Кладбищенская история. Быль

  Две недели после Пасхи.  Срочно потребовалось обновить надписи на памятниках. Краска в вырезанных на мраморе буквах облупилась, и многое стало не читаемо. Основной весенний пик посещения  московских кладбищ прошел, и я на практически  безлюдном погосте аккуратненько тыкаю кисточкой в чёрной краске в клинопись полустёршейся кириллицы.
Неожиданно из-за спины доносится тихий и сиплый возглас:
 - «Николай, ты где?».
Мало ли кто решил в воскресение, как и я, проведать предков. Сосредоточенно работаю дальше… Уже ближе и так же настойчиво раздаётся:
- «Николай, ты где?».
С мыслью: «это ж сколько надо было выпить, чтобы так голос осип?», оглядываюсь вокруг себя, и холодею… Ближайшие посетители кладбища, как минимум в полусотне метров от меня. Выпрямляюсь в полный рост, внимательно осматриваю близлежащие надгробия, откуда, по-идее, мог донестись голос – ни души. Прикурив задрожавшими пальцами сигарету, присаживаюсь чтобы продолжить работу и… тут же роняю сигарету на землю.
- «Николай, ты где?»
Голос раздаётся, практически за моей спиной и как бы из-под земли. Взвиваюсь, не хуже чертика из табакерки, в надежде успеть увидеть шутника, пока не спрятался. Вблизи ни кого, а пожилую пару невдалеке, ну вот совсем не колышут мои слуховые галлюцинации. Господи, когда ж я последний раз так много выпил, чтобы словить «белочку» именно сейчас? Не припоминаю… 
- «Николай, ты где?»
Мамочки! За что? Почему именно сейчас?
Хм… Но, с другой стороны, зовут-то не меня. Меня в детстве иначе нарекли. Стою, неподвижный аки памятник самому себе. Обшариваю окрестности всеми органами чувств, что твой радар. Мышь не проскользнет незамеченной.
- «Николай, ты где?»
Взгляд перемещается в направлении звука, и цепко обшаривает могилки в паре рядов от меня, никого и ничего. Трава, деревья, надгробия, оградки… Хоть бы какое движение…
- «Николай…» Из-за  цветничка выходит пара скворцов и один из них, задрав клюв в зенит, надув зоб и встопорщив перья на горле заканчивает: - «ты где?» !
Скворцу и его подруге, что с удовольствием слушала его «особенную» брачную песню, просто несказанно повезло, что не было у меня с собой рогатки. Поубивал бы обоих. Понемногу успокоившись закончил восстановительные работы, вздрогнув еще разок, после новой рулады: «Серррожа, ну, что же ты, Серрожа!»