Прощание

Ясный солнечный день только зачинался и обещал быть жарким, но утренняя свежесть конца июня немного бодрила. Воздух, ещё не отравленный выхлопными газами транспорта, дурманил голову своим естественным состоянием. Город просыпался, тишина отступала, появились первые прохожие, и лишь неугомонные воробьи, выискивая  корм, порхали с места на место, да голуби, крутились вблизи пассажиров, ожидая подачек.
Поездка в Пермь для Геннадия Косарева была задумана за неделю, и он, купив заранее билет на автобус, на первый рейс, за пятнадцать минут до его отправления приехал на автовокзал. При посадке  в автобус он обратил внимание на двух странных, как ему показалось, людей. Это были старушка в преклонном возрасте и мужчина тоже далеко не молодого возраста, хотя несколько её моложе. Их поведение как-то не соотносилось с привычным прощанием, и не походило на то, что делают люди при расставании: обнимаются, целуются, говорят какие-то пожелания и тёплые слова. Эти люди ничего подобного не делали, а молча  сидели и смотрели друг на друга. В их глазах застыло бездонное море любви и тоски.
Объявили посадку. Пассажиры не торопясь, прошли в автобус и заняли свои места. Женщина  тоже вошла, положила нехитрый багаж на своё место, и, став в проходе, начала смотреть в окно. Её взгляд источал невысказанную любовь, чувство вины и  прощения. Эти обычные человеческие  чувства, казалось, были написаны на её лице.
Уже все расселись по своим местам, а она всё стояла, слабо помахивая ладонью  морщинистой загорелой руки, своему провожатому, словно старалась запечатлеть в памяти последние минуты прощания и дорогой образ близкого ей человека, пока автобус не тронулся с места. 
Наблюдая за этими двумя пожилыми людьми, Косареву показалось, что это не просто проводы, это последнее свидание матери с сыном. Таким странным ритуалом прощания, она как бы восстанавливала в памяти и проживала заново свою жизнь, или какую-то её часть, связанную с провожающим её сыном, начиная с его рождения, робких шагов, первых слов, сознательной жизни вплоть до сегодняшнего дня.
Косарев подумал, возможно, в её жизни было что-то такое, о чём ей тяжело вспоминать, и она мысленно жалела о содеянном, и это что-то терзало её изболевшую душу. Эти наблюдения навели  его на мысль, что так смотреть может только мать, чувствующая  какую-то вину перед сыном. Место Косарева оказалось недалеко от этой женщины, и он хорошо рассмотрел эту необычную пассажирку.
 Пассажирка была старая, худощавая, почти высохшая женщина, правильней было бы назвать - бабушка. Женщина, как почти все деревенские жители её возраста, была просто по-старушечьи одета. Её одежда состояла: из  кофты серого цвета, длинной  тёмной юбки, и белого платка на голове. Всё убранство выглядело не новым, но чистым и для её возраста вполне приличным.
Лицо этой сельской женщины, прожившей долгую трудную жизнь, выглядело серым, землистым, уставшим и уже отмеченным печатью скорой кончины. Оно с её старческой бледностью, тонкими бесцветными губами, ввалившимися щеками, чувством вины  в глазах напоминало Косареву какую-то карнавальную маску явно не молодого  персонажа.
Косарев обратился к своей соседке по креслу: «Посмотрите, какая странная старушка? Она так долго и сосредоточенно смотрела в окно. Вы не находите, что её что-то мучает?»
Соседка оказалась словоохотливой дамой, и сообщила, что знает эту женщину, правда, косвенно, через свою знакомую. Потом, тяжело вздохнув,  негромко, рассказала историю этой необычной пассажирки. 
Наша попутчица простая крестьянка  из деревни,  расположенной недалеко от границы Пермской области и Удмуртской Республики. На её долю и долю её поколения выпала непростая жизнь, которая приближается к скорому завершению. Сейчас это очень больная женщина. У неё серьёзное заболевание. Врачи её немного подлечили, но предрекли скорую кончину, не более как через два месяца. Тогда она  решила воспользоваться, этой отсрочкой, этими  двумя месяцами, и в  Ижевск  приезжала проститься со своим сыном, и хотя бы мысленно попросить у него прощения, ведь всю жизнь она казнила себя за то, что когда-то проявила малодушие и чуть не погубила его.
Сын о её болезни не знает. Она просила ничего ему не говорить. Вероятно. эта встреча  у них последняя.   


