На распутье. Глва 4

ЗНКОМСТВО С МЕСТНЫМИ ЖИТЕЛЯМИ

...Хочется отметить особую закономерность советского строя. Песенный лозунг «И все вокруг народное, и все вокруг мое» воспринимался в буквальном смысле этого слова. Ук-расть что-либо у частного лица было грешно, да и брать-то особо было нечего. А вот взять с государственной фермы или украсть в колхозе – это в порядке вещей.
 Сама задумка  «коллективного хозяйствования» была неплохая. Сообща легче выращивать хлеб, ухаживать за скотинкой, излишки продавать, а главное – доходы по справед-ливости делить. Но беда заключалась в том, что как внутри, так и сверху колхозов и совхозов была выстроена огромная пирамида администраторов и хозяйственников, по-русски говоря – дармоедов. Если барин содержал  на довольствии одного управляющего, на котором держалось все хозяйство, то у директора колхоза, который, кстати, тоже являлся наемником, на зарплате сидела вся родня, как близкая, так и дальняя. У каждого заместителя был свой помощник, у помощника – свой заместитель. То есть была создана круговая порука, благодаря которой никто ни за что не отвечал.
Управленческие кадры подбирались не по образованию или деловым качествам, а по личной преданности. Примерно как у рабовладельцев: у раба был раб, а у того – свой раб. В этой бесконечной цепочке каждый вышестоящий отвечал за проделки своего подчиненного или протеже. Приговором к отлучению от «кормушки» была следующая фраза: «Я за тебя поручился перед шефом, а ты меня подвел». Огромным спросом пользовалась специальность «Хороший парень», то есть человек с флегматичным характером, менее развитый интеллектуально, чем начальник, не способный подсидеть выше-стоящего товарища. А теперь представьте, что происходило, если на верху этой пирамиды кто-то уходил или умирал! Вся цепочка двигалась вверх. С каждым таким перемещением, которое по разным причинам происходило довольно часто, руководство становилось все тупее и флегматичнее. Такое положение было не только в сельском хозяйстве, но и в большинстве  других отраслей. В тезисе: «Земля – крестьянам, фабрики – рабочим!» не хватало завершающей фразы, которую каждый администратор знал и тайно от всех держал в своем сердце: «Зарплату и благосостояние – начальникам!». Процветали те села, в которых государство создало крупные дотационные хозяйства. Начальство получало хорошую зар-плату, а рабочие и крестьяне тащили домой все, что плохо лежит.
У всех на слуху известный анекдот: «Человек устраивается на работу – кладовщиком. Ему объясняют: на этой полке такой товар, на той полке такой, а зарплата у тебя будет такая-то. Новоиспеченный кладовщик с удивлением спрашивает: «Как, при таком изобилии здесь еще и зарплату платят?».
Советский кинематограф породил студию «Фитиль», которая, показав несколько фильмов о преступной бесхозяйственности, была закрыта.
Представьте такой сюжет. По Транссибирской железной дороге на всех парах мчится на запад огромный эшелон. Навстречу ему с той же скоростью и в тех же объемах мчится другой эшелон – на восток. Оба состава гружены лесом. Конец.
Студия была завалена сюжетами, о которых с высоких трибун говорили как о передовом плановом хозяйствовании.
Сюжет из моих собственных наблюдений, не вошедший в юмористический журнал «Фитиль»:
Добывается руда. Плавится металл. Изготавливаются детали. Собирается сельхозтехника. По железной дороге эту технику везут через всю страну до станции Лена. Грузят на корабли. Привозят в якутское селение Хоринцы и выгружают на берег. На берегу стоит важный якут – председатель охотничьего промыслового колхоза, и диктует своему механику: «Колеса мне на тележку. Двигатель к сыну в зимовье. Листовое железо на крышу хатона. Все остальное под охрану сторожу, да смотрите, чтоб не разворовали. Через 5 лет план по металлолому перевыполним, однако».  Конец.
 Зачем охотникам направляли комбайны, которых не хватало земледельцам? Видимо, ответ на этот вопрос мы не узнаем никогда.



(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ):http://www.proza.ru/2015/04/27/342