Посол Иисуса 3

«Домашка» (Часть 3)

Спустя какое-то время после знакомства, в воскресный день, меня пригласили в клуб на собрание. Поводом послужил приезд известного пастора этой церкви из Нижнего Новгорода. Я подумал: «почему бы и не сходить, не послушать», и решил поехать. В 11 часов утра началась лекция-проповедь. Тему проповеди я уже забыл, но помню, что он брал места из Библии, и толковал их, переводя на нашу современную жизнь, приводил примеры из своей жизни, тепло и с юмором общаясь с аудиторией. Казалось бы всё прекрасно. Но что началось потом, ещё долго не выйдет из моей памяти, так как такое я видел не раз. Началась молитва. Читал её пастор. Люди вокруг, закрыв глаза, подняв одну или две руки вверх, будто что-то притягивали, и легко при этом покачиваясь. Я не имея привычки к молитве, со странным чувством наблюдал за всем этим. Далее на сцену поднялась так называемая группа «прославления» и начали играть христианский рок, воспевая Господа.  В конце пустили по залу небольшую коробку для пожертвований («десятины»). Так и окончилась проповедь. Да было странно, непривычно. Как я уже говорил, мне нет особо дела до того, как люди молятся и поют ли песни о Боге. Это их личное дело. Но ощущения всё равно были странные, и недоумение наматывало круги по телу.

Ещё больше усилилось недоумение, когда я услышал, как они молятся «на языках». Молиться «на языках» считается в этой церкви высокой ступенью просветления и крепкой связи с Богом. «Говорить на иных языках», кстати, упоминается в Библии. Воздавать молитвы на русском конечно можно, но, по их мнению, лучше «на языках». Что представляют собой «языки»? Для постороннего человека это набор бессмысленных звуков, букв, слогов, из которых решительно невозможно ничего понять. До разрыва, мне всегда было немного жутко слышать всё это.  Как-то раз я подумал: «Может и мне на языках попытаться?», но осознанно бормотать что-то я нем мог.  Это было бы похоже на притворство, хотя я уверен его бы оценили, сказав «какой ты молодец! Уже на языках молишься».

Каждое воскресенье проходили такие собрания, где проповедовали постоянно разные люди, чаще всего стоящие на высокой ступени в негласной иерархии церкви, лидеры домашних групп.  Всё те же поднятые вверх руки, «языки», молитвы во весь голос. На собрания приезжали семьями, вместе с совсем маленькими детьми.  Как «человек-спокойствие» мне было более-менее терпимо. Другие, я думаю, вышли бы оттуда, дрожащими от возмущения, со словами «это ж СЕКТА!».

После пары таких собраний меня пригласили домой к одному из этих джентльменов. Мы неплохо проводили время, общались, играли в настольные игры. Как оказалось, я попал в домашнюю группу (или как там говорят «домашку»). Сначала я этого не понял. А всё было просто. Если бы они  сразу начали делать то, что обычно, я бы просто бежал без оглядки. И поэтому они приобщали меня к этому постепенно. Действенный ход. Лучше приобщить человека шаг за шагом, чем огорошить его сразу и наверняка потерять.

Собирались мы раз в неделю. Игры, перешли в молитвы, обсуждения воскресной проповеди, чтение Библии. Стандартная, обычная «домашка» проходила примерное так. Для начала мы шли на кухню заправиться чаем и печеньем, далее шли в зал, садились в круг, брались за руки, и молитва начиналась. Я почти всегда хранил молчание, и даже иногда жалел об этом. Потому что слушать «языки» малоприятное занятие.  После молитвы мы обсуждали проповедь, читали места из Библии, делились жизненными проблемами. И в конце снова молитва и по домам.

Почему я участвовал во всём этом, хотя совсем этого не хотел? Одна из причин – не хотелось терять новых приятелей. Люди они были вполне неплохие. Не пили, не курили, семейные, давали дельные советы и были хорошими собеседниками, и это только часть их положительных качеств. К тому же они помогли мне с работой, взяв к себе в качестве ученика электромонтажника, благодаря чему я приобрел опыт в электрике и заработал немного денег.  Были провалы в работе с моей стороны. Однажды я просверлил дырку в чужую квартиру вместе с дорогим немецким шкафом. Я был виноват и не виноват одновременно. Так как там, где я сверлил был знак в виде креста «сверлить здесь», поставленный начальником. Я и просверлил, не зная, что за стеной есть люди. Однако меня не отругали, рублем не наказали. Мы спокойно поговорили, успокоились. Реакция другого человека, я уверен была прямо противоположной.  Поэтому уйти из церкви я не мог – боялся обидеть их, и потерять место и хорошее общение. И поэтому на домашние группы я продолжал ходить, но воскресные собрания посещал всё реже и реже.