За что стоит умереть

Глава 1

Фрэнк позвонил мне около семи, когда я ещё не собиралась вставать. Дело касалось Катлин и её матери. Ещё три дня назад их машина перевернулась, и теперь они обе были при смерти. Мне ещё не довелось у неё побывать, Катлин только вчера отошла от наркоза. Но зато на нас с Фрэнком выпала участь кормить её собак и поливать цветы. В силу несокрушимости моей лени, все эти три дня Фрэнк кормил собак самостоятельно.
- Я зайду за тобой через час, и мне плевать, что ты ещё спишь, - сказал Фрэнк и повесил трубку.
Через час мы уже ехали на встречу маленьким, мохнатым мерзостям. Я всегда ненавидела собак. И зачем их люди только заводят?
- Завтра поедешь кормить их сама! – сказал Фрэнк, и вернулся.
Ну конечно же нет. Фрэнк ни за что бы не пустил меня в дом Катлин самостоятельно. Он был очень придирчив ко всему, и особенно ко мне. Но все же, мы с ним неплохо ладили.
- После завтра мы уже сможем навестить Катлин, - сказал он, - встречаемся в одиннадцать у площади. Не проспи!
Всегда они так говорят. А сами при первой же возможности заваливаются на диван. Сегодня мне снился престранный сон, что-то про пауков. Нам оставалось совсем немного до остановки L-M. Мы поднялись с сидений. Нас ужасно трясло, пейзажи проплывали перед нами, словно кривые диаграммы.
У Катлин был небольшой, но уютный дом. Таким, я всегда представляла свой дом. Которого у меня никогда не было.
У неё было пять собак. Три лабрадора (Джейн, Шуберт, и Анжелиза), и два Бигля (Вегас и Морти). Они были через чур ласковые, и я старалась к ним не подходить. Собак ведь нужно не только кормить, но и убирать за ними, если они нагадят.
- Я выгуливаю их два раза в день, в одно и тоже время, - говорит Фрэнк.
И вся проблема в этом. Такие как Фрэнк все делают вовремя, никогда не опаздывают, и делают вид, что у них нет проблем. Поэтому люди и заводят собак. Когда я только пошла в школу, у нас тоже была собака. Я даже пыталась с ней играть, но это никогда не кончалось ничем хорошим. У меня до сих пор два больших шрама от её укуса на левой руке.
На кухне я нашла огромный пакет с собачьим кормом, и насыпала его в миски. Потом я села на диван, и ждала Фрэнка, который был во дворе.
- Тебе лишь бы поспать, - сказал он открывая дверь, и запуская собак по одной, - Только прошу тебя, не опоздай в субботу к Катлин.
Я всегда могла бы приходить во время, если бы мне это действительно было нужно. Но я пообещала, и значит приду в одиннадцать.
- Я иду домой, тебе по пути?
- Нет, мне нужно сходить по делам в одно место, - говорю я.
Добравшись до остановки L-M, я встретила одну из знакомых Катлин, которую я часто видела на её вечеринках и днях рождения. Она была намного выше и толще меня. Смотрела она свысока, а светлые, жирные волосы липли к её пухлым щекам.
- Я слышала про Катлин, это просто ужасно! И как она, поправляется?
- Не знаю, - говорю я. И тут, к моему счастью прикатил мой автобус, и я занырнула в него, как шпрот в консервную банку.
Меня действительно ждало одно маленькое, но важное дело. Я должна была забрать книги у миссис Блак. Миссис Блак была бабушкой Энджи. А Энджи, в свою очередь, была моей одноклассницей, и можно сказать что близкой подругой. Дело в том, что мама не разрешает заказывать мне книги через интернет, поэтому я заказываю их через Блаков.
Миссис Блак жила всего в двух остановках от Катлин, в одной старой квартире на четвертом этаже. Дом этот мог рухнуть в любую минуту, но меня это только забавляло. А вид из окна был просто потрясающий. Ещё один разваливающийся дом, но только ещё старее этого, с погнутой крышей, и огромной дырой в стене. Не знаю, но меня это место по своему привлекало. А с окна кухни, можно было увидеть даже набережную. Когда был шторм, море выглядело просто великолепно, если вы смотрите на него с окна кухни миссис Блак.
