Настоял

- Тебе плохо, я знаю.
- Мне хорошо.
- Как же тебе плохо, дорогая моя, если даже говорить об этом невмоготу!
- Хорошо мне. Понял?!
- Бедная. Это ничего, это пройдёт.
- Да хорошо же, повторяю, хо-ро-шо!
- Успокойся, не надо. Так случается, когда и вокруг, и в душе всё…
 
Куда же ты? Ну, вот расплакалась, убежала. Как помочь-то ей? Не соображу. А очень хотелось бы, вижу – просто необходимо. Милая моя. Догоню, пожалуй, утешу.
 
- Эй!.. Ой, ты чего?!
- Не смей меня преследовать! Не дотрагивайся!! Понял?!
- Ну, зачем реветь-то? Радоваться надо, а ты…
- Чему радоваться? Тому, что ты толстокожий, тупой, бесчувственный?!
- Это я бесчувственный?! Дурости, может, твоей сочувствовать прикажешь?
- Дождалась. Ещё и дурой обозвал, чурбан!
- Так всё ведь прекрасно, несмеянушка.
- Тогда уходи и радуйся себе в тряпочку!
- И пойду. Нужна ты мне такая…
- Стой! Постой же, послушай! Куда ты?..
- Даже и не надейся. Видеть сопли бабские, вопли твои слушать… Всё, финиш!
- Но я уже совсем не плачу, глянь.
- А мне плевать! Ясно?
- Кажется, да.
- Что, плохо теперь? Плохо стало?!
- Нормально, великолепно, чудесно! Погано, если честно…
- То-то.  Я знаю, меня не обманешь.