цитатник. глава седьмая. том второй

"Ещё успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда".


- Да, душа моя, -  продолжал он, - мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей - графинь или кухарок, всё равно,  - я не встречал ещё.


Лови  минуты счастья, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете - остальное всё вздор!


И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, да и то не на эти вопросы.


Умрёшь, и всё узнаешь - или перестанешь спрашивать.


- То, что справедливо или несправедливо - не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чём больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.


А мне кажется, что единственно возможное счастье - есть счастье животное...


Да и потом, что это за воображение, что медицина кого-нибудь и когда-нибудь вылечивала... Убивать! - так!


Он не такой характер, как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать своё горе. Он внутри себя носит его.


Когда... уехал... его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека, и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездными...


Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей.


Ему вдруг стало отчего-то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна и счастлива какой-то своей отдельной, - верно, глупой, - но весёлой и счастливой жизнью.


- Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
- Ежели было бы тепло... то он бы пошёл в одой рубашке, а так как холодно, надо надеть на него тёплую одежду, которая для этого и выдумана, вот что следует из того, что холодно, а не то, чтоб оставаться дома, когда ребёнку нужен воздух...


Он помолчал в точке.


он не был мужем своей жены...


Слёзы её были слёзы обиженного ребёнка, который сам не знает, за что наказан.


Библейское предание говорит, что отсутствие труда - праздность - было условием блаженства первого человека до его падения.


У него был тот здравый смысл посредственности, который подсказывал ему, что было дОлжно.


как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю...


Граф, по старинной привычке, выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полбутылкой своего любимого бордо.


В Москве... он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало... покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.


Он прелестен, он не имеет пола.


Для посетителей весь этот старинный дом с огромным трюмо, дореволюционной мебелью... и сам  прошлого века крутой и умный старик с его кроткой дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, представлял величественно-приятное зрелище.


Ежели бы он заставлял её все ночи класть поклоны, ежели бы он бил её, заставлял таскать дрова и воду - ей бы и в голову не пришло, что её положение трудно; но этот любящий мучитель, - самый жестокий оттого, что он любил и за то мучил себя и её, - умышленно умел не только оскорбить, унизить её, но и доказать ей, что она во всём и всегда виновата.


ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно её сердце.


Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на её обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило её, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.


Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, а я раба его и что я не могу не любить его!


остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица она прямо смотрела перед собою.


он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга.


- Вы не можете не понять, наконец, что, кроме вашего удовольствия, есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными вам, - с этими вы в своём праве, они знают, что вы от них хотите, они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней... обмануть, украсть... Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребёнка!..


- Теперь куда прикажете? - спросил кучер.
Лев Толстой "Война и мир", том второй