Мисс Блак как всегда смотрела телевизор, и еле услышала, как я ломлюсь в дверь.
- Заходи Рэйчел, ты как раз вовремя, - сказала миссис Блак – твои книги пришли только сегодня утром, и Эрик уже их принес.
Она отдала мне мою стопку книг, и посадила за стол, пить чай. Уж от чего от чего, но от чая я не откажусь. Тут она принялась без остановки нести очередную свою ересь. Я старалась её не слушать, и только улыбалась кивая в ответ, в надежде, что это был не вопрос.
- Я говорю, ты уже выбрала себе факультет? – повторила она чуть громче. Мой трюк не сработал.
- Ах, да. Думаю, журналистика, -говорю я.
- Хм… Журналистика, это конечно не плохо, но ты знаешь…
И понеслось.
Я стараюсь вообще не запоминать такие разговоры, особенно с бабульками. Уж больно они эксцентричные.
Когда я вышла из руин миссис Блак, было около половины одиннадцатого. Уже четвертый день я не ходила на занятия. Так решила вся наша компания, никто ещё не мог оправится после случившегося с Катлин. По крайней мере, так мы говорили.
Совершенно не зная, чем заняться, я решила зайти к Энджи, которая жила почти в центре. В это время она наверняка ещё спала, поэтому сначала я отвезла свои книги домой, и немного перекусила.
Мне пришло целых пять книг. Пять новеньких книг. Это одно, из моих самых любимых ощущений – запах свежих страниц. Самой долгожданной, была «Бродяги Дхармы». Я мечтала прочитать её два года, но она нигде не продавалась. Так же, к ней прилагались «Слепящая тьма», «Прощай, оружие!», «Музыка горячей воды» и «Пространство мертвых дорог». Я читала то, что читали мои любимые писатели. Но об этом немного позже.
Энджи жила в большом доме, с родителями и двумя братьями (старшим и младшим). Энджи была менее пунктуальной чем Фрэнк, но говорила намного больше. Поэтому, мы с ней неплохо общались, но ссорились не редко. Она предпочитала узкий круг общения, но пользовалась большой популярностью в школе. В отличии от меня.
- Как ты, Рэйчел? Проходи, я сегодня одна.
Мы прошли на кухню, и я села на то место, где обычно сидел её отец. Я всегда старалась садиться на место хозяина. Где бы я ни была.
- Вчера мне звонил Фрэнк. Катлин сделали операцию, что-то с позвоночником и костным мозгом. Я точно ещё не знаю, да и ему мало что говорят. Он говорил, что мы собираемся в субботу в одиннадцать?
- Сто раз, - говорю я.
Энджи налила заварила мне кофе. Это ещё одна вещь, которая была запрещена мне дома.
- Неужели, она до сих пор не разрешает пить тебе кофе? Это уже даже не смешно. Но я бы посоветовала тебе больше спать.
Обойдусь без твоих советов, подумала я.
- Тебе звонила Мона? Они собираются там что-то устроить на день рождения Ллойда. Оно уже через неделю. Ты помнишь?
Я кивнула. Ллойд, ещё один ключевой фрагмент нашей компании. Он отличался острым умом, и круто одевался. Единственный минус Ллойда, иногда, он бывал слишком пафосным.
Когда я обычно бываю у Энджи, мы смотрим с ней фильм. Сегодня, на телеэкраны кинодома Блаков, выходит картина под названием «Они ехали ночью». Мы любили старые гангстерские фильмы.
Когда я вышла на улицу было уже почти семь. Темнеть начинало ближе к восьми, а я всегда любила гулять по ночам.
Сегодня я возможно прочитаю одну из новых книг, а под утро лягу спать. В семь меня разбудит Фрэнк, и мы поедем выгуливать этих вонючих шавок. Кем ты становишься, когда вся твоя жизнь сводится к тому, что бы убирать за собакой?

