Она ушла рано утром

(По мотивам произведений Клуба Любителей Фантастики.)

Я обнаружил её исчезновение ранним утром.
На подушке осталось пара её золотистых проводов.
Я понял: она ушла к другому.
Я выпил чашку кофе, и в задумчивости сёрфил интернет.
Я искал её в интернете: здесь и там. После искал там и здесь.
Наконец, я её нашёл.
Всему виной был её воздушный стиль запутывающий разум, и сливающий в отстой логику, одетый в розовую тунику ветреной блондинки.
Я сразу узнал её:
«Зачем нужна белка, если через неё нельзя развести стрелку?»
Да, я сразу узнал её.
Она умела писать романы, но не умела мыслить.
Когда она томно шептала мне в ухо:
«Степень заключённости обобщённого в программировании движима конституцией невнятности первично-немотивированных попыток произвести как тузика, рвущего грелку так и в степень беспочвенности обобщённой рывковой подвижности тузика в резиновой неподдельности неподвижной грелки.»,
мои мозги погружались в зацикленный вычислительный алгоритм.
Пользуясь моей логической беспомощностью, она первой выпивала малиновый коктейль и съедала тазик с вишнёвым мороженым.
Я ещё осмысливал сказанное, а она уже спешила на балкон, подставив руки ветру и солнцу, загорала, мурлыкая себе под нос:
«...серый дым мрачно и въедливо пробуждал красноватые всплески навязчивого негодования, наполненного утомленным нежеланием сменить уютную массу беззаботного небытия на ... неважно...»
«О! Могучий Зевс! – думал я, - как можно сказать так много и не сказать ничего?»
Она не парилась над проблемами как я, ведь она была всего лишь машиной для сочинения романов.
Подключённая к принтеру, она выдавала кубометры бумаги, исписанные мелким шрифтом.
Я брал наугад, тысяча первый, попавший под руку листок и читал:
«Сизая галиматья промышленного терраформинга беззвучной тенью соскользнула с плоской пирамиды Perimetra, и гирляндой неоновых огней осыпалась на сверкающее какой-то изумрудно-растровой детской наивностью, пространство то-ли старкрафта, то-ли мортал комбат прынц-оф-персия, опалив область микроконтроля зияющей
бездной гиперграфа.»
Она явно не нуждалась в цепочках слов, погружённых в карманы.
Она вообще не нуждалась в карманах…
И вот теперь, она ушла.
Без неё моя жизнь стала черно-белой стрелой, летящей в вакууме космического холода.
Теперь мне не надо разгадывать неподдающуюся расшифровке, оброненную как бы невзначай её, сверкающую как льды Альп в свете Луны, многомерную фразу:
«Тёплый летний воздух мягко вплетал шуршание вентилятора в мягкое море золотисто-пыльного шума городской суеты, ложился на расчётные схемы, таблицы и чертежи, сливая их с золотистыми блёстками ртутно-подвижных капелек-индикаторов элементалей микроконтроля НЛО, холодными осколками замороженного во времени дождя покрывшими пространство карты ацтланского не-до-стар-краффта.»
Я нашёл её на шумном Маскараде где-то на перефирии сети…
Подобрав ключ к шифру, я прочитал заголовок её поста:
«Доклад пирата Глота для Её Высочества Жозефины Наполеоновны, под сенью пирамид, обдуваемый весельчаком У.»
Ах, если б и правда, это был доклад! Увы, АХС-9 неисправима. Или неисправна? Я всё сомневаюсь…