Непридуманная история

                НЕПРИДУМАННАЯ ИСТОРИЯ ОБ АИСТЕНКЕ,
                КОТОРОГО ВСЕ ЛЮБИЛИ И О ТОМ, ЧТО ИЗ
                ЭТОГО ВЫШЛО.

                Он появился в нашей жизни теплым майским вечером ,наполненным нежностью  и любовью ко всему живому . Братишка принес с луга крохотного аистенка с переломанным крылом.  Все мы - и взрослые , и дети , склонились над ним, рассматривая с удивлением и жалостью. Малыш грозно щелкал клювом, бешено крутил головкой и испуганно таращил черные бусинки глаз. Он был несчастен, жалок и смешон  в своем  стремлении напугать нас  - и поэтому все сразу полюбили его – за муки и отчаянную смелость. Отныне он стал господином наших сердец.
                Очень, очень скоро Аик- так мы его назвали- совершенно  освоился со своим новым положением. Он важно ходил по двору и всюду совал свой длинный, любопытный нос. Если он слышал стук открываемой калитки, то стремился подбежать к ней раньше верной дворняги Дружка. Знакомых он приветствовал звонким клекотом, а незнакомых  норовил ущипнуть за ногу.
                По утрам, когда сон так крепок, что даже прямые лучи солнца не в силах прервать его, все, как  ошпаренные , подскакивали от  отчаянного клекота, яростного щелканья – и покорно шли на  кухню – Аик хотел кушать. Нельзя сказать, что он был привередлив в еде – он ел все, но был удивительно прожорлив. Трудно было поверить, что в столь хилом теле  умещалось столько продуктов. Покончив со своей едой, он важно шел к тарелке Дружка. Первоначальные  попытки  того отстоять законную собственность потерпели сокрушительное поражение – несколько сильных  ударов по голове раз и навсегда  указали Дружку его настоящее место в этом доме. Но , видимо,
обаяние Аика было всевластно – ибо наш «злой» собака молча смирился с агрессором и позволил ему главенствовать во дворе.
              Разобравшись с Дружком, Аик взялся за кур. Он научился открывать дверь курятника и под гневное кудахтанье хозяек опорожнял всю имеющуюся посуду. О каждой своей победе Аик оповещал мир раздирающим душу щелканьем. Я сегодня вижу его – с торжественно закинутой головой  он самозабвенно исполняет гимн самому себе.
              Мой отец   - человек  удивительный по силе духа, со строгими, почти пуританскими взглядами был убежденным противником тунеядства  в любом его виде. Он первый сказал , что мы портим птицу  и предложил вернуть Аика в его родную среду, а для начала научить его самому добывать себе пищу.
              Мы с радостью ухватились за эту идею, ибо добывать себе еду Аик мог только на  лугу или  реке, а это было именно то место, куда нам запрещено было ходить. Очень кстати из Ленинграда приехали на отдых родственники и начались незабываемые даже через тридцать пять лет дни и недели.
                Сразу после завтрака все шли на реку. Тетка, которая, как правило, возглавляла экспедиции,  называла их « парад- алле». Действительно , было что-то от  цирка в этой процессии -  впереди важно вышагивал Аик, поминутно оглядываясь на эскорт. За ним, готовые в любую минуту броситься на помощь беззащитной, как нам казалось, птице, шли мы – дети. Нас, в свою очередь,  охраняли  дядька  с теткой, а сзади трусил Дружок. Бедняга смирился со своей участью актера на последних ролях. Он старался всегда быть с нами,  но горький опыт заставлял его придерживаться дистанции не менее пяти метров от агрессора,  неведомо как появившегося в его жизни.
                Задача научить Аика добывать себе хлеб насущный похоже воодушевила только нас – Аик остался  к ней равнодушным. Его первое появление на городском пляже произвело фурор. Все живое  в радиусе двухсот метров сбилось в плотную кучу вокруг нашей компании. Мы все  чувствовали себя несколько скованно, все, кроме Аика. Похоже , его ничто не могло испугать – ни толпы зевак, ни бешено лающие мопсы, пудели и левретки. Те, кто хотел облаять его с  близкой дистанции, получали один урок, которого было вполне достаточно. Оказавшись впервые внутри круга, Аик  уже через пару минут начал торжественное шествие. Кто- то первый бросил ему конфету или что-то другое, мы не заметили что, так как оно сразу же было проглочено. После этого благие намерения нашего отца приучить Аика к самостоятельности потерпели полный крах –   Аик на пляже буквально обжирался. Он не брезговал ничем – дети несли ему конфеты и печенье, мальчишки-рыболовы  отдавали ему весь свой улов, мужики скармливали  бутерброды с салом и  колбасой. Аик стал всеобщим любимцем. Он ходил по пляжу совершенно бесконтрольно, мы  не боялись за его безопасность, ибо  было ясно – его все любили. Типичным было такое  явление – на носу лодки сидит мальчишка и неотрывно смотрит  на поплавок.  Рядом стоит и заинтересованно смотрит на воду Аик. Наконец, клюет.Мальчишка подсекает, вытаскивает рыбку, волнуется, Аик же не проявляет никакого нетерпения.Он молча ждет, когда рыбку опустят в его бездонное горло. И все повторяется сначала…
                Прошло лето.  Приближалось  1 сентября.  Для меня эта дата всегда ассоциируется с запахом кожи нового портфеля, яркими картинками новых учебников. Я любила перебирать это свое добро – новенькие ручки, ластики, уложенные в пенал, гладить лощеную бумагу новых тетрадей, точить цветные карандаши из яркой коробки с загадочной надписью «Сакко и Ванцетти».    Но на этот раз праздник жизни омрачился тем, что с началом  учебного года Аик оставался  без надзора и ухода.  К этому времени он превратился в большую и сильную птицу. Он научился летать, вернее взлетать на забор, далее на другой, перелетать с крыши на крышу. Он стал наведываться в чужие дворы и курятники, нигде не встречая отпора – среди людей и сегодня бытует мнение, что аист – птица священная и поднять руку на неё – большой грех. Соседи были недовольны частыми вторжениями незваного гостя, но до поры до времени этого своего неудовольствия нам не высказывали.
               Похоже, только один отец задумывался над тем, что впереди зима и что аист – птица перелетная. Всячески щадя наши чувства, он предложил нам отправить Аика в естественные для  него условия. Как раз в это время предприятие, которым руководил отец, занималось сенозаготовками, и на лугу постоянно находились бригады косарей, под надзор которых и был со слезами и  стенаниями передан Аик. Они  также должны были выполнить ту воспитательную задачу, которая  оказалась не по плечу нам – научить Аика добывать себе хлеб насущный. Особенную радость вызвало у нас сообщение, что на лугу много аистов и что они проявляют интерес к нашему питомцу.         
      
                В воскресенье  отец повез нас на луг. В воображении мы рисовали самые разные картины нашего свидания с Аиком. Мы представляли ,  как он будет нам рад, как подлетит навстречу, как защелкает клювом…
                Высадившись из машины, мы растерянно огляделись.  По лугу ходили аисты. Много аистов. Но , несмотря на отчаянные  наши призывы, никто не бежал нам  навстречу.
                Тогда мы побежали сами. Все аисты сразу же взмыли в воздух, один остался. Он возился с чем-то, лежащим на земле. При ближайшем рассмотрении это «что-то » оказалось авоськой одного из косцов, из которой Аик пытался извлечь бутерброды. Нашего присутствия  он просто не заметил. Разочарованные  таким невниманием, мы пошли к косарям. Хотелось услышать, как он жил здесь без нас. И услышали…
                С первых минут своего пребывания на лугу Аик не сделал ни одной попытки самостоятельно добыть себе пищу. Он ходил за косарями, пока те не делились с ним  своими нехитрыми обедами  и  завтраками. Но и этого ему было мало. Он продолжал преследовать мужиков, затем начал воровать  у них авоськи ,пакеты со снедью. Поняв, что количество сала, которое мог бы съесть их подопечный, во много раз превышало аппетиты самих косарей, последние занялись отловом  лягушек, благо их немало было в  многочисленных болотянках. Аик безучастно наблюдал за их бурной деятельностью и каждый раз великодушно проглатывал очередную жертву необыкновенной охоты. Появление на лугу деревенских мальчишек косари встретили как избавление – Аика поручили им и те с удовольствием кормили его лягушками,  рыбой, моллюсками, тем же салом.     Попытки аистов-аборигенов вступить в контакт с нашим цивилизованным другом с самого начала ничем не увенчались – Аику не нужно было ничье общество, он был сам по себе –  единственный и неповторимый.  Мы уехали домой , так и не  получив никакого подтверждения что Аик, если  и не любит, то хотя бы помнит нас.
               Вскоре отец сообщил нам, что Аик пропал .Косари не заметили когда и куда он улетел. Мы проплакали весь вечер, но это еще не конец этой удивительной истории.
                Через две недели после исчезновения Аика отцу позвонил незнакомый  человек и сообщил,  что наш аист находится у него,  и что за соответствующее вознаграждение он доставит его  хозяину. Отец подумал и сказал, что за это же вознаграждение он согласен забрать аиста.
               Через два дня Аик  был доставлен прямо  в кабинет отца вместе с  вознаграждением. Новый хозяин нашего друга был готов на любые условия, лишь бы вернуть Аика нам. Оказывается,  Аик буквально свалился с неба на его курятник. Видимо, пролетая над селом, Аик увидел с детства знакомую картину и спикировал на ничего не подозревающих кур. Можно представить себе,  во что он превратил жизнь хохлаток. Прогнать его невозможно, убить - грех. Найти в маленьком городе хозяина ручного аиста было не так уж сложно. В результате  Аик оказался в кабинете моего отца. А отец- перед дилеммой – куда девать общего любимца.
              Выход был найден скоро. В ведении  отца было довольно большое тепличное хозяйство. Круглый год там выращивали цветы для нужд горожан, рассаду овощей. Вот туда, в теплицу и был определен Аик на зимний период. Он получил теплое помещение, вдоволь еды – и был  очень доволен. Зато жизнь   работниц теплиц превратилась в ад. Мало того, что Аик развлекался тем,  что больно  бил клювом по голым икрам  девушек,  климат теплиц по насыщенности  ядовитыми испарениями вскоре максимально приблизился к венерианскому. В результате  ультиматума  цветочниц будущее Аика вновь стало проблематичным. Его новым прибежищем могла бы стать конюшня, но появился новый вариант.
                К отцу на прием, смущаясь  и краснея, пришла немолодая женщина – учительница биологии одной из школ-интернатов и робко попросила продать Аика для развития у детишек любви к природе ( учителя – странные люди, если думают, что вид посаженной в клетку птицы может воспитать  что-нибудь, кроме жестокости.)
              Позже , вспоминая этот визит, отец смеялся: был большой соблазн продать аиста. Но, понимая, что   с приобретением  Аика  и учительницу, и детишек ждут не лучшие времена, он  посовестился. Аик  был извлечен из конюшни и вручен  сияющей от восторга учительнице.
             Он отправился на новое место жительства, которое вскоре  наполнилось ликующими криками детворы и скорбными вздохами администрации, ибо Аик не собирался отказываться от привычного образа жизни сибаритствующего тунеядца. Он  во всю длину своего острого,  как пика, клюва потреблял любовь окружающих его людей. Он не подозревал о порочности  своего образа жизни, как не подозревают о нем те великовозрастные бездельники, живущие  праздно благодаря поту и слезам слепо любящих их родителей. Они никогда не думают о хлебе насущном, потому что у них нет такой потребности, потому что их не научили этому те, кому это положено было сделать по долгу своему. И когда жизнь ставит их  перед выбором –   они не могут сделать его, они не способны правильно оценить ситуацию, принять верное решение, взять на себя ответственность за слабого и старого, помочь страждущему, потому что  свою жизнь они прожили так, как прожил ее наш общий любимец Аик – потребляя, а не созидая.
              Всякое живое существо на земле имеет свое назначение, свое место, определенное ему природой. Руководствуясь самыми гуманными  побуждениями, мы вырвали Аика из его среды и тем самым  наказали и его и  себя. Терзаясь чувством ответственности и бессилием изменить что-либо, мы еще некоторое время следили за судьбой нашего подопечного. В январе Аик пропал.   Скорее всего кто-то из  работников школы, уставший от бесконечных разборок с санстанцией, услужливо открыл перед Аиком дверь на улицу. И тот, как всегда, бездумно шагнул за порог.
     Последнюю точку в этой истории поставил холодный январский ветер.