забрав кувшин у Данкварта, он передал его следующему воину, а сам пошёл к дверям. Расслышав слова, он резко остановился у выхода, опершись рукой на косяк.
Во дворе вновь появились Этцель и Кримхильда. Вокруг них кишели люди, среди которых разбрасывали золото. Гернот, немного спустившись, звал Этцеля. Тот в окружении воинов выступил вперёд. Кримхильда была вместе с ним.
- Что вам надо? - бросил Этцель.
- Мы предлагаем вам заключить мир с нами.
- И не надейтесь, - прибытие новых сил придало Этцелю уверенности. - Вы нанесли мне слишком большой урон, чтобы я с вами мирился. Вы перебили моих родичей и стольких знатных воинов, что должны умереть.
Стоящая рядом Кримхильда утвердительно кивнула.
- Ты ставишь нам в вину гибель своих людей, - сказал Гернот, - но именно они напали на наших воинов и перебили их. Чем мы были тогда виноваты перед тобой? Мы ведь приехали сюда совсем не за тем.
- Меня это не волнует, - свирепо ответил Этцель. - И ваши жалкие беды ничто по сравнению с нашими потерями. Никакого мира с вами не будет.
- Но закончить вражду было бы благоразумней, - настаивал Гернот. - Ни нам, ни вам не нужна эта распря. Крови пролито достаточно, чтобы жажда воздаяния уступила желанию мира.
Этцель лишний раз оглянулся на толпу своих воинов.
- Ещё недостаточно с вашей стороны. Никому из вас не будет пощады.
- Вы несправедливы к нам, король, начав с нами вражду на пустом месте и теперь обвиняя в том, что мы дали отпор. Но раз такое несчастье случилось, самое время положить ему конец.
- Конец наступит тогда, когда все вы будете лежать мёртвыми, не раньше.
Гернот вздохнул.
- Раз вы так жаждете перебить нас, хоть никакой пользы вам от того не будет, то дайте нам всем спуститься во двор и принять бой на открытой местности. К вам прибыли свежие силы, а нас всё меньше и мы порядком устали. Если нам суждено умереть, то не будем тянуть время.
Этцель призадумался. Кримхильда смотрела на него с тревогой.
- Если так…, - начал было гуннский король.
- Нет, нет! - оборвала его Кримхильда. - Не соглашайся ни за что.
- Перебьём их и дело с концом.
Кримхильда схватила мужа за локоть.
- Нет! Если они спустятся вниз, то ещё столько бед натворят! Ты сам видел, какие они страшные люди. Не поддавайся на их хитрости. Здесь они ощутят прилив сил и навредят нам ещё больше, чем прежде!
- Сестра! - раздался голос Гизельхера.
Кримхильда вздрогнула.
- Для того ли ты звала меня сюда, сестра?
- Гизельхер, - пробормотала Кримхильда, развернувшись в его сторону.
Гизельхер стоял почти у входа, держа в руке шлем; мокрые волосы спадали ему на плечи. У Кримхильды земля поплыла под ногами.
- Я всегда любил тебя и не сомневался в твоей любви, - продолжил Гизельхер. - Я и подумать не мог, что нас здесь ждёт. Ты ли это, Кримхильда?
Королева прикусила губу и опустила голову. Зачем он только с ней заговорил!
- Я была рада тебе, Гизельхер, - упавшим голосом произнесла она. - Я так по тебе скучала…
Её трудно было расслышать, но её поникший облик был достаточно красноречив. Гернот и Гизельхер молчали, ожидая, что будет дальше. Кримхильда собралась с духом и подняла голову.
- Я не могу вас пощадить, - сказала она. - Моя любовь и мои страдания слишком велики и священны, чтобы я вспоминала о родстве.
- Разве я в чём-нибудь виноват перед тобой?
- Ты - ни в чём, Гизельхер, - произнесла Кримхильда через силу. - Но моё горе так огромно, что вы все поплатитесь.
Гизельхер надел шлем.
- Пойдём отсюда, Гернот.
- Стойте! - закричала вдруг Кримхильда.