Глава 2

Я жила в небольшом старом доме, почти что за городом. В этом были свои преимущества, но больше недостатков. Ко мне никто никогда не ходил в гости. Во-первых, я слишком далеко от всех живу, во-вторых, я и сама не любила гостей. Меня вполне устраивало, и даже радовало, что моё место проживания остается для всех загадкой.
Я жила с мамой и сестрой. Сестра была младше меня на несколько лет, и иногда я забирала её со школы. Это было ужасно. Как хорошо, что мы жили в разных комнатах, и почти не разговаривали.
На следующий день мы с Фрэнком так же встретились на остановке у дома Катлин. Он был сегодня через чур сонным.
- Вчера я был у папы в университете, и слушал его лекции до одиннадцати, - сказал Фрэнк.
Отец Фрэнка преподавал право, в одном известном в городе юридическом университете. Фрэнк во всем старался быть похожим на отца. Поэтому он был таким занудой.
Он заставил меня гулять с собаками вместе с ним. Мы вышли из дома. Двор заливал утренний, по особенному яркий, солнечный свет, и в лицо дул приятный, легкий ветер. Я ещё полностью не отошла ото сна, вспоминая прочитанную мною это ночью книгу - Музыка горячей воды.
Книги Чарльза Буковски всегда производили на меня до крайности сильное впечатление. Я вдруг осознавала себя, находила себе укромное место во вселенной, и скромно, но пылко существовала, представляя свое бытие как временное пребывание перед большим путешествием.
Мне по своему нравились все его книги, и я ужасно горевала, зная, что это была последняя его книга, которую мне оставалось прочесть.
Стоило мне отвлечься от моих мыслей, как маленькая шавка Джейн настойчиво облизывала мою руку.
- Фу, Фрэнк! Какого черта ты их отцепил?
- Мы с Катлин всегда так делали. Да успокойся, ты ему нравишься.
Делать мне было нечего, кроме как играться с Джейн. Я даже представить не могу, как они вдвоем управлялись на улице с пятью взрослыми собаками. Вегас и Морти были самыми спокойными. Джейн вечно ко всем приставала, а Шуберт и Анжелиза были самыми резвыми. Носились по всему двору, и даже могли сбить с ног.
Дорога была совсем рядом, но у меня даже в мыслях не было, что это может быть так опасно.
Я даже не помню, как это произошло. Тот самый момент. Я немного погладила Джейн, и стояла молча смотря поверх деревьев, думая о своем.
- О черт! Шуберт! – крикнул Фрэнк и я опомнилась.
Повернувшись в сторону Фрэнка, я увидела, как он сломя голову мчался к дороге. Я пошла за ним.
На мое удивление, машина остановилась, и из неё вышла молодая женщина, и что то начала говорить Фрэнку. Я её совсем не слушала.
Бедный Фрэнк сидел согнувшись на коленях. На его руках лежал мертвый пес, с расколотым черепом из которого лилось море крови. Я плохо видела лицо Фрэнка, поэтому не могу сказать, что оно выражало. Злобу или скорбь.
Меня одолело невероятно сильное чувство. Нет, это было чувство ни жалости, ни страха, ни сочувствия, ни грусти, и ничего похожего. Это было чувство вины. Самой настоящей и прямой вины. Ведь так оно и было. До этого момента я никогда не чувствовала себя так ужасно. В те минуты, глядя на страдания Фрэнка и мертвого Шуберта на руках; вспоминая умирающую Катлин в больнице, и Шуберт – её самый любимый пес. Я бы отдала все на свете, лишь меня пять раз переехала встречная машина, три раза ударила молния и начался бы такой ураган, что от меня ни осталось бы не единой пылинки.
Да, я ненавидела всех этих собак, и достаточно близкой с Катлин я никогда не была, но если бы у меня было животное, мое любимое животное, умершее по чьей-то безалаберности, я бы этого так не оставила. Тем более, если это животное было любимой собакой моей девушки, умирающей сейчас в больнице.
В таких ситуациях, когда видимо нужно просить прощение, или сочувствовать, я предпочитала молчать. Эта странная женщина все ещё крутилась вокруг Фрэнка, но он не слушал её. Он поднялся и отнес тело Шуберта на одну из ступеней дома Катлин.
- Загони всех – сказал он мне.
Ничего не отвечая, я послушалась его. Вегас, Морти, Джейн и Анжелиза видели всё произошедшее, и все магически затихли. Они опустили нос, вяло передвигались и совсем на меня не смотрели. Мне казалось, будто я совершила убийство на глазах у сотен людей.
Тело покойного пса все ещё лежало на ступенях у вода. Фрэнк был на кухне.
Я села напротив него.
- Сегодня вечером, надо будет его похоронить, - сказал Фрэнк.
- Хорошо.
Теперь он немного прояснился.
Это просто ужасно, - сказал он наконец.
Грязно белая плитка на стенах, старые засохшие цветы и открытое окно, напоминали мне сцены из какого-то дешевого фильма, где два придурка выясняют отношения.
- Это моя вина, Фрэнк. Ты не мог никак уследить за пятью собаками. Я тебя подвела, так что не вини себя. Катлин ничего не говори, я сама скажу, когда она поправится или когда её вообще выпишут.
- Ладно. Но ты не могла быть тут виноватой. Я много раз выгуливал их самостоятельно, и ничего не было. Я думаю это просто несчастный случай, - он сделал паузу, - Это просто ужасный случай, Рэйчел.
На этот раз, вероятно, он был прав. Хотя от нашего разговора мало что изменилось, и я по прежнему чувствовала себя ужасно.
Как ни странно, но мы проговорили весь день. Говорили абсолютно обо всем. И даже те темы, которые в обычной жизни казались мне до ужаса скучными, теперь воспринимались мною совершенно нормально, и возможно с некоторым интересом. В этот день мы сблизились с Фрэнком настолько, насколько могли сблизиться два хорошо знакомых человека, ну например за год.
Возможно, смерть Шуберта была не напрасной. Теперь мы с Фрэнком наверняка станем хорошими друзьями. Та странная женщина, возможно, переосмыслит свою жизнь. Поймет никчемность своего бытия; заведет себе собаку, и будет осторожней на дорогах. Не буду исключать мысль о том, что смерть Фрэнка спасла человечество от гибели в ближайшем будущем. Я верю в это.
Вечер наступил быстро, и мы отправились на задний двор для погребения покойного пса. Фрэнк вынес небольшую лопату, и быстро вырыл яму, в сырой, рыхлой земле.
Я пошла на кухню, отыскала пустую стеклянную бутылку и разбила её. Мне нужен был крупный осколок стекла. Помниться в детстве, бабушка научила меня делать «могилки». Под плоский, или полукруглый кусочек стекла ложиться фольга, а между ними маленький цветочек, травинка, или что-нибудь тому подобное. Все так делали.
Пока я отыскивала нужные мне предметы, Фрэнк справился с погребением самостоятельно.
Перед домом росли маленькие желтые цветочки, а фольгу (от шоколада) я нашла у себя в рюкзаке.
У меня получилось сделать задуманное даже лучше, чем я планировала. Это было все, что я могла сделать для Шуберта.
Мы сидели у могилы собаки, и молчали.

