Часть 3. Как пали сильные. Глава 12 - начало

12.
Был, вероятно, уже полдень. Солнце стояло высоко, ветер стих, в прогревшемся воздухе полный отвратительных испарений двор стал ещё больше походить на ад. Фолькер, очнувшись от полузабытья, привычным жестом подобрал меч и придвинулся к Хагену. Тот сидел, откинувшись к стене, и еле слышно, будто неосознанно, что-то напевал - нескладно, но зато на понятном языке. В ушах у Фолькера шумело, но всё же он разобрал:

… И если сам Господь, отчаявшийся, древний,
Придёт и скажет мне: «Я стар, Я не могу
Тебя хранить в боях, сломай Мои печати,
Последний свиток разорви, смирись!» -
Я не смирюсь.
И на Него ожесточился я!

- Что это такое мрачное, Хаген?
Хаген медленно обернулся. Вид у него был жутковатый - копоть на лице размылась от стекающего пота, загрязнившийся шрам стал выглядеть как недавний, обгоревшие брови и волосы слиплись от крови. В глубине единственного глаза всё ещё мерцал огонь.
- Не до веселья, брат.
- А назло, - мрачно сказал шпильман, утирая взмокшее лицо, от чего на нём оставались серо-чёрные разводы. - Я так и перед самой смертью бы смеялся ей, проклятой, в глаза. И в аду так всех песнями замучаю, что черти взвоют.
Хаген рассеянно хлопнул его по плечу.
- Я тебя разочарую, может быть, но никто из умерших назад не возвращался, и вряд ли нас ждёт что-то, кроме земли.
- «Всё идёт в одно место; всё произошло из праха, и всё возвращается в прах…», - пробормотал Фолькер. - Да пусть будет так. Господи, они бы свои трупы наконец отсюда убрали, что ли.
Вышел Гизельхер, с размаху сел рядом.
- Куда вся орда подевалась? - спросил он и внезапно закашлялся.
- Разбежалась, - угрюмо бросил Фолькер. - Мы тут слишком на чертей похожи, пугаем их, бедолаг.
- Не помереть бы своей смертью до их прихода, - хрипло сказал Гизельхер, постучав себя по груди. - Давай спустимся вниз, пусть нас хоть из луков расстреляют…
- Глупо, - отрезал Хаген. - Да вот уже кто-то идёт.
Он тяжело поднялся.
- Вспомнишь чёрта, так сразу хвост его видишь, - встал вслед за ним Фолькер. - Но как-то маловато народу на этот раз.
- Их вообще здесь немного, - произнёс Хаген, узнав пришедших. - Готы.
Во дворе действительно появились воины Дитриха. Их было всего пятьдесят человек. В изгнание с Дитрихом отправились немногие, а после неудачных битв их стало ещё меньше, потому весь их отряд был столь небольшим.
- Неужто и они стали нашими врагами, - сказал обречённо Гизельхер.
- Ничему бы не удивился, - замогильным голосом отозвался Хаген. - Но самого Дитриха с ними нет. Я заговорю с ними.
- Делай как знаешь, Хаген. Я оповещу остальных. Они пришли с оружием, - Гизельхер окинул взглядом подходящих готских воинов. - Добром это не кончится.
Первым среди готов шёл старый Хильдебранд. Хаген немного спустился по лестнице и обратился к нему:
- Привет тебе, Хильдебранд. Что привело вас сюда?
Хильдебранд остановился, не дойдя до лестницы. Все прочие замерли, и только юнец Вольфхарт, племянник Хильдебранда, продолжил было идти вперёд, пока дядя не махнул ему рукой.
- Мы пришли с миром, - сказал Хильдебранд.
Хаген различил вздох за своей спиной.
- Рад слышать. Мы никогда не были врагами. Но почему вы здесь и с оружием?
- Чтобы вы не смели не уважать нас и насмехаться, - вылез вперёд Вольфхарт.
- Замолчи! - рявкнул на него Хильдебранд.
- А что они…
- Молчи, я сказал, - старый воин схватил племянника за руку и оттолкнул назад.
Хильдебранд заметил, как помрачнел Хаген и как переменились лица у вышедших бургундов, и поспешил сказать:
- До нас дошла весть, что вами убит благородный Рюдигер. Мой король Дитрих не может в это поверить, да и мы тоже, зная, как Рюдигер всегда был расположен к вам. Мы пришли узнать, правдива ли эта весть.
 - Я был бы рад сказать, что это ложь, - сказал Хаген, слегка вздохнув. - Но всё так и есть. Рюдигер убит.
Среди готских воинов раздался полувздох-полустон.