Братья снова повернулись к ней.
- Я ещё могу вспомнить, что мы дети одной матери, - возбуждённо заговорила она, сдвинув брови и сверкая глазами. - Но при одном условии: если вы согласитесь выдать мне Хагена.
- Боже нас упаси, - закричал в ответ Гернот. - Что за условие? Здесь нет таких людей, что станут покупать себе жизнь ценой предательства!
Гернот заметил, что Хаген стоит у входа, наблюдая и слушая происходящее с самым непроницаемым видом, и заслонил его собой.
- Мы своими верными людьми не разбрасываемся. Никого из нас мы тебе не выдадим.
- Гизельхер! - Кримхильда перевела взгляд на младшего брата.
- Не жди от нас трусости и вероломства, - громко сказал Гизельхер. - Такой ценой мы спасать себя не будем. Я никогда не был предателем и не стану.
Бургунды, стоящие рядом и позади, подняли победный крик, поднимая мечи. Кримхильда покачнулась и тяжело задышала.
- Слышали? - наружу выбрался Данкварт. - Мой брат Хаген здесь не один! А если вам мир не нужен, то получите ещё больший урон.
- Так подыхайте все! - не своим голосом возопила Кримхильда. - Все до единого! Вперёд, мои воины! Вперёд! Убейте их..., - она зашлась в рыданиях.
- Господа.., - Хаген шагнул к Герноту.
- Ради Бога, ни слова, - отрезал Гернот и прокричал своим: - Всё, ребята, идём как в последний бой!
- Давайте же! Уничтожьте их! Уничтожьте зло! - стенала Кримхильда, но сквозь рыдания трудно было разобрать её слова.
- Вперёд! - скомандовал Этцель.
Гунны и прочие воины Этцеля наконец поняли, чего от них требуют, и толпой бросились на лестницу. Кримхильда уже не могла кричать, и только невнятно бормотала:
- Зигфрид… как же так… светлый герой… и эти… Хаген… нет… ненавижу…
Воины Этцеля напирали; бургунды, которым Хаген проорал удерживать вход и сам старался не пустить врага к двери, рубя направо и налево, всё ещё не уступали. Тем временем делалось всё более темно, и возможность закончить битву до наступления ночи исчезала.
Кримхильда отдышалась и, не отрывая взгляда от входа, где шёл бой, обратилась к Этцелю:
- Скажи мне, у этого зала крыша деревянная?
- Да. А что?
Кримхильда сжала его руку.
- Прикажи воинам загнать бургундов внутрь и запереть там. Сами пусть не идут за ними.
- Что ты задумала?
- Покончить с ними разом, - выдавила Кримхильда.
Бургунды держались, как могли, но отбросить врага на этот раз не получалось. Разноплеменные воины, более стойкие, чем гунны, продолжали натиск; их было намного больше, чем бургундов, одних сменяли другие. В конце концов бургунды были оттеснены в зал; за ними внутрь вбежали некоторые горячие головы, нашедшие там свой конец, но другие, до кого довели приказ Этцеля, не стали заходить, а взялись за двери.
Хаген, Фолькер и другие пытались помешать им, и пока внутри шла битва, отсекали врагов от дверей и не давали их закрыть. Какое-то время тяжёлые двери двигались туда-сюда, пока воины Этцеля, навалившись огромной кучей, не закрыли их, отбросив бургундов внутрь.
- Дьявол…, - Хаген толкнул дверь, но она не поддалась.
- Что там? - Гернот, задыхаясь, опустил меч.
- Нас заперли! - Хаген ударил по двери рукоятью меча.
В зале живых врагов уже не было. Несколько бургундов метнулись к двери, навалились на неё, но безуспешно.
- Заперли, - сказал Гизельхер. - Для чего?
Хаген прислушивался, стоя у двери. Внезапно он отшатнулся и снял шлем.
- Все к стенам и снять кольчуги!
- Зачем? - спросил Гизельхер, тогда как некоторые молча стали освобождаться от брони.
- Чтобы не сжариться, - бросил Хаген, сам стаскивая с себя кольчугу. - Помогите тем, кому раны мешают. Шлемы тоже долой.