Слова жестоки, они разрушают тишину,
Внезапно врываясь, в мой маленький мир.

Никогда бы я не подумала, что смерть собаки это так ужасно. У меня умерло много родственников, и я не раз была на похоронах, но эти похороны, были не похожи на все остальные. С этой собакой умерла часть меня. Это был один из самых худших дней, которые мне довелось пережить.
Я знаю пройдет много дней. Много недель, месяцев и лет. Пройдет пол века, а то и целый век. Этот дом снесут. Построят какую-нибудь огромную фабрику, или выроют искусственный канал. И от бедной собаки тут ничего уже давно не останется. Но эта потрясающая тишина, скрывающая в себе и жизнь и смерть, навечно останется во мне, как маленькое воспоминание об этом дне.

Глава 3

Наступила суббота, и мне нельзя было опаздывать. Я проснулась почти в десять, быстро собралась, и через пол часа была уже на автобусной остановке 3N-L. Хоть я не опоздала, но приехала все же самая последняя.
На площади, у фонтана стояли Фрэнк, Энджи, Ллойд, Мона, Тайлер и Скотт. Это и была наша компания, разве что не хватало Катлин. Скотт и Тайлер были братьями, с разницей всего в полтора года.
- Ты почти не опоздала – сказал Фрэнк, когда я подошла к ним.
- Я не опоздала ни на минуту, - говорю я.
Больница находилась как раз напротив площади, через дорогу. Нас долго не пускали, даже на второй этаж, где лежала Катлин.
- Странно выглядишь, Рэйчел. Все в порядке? – спросила Мона, когда все пошли за врачом, и мы остались одни.
- Наверно, - говорю я. И что ей только надо от меня?
- Через неделю мы едем к Ллойду на целых три дня. Предупреди родителей, отказы не принимаются.
Все вернулись от врача, и нам сказали, что через десять минут, мы сможем к ней войти.
- Входите только по двое. И не больше трех минут! – сказал какой-то мужик в белом халате. Ну, видимо врач.
Мы разбились на пары. Мона и Ллойд. Скотт и Тайлер. Я и Энджи. И Фрэнк.
Мона вышла оттуда рыдающей, и это только испортило мне настроение. Вообще, она меня ужасно бесила. Она вечно строила из себя непонятно что, к тому же была анорексичкой, и считала себя идеалом красоты. Когда подошла наша очередь, и мы с Энджи уже стояли у двери, она неожиданно схватила меня за руку и тихо сказала:
- Мне так страшно будет видеть её умирающей. Я даже не знаю, что мне ей сказать.
Энджи всегда умела располагать к себе. И даже у меня она могла вызвать что-то вроде сочувствия. Если бы только не говорила столько ерунды.
- Откуда ты знаешь, что она умирает? Как она может умереть, если у неё дома пять собак, - говорю я.
Мы вошли в просторную, белую комнату. Катлин лежала обмотанная всякими трубками и бинтами. Её глаза были немного приоткрыты, а все лицо было в ссадинах. Выглядела она ужасно. Мы сели на кровать по разные стороны, и Катлин немного улыбнулась. У Энджи было такое лицо, что мне самой стало плохо.
Мне все это ужасно не нравилось.
- Как же я боялась за тебя! Мне до сих пор трудно поверить, что это произошло с тобой, - сказала Энджи, немного всхлипывая. Ох и сентиментальная же она была.
- Ничего страшного, скоро я выпишусь, и снова вам надоем, -ответила Катлин и улыбнулась. Теперь она казалась мне совершенно другой. Да, так и есть. Катлин пережила клиническую смерть, как сказал врач. Можно даже отбросить слово “клиническая”. А мы всего только лишь жили. Теперь она была совсем не похожая на нас. Она была умнее, свободнее. Она была легендой.
Энджи подошла к окну, и Катлин теперь смотрела на меня.
- Ты там хорошо смотришь за моими собаками? Фрэнк сказал, что первые три дня ты проспала.
- Прости, обещаю, это не повториться, - говорю я.
- Как там Шуберт? Он уже лучше ест? Я почти месяц с ним билась…
Ну почему она всегда спрашивает именно о Шуберте? Ох, как же я не люблю врать. Просто кивнула, и все.
- Если я вдруг умру, ты будешь просто обязана забрать себе Анжелизу.
- В таком случае, я сделаю все, что бы ты не умерла.
Мы с Катлин обнялись, а Энджи все ещё стояла всхлипывая у окна.

На остановке 1J-L, мы все сели на автобус. Ллойд рассказывал о планах на свой день рождения, и а мы с Энджи просто смотрели в окно. Если Энджи долго молчит, значит что-то не так. У нас в компании все были довольно разговорчивые. Кроме меня.
- По моим подсчетам, скидываемся по двадцать долларов.  Все согласны.
Все согласны.
Вообще, у меня никогда не бывало много карманных денег. Двадцать долларов, это мой придел.