- Ты можешь сказать нам, - дрожащим голосом произнёс Хильдебранд, - кто убил его?
- Гернот, - ответил Хаген. - Но и сам он мёртв. Они сразили друг друга.
Поникшие готы молчали, Хильдебранд опустил взгляд к земле.
- Как могло случиться такое дьявольское дело?
- Рюдигер, на своё несчастье, дал клятву Кримхильде и пришёл её исполнить, - ответил Хаген. - Так оно и вышло… Видит Бог, мы сами этому не рады.
Хильдебранд утёр выступившие слёзы.
- Мы, изгнанники, слишком многим обязаны Рюдигеру. Его гибель для нас тяжёлая утрата. Потому прошу вас, воины, выдайте нам его тело, чтобы мы могли оказать должные почести нашему доброму покровителю.
- Хорошо. Ваша верность заслуживает восхищения, - Хаген стал подниматься наверх, дав бургундам какой-то знак.
- Да что мы их просим, как нищие Христа ради? - снова выступил Вольфхарт. - А ну шевелитесь быстрее, бургунды. Мало того, что убили Рюдигера, так ещё и ждать нас заставляют!
- Молчи, ради Бога, - попытался осадить его Хильдебранд.
- Ну уж нет! - разошёлся Вольфхарт. - За то, что они сделали, они должны заплатить жизнью, а мы тут с просьбами позоримся!
- Ты забыл, что сказал нам король? - прикрикнул Хильдебранд и в тревоге посмотрел на вход в зал.
Двое бургундов, взявших было тело маркграфа, теперь положили его назад и смотрели вниз, положив руки на мечи.
- Ты что так раскукарекался, петушок? - раздался голос Фолькера. - Хочешь сам труп забрать, так подойди сюда. Смелее, тебя не съедят.
Вольфхарт подался вперёд, но Хильдебранд удержал его.
- Мы не можем им этого спустить! - кричал Вольфхарт.
- Уймись, горячка. Ты всё погубишь!
- Да, с миром и при полной боеготовности, - мрачно заявил Хаген, глядя, как готские воины берутся за оружие и сдвигают ряды.
- Не справишься ты с ним, старик, - крикнул Фолькер Хильдебранду, дёргающему племянника за руку. - Он от жажды подвига сейчас из штанов выпрыгнет. Отпусти его, раз он так хочет лишиться своей пустой головы.
Вольфхарт рывком освободился от Хильдебранда и, прежде чем тот успел сдержать его, запустил в бургундов копьём.
Должно быть, он метил в Фолькера, которого Хаген тут же отпихнул в сторону, но попал в Гизельхера, зачем-то шагнувшего навстречу. Среди стоящих рядом бургундов раздался крик; Хаген метнулся к Гизельхеру, но успел лишь подхватить его, уже пронзённого и падающего.
- Что ты наделал! - вскричал Хильдебранд.
Воодушевлённый Вольфхарт уже взбегал на лестницу. Хильдебранд бросился за ним, что прочие готы расценили как команду к нападению. Бургунды быстро исчезли в зале; воины Дитриха ворвались вслед за ними. Вольфхарт едва успел забежать, как был встречен Фолькером, одним ударом снёсшим ему голову; тело упало на Хильдебранда, и тот понёс его к выходу, не сразу поняв, что произошло. Вокруг уже завязалась битва. Воинов были почти поровну; готы пришли с нерастраченной силой, но отчаянная ярость бургундов, из которых никто уже не ждал для себя выживания, не обещала лёгкой победы. Оставив убитого Вольфхарта, Хильдебранд оглянулся в поисках Фолькера; тот был недалеко, но до него ещё надо было добраться. Сражающиеся пары быстро менялись, никто не оставался без противника надолго. Свирепость битвы при немногочисленных силах должна была привести к быстрому её концу; обессиленные бургунды гибли, но старались прихватить врага с собой. Когда к ногам Хильдебранда, сразившего бургундского воина, упал и гот Зигштаб, Хильдебранд обернулся и увидел рядом Фолькера.
Хаген был поглощён битвой с Хельфрихом, одним из сильнейших готских воинов, и почти случайно заметил краем глаза, как меч Хильдебранда обрушился на голову шпильмана. Фолькер качнулся и упал. Хаген закричал - если можно было так сказать про страшный бешеный вопль, отозвавшийся от стен, мощным ударом сбил Хельфриха с ног и пронзил его, едва тот приподнялся; после чего, быстро перескочив через трупы, оказался рядом с Фолькером. Тот был ещё жив; заметив Хагена, он протянул ему руку, но она упала прежде, чем Хаген успел её схватить. Голова шпильмана откинулась набок, глаза закрылись; больше он не шелохнулся.
