Двенадцать вечеров с Экклесиастом. Публикация 15

Словно в завершение увиденного свой узор раскрывает ковер. А воздух вновь сгущается в строки Книги.
Он даже не видел и не знал солнца: ему покойнее, нежели 
                тому 
                А тот, хотя бы прожил две тысячи лет и не наслаждался                добром, не все ли пойдет в одно место?
                Все труды человека — для рта его, а душа его не насыщается.
                Какое же преимущество мудрого перед глупым, какое — бедняка, умеющего ходить перед живущими?
 
Словно эхом отзываются во мне слова Соломона.
- Теперь тебе предстоит ответить на некоторые свои же вопросы. Скажи, в чем преимущество доброго и справедливого?
Моему удивлению не было предела. Действительно, этот вопрос волновал меня постоянно. Сердцем я всегда стремился к добру – но ум  приводил убийственные по своей наглядности аргументы в пользу зла. И сейчас передо мной, словно отражение этих полярностей, развернулись судьбы двух людей.
Был у нас человек, всеми считавшийся порядочным. Правда, только в роли присяжного. Его много раз пытались уличить в двуличии, но, в конце концов, пришли к заключению – он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО порядочен, скромен, честен. Именно этими качествами он всех раздражал до отвращения – но его использовали именно в тех случаях, когда нужна была объективность и уверенность. Он светил людям – но люди не могли простить ему этого света.
И был другой человек – уже в роли судьи. Такие есть в любой системе – беспринципный, уверенный в своей правоте, он сделал собственным кумиром достаток, не гнушаясь никакими средствами для достижения цели. Он продавал себя – но за очень большие деньги, и жил в роскоши.
Я увидел две картины – скромное до убогости жилище первого и настоящие хоромы второго. Какой мог быть вывод? Но в моем нынешнем положении не все так очевидно. И тогда я сделал невозможное ранее – шагнул вглубь этих людей, открыв для себя их души. 
И я с удивлением заметил нечто очень важное. Внешнее и внутреннее находились, если позволено так выразиться, в противофазе. Душа первого была очень развитой, уверенно пропускающей через себя время; душа второго – убогая и бедная – существовала на положении нищенки.
Но ведь в результате смерти именно душа родится из тела. Я сейчас жив, как никогда – значит, живы будут и они. Но для какой жизни? Ясно, что сильная и добрая душа первого человека готова к рождению в любой момент; у второго, если срочно не предпринять меры, душа не сможет жить самостоятельной жизнью, нуждаясь в теле. Люди не видят этого и судят по внешнему, в то время как главное сокрыто от них.
Безудержно захотелось вернуться в мир телесности и тормошить всех. Рассказать им об увиденном.
- Не поверят. Много книг написано, много проповедей сказано. Это не работает. Только личный опыт поможет каждому… - Соломон с оттенком легкой грусти поддержал меня.
В словах книги поразило словосочетание «бедняк, умеющий ходить» - и его сопоставление с «живущими». Как тут разобраться? Помогли те же два примера.
 Первый человек был явно беден во внешнем мире. Но он УМЕЛ «ходить» - его душа жила и училась жизни, как ребенок ходьбе. С каждым днем она крепла, взрослела. Второй просто проживал отпущенный ему ресурс и уверенно шел к смерти. Но такая жизнь не была истинной. Она только создавала иллюзию – хотя все люди подобного образа считают – совершенно искренне – что живут полнокровной жизнью.
Мои друзья тепло улыбались, и по свечению их глаз я понял – каждый прошел через это.
А Книга продолжала Жить…
                Лучше видеть глазами, нежели бродить душею. И  это - также суета и томление духа!
                Что существует, тому уже наречено имя, и известно, что это - человек, и что он не может препираться с тем, кто сильнее его.
 
Снова непонятные слова.  Но теперь у меня уже был метод – демонстрация примеров из собственной жизни с обязательным пониманием. Так случилось и на сей раз.
Пространство передо мною разделилось надвое, и я мог видеть сразу две картины. С первого взгляда, в них не было ничего общего, кроме меня как главного персонажа.
Левая сторона воспроизводила очень запомнившееся мне дело. Подсудимый – Артур – был крупным бизнесменом, и суд превратился в арену разборок. Раньше просто убили бы – но сейчас дали денег, возбудили дело и довели-таки до суда. Но проблема заключалась в том, что платили обе стороны – хоть аукцион устраивай. Да, собственно, так оно и было – кто больше?