- Да в чём дело?
- Нас здесь сожгут! - рявкнул Хаген.
- В каменных стенах?
- А крыша? - Хаген указал вверх.
- Чёрт побери, - Гизельхер побледнел и быстро стал снимать доспехи.
Крыша, в которую выпустили горящие стрелы, уже занялась. Потянуло дымом и гарью.
- К стенам! - прокричал ещё раз Хаген. - Прикрывайтесь щитами, сверху будет падать!
- Проклятье, - пробормотал Гернот, прижавшись к стене и глядя вверх. - Мы здесь задохнёмся!
Гунны ушли с лестницы, но ещё оставались во дворе, отойдя подальше от разгорающегося пожара. Ветер раздувал пламя. Кримхильда смотрела на поднимающийся дым, тихо говоря сама себе:
- Хорошо... Вот достойная кара... Пусть они сгорят, эти ничтожные клопы, не умеющие склоняться перед светом… Даже этого мало ради тебя, Зигфрид… Посмотри, что я делаю ради тебя… Всё во славу твою… Светлейший… Лучезарный…
Сильный порыв ветра бросил облако дыма во двор. Кримхильда, глотнувшая воздух ртом, сбилась и закашлялась.
- Пойдём отсюда, - приблизилась она к Этцелю, стоящему в окружении разбирающих золото воинов. - Всё равно им конец.
- Я и не знал, насколько ты ненавидишь своих, - произнёс он.
- Ненавижу? - она обернулась к нему с кривой улыбкой на лице. - Я лишь хочу, чтобы любовь победила.
Этцель смерил её недоумевающим взглядом.
- Добро и любовь восторжествуют… Пойдём отсюда, - Кримхильда позеленела, когда во двор вместе с дымом пахнуло тяжёлым смрадом горелого мяса. - Здесь нечем дышать.
- Не ожидал от тебя, что ты так свирепа, - Этцель взял её под руку и пошёл с ней прочь.
- Я всего лишь люблю и страдаю, - пробормотала Кримхильда. - Ты тоже отомщён. Сколько лет они смели не платить тебе дань!
- Хм.., - Этцель всё более удивлялся. - Я и не думал об этом.
- Не думал, но они за всё заплатили. За всё, злодеи и нечестивцы… Конец нашему горю, - нервно вздохнула она. - Утром посмотрим, что от них осталось.
Зал наполнялся дымом. Сверху падали горящие головни, лежащие на полу трупы начинали тлеть, делая смрад ещё более тяжёлым; бургунды, прикрываясь щитами, выскакивали и старались затоптать огонь. Не всем удавалось вовремя отбежать к стене, тогда другие пытались оттащить их. Воздух раскалялся, дышать становилось всё тяжелее. Хаген, оторвав клок одежды и завязав им поллица, приволок к выходу кресло и ударил им о двери. Они не поддались. Тогда Хаген выбежал к середине зала и схватил свежую головню, попутно оттолкнув к стене какого-то одуревшего от дыма бургунда. Вернувшись, он поджёг дверь по центру, где сходились створки.
Становилось невыносимо; некоторые воины, по примеру Хагена, прикрывали лицо тканью, но от жара и дыма иные теряли самообладание, начинали кричать, ещё больше глотая гарь, кидаться не глядя куда. Сквозь дым уже ничего вокруг не было видно. Хаген, отбросив щит, схватил кресло обеими руками и с размаху швырнул его о двери. Рядом с ним упала головня, но он будто не заметил этого, снова отчаянно ударив по занявшимся створкам. Те дрогнули и немного раздвинулись.
Хаген резким движением спустил повязку с лица и крикнул:
- Выходим!
Воины, задыхаясь и спотыкаясь, бросились к образовавшемуся проёму. Двери распахнулись настежь; бургунды выбегали во двор, где не было никого, кроме неубранных мертвецов, и некоторые так и падали там. Было темно, если не считать света от огня; дул прохладный ветер, и хотя дым попадал и во двор, покинувшим зал он мог показаться раем.