Хильдебранд уже сместился ближе к выходу, где бился с кем-то; Хаген, стиснув меч, бросился было в его сторону, но тут же путь ему преградили двое готских воинов.
Звон оружия постепенно стихал, зал пустел; бургундов уже почти не осталось, и уцелевшие готы один за другим устремлялись на Хагена. Он, сжав меч обеими руками, вырубал их, даже когда они атаковали по двое-трое. Битва шла к концу. Когда Хильдебранд обнаружил, что сражаться ему стало не с кем, он заметил, как к нему приближается Хаген, и отошёл из зала.
Хаген быстро нагнал его; он был весь забрызган свежей вражеской кровью, глаз горел яростью. Хильдебранд выставил щит, но тут же ощутил, как сталь вошла ему в руку, и понял, что должен спасаться. Забросив целой рукой щит за спину, он бросился бежать. Хаген пустился по лестнице вслед за ним, хватил мечом с такой силой, что хотя удар пришёлся по щиту, Хильдебранд потерял равновесие и с последних ступенек скатился кубарем. Тогда Хаген остановился, а Хильдебранд вскочил и бросился прочь, петляя, с такой скоростью, словно его черти подстёгивали.
Хаген, опустив меч, тяжело переводил дух. Пошатываясь, он медленно поднялся по лестнице. Прямо у входа лежал Гизельхер с обломком копья в груди. Его лицо даже в грязных разводах казалось таким умиротворённым, словно он успел увидеть райские врата.
Внутри зала была тишина. Бились так, чтобы не оставлять раненых, так что не раздавалось ни единого стона. Убитые лежали кучами, один на другом. Хаген, ступая по натёкшей крови,  прошёл туда, где лежал Фолькер, опустился рядом с ним на колени и приподнял его голову. Предсмертная гримаса Фолькера походила на насмешливую улыбку, будто он впрямь посмеялся смерти в глаза. Хаген поцеловал его; слеза упала и медленно скатилась по застывшему лицу Фолькера. Аккуратно положив его голову обратно и погладив по окровавленным волосам, Хаген поднялся и вышел из зала.
Вокруг не было ни одной живой души. Хаген сел, прислонившись к стене, и провёл рукой по мокрому лбу. Он чувствовал, что это уже не пот от жары и ратных усилий, а испарина от нарастающей слабости. Силы оставляли его. Конец был всё ближе.
Он закрыл глаз.

***
- Кто тебя ранил? - вскричал Дитрих, когда Хильдебранд ворвался к нему, запыхавшийся и кровоточащий. - Ты что, с кем-то подрался?
- Хорошо ещё, что жив остался, - Хильдебранд бухнулся на стул. - Хоть бежать и постыдно, но иначе этот чёрт меня бы убил.
- Кто?
- Да Хаген. Ох и свиреп! Слава Богу, я ноги от него унёс, а биться с ним я не дурак…
- Так вы ввязались в битву с бургундами вопреки моей воле? - гневно спросил Дитрих. - Я вам что говорил? Ни в коем случае не затевать с ними драки. Я обещал бургундам мир и хотел сохранить его. Вы меня опозорили!
- Простите, мой король. Так получилось.
- Давай посмотрим твою рану, - Дитрих помог Хильдебранду освободиться от кольчуги, а тут уже подоспели Геррат с тазиком воды и Хульда с тряпками. - Так что случилось? Почему вы пошли с оружием, когда я велел вам обратное?
- Мы сначала и собрались без оружия, но Вольфхарт сказал, что так бургунды будут только насмехаться над нашей просьбой.
- Ох, Хильдебранд, - осуждающе качнул головой Дитрих, - тебе в твои годы своего ума мало, чтобы слушать птенца желторотого?
- Ну я подумал, что он прав, - туповато пробубнил Хильдебранд, морщась от боли. - Да и другие думали так же.
- Беда мне с вами, - с досадой бросил Дитрих. - Что я ещё вам говорил? Обращайтесь к бургундам учтиво, они ожесточены и терять им нечего, одно неосторожное слово может всё погубить. Так?
- Мы и пытались быть вежливыми, насколько возможно с теми, кто убил Рюдигера.
- Так это правда? - Дитрих сел.
- Да, увы. Ну, вот, драка и началась… А я хоть от Хагена и бежал, как рану почуял, но сам его ранил посерьёзнее.
Хульда, окончившая промывать рану и взявшаяся было за перевязку, на миг замерла, но тут же продолжила своё занятие.