Но подобные игры чреваты последствиями – отринутая сторона будет считать себя «кинутой». А таковыми ни Артур, ни компания его конкурентов себя считать никак не хотели. Краем уха слушая дело и стараясь хотя бы вопросы задавать по теме, я мучительно искал наиболее оптимальный выход из ситуации. Кстати, закончилась она плачевно – но только для прокурора. Мне тогда чудом удалось проскользнуть между сторонами, перенеся центр торгов в адвокатскую контору.
В это время правая сторона показывала нечто несуразное. Со всеми причитающимися атрибутами я где-то, очевидно, на севере, мыл золото. Огромная «тарелка», излучина реки, лопата – вот и весь мой инвентарь. Процесс достаточно прост, но требует особого внимания и терпения. Нагружай породу с водой, и постепенно сливай. Золото плотное – осядет на дно.
Только то, что происходило передо мной, явно носило оттенок ненормальности. Присмотревшись, понял, в чем дело. Я не промывал породу, а непрерывно наваливал ее на тарелку. Она давно была погребена под кучей сырья – но я продолжал, словно одержимый.
Картинки явно были связаны. И я чувствовал эту связь – но потребовалось десяток минут, чтобы уловить ее и попытаться сформулировать.
В этой куче, безусловно, были крупицы золота – но они ко мне не попадали – ведь отсутствовала промывка. И это было трудно изменить. Фактически, передо мной был не только я сам – таков человек – процесс, сбившийся с  дороги. И усовершенствовать здесь нечего – нужно изменить подход, и от накопления перейти к усвоению.
- Соломон, что я делаю не так?! – с отчаянием в голосе звал на помощь.
- Смотри внимательно, ты все увидишь, - словно эхо донеслось ко мне.
На левой части картины персонаж вдруг изменил поведение. Весь грязный, по уши в породе, он извлек тарелку и приступил к промыванию. Практически сразу первые крупицы благородного металла попали к нему в руки.
На правой части внешне ничего не изменилось – но я начал проявлять внимание к себе. Своим ощущениям и мыслям. Они уже не были произвольными. Такое впечатление, что в класс к расшалившимся детям вошел строгий учитель.
Включился внутренний наблюдатель. Вот в зал вводят очередного подсудимого. Раньше я играл роль судьи, полностью отождествившись с ней, отдаваясь своим чувствам и эмоциям, учитывая предварительные договоренности. На ум пришел анекдот…
Сын судья спрашивает совета у судьи-отца: «Папа, потерпевшая сторона принесла мне полторы тысячи Евро, а ответчик – тысячу. Как быть?» Умудренный жизнью отец сказал: «Отдай пятьсот потерпевшим и суди по справедливости!»
 Теперь я стал наблюдать себя, свои реакции – и словно пелена спала с глаз. Изменился баланс – вместо расходования себя я начал накапливать те крупицы опыта, цену которым смог понять только сейчас.
Неважно, как и что происходило во внешнем мире – гораздо важнее было внутреннее изменение. Урок пройден – и мои новые товарищи дружески поддерживают такую перемену.
Да, процесс нашего развития предопределен – и с этим невозможно спорить. Да и смысла нет – школа жизни устроена очень грамотно. Вот только правил поведения никто не знает, и приходится добывать их путем страданий.
Словно в подтверждение ожил ковер, а воздух сгустился в новые строки.
Много таких вещей, которые умножают суету: что же для человека лучше?
 Ибо кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит как тень? И кто скажет человеку, что будет после него под солнцем?

 Действительно, я много суетился. Это значит, делал много лишнего и жил как тень человека. Тень образуется, когда что-то мешает свету – и этим препятствием было мое невежество. Словно крик души, вырвались слова:
- Как я должен был существовать? Что делать? Где искать справедливость?
Словно в ответ на мой вопрос, друзья преобразовали мир вокруг меня в гигантский зал судебных заседаний. Это были эпизоды из прежней жизни – но наполненные совершенно другим смыслом.
Матфей исполнял роль прокурора, Фома – адвоката, остальные, по очереди, стали подсудимыми. Я по-прежнему находился на судейском месте, но теперь за всем действом с высоты своей мудрости взирал Соломон.