Хаген, глотнув воздуху, снова натянул свою повязку и нырнул обратно в зал, почти вытолкнул наружу зашедшегося в кашле Гизельхера, свирепо махнул рукой тем, кто, ошалев, еле волокся к двери, разыскал в дыму Данкварта, потерявшего сознание, взвалил его на себя и потащил прочь. Выбравшись на лестницу, он усадил его под нижней ступенькой и встряхнул; Данкварт застонал и закашлялся. Кто ещё мог, выходил из зала. Хаген жестом подгонял их, чтобы не останавливались у входа. Переведя дух, он опять исчез внутри.
Раздался треск, и обрушилась горящая балка. В зале тотчас так сильно и резко полыхнуло, что вверх вырвался столб пламени.
Фолькер, едва отдышавшийся и еле стоящий на ногах, отчаянно крикнул:
- Хаген!
Было видно, что в зале бушует море огня. Хаген выскочил, казалось, прямо из пламени, держа под руки ещё двоих, сбежал с ними вниз и там уже рухнул.
Вырвавшиеся из горящего зала бургунды тяжело дышали, откашливались, получившие ожоги стонали от боли; поначалу никто и не думал, куда выбежал. Только немного придя в себя, они осматривались вокруг.
- Никого… всех дым разогнал, - произнёс тихо Гернот, сидя на земле. - Мы тут готовая мишень.
- Пусть, - пробормотал в ответ Гизельхер, растянувшись ничком. - Лучше пусть зарубят, чем сгореть.
Но гуннов поблизости не было. Хаген, обернувшись на горящий зал, увидел, что сменившийся ветер сносит поднимающийся дым и чад в противоположную двору сторону. Это было благом для уцелевших, которых теперь то и дело обдавало прохладой.
Хаген сел рядом с Данквартом и положил его голову себе на колени. Тот учащённо и шумно дышал.
- Хаген.., - прохрипел он.
- Тихо, Данкварт. Дыши. Мы живы. Ещё повоюем, брат.
- Без меня… Я… всё.., - Данкварт судорожно скрёб грудь. - Скажи… я умер от раны… не от дыма…
- Да, конечно.
Хаген обнял ладонями его лицо. Для него уже ничего нельзя было сделать.
- Оставь так…, - в полузабытьи произнёс Данкварт. - Так… легче…
- Хорошо, хорошо. Я с тобой.
Гизельхер, от души вдохнув свежего ветра, снова закашлялся.
- Грудь вся горит внутри, - посетовал он.
- Ничего. Остынем, - бросил Гернот, борясь с дурнотой. - Господи, неужто мы до утра доживём…
Гизельхер что-то сплюнул.
- Нас ещё много… Где Хаген? Хаген! - он повертел головой.
Хаген поцеловал в лоб затихшего Данкварта и что-то сказал ему. Затем осторожно снял его голову с колен, встал и прошёлся по двору, высматривая, кто выжил.
- Хаген! - окликнул его Гизельхер, протянув руку в его сторону. - Подойди сюда. Дай мне твою руку.
Хаген стиснул его ладонь.
- Гунны не стали нас караулить. Можно попытаться выбраться отсюда. Здесь полно трофейного оружия, - Хаген указал на лежащие вокруг трупы.
- Оставь, у нас сил нет, - возразил Гернот. - Да и зачем?
- Я всё же посмотрю, есть ли выход, - Хаген удалился.
- Какой выход, - сказал сам себе Гизельхер. - Ты же не для себя его ищешь.
Вскорости Хаген вернулся.
- Что? - спросил Гернот.
- Без боя мы не выйдем. Отсюда они ушли, но там дальше ещё стоят.
- Пусть так и будет. Мы останемся и будем сидеть здесь тихо, чтобы они ничего не заметили прежде времени.
- А заметят, так чёрт с ними, - добавил Гизельхер.
Большая часть бургундов даже и не сидела, а лежала на земле; их можно было принять за мёртвых.
Хаген снова посмотрел в сторону зала. Казалось, что огонь уже не так бушевал, как совсем недавно.