- Что ты ему сделал? - Дитрих побледнел.
- Похоже, что товарища его убил. Хаген завопил так, будто его самого проткнули.
- Неужто Фолькера? - ужаснулся Дитрих.
- Не знаю кого, но он моему Вольфхарту голову снёс…
- И Вольфхарт погиб?! - ещё более повысил голос Дитрих. - Да что вы все там натворили?
- Простите, мой король.
Дитрих встал и прошёлся туда-сюда. Хульда закончила перевязку и пошла из комнаты с полным кровавой воды тазиком.
- Бог свидетель, я до последнего старался быть в стороне, - заговорил Дитрих с мрачной решимостью. - Но всё зашло слишком далеко. Собирай тех, кто остался, Хильдебранд, и идём на бургундов. За Рюдигера и разрушенный мир с нами.
- Но, мой король.., - смутился Хильдебранд.
- Что?
- Сзывать-то некого.
Дитрих шагнул к нему.
- Что значит некого?
- Уцелел только я один. Прочие наши воины погибли.
Дитрих отшатнулся, будто получил удар в грудь, затем медленно сел. Некоторое время он не отрывал оцепеневшего взгляда от Хильдебранда, затем со стоном опустил голову на руки.
Хильдебранд поднялся и подошёл к нему.
- Что теперь поделаешь, - нелепо буркнул он.
- Хельфрих? Вольфбранд? - глухо спрашивал Дитрих, не поднимая головы.
- Убиты. И оба Хагеном, кажется.
- Зигштаб?
- Тот самый хагенов товарищ его прямо перед моими глазами уложил.
- Гербарт?
- Да все, все погибли. Нас теперь двое осталось. Вот оно как, мой король, - печально сообщил Хильдебранд, что при его грубом голосе получилось скорее уныло.
Вернувшаяся в комнату Геррат вскрикнула и упала в кресло. Дитрих продолжал сидеть в той же позе.
- Лучше бы я умер…, - мучительно протянул он.
- Ну что вы, - Хильдебранд неуклюже попытался обнять его одной рукой. - Слава Богу, от горя не умирают.
- И жаль…, - Дитрих приподнял голову, постаравшись не слишком заметно утереть глаза. - Кто остался из бургундов?
- Я только Хагена видел. Больше, по-моему, никто не уцелел.
- Хаген, - мрачно повторил Дитрих. - Принеси мне мой меч, Хильдебранд. Идём к нему.
Оба уже удалились, когда в комнату вернулась Хульда. Казалось, она сразу всё поняла и, не обращая внимания на присутствие Геррат, бросилась к выходу и возле него упала на колени, опустив голову и вцепившись в волосы обеими руками.

Над злополучным залом и двором висел дух смерти. Тишина стояла страшная. Трупы лежали на земле, на лестнице, громоздились у входа. Высохшие потоки крови почти почернели. Дитриху, пришедшему вместе с Хильдебрандом, поначалу показалось, что никого живого здесь нет. Он не сразу разглядел Хагена, привалившегося к стене, но и его можно было принять за застывшего в сидячей позе мертвеца.
Вряд ли Хаген услышал, что кто-то пришёл - скорее как почувствовал. Он открыл глаз и оторвал голову от стены, но остался сидеть. Рука сама собой подняла меч, поставив острием на пол.
Дитрих заметил его движение и подошёл ближе.
- Хаген!
- Приветствую, Дитрих, - отозвался тот тяжёлым усталым голосом. - Ты пришёл воздать за гибель своих людей?
- Кто-нибудь остался, кроме тебя?
- Никого.
- Твои господа?..
- Говори со мной, Дитрих. Больше здесь некому тебе ответить. Чего ты хочешь?
Дитрих собрался с духом.
- Я хочу знать, за что бургунды причинили мне такое горе. Я изгнанник, живу здесь лишь с немногими верными людьми - и вашей милостью их больше нет. Мало мне того, что я лишился трона и оказался на чужбине, так вы отняли у меня последнюю опору и надежду…
- Что ты жалуешься передо мной? - бросил Хаген. - Да, твои воины погибли, а я, по-твоему, почиваю здесь на лаврах?
Дитрих вздохнул.
- Но за что? Мы никогда не были врагами бургундов. Я надеялся сохранить мир с вами, а вы перебили моих людей!
- Они вломились к нам с оружием. Мы дали отпор. Обвиняй нас, если считаешь оборону предосудительным делом.
- Но Хильдебранд сказал мне, что к вам обращались учтиво. Я не поверю, что он мне врёт.
