Творцы, Глава 3

 
                Глава 3

     Мери посидела недолго, выпила кофе и ушла. И больше ни слова не сказала. Сошла со стула и исчезла в дверях. Правда, Клуд голосом лишённым всяких эмоций произнёс: "Пока Мери". Та кивнула и ответила совсем неслышно, одними губами. Шогинский посмотрел ей вслед, вздохнул и вернулся к кофе с пенкой. Я к этому времени уже расположился за соседним столиком, рядом с поэтом, и заказал себе поесть, да немного вина. Когда смотрел, как Шогинский берёт коньяк и кофе, то почувствовал сильный голод. Ни хорошего ужина, ни завтрака не было. А в последнее время у меня голова постоянно работает: всё время о чём-то думает, что-то вспоминает, и ночью она не спит, а только глаза закрыты. И сам не знаю, нужно мне всё это или нет. Мозг все соки тянет, желудок постоянно пустой. Представляю город, как есть, со всеми его решениями, происшествиями, случаями, случайностями. Как есть и как должно быть в моём представлении... Почему так покоробила внешняя, вроде бы элитарность, связанная   общепринятым пониманием этики, эстетики, культуры и последующие действия этих людей. Когда присутствует элитарность, значит человек или группа людей недосягаемы для кого-то, как раз из-за знания и принятия выше перечисленных сфер. А, деньги могу заменить всё, и этику и большую часть культуры. Главное красиво и умело торговаться, особенно на публике.               
    - Что Вы продаёте?
    - В общем всё, и взаимоотношения в обществе. Но иные говорят, что мораль каждому своя, а значит общепринятых правил взаимоотношения в обществе тоже нет. Так, что наиграют наши "артисты", то и продаю.
    Уже звучит красиво и чувствуется эстетика, искусство общения. А я кто такой, чтоб судить о подобном. Мелкий начинающий художник. Ведь самый  свободный и независимый человек на планете это вор, урка. У него в поведении, в жизни наибольший перечень свобод и действий, которыми он может обладать. Потому как сам себе и определяет. Везде, в семье, на работе, в достижении цели. Вор не будет особенно себя ограничивать если это мешает ему хорошо жить. Хотя бы в его понимании. И это он превозносит в государство. Но государство, если примет все свободы таких людей за право и действие — скорее всего может не состояться или быстро зачахнуть, развалиться. А вор никогда не откажется от своих свобод. Вот и ищут люди, государство некий баланс, откуда потом появляется экономическая тень, двойная мораль, культурная элита — не зная, что такое культура, и многое другое: что-нибудь странное, где-то запахло деньгами, где-то могут поднять рейтинг, от кого-то ушла жена к нему, но он об этом ещё не знает и никогда её не видел. Но хочется популярности и денег. Единственно, наверное, кто себя уверенно и ;правильно" чувствует - элита денег — главное, чтоб они были. Но слово элита всё равно не очень хорошо звучит. Рядом стоит аристократизм. То, что так старательно валил вор в те самые буржуазные революции и вытаскивал для всех на свет ;золотого божка". Вот для чего должно быть настроено твоё ;Я", все твои помыслы и стремления. И снова в элите бродит наглый дурак во фраке, или ловкий мошенник, которым можно и положено находиться от рода. Но уже, как все. Вон, видите, родившийся нищий, а как смог! А как смог? Ведь могут все по-разному. У вора наибольший перечень свобод в действии.
     Я художник, смогу ли всё его отразить в одном портрете.  Наверно самое главное. Возникает вопрос справедливости, что не всегда интересно. Слишком много ума и затрат нужно вкладывать. И то, когда хотят жить в состоявшейся действительности равноправия. Многим оказывается невыгодно — нужны деньги, много денег, всегда. А когда в общем состоянии справедливости человек не способен обладать большими деньгами, успехом, возвышающей популярностью, то зачем она нужна. Да, зачем ему нужна такая справедливость, где ему нет места, которого он возжелал. Действительность равноправия. Кто, вдруг, начинает крутить колёсики в пользу кого-то, или какой-то выгоды? А не лучше ли самому крутить  их, или хотя бы находиться рядом. А желания при таких колёсиках меньше не становятся. Больше денег и власти, власти и денег. Королевской власти. Сам себя посадил на трон! Уже есть всё: земли, власть, деньги, вассалы. Я собственник! Вассалы недовольны? Там есть земли — возьмите их, и я вам накину полтинник. Там есть успех — возьми его, и я тебе помогу. Ты потом будешь стоять рядом с моим троном, рядом со мной (пусть даже незримо), уже другой, удачливый, исполненный мечты и рассуждать о справедливости, равноправии, творчестве. И я уже буду не тупой садист, а находиться рядом с наукой и искусством. Многие будут говорить, что они политикой, справедливостью, равноправием не занимаются, а только наукой или искусством. Жить в этой жизни, питаться от неё и одновременно отворачиваться от неё, это меня не касается. Видите я написал картину: как он упал, как он лежит. Заговорили:
     -  О да! Ужасно. Какой подтекст, какая трагика.
     -  Ты, дружок, талантище. Становись рядом с моим троном. Подорожал. Написал и ещё напишешь.  Вон, видишь, тоже упал, и ещё один свалился, падают... Работы много. Никакой политики. Мы будем втроём: я, ты, и твоё творчество. Я не люблю падать. Вы тогда начинаете рассуждать о политике, справедливости и мазюкать плакаты. Выставлять упавшего в твоей картине в мою вину, а не просто смотреть, как на раскрепощённое искусство. Вы станете болтать о справедливости, а между вами уже будет бродить Его Величество Вор. У вас такое будет недолго.  Новый трон уже готовят. Становись рядом, ты же талантище...  Что такое? Чего? Что это? А! Ты тоже можешь спереть?! Обмануть?! Ну талантище... Молодец! Шаг, решение. Я! Я! Всё равно Я! Вот это и есть настоящая свобода личности. А в случаи чего, то скажешь, что не виноват, инстинкт жизни, заложено, закодировано природой,  гены. Уже философия, наука. Наука теперь всегда рядом с нами. Мы не церковь, мы не сжигали  Джордано Бруно. Мы их всегда к себе принимали. И благосостояние, славу им скидывали. В конце концов делали собой или хотя бы частью себя. Потому что знали, что от человека с мотыгой много денег не надерёшь. А какие препоны можем ставить. Ни одно государство , ни одна власть не сравнится: унизим, ввалим, втопчем и никто помнить не будем. Так что выбирайте. Правду, истину им надо. А когда государство думает и действует как вор — это наша высшая сфера, музыка, поэзия. Но долго удержаться не можем: разруха, трупы, гниль, ямы. Любое хорошее можем свести на себя. Нет этого хорошего, нет его, не реально, а есть мы из наших воровских Я. Только такое Я. Остальных можем терпеть, если от них есть нам польза и они не покушаются на свободу нашего воровского Я. И когда, как бы пойдёшь своей дорогой, всегда смотри на меня и на мой трон.  Сверяй себя, а то как бы чего не случилось. Его Величество Вор властвует в ваших головах. Не забывайте своего короля.
     Я молча начал есть всё, что заказал, иногда беря в руку бокал с вином, чтоб сделать глоток. Тогда смотрел на Шогинского, который перед опустевшей рюмкой, поглаживая одной рукой подбородок, уж очень умно смотрел на чашечку с кофе. Создавалось впечатление, что перед ним на блюдце стоит полнейшая дура с олухом. Одушевлённые.