День мог бы оказаться совсем обычным и скучным, если бы не одно обстоятельство, создавшее немало проблем.
Вечером мы с Энджи, Скоттом и Тайлером отправились погулять в парк «Мира» - излюбленное место Энджи. Мне тоже нравился этот парк, но уж слишком там было людно.
- Я прислала тебе сегодня утром мой новый рассказ. Прочитай его до вторника, мне нужно отослать его кое-куда, - сказала я.
- Хорошо, - сказала Энджи, - Кстати, ты уже придумала, что будешь дарить Ллойду?
- Я не парюсь на этот счет. Подарю ему какую-нибудь умную книжку.
Тайлер и Скотт были одного роста с Энджи. Если два отрезка равны третьему, то они равны друг другу. А я на голову меньше их всех.
- Я хочу подарить Ллойду паука, - говорит Скотт.
- Паука? Какого, к черту, паука? – Сказала Энджи улыбаясь и поглядывая на меня. Только она знала мою страсть к паукам.
- Птицееда, наверное. Уверен, ему понравиться.
- Круто, - говорю я.
Шли мы медленно. Скотт и Тайлер рассказывали нам о своих победах в школьных олимпиадах, и драках с ребятами из колледжа. Мы купили по стакану колы и завернули на одну из узких аллей. Уже стемнело, и людей в парке оставалось очень мало. Тайлер достал из рюкзака небольшую бутылку с темно-золотистой жидкостью.
- Смотрите что у меня есть, - сказал он, показывая нам бутылку, - Сегодня утром, мне удалось стащить у отца немного виски.
- Как-то это уже не удивительно для тебя, - сказала Энджи, и взяла бутылку.
Она смешала содержимое бутылки с колой, и протянула её мне. Я сделала тоже самое. Теперь вечер приобретал немного смысла.
Мы с Энджи присели на скамейку, а Тайлер и Скотт отошли покурить.
- В среду я буду заказывать себе комиксы. Если тебе нужны книги, пришли мне во вторник всё.
- Хорошо, - говорю я.
Прошло ещё около пятнадцати минут, прежде чем мы заподозрили, что что-то не так.
- Пошли отсюда, - говорю я, - они не умеют себя вести когда выпьют.
Примерно через пятьдесят метров, в тени деревьев, мы увидели их и какого-то противного типа с которым у них была драка. Не буду вспоминать сейчас их разговор, ибо он состоял из угроз и мата.
Скотт и Тайлер были непобедимы в любых драках. При том, они не могли жить без сломанных носов, выдранных волос и бесконечных ссадин по всему телу. Тот мерзкий тип, который выпил уж точно больше нас, был ужасно высоким и крепким. Но он был один, к тому же пьян, и они быстро уложили его, продолжая бить ногами.
- Хватит, пошли отсюда, - сказала Энджи.
Но они продолжали, пока не пришел другой тип. Он был трезв, ужасно толст, и в драку не лез.
- Так ребята, я вызываю полицию, - сказал он и сдержал слово.
Бежать не было смысла, к тому же тот пьяница уже поднялся на ноги, и опять лез в драку.
Полиция приехала быстро, и затащила нас в свою узкую машину.

Теперь я вспоминаю эту историю с улыбкой, но тогда, сидя в камере, мне казалось это просто ужасной трагедией. Сколько лет уже прошло с тех пор, а мои родители так ничего и не узнали. И все благодаря Энджи.
А точнее её родителям, которые работали в полиции.
Нам с Энджи пришлось соврать. Мы сказали, что совсем не пили. Тем более, что и это и так было не заметно. А вот с Тайлером и Скоттом была проведена серьезная беседа, но ничьим родителям никто и ничего так и не рассказал. И за это им огромное спасибо.