- Поначалу так оно и было, - угрюмо сказал Хаген. - Всё могло бы обойтись, если бы не вылез ваш задира Вольфхарт, а там слово за слово - и…, - он безнадёжно махнул рукой.
Дитрих обернулся на Хильдебранда, и тот понуро кивнул.
- Как бы то ни было, - Дитрих перевёл тяжёлый взгляд на Хагена, - я потерял свою дружину и имею права требовать возмещения.
- С того бы и начал, - Хаген встал, продолжая опираться на стену. - Я знал, что ты придёшь. Раз наша дружба разрушена, доведём битву до конца.
- Драться с тобой? - вскричал Дитрих.
- Ты же не сможешь покорно проглотить гибель своих людей.
Дитрих опустил голову, чувствуя, что его гнев куда-то уходит.
- Мы так давно знаем друг друга, Хаген, - заговорил он приглушённо, но в висящей тишине его было хорошо слышно. - Вспомни, кем мы были до сегодняшнего дня. Если бы мы с тобой сошлись в бою, это означало бы, что мир рухнул…
- А он рухнул, Дитрих, - прервал его Хаген. - Ты посмотри вокруг. Помнишь, как мы некогда в Равенне пили за то, чтобы наша дружба была вечной? Даже мне тогда казалось, что иначе невозможно. Но всё кончено. Над этим местом, - Хаген провёл мечом  по воздуху, - теперь такая благодать почивает, что обрушила все наши привязанности и клятвы к чертям собачьим. Ничто, что составляло нашу жизнь, больше не имеет значения.
- Хаген, - Дитрих с тоской смотрел на него, - не разрывай мне душу. Мне достаточно и того, что свалилось на меня. Меньше всего я хотел вражды с бургундами…
- Однако затянуло всех, как водоворотом.
- Не знаю, за какие грехи меня Бог так карает…
- Оставь в покое Бога. Всё равно Его мысли - не наши мысли.
- Но неужели мы не можем оказаться выше творящегося зла? - повысил голос Дитрих. - Я не хочу тебе мстить, Хаген.
- Тогда зачем ты здесь?
Они помолчали. Мертвящую тишину стало нарушать жужжание мух.
- Мне страшно представить, сколько моих воинов пало от твоей руки, - через силу произнёс Дитрих.
- Я могу назвать их поимённо.
- Нет! - поспешил перебить его Дитрих и сказал твёрдым голосом: - Вот что, Хаген. Я не могу оставить гибель моих людей без ответа, но и твоей смерти не хочу. Она меня ничем не утешит. Ты вознаградишь меня за утраты тем, что сдашься мне в плен по доброй воле.
- Что? - фыркнул Хаген с непередаваемым презрением. - Ты как будто впервые меня видишь. Сдаваться я не буду. Ни тебе и ни единому человеку на свете.
- Да послушай же, - наставительно продолжил Дитрих. - Если ты сдашься мне, я никого из гуннов к тебе и близко не подпущу. Я помогу тебе вернуться на Рейн и ни единым словом не вспомню о том, что здесь произошло.
- Ты, Дитрих, всё стараешься быть благородным, - протянул Хаген. - Но хоть бы подумал, каким бесчестьем это обернётся для меня.
- Подумай лучше ты, какого возмещения мне от тебя достаточно. Соглашайся, ради Бога. Мне не надо другого удовлетворения.
- Может, тебе захотелось отрастить нимб над головой, - мрачно оскалился Хаген. - Но за кого ты принимаешь меня?
- Чем тебе не по душе моё условие?
- Ты осмотрелся бы. А лучше сюда поднимись и глянь, - сказал Хаген резким напористым голосом. - И подумай потом - захочу ли я спасать свою жизнь?!
Дитрих отвёл взгляд, не в силах выдержать того огня, которым вспыхнул глаз Хагена; в нём было уже нечто по ту сторону жизни.
- Чего же ты хочешь? - глухо спросил он.
- Сразиться с тобой, раз уж мы до такого дожили, - так же глухо ответил Хаген. - Убей меня или я тебя убью. По-другому мы всё равно теперь не разойдёмся.
Хаген стал медленно спускаться вниз. Его покачивало. Дитрих понял, насколько Хаген утомлён боями и пережитыми тяготами, и предстоящая схватка с ним казалась ему тем более обременительной и постыдной. Но в последний момент пришла спасительная мысль, что он может попробовать одолеть измождённого Хагена, не убивая его, и Дитрих, воспрянув духом, взялся за меч.

___________________________
 "И если сам Господь..." - Залман Шнеур, "Голус", перевод Ходасевича.


Продолжение: http://www.proza.ru/2015/05/28/1508