- За ночь всё прогорит, - сказал он, - и при таком ветре ещё успеет поостыть. Если нас до утра не будут беспокоить, то мы вернёмся назад.
- Ты что? В ту душегубку?
- Да, в душегубку. Когда враг придёт посмотреть на наш прах, мы устроим хорошую встречу.
- Хаген! Мы не доживём! - бросился к нему один из находившихся рядом бургундов. - Какие мы теперь бойцы? Всё спеклось внутри…
- Доживём, - решительно сказал Хаген, обнимая воина. - Мы уцелели вопреки их воле, а значит, ещё можем показать, на что способны. Пока мы в силах носить меч, мы будем биться.
Он отстранил овладевшего собой бургунда, глядя ему в лицо.
- Держитесь, братцы, - произнёс он громко. - Мы выжили не для того, чтобы теперь опускать руки. Будем стоять до конца. А пока отдыхайте.
- Если бы немного воды…, - подал голос кто-то.
- Потерпите пока. Потом я схожу поищу для нас питьё.
Хаген отошёл и сел рядом с лестницей. К нему приблизился Фолькер и сел рядом, обхватив его рукой. Хаген не шелохнулся, глядя вверх, на рвущийся в небеса огонь и дым. Единственный глаз слезился.
- Что это с тобой? - Фолькер дотронулся до его лица, заставив Хагена отшатнуться.
- Чёртов дым, - Хаген потёр глаз. - Ты как?
- Что я? Мне повезло выскочить одним из первых. Это ты бросался в самое пекло. Не обгорел?
- Нет.
- А что у тебя на руке?
- Чепуха, я и не чувствую.
- Тебя, как посмотрю, ничто не берёт.
Хаген зло усмехнулся.
- Где твоя скрипка?
- Увы… она погибла в пламени.
- Половина души?
- Ничего, скоро вторая половина её догонит, - Фолькер придвинулся к Хагену теснее и сказал тихо: - Знаешь, Данкварт не хотел увидеть твою смерть. Я тоже не хочу. Только ты меня тогда не оплакивай. Лучше съязви что-нибудь, мне будет легче оторваться от земли.
Хаген вздохнул и положил ему руку на шею.
Фолькер заметил, что Хаген не сводит взгляда с огня, точно заворожённый. У шпильмана ещё кружилась голова, и его не сразу осенило, в чём дело.
- Так уже было, да?
- Что?
- Сожжение.
Хаген еле заметно кивнул. Случившееся действительно всколыхнуло нечто давнее, бывшее много лет назад, но не стирающееся из памяти.
- Теперь я знаю, как они гибли, - сказал он будто самому себе.
- Ваши?
- Да. Я там тоже был.
Глаз Хагена сильно заблестел.
- Всё повторяется. Одни купаются в крови, другие идут в огонь.
- Уже из огня, Хаген! Мы же целы. «Пламя не спалит тебя…»
- Да, - Хаген провёл рукой по лицу. - Будет нашим врагам приятный сюрприз.
Пламя постепенно стихало, тогда как дым продолжал валить. Хаген смотрел на него не отрываясь, и в голове у него начинало звучать какое-то песнопение на неизвестном языке - ему самому, конечно, известном, но не настолько, чтобы понимать всё, тем более что он никак не мог вспомнить всех слов, слившихся в его памяти в нечто невразумительное.
Во дворе бургунды провели всю ночь. Несколько человек с сильными ожогами умерли, остальные же отдышались и притерпелись. Пожар стих до наступления утра. Прохладный ветер продолжал сдувать дым в сторону от выживших бургундов, но небо заволокло как туманом.
Когда стало светлеть, Хаген и Фолькер, сделав повязки на лица, вошли в зал. Через некоторое время они вытащили оттуда немного погнувшийся чан. Бургунды стали подниматься со своих мест.
- Что это? - Гернот едва поверил своим глазам.
Хаген снял повязку.
- Эту штуку так удачно завалило, что в ней немного осталось для нас! Наклони-ка его, Фолькер.