Глава 4

Это был последний день, перед Днем Рождения Ллойда, и намечавшейся, по этому поводу, грандиозной вечеринки.
Я провела его дома. Мама уже давно знала о празднике, и о том, что мне придется пробыть у Ллойда несколько дней. И она соглашалась. Но сегодня (как всегда в последний момент, когда времени уже не на что нет), она нагрузила меня кучей работы. Мне нужно было убрать весь дом, в том числе мою комнату, а это все равно что ещё два дома. Кроме того, мне ещё надо было дописать один рассказ, начатый позавчера. Если не допишу сегодня – уверена – не допишу никогда.
С домом я разобралась меньше чем за пол часа. Предстояло самое страшное – моя комната. Я бы не сказала, что у меня было ужасно много вещей, но бардак у меня был самый настоящий. Мне предстояло: разобрать шкаф с одеждой; отделить книги от учебников; вклеить в новые книги ленточки, подписать их на двадцатой странице и найти им место в моем старом, узком книжном шкафу. Кроме того весь мой письменный стол был захламлен фантиками, всяческими бумажками и разной канцелярией. Половину этого добра стоило бы выбросить.
Я решила, что подарю Ллойду «Великого Гэтсби». Не могу сказать, что эта книга произвела на меня огромное впечатление, но первую страницу из неё я до сих пор помню наизусть. Когда я расставила новые книги по полкам, я вдруг заметила, что места в моем книжном шкафу осталось не больше чем на десять книг средней толщины. Для меня это было большой неприятностью, ведь книги мне ставить больше некуда, а для новой полки ни на одной стене нету места. Придется многие из них спрятать в коробки, что тоже меня огорчало.
Несмотря на то, что я ненавидела свой дом, моя комната мне безумно нравилась. Она была совсем не большая, и в ней едва можно было передвигаться. Но она представлялась мне порталом в огромный мир, доступ в который был только у меня. И меня радовало, что никто из моих друзей никогда не узнает, в каком невероятном месте я живу.
Все стены в комнате от пола до потолка были изрисованы, исписаны, и обклеены всякими фотографиями и плакатами. Энджи в этом мне завидовала (она видела мои стены на фотографиях), ну, что мне разрешают делать со своей комнатой что захочется. Ведь многие родители (да почти все) не идут на такие уступки. В этом плане мне действительно повезло.
Моя мама на многие вещи закрывала глаза. И тем не менее у меня в жизни было множество запретов, не дающих мне нормально существовать. Например заказывать книги через интернет, или заводить домашних животных. Я ненавижу собак, но от кошек и пауков я без ума. У всех из нашей компании есть хотя бы по одному живому существу, кроме меня.
После полтора часовой уборки, мне нужно было садиться за свой рассказ. Он назывался «Пес не покинет дом». Я посвятила его погибшему Шуберту. Так мне возможно удастся хотя бы частично искупить вину, хотя бы для себя самой.
В этом рассказе я описывала всю нашу историю, произошедшую в тот злополучный день. При том, в тот момент когда собаку сбивала машина, в больнице, на операционном столе умирала его молодая хозяйка. По моему замыслу, смерть пса спасала жизнь девушке, таким образом, он отдает жизнь за неё, и его смерть (как и жизнь) приобретает смысл.
Я закончила рассказ за полтора часа. Оставшиеся время я решила посвятить прочтению одной из новых книг «Бродяги Дхармы». Ту самую, за которой я так долго охотилась.
Книги Д. Керуака имели особое место в моей вселенной. Они наполняли мою жизнь неким напутственным смыслом, которого мне за частую очень не хватало. Как например книга «В дороге». Все, чему ты никогда не придавал никакого значения, впоследствии, может стать для тебя чем-то особенным, чем ты будешь в тайне от всех гордиться, и считать самым лучшим воспоминанием. Вот это было по мне.

Глава 5

Утром я взяла такси, и заехала за Энджи. Потом мы заехали за Моной, и отправились за город к Ллойду.
Ллойд жил в большом, красивом доме, настолько контрастном моему, что находясь там мне было сильно не по себе. Но я имела отличное свойство - быстро привыкать к любой обстановке.
Мы приехали самые первые – Ллойд ждал нас в одиночестве у своих огромных, кованных ворот. Одет он был совершенно обычно (что, надо сказать, для него удивительно). Вещей у нас было совсем немного, и мы стали ждать остальных.
- С днем рождения, Капитан, - говорю я.
Совсем забыла упомянуть – Ллойда мы все величали Капитаном. Нет, не то что бы он нами командовал, но он имел через чур упрямый нрав, но притом был серьезным и вдумчивым человеком, и я не помню, что бы он когда-нибудь говорил глупости. Я думаю, это многое говорит о человеке.
Через десять минут приехали Скотт и Тайлер, и Ллойд сказал:
- Пойдемте в дом, Фрэнк приедет через час. Он у Катлин в больнице.
Ллойд показал нам наши комнаты, где мы оставили вещи. У Фрэнка, Моны, и самого хозяина были отдельные комнаты. Я жила в одной комнате с Энджи, а Скотт с Тайлером. На первом этаже, в холе, стоял широченный диван, куда мы свободно поместились бы вшестером; а напротив, стоял огромный телевизор, какого я не видела никогда.
На веранде стоял большой стол, но он был все ещё пуст. Подарки Ллойду ещё никто так и не дарил. Все ждали Фрэнка.
Фрэнк, со своей свойственной серьезностью и пунктуальностью, ни опоздал ни на минуту. Напротив, он приехал на пятнадцать минут раньше заявленного срока. Он был немного омрачен и одновременно весел. Он умел угождать каждому, если сам этого хотел.
- С днем рождения, Капитан. Это тебе, - сказал улыбаясь Фрэнк, и вручил Ллойду большую, красную коробку.
Мы все вручили ему подарки, он нас поблагодарил, и мы принялись к готовке. Я решила пропустить повествование церемонии вручения подарков, тем более, что сама мало что оттуда помню. Могу сказать только, что на все подарки Ллойд реагировал абсолютно одинаково – как в старых русских книжках про бальные церемонии и все тому подобное.
Своими кулинарными способностями славилась Энджи. На все наши небольшие праздники и вечеринки, она обязательно приносила с собой яблочный пирог, или маффины с шоколадом. Не могу сказать, что я готовила хуже неё, но мне это было совершенно не интересно, поэтому я занималась напитками.
В планы Ллойда не входило ничего алкогольного, но Скотт с Тайлером всегда имели свою точку зрения на этот счет. Они были всегда слишком веселыми и через чур дурными, что жутко меня бесило. Но в них было неотъемлемое чувство полной свободы; они сами управляли своей жизнью, сами решали, что можно, а что нельзя, и ничего не боялись. Если бы я решила убить человека, я бы позвала их с собой. Это мне в них и нравилось.
Скотт притащил с собой две бутылки своего любимого виски (клянусь, марку я забыла).
Я смешивала его с колой, и добавляла лед – все стандартно.
Готовили они немного, то, что и всегда по таким дням. Салат с креветками, рыбные палочки с заварным кремом (ну, вы понимаете), и главное достижение Энджи – торт её собственной разработки со сгущенным молоком и орехами. Так же было много закусок в виде бутербродов и всяческих пирожных, которые Ллойд заказал ещё утром в одной кондитерской. Но главное, чего все так долго ждали, были три огромные пиццы (все с разными вкусами), которые должны были привезти в половине пятого. Не было во всем мире больших любителей пиццы чем наша компания. Мы заказывали пиццы по любым важным и не важным поводам, или в крайнем случае, готовили их сами (что занимало немало времени, да и выходило не так как хотелось бы).
Мы ещё не успели все доготовить, а пиццу уже привезли. Ллойд поспешно скомандовал накрывать стол, и заканчивать побыстрее. Пиццы были огромные, свежие и горячие. И нам всем ужасно не терпелось.

Мы сидели за столом уже третий час. Все шло довольно неплохо, но слишком гнетуще для дня рождения. Фрэнк говорил намного меньше чем обычно, а значит у него что-то не так. В общем, что бы там ни было, я решила поговорить с ним с глазу на глаз поздно ночью, когда все разойдутся. Надо будет это как-то устроить.
У Энджи было совсем иное настроения. Что-то уж слишком она была весела, поэтому за вечер успела сильно мне надоесть. Мона не произносила ни слова, только все время ухмылялась, а это ещё хуже. Ненавижу Мону. В общем мы сидели за столом до тех пор, пока у Скотта и Тайлера не кончились темы для разговоров. Один из них предложил что-нибудь посмотреть.
- Я думаю, никто не будет против, если я предложу посмотреть «Ангелы с грязными лицами»? – спросил Ллойд вставая из за стола.
Мы были настоящими ценителями фильмов. Особенно старых. Это одна из немногих вещей, которые мне нравилось делать в нашей компании. К сожалению, это происходило не часто, примерно два три раза в месяц. Долгое время, я даже считала это смыслом нашего общения. Больше всего мы любили фильмы с Джеймсом Кэгни и Джорджем Рафтом. Вот это были настоящие, стоящие картины.
Мне нравилась та атмосфера, в которую мы погружались во время просмотра. А после, мы могли ещё часов пять говорить об этом фильме, и это было прекрасно. Нет, мы не были критиками вроде тех, что снуют на телеэкранах, вывешивают всю грязь наружу, или же вовсе возносят неизвестно что на пьедестал. Мы не вешали ни на кого ярлыки, мы просто находили в кино самих себя. Мы были другими, но чувствовали себя частью этого стоящего на краю гибели мира; той самой частью, что покоится маленькой червоточиной на старой кухонной стене, и куда обычно не заглядывают нормальные люди. У нас у всех был отличный вкус, и каждый из нас по-своему гордился этим. Даже я.
Если уж я заговорила о нашей любви к фильмам, то следует сказать – мы тоже собирались снимать фильм. Нам повезло с Ллойдом, а Ллойду с его богатыми родителями, которые подарили ему на рождество профессиональную камеру. Ну, конечно не такую, на какие снимают в Голливуде, но для первых киноработ подходит куда лучше. Это будет некая криминальная драма, но это ещё в планах. Мне предстоит написать сценарий, который я уже, признаться честно, начала. Но он ещё сыроват, да и сюжет толком не доработан.
Но об этом, мне ещё предстоит рассказать, может быть, в другой раз.