Всего два эпизода.
Подсудимый – убийца. Все доказано. Родственники жертвы требуют справедливого возмездия. Это тот редкий случай, когда задумываться не над чем. Да и сам виновный не сопротивляется – он не может объяснить случившегося. Не вдаваясь особо в глубину, выношу приговор.  Но нет внутреннего удовлетворения, да и лица моих партнеров свидетельствуют о чем-то не замеченном мною.
Словно в подтверждение моих мыслей, «кинолента» событий раскручивается в обратную сторону. Вот он, судьбоносный момент. Только что приговоренный человек спорит о чем-то с убитым, обстановка явно накаляется, и завершается все роковым ударом. Противник падает и ударяется затылком о бордюр. Все. Растерянный вид ударившего, попытки оказать помощь, окровавленная ладонь.
Но ведь это неумышленное убийство! Почему же он не защищался в судебном заседании? Признал вину, и суд прошел по «короткой» схеме – без допроса свидетелей, анализа фактов и тому подобного.
Вдруг события изменили свое течение. Еще немного назад – и спор заканчивается достаточно мирно. Противники расходятся – и теперь я в ускоренном варианте наблюдаю жизнь того, кто избежал печальной участи. А она явно идет под откос. Увольнение с работы, жену застал с любовником, в результате скандала вещи неудачника выставлены на улицу. Он явно не справляется с навалившимися проблемами.
Взгляд устремлен в одну точку, мысль бродит по кругу. Через неделю этот человек  винит в своих неудачах весь мир и начинает убивать. Изощренно, садистски – словно мстя. И долго остается неуловим. Больше двух десятков жертв. Женщины. Чьи-то матери, подруги, жены, сестры.
У меня в  душе нарастает гнев и отчаяние. И я уже хочу вновь возвратить события назад, чтобы тот удар был нанесен.
Зал суда. Те же персонажи. Но я уже совершенно не знаю, как поступать. А в голове одна фраза – «Не суди…»
Фома и Матфей остаются со мной наедине.
«Проблема не во внешнем действии. Когда мы судим, то руководствуемся очень узким отрезком жизни, не ведая причин и следствий. А потому любой суд, кроме Божественного, априори несправедлив. Но судить-то надо… И как выйти из этого замкнутого круга?» - такой вопрос, дружески прозвучавший из уст тех, в чьей объективности не приходилось сомневаться, только добавил сомнений. Но было очевидно, что готового рецепта нет, придется все решать самому.
Эпизод второй.
Подсудимый – вор. Он проник в помещение, где надеялся забрать крупную сумму денег.   В это время вернулся хозяин, но не успел поднять тревогу – сердечный приступ. Наш фигурант бросает все, вызывает скорую. Естественно, попадает сам. Преступление не завершено – но спасен человек. И даже сами потенциальные потерпевшие настаивают на самом легком наказании. И я выношу приговор с условным сроком. Человек выходит на свободу. Все ПОНЯТНО.
Но перед моим взором раскручивается дальнейшая картина жизни спасенного. Невзирая на предупреждения врачей, он продолжает пить. После очередной вечеринки, игнорируя беспокойство друзей, садится за руль в изрядном опьянении. Через несколько кварталов ему становится плохо, непроизвольно выворачивается руль и мощная машина на полном ходу врезается в остановку. Семь погибших, в том числе семья, один из детей которой доложен был сделать открытие, спасавшее человечество от угрозы эпидемии.
В голове все перемешалось. Лучше бы тот вор закончил свое дело, оставив хозяина умирать. Странные мысли.
И снова – Фома. «Это тоже ошибка. Ты не знаешь, как бы развивались события в таком варианте. Эти уроки не для того, чтобы показать несостоятельность того или иного решения – но неправомочность выбора как такового»
Полный переворот мыслей. Начинаю понимать. Дело не в том или ином поступке – каждый из них порождает целую цепь событий, и дать им оценку просто невозможно. Дело в самом выборе, в привнесении в каждое происшествие своего настроения, восприятия, интереса. Вот здесь соблюсти равновесие очень сложно – необходимо самому находиться в равновесии.
Я не замечал, но мои мысли стали доступны всем присутствующим. Соломон ободряюще улыбнулся, и произнес:
- Нас стало больше еще на одного человека! Добро пожаловать, Иаков! Еще много предстоит сделать….