Он опустил в чан полусплющенный кувшин, зачерпнул и протянул его подошедшим Герноту и Гизельхеру.
- Держите.
- Нет, нет! - замахал рукой Гернот. - Я не стану пить раньше вас. Это всё равно что пить вашу кровь!
- Сначала вы, потом мы, - согласился Гизельхер.
- Как вам угодно, - впологолоса произнёс Хаген.
Он и Фолькер по очереди отхлебнули из кувшина, затем передали его господам. Те выпили и отдали его стоящим рядом воинам. То, что было вином, превратилось в отвратное пойло, от которого, однако, у бургундов прояснялись глаза. Многим казалось, что с глотком они возвращаются к жизни. Все очень старались не расплескать драгоценную жидкость, но несколько капель всё же падало на землю, тёмно-красных, как кровь.
- Не пейте помногу, - сказал Хаген. - Пусть хватит всем. Разливай дальше, Фолькер, а я пойду посмотрю, не желает ли нас кто-нибудь навестить.
Он отошёл прочь. Фолькер снова зачерпнул вина и отдал ещё не пившим.
- Пейте, ибо сие есть кровь моя, - произнёс он с пафосом.
- Не кощунствуй хотя бы перед лицом смерти, - Гизельхера даже передёрнуло.
- Ну уж нет, - заявил Фолькер. - Я хочу, чтобы моих грехов хватило для попадания в ад.
- Ха! Ты что же, в ад хочешь?
- Мне пришла в голову мысль, что вдруг в рай пускают только лучезарных героев да их великомучениц вдовушек. Вот и решил, что лучше уж в пекло.
Раздался смех. Один из бургундов, оставшись серьёзным, бросил:
- Не надо, в пекле мы уже побывали.
- И что? Хаген уже дважды попадал, и всё как огурчик. Так чего нам стоит?
- Вы с ума посходили, - сказал Гизельхер, сам невольно фыркнув.
Всем сразу стало как-то легче; пошли разговоры и смешки. Вернулся Хаген.
- О, да тут уже веселье, - заметил он. - Теперь можно и в бой, да только никто пока не спешит пожелать нам доброго утра.
- Тем лучше, - сказал Гернот. - Побудем ещё на вольном воздухе.
- Похоже, что гуннам не до нас. Пожар ещё не кончился. Только там дальше, - Хаген указал в ту сторону, куда дул ветер. - Я видел, как оттуда поднимается дым.
- Вот те раз! Выходит, не мы одни в душегубке побывали? - нарочито удивился Фолькер.
- Выходит, не одни. Хватило же кое-кому ума поджечь зал в собственном замке, к которому вплотную прилегают улицы.
- Отличилась дорогая хозяюшка. Прощай, Этцельбург!
- Да и шут с ним, - Хаген заглянул в чан. - Осталось что-нибудь?
- Уже со дна выскабливаю.
- Всем хватило? - осмотрелся Хаген. - Надеюсь, хоть на полдня нам этого будет достаточно.
Почему-то последняя фраза развеселила окружающих. Придя в себя после пережитого, бургунды уже ничего не опасались и ни о чём не могли сокрушаться.
- Посидим, пока враг не явился, - Хаген уселся на ступеньку. - Светает уже!
Солнечные лучи пробивались сквозь висящую дымную пелену.
- Ещё один рассвет, - сказал Фолькер. - Жаль, глотка закоптилась, а то бы я спел что-нибудь подходящее.
Становилось всё светлее. Бургунды, рассевшись по лестнице и на земле, почти кожей ощущали этот свет, понимая, что другого утра у них уже не будет.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/04/25/1074
Свидетельство о публикации №215042501072
Согласна с Яной, что диалоги у Вас блестящие. Вам вообще дается рисунок сюжета за счет этих все поясняющих диалогов.
Людмила Волкова 30.08.2015 20:18 Заявить о нарушении
Театральность к Кримхильде приклеилась насмерть, она из роли Самой Великой Разнесчастной Адской Страдалицы, которой все должны, уже не выйдет...
Хайе Шнайдер 30.08.2015 21:23 Заявить о нарушении