Глава 6

Было уже около часа ночи. Я увидела, как Фрэнк вышел во двор, и пошла за ним. Это была идеальная возможность поговорить.
Все только начали разбирать вещи и расходиться по комнатам, так что нас с Фрэнком никто бы не стал искать. Он спустился с веранды и подошел чуть ближе к берегу. Что за черт его туда понес? Там дул немыслимо холодный ветер, даже не смотря на теплую погоду.
Ладно. Я стояла от Фрэнка метрах в пяти, и сказала:
- Я посижу с тобой, ладно?
Он повернулся, и улыбнулся мне, держа сигарету в руке. По правде сказать, из всей нашей компании не курили только я, Энджи и Катлин. Но это не относится сейчас к делу.
- Конечно, - сказал Фрэнк.
Я подошла к нему и мы сели на прохладный, песчаный берег. Нас обдувал быстрый, холодный ветер, но не на столько холодный, как я боялась. Фрэнк выкурил сигарету, я молчала. Потом, он достал ещё одну.
- Что там с Катлин? – спрашиваю я.
Он ответил не сразу, но видно было, что он знал о чем я спрошу. Возможно он и сам предвидел этот разговор. Возможно, он был ему необходим.
- Ей кажется немного хуже стало. Когда я приезжал, она рассказывала, что уже несколько раз теряла сознание. И ей постоянно ставят капельницы, от которых её тошнит.
Фрэнк говорил спокойно, негромко, в общем, как и следовало. Меня всегда поражали люди, умеющие говорить, как по образцу. Но Фрэнк все делал искренне. Это и был он сам. Серьезный и одновременно нечеловечески спокойный.
- Я думаю, это ничего страшного. Со временем, все наладиться, - говорю я – Тем более, Катлин никогда ничем не болела. Она очень сильная, она со всем справиться.
- Я тоже в это верю.
Тут я вспомнила недавнюю смерть любимой собаки Катлин. Трагедия, так меня поразившая.
- Слушай, Фрэнк. Я долго и много думала о смерти Шуберта, и знаешь, я уверена, что это не просто так. Говорю, я чувствую такие вещи. Я даже написала рассказ, - я сделала паузу, когда Фрэнк посмотрел на меня, - В общем, если собака – преданный друг человека, то и жизнь отдать за друга, плевое дело…
- Думаешь, смерть собаки может спасти человеку жизнь? – перебил меня Фрэнк (а он часто так делал) - Не могу прямо выразить несогласие… тем более, мне бы самому хотелось бы в это верить.
Я заметила, что он немного оживился. Мне показалось даже, что небольшая тень улыбки скользнула по его лицу.
- Хоть это и глупо, конечно. Но я читала про что-то подобное в одной книге, кажется. Только там было про отца и мальчика кажется, но это неважно. По крайней мере, если мы все будем так думать, то так и будет.
- Ладно, давай будем так думать.
Фрэнк улыбнулся. Впервые с момента смерти Шуберта.
Ветер поднялся сильнее и холоднее. Мы сидели и молчали, и я как будто не замечала этого жуткого холода. Не знаю почему, но не смотря на вполне удачный разговор с Фрэнком, настроение у меня ухудшилось. Я сознательно не понимала, что я здесь делаю. Я чувствовала свою вину теперь не только перед Катлин, но и перед Фрэнком. И я не хотела быть здесь, вместе с Энджи, Ллойдом и остальными.
Мы никогда ещё не оставались вместе на такое долгое время, к тому же одни. Мы теперь были как семья, и мне это жутко не нравилось.

Через двадцать минут мы с Фрэнком уже разошлись по своим комнатам, и, как бы это сказать, готовились ко сну.
Когда я вошла в комнату, Энджи лежала на кровати и читала книгу.
- Что читаешь? – спрашиваю я.
Энджи посмотрела на меня с ухмылкой, и повернула книгу обложкой ко мне. «Вино из одуванчиков».
- Хватит читать всякую хрень, - говорю я.
Сначала она молчала, видно дочитывала главу. Я достала свою любимую майку (огромную!), в которой я спала, и надела её. Вообще спать я не хотела, поэтому тоже взяла с собой книгу. «По ком звонит колокол».
- Ты где была? – вдруг спросила Энджи.
- С Фрэнком курили на улице, - говорю.
Энджи опять ухмыльнулась, и говорит:
- Ты не куришь.
- Ну и что? – С этими словами я легла на кровать и открыла книгу.

Не знаю сколько мы с ней читали, но я успела прочесть только 62 страницы. И то с большим трудом. Ну, знаете, бывает такое. Читаешь абзац, а у тебя в голове ни слова не отложилось. Всё мысли всякие в голову лезут. Ненавижу я это.
Я положила книгу на стол, и лежала так две минуты.
- Ты чего? – спросила Энджи.
- Ничего. Не спиться мне, вот что.
Энджи тоже перестала читать. Она всегда делала то, что и я. Мне это не нравилось, но я привыкла. Вообще, если так подумать, то из всех, с кем я общаюсь она наверно мне самый близкий человек. Звучит ужасно, но, что поделаешь.
- Я выключу свет? – спросила она.
Я кивнула.
В нашей комнате было одно большое окно, прям от пола до потолка. Это было круто. Всегда хотела такие окна в своем доме. Мы с Энджи сели прямо у этого окна. Вид из него был не очень – задний двор, с кучей поломанных велосипедов и старой лодкой. Но зато над нами простиралось чистое ночное небо, и этого хватало.
- Совсем скоро мне уезжать, - сказала Энджи. Она имела ввиду, что скоро летние каникулы, и она уедет к бабушки, почти за сто миль отсюда.
- Так не уезжай, - говорю я.
- Ты же знаешь, что я не могу, - она поникла, потом вдруг повернулась, - знаешь, если вдруг наши пути разойдутся, я наверно забуду твой ужасный характер.
Ну и скажет же она иногда. Прям так и хочется врезать ей посильнее.
- Надеюсь, что нет, - говорю я