26. Я стану твоей тенью

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ. Я СТАНУ ТВОЕЙ ТЕНЬЮ

Совет вождей состоялся утром, а после полудня Андрей встретил Адоню. Она ещё была болезненно бледной, вокруг глаз залегли тени, но девушка совершенно преобразилась. Волосы были тщательно расчесаны и заплетены в тяжёлую косу, лоб перехватывал белый замшевый ремешок-оберег, светло-серое платье, украшенное по вырезу простой вышивкой, выглядело нарядным, глаза светились густой лазурью. Она встретила взгляд Андрея, и губы дрогнули в робкой улыбке.

– Тебя и не узнать, Адоня, такая красавица стала.
Она смутилась, опустила голову, проговорила:
– Я тебя искала, Дар. Мне надо сказать…
– Что?
– Нет… Не здесь…

В посёлке стало тесно. Мимо то и дело проходил кто-то, Андрея приветствовали, он должен был отвечать. Деловито пробегали мальчишки. Поодаль, в нескольких шагах, на траве ползали малыши под присмотром озабоченной девчушки.
– Идём, – позвала Адоня и пошла вперёд.
 
Они шли сквозь заросли, и Андрей смотрел, как скользит по её плечам игривое кружево, создавая переливчатую ажурную вязь из солнечного света и тени. Пронизанная потоками лучей, как солнечным дождём, джайва звенела сотнями голосов, и невозможно было вообразить её другой – тёмной, душной, жуткой. Сейчас тоненькая девушка была неотъемлемой частицей этого мира, казалась неуловимой, трепетной, как бегучие пятна света, по которым ступали её маленькие босые ноги.
 
Адоня вдруг резко остановилась. Андрей посмотрел поверх её головы, шагнул вперёд. Горячая ладонь легла на его руку, потянула назад.
– Не надо туда!

Андрей пригнул ветку и увидел крохотную полянку, а на ней – женщину. Она присела на корточки и что-то рассматривала в траве. Адоня снова потянула за руку, и в этот момент женщина обернулась, взглянула на Андрея. Потом спокойно встала, стряхнула травинки с подола ветхого платья, повернулась спиной и вошла в заросли. Но прежде, чем они скрыли её, она снова обернулась, посмотрела выжидательно, пристально, то ли спрашивая, то ли желая что-то сказать.
 
– Постой, – сказал Андрей.
Женщина отвернулась и пошла.
– Майга! – снова окликнул он.

Она остановилась, чуть повернула голову. Андрей подошёл к ней.
– Тебе передали слова Лиенты. Почему же ты снова уходишь в джайву?
Майга взглянула поверх плеча Андрея, усмехнулась.
– Тебе трудно увидеть ответ? Вот он.
– Майга, иди в посёлок, ты нужна им. Ты мне нужна.
 
Женщина посмотрела на него, молча повернулась и ушла.

– Чего ты испугалась?
– Она злая и страшная.
– Что в ней страшного?
– Непонятная.
– А я – понятный? Ещё вчера я тоже страшным тебе казался. Может быть, лучше попробовать понять, чем обижать ни в чём перед вами не виноватого? Какое зло она тебе сделала?
– Так все говорят…
– Выходит, никакого? Разговоры эти глупые.

Адоня недоверчиво смотрела на него.

– А у Майги ведь больше причин считать вас злыми.
– Я не хотела её обидеть…
– Ты теперь лучше других знаешь, как страшно, когда одна, ты скорее поймёшь её. Люди несправедливы к ней. Никто не приглашает к очагу, не зовёт разделить кров, привыкли, что она одна, вроде, так и должно быть. Но когда беда, людям надо быть вместе. Приветь её.
– Да… – прошептала Адоня. – Мне стыдно, Дар.
– Ты умница, Адоня, ты всё сделаешь правильно. – Андрей присел на поваленное дерево. – Ты что хотела сказать?
– Дар… – нерешительно начала она. – Я знаю, вы сегодня опять возвращаетесь в крепость. Правда ли, вы собираетесь освободить людей из подвалов ратуши?

– Та-а-ак, я должен спросить, кто разглашает планы военного совета?
– О нет, Дар! Не спрашивай, я дала слово! Если ты спросишь, я не смогу тебе не ответить… но я дала слово.
– Не стану. Я и без того догадываюсь. Она хотела тебя ободрить?
– Дар, ты не скажешь Лиенте? – умоляюще сжала руки Адоня. – Он такой суровый, он рассердится на…
– На Неле? – засмеялся Андрей. – Разумеется, не скажу, это останется вашей тайной. Но Лиента вовсе не так грозен, как тебе кажется.
– Он не улыбается. По его лицу не поймёшь, радуется он или печален.
– Время не радостное. Лиента хороший.
– О, я знаю, но… – Адоня замолчала.

