Привидение

   Удивительное время года зима. Множество забав для ребятни: катание с горки на санях и каталках, бег на лыжах, коньках, игры  в снежки, да и простое барахтанье в снегу приносит им огромную радость и удовольствие.
  На улице мороз хватает ребят  за щёки,  за руки и ноги, забирается под одежду, а им всё нипочём, бегают, резвятся, хохочут.
  Но, это так предисловие, можно сказать к слову пришлось.
  Случилось раз со мною вот такая история.
    Как – то  мама выстирала бельё и повесила его на бельевую верёвку вымораживаться. Да, да, именно вымораживаться. Это летом бельё вывешивают сушиться, а зимой оно на морозе вымораживается.
  Повесит хозяйка бельё на верёвку, оно сразу морозом возьмётся и примет ту форму, которую ей придали, когда вывешивали. Самыми смешными получаются штаны и брюки.  Снимешь, бывало их с верёвки и поставишь в сугроб  они и стоят. Тоже  происходило  с рубашками и платьями, а сложить нельзя, они колом стоят, а если сгибать, то и испортить бельё можно. Так вот и заносишь бельё в дом для дальнейшей просушки небольшими партиями. Больше всего я не люблю снимать с верёвки простыни и пододеяльники. Они кажутся мне просто огромными кораблями. Сложишь немного такое чудище вдвое и несёшь в дом пред собой, а дороги то не видно, так и идёшь на ощупь. Однажды я на крыльце споткнулась о ступеньку и свалилась с него в сугроб у крыльца. Сначала обидно было до слёз, а потом смешно. Лежу я в сугробе, а надо мною домиком простынь сложилась. Кое- как выбралась я из сугроба и потащила простынь в дом.
Зато когда бельё просыхает в доме окончательно, запах от белья невероятно свежий и кажется, пахнет морозцем.
 Ну, так вот, бельё весит себе на верёвке, вымораживается. А мы с  ребятами затеяли  во дворе игру в прятки.
 Играли долго, благо спрятаться было где, кто за сугроб, кто за поленницу, кто за колодец, а кто и просто в снег закапывался.
 Вот я и думаю, куда бы это мне так спрятаться, чтобы найти не смогли. Оглянулась по сторонам, ну везде уже пряталась, везде найдут.
  Начало уже темнеть, ночь зимой опускается на землю рано, но мы продолжали играть, время было ещё не позднее.
 И тут мой взгляд упал на развешанное во дворе бельё. Простыни и пододеяльники свисали почти до самых сугробов. Отличное местечко, подумала я и, раздвинув  ткань сложенную вдвое, протиснулась вглубь. Простынь  предательски заскрипела и закачалась, я ухватила её за края, чтобы остановить.
 Тут у калитки раздались чьи-то шаги, явно не детские и лёгкое покашливание. Из будки выскочил Бим и недовольно затявкал, но узнав знакомого человека,  снова забрался в будку и притих.
 - Тоня, Тоня, - послышался голос нашей соседки тёти Веры.
 Я притаилась, не зная, что мне делать. Если обнаружу себя, то мне попадёт за то, что я в бельё забралась. А как выбраться из него незаметно я не знала.
 - Тоня, - снова послышался голос тёти Веры, - ты дома?
  Мама была дома, но видимо не слышала зовущую её соседку, то ли не обратила внимания, так как во дворе играла детвора и шуму создавала много.
  Молчали и попрятавшие кто - где ребята. Тётка была сердитой, и мы  её побаивались немного.
 - Тоня, ты дома? - протяжным голосом  и уже громче позвала тётка Вера.
   Подождав немного, не ответит ли ей мама, я не выдержала и ответила ей из-под простыни:
  - Да дома она, дома!
 - Ой, а кто это говорит? – спросила немного испуганно соседка.
  - Я это говорю, я, - ответила я ей и сразу же об этом пожалела. Вот поймёт она, откуда я говорю, и уж точно маме расскажет. Вот тогда мне точно попадёт, чтоб неповадно было под бельё залезать.
 - А кто это я? - спросила тётка Вера, и снег под её ногами заскрипел, видимо она переступала с ноги на ногу.
  - Наверно тоже волнуется,- подумала я и довольная  улыбнулась. Что ж это мне одной волноваться.
 - Это я говорю Ариша, - ответила я ей.
 - А ты где? Что-то я тебя не вижу? – сказала соседка, и снег под её ногами снова заскрипел и шаги стали ближе.
 Что мне было ей отвечать, я не знала.
-  Надо выбираться из своего убежища пока не поздно, - подумала я и стала приподниматься с колен. Снег  под моими ногами предательски заскрипел и от испуга, что я себя нечаянно выдала, я вскочила на ноги и упёрлась головой прямо в  простынь весящую надо мной.
 От удара раздался глухой звук  и простынь закачалась. От волнения я ухватилась за края простыни руками и, приподняв её, сняла с верёвки.
- Скажу, что бельё снимала, - промелькнула у меня в голове спасительная мысль.
 - Мамочки, - тут же раздался испуганный голос тётушки Веры и что – то тяжёлое упало на снег.
 Я, отбросив  простынь  на снег со всех ног бросилась в дом.
 - Мама, мамочка, там тётя Вера во дворе лежит, - запыхавшись, крикнула я и помчалась обратно во двор.
 Мама, накинув на голову шаль, выбежала вслед за мной. На снегу лежала тётушка Вера, раскинув в стороны руки, широко распахнув глаза и стонала:
- Господи помоги, Господи спаси и сохрани!
 - Вера, ты чего? – спросила,  нагнувшись к ней мама.
 - Господи помоги, - снова запричитала своё соседка.
 - Вера, да что с тобой, вставай, простудишься,- сказала  мама и стала ей помогать   подняться.
 Что с ней я и сама не могла понять, но на всякий случай отошла от них и стала поднимать со снега  простынь.
 - Ой, мамочки, вон оно, вон привидение, - вдруг закричала тётка Вера, показывая рукой в мою сторону, и я обмерла от страха, крутя головой во все стороны. Страшно стало до ужаса.
 - Вера, так это же Ариша, она бельё снимает, - сказала ей мама.
 У меня отлегло с души, так вот в чём дело. Тётушка Вера приняла меня за привидение.
  Мама  ещё долго успокаивала нашу соседку тётю Веру  и отпаивала её чаем с  мятой и малиной.
 А я радовалась, что моя тайна не открылась.
  Но тётушку Веру мне было всё – таки жалко, так напугаться, это ж какие нервы надо иметь.