           *                *                *

Начало лета 1941года. К этому  времени, закончилось раскулачивание, создание колхозов, и жизнь в деревне приобрела какую-то стабильную законченную форму. Мария Степановна тогда была ещё молодая женщина,  имеющая четверых детей, престарелую мать и тракториста мужа. Но вот началась война. Молодых и здоровых мужчин начали призывать в армию. Её мужа Василия, как хорошего тракториста, целый год не трогали.  Летом 1942 года сложилась тяжёлая обстановка в районе Сталинграда. Правительство провело срочную мобилизацию, под которую попал Василий, и вскоре сгорел вместе со своим танком. Мария осталась одна с детьми, больной матерью и на втором месяце беременности пятым ребёнком.
В феврале 1943года она родила  пятого ребёнка мальчика по имени Максим. Начались  тяжёлые голодные годы. Рождение ребёнка, и болезнь матери сделали жизнь Марии невероятно тяжёлой. Женщина в отчаянии хваталась за голову, чем кормить детей, как жить, а тут появился ещё один  новорождённыё рот, которому надо уделять много внимания и кормить грудным молоком,  которое исчезло.
В этой, казалось бы, безвыходной обстановке, мать Марии посоветовала: «Пока ребёнок маленький, оставь его в холодном погребе на час или полтора, он простынет, заболеет и умрёт. Такая смерть не вызовет подозрений. Ведь сейчас много детей умирает из-за отсутствия медицинской помощи. Эта смерть хоть не на много облегчит твоё положение».
Мария какое-то время колебалась. Её душа разрывалась между материнским долгом и голодом, душившим своими костлявыми руками её семью. Промучившись несколько дней, она согласилась с матерью, и поместила  ребёнка в холодный погреб. Через час мать говорит: «Спустись, забери ребёнка, он, наверное, уже простыл». Мария забрала сына, и хотя он сильно промёрз, дрожал как в лихорадке, но не простыл и не заболел. Он словно закалился и получил иммунитет от простуды на всю жизнь.
Они с матерью ещё какое-то время вынашивали планы избавления от лишнего рта.  Делали несколько попыток их осуществить, но всегда возникали какие-то препятствия: то присутствие посторонних людей, то срочный вызов на работу, то ещё выплывало что- нибудь непредвиденное, которое мешало осуществить замысел.   
Наконец мать сказала: « Нет Мария, надо оставить нашу затею. Это что-то невероятное,  Максимку надёжно охраняет ангел-хранитель. Придётся тебе нести этот крест до конца». Вопреки всем желаниям и ожиданиям, ребёнок был здоровым, и не болезненным, был не прихотлив ни в еде, ни в одежде,  во всём  довольствовался  самым малым. Мальчик рос, постепенно набираясь жизненного опыта, проходя трудовую закалку. В десять лет он уже помогал матери, внося посильный вклад в семейный бюджет, работая подпаском в колхозе.
Сельскую школу окончил хорошо и в четырнадцать лет поступил в ремесленное училище по специальности слесарь- ремонтник. Подобный шаг в его жизни был единственным и оправданным.  Жизнь в колхозе ему не сулила никаких перспектив
Переезд в город открывал перед ним возможность учиться дальше, повышать свою квалификацию, совершенствоваться в профессии, зарабатывать себе на жизнь и помогать матери. Этим шансом он и воспользовался. Максим  последовательно прошёл свои жизненные этапы роста: вечерняя школа, институт, работа на производстве. Закончил он  свою производственную карьеру начальником технического отдела крупного завода. Его  трудовой путь завершён, он на пенсии. Успешно занимается садоводством на своей даче.
Из всех детей Марии Максим оказался самым заботливым, самым добрым, самым благодарным ребёнком. В отличие от остальных не совсем благополучных её детей, он с самой первой зарплаты  всегда помогал матери материально, а приезжая в отпуск, многое делал, поддерживая в хорошем состоянии её хозяйство.
Эти качества он не утратил и в семейной жизни, перенеся заботу и любовь на свою семью. У него хорошая семья: добрая заботливая жена, две дочери, трое внуков. Все они заботятся о нём и стараются всячески поддерживать его здоровье.
Наступила пауза. Рассказ  словоохотливой соседки  взволновал Косарева.  Он задумался, и, немного помолчав, задумчиво произнёс:  « Вот уж воистину не знаешь, где найдёшь, где потеряешь».
Увлекшись рассказом соседки, он не заметил, как бабушка тихо  и незаметно вышла где-то в середине пути. Ярко светило солнце, символизируя вечность жизни, а она, закончив дела, приближала к концу  свою земную.