– Так ты хотела, чтобы я подтвердил слова Неле?
– Нет! – встрепенулась Адоня. – Возьми меня с собой, Дар!
– Вот так новости! Зачем? Если твой отец и брат там, они придут сюда.
– Дар!
– Ты не должна просить об этом.

Она потупилась:

– Это не из-за них. Я не знаю, что я чувствую, но мне страшно! С тех пор, как Неле сказала, я не нахожу покоя. Этот страх не как вчера, совсем по-другому. Я не умею объяснить, – огорчённо проговорила она.
– Адонюшка, – ласково и успокаивающе начал Андрей, но она вскинулась, перебила его.
– Нет, постой! Я знаю, ты прогонишь мой страх. Но не его причину… Дар, что-то случится, я чувствую! Я боюсь, что это… твоя беда… Возьми меня с собой! Я стану твоей тенью, я не помешаю в бою. Мои глаза станут твоими глазами, я сумею предупредить тебя! – она умоляюще сжала руки.
 
Андрей укоризненно покачал головой, усадил её на ствол, сам сел на траву. Девушка лихорадочно ловила его взгляд, стараясь угадать ответ прежде, чем он будет высказан словами.

– На твою долю выпало слишком много страшного. Ты ещё не здорова. Всё пройдёт, Адоня, – мягко проговорил Андрей.
Она опустила голову.
– Ты не понимаешь…
– Девочка, милая, не пугай себя. Никакого боя не будет.
– Как? Но вы собираетесь спасти их?
– Да, ты знаешь об этом.
– Дар, – глаза её наполнились слезами, – возьми меня с собой.
– Адоня, – укоризненно проговорил Андрей, – идут лучшие воины, и вдруг я объявлю: этот ребёнок идёт с нами.
– О, они послушаются тебя! Если ты скажешь, никто не возразит! – просияла Адоня, с надеждой заглядывая ему в глаза.
 
– Разве ты не знала с самого начала, что я не позволю тебе? Да, там опасно, и значит это дело мужчин, а не девочек. И клянусь тебе, если твой отец и брат в ратуше, я приведу их к тебе целыми и невредимыми.

– Какие слова мне найти? – беспомощно проговорила Адоня. – Ты пришёл издалека, верно, ты не знаешь… Наши женщины иногда умеют чувствовать… ну, то, что ещё не случилось. Это когда что-то особенное должно случиться – большая радость… или наоборот. И не об отце с Веско я тревожусь… Нет, о них тоже! Но это другое совсем. Когда плохо впереди, совсем по-другому чувствуешь… Ах, если бы я умела рассказать, что у меня здесь! – в отчаянии воскликнула она, прижимая руки в груди.

Андрей не говоря ни слова, смотрел на неё снизу. Солнце освещало её сзади и сверху, и облитая солнечным каскадом, пронизанная им, она сидела в ореоле золотого света. Она сделалась так изумительно хороша, столько возвышенной, одухотворённой чистоты было в ней, что Андрей почувствовал, как душа его очищается от груза забот, становится сильнее, наполняется этим удивительным сиянием тепла и доброты.

Адоня его молчание поняла, как знак сомнения – она заставила его колебаться, нашла всё же нужные слова и убедила! Ах, как надо ей быть с ним рядом! Если его ждёт в городе смерть – нет! тысячу раз нет! – но если его ждёт в городе смерть, она примет её в себя – предназначенную ему стрелу, или дротик, или топор… Только надо быть рядом!

Андрей медленно покачал головой. Она низко опустила голову, пряча глаза, с ресниц сорвалась слезинка.
– А вот слезами меня провожать не надо. Ничего не случится, обещаю тебе. Я буду в три раза осторожнее прежнего. Ну, улыбнись, Адоня, – он повернул к себе её лицо.

Адоня послушно улыбнулась сквозь слёзы, но губы плакали, не хотели складываться в улыбку.
– Ты умница.
– Дар, молю тебя… помни… Берегись удара, откуда не ждёшь, предательской стрелы, засады…
– Я буду помнить.

27. Андрей спускается в застенки ратуши - http://www.proza.ru/2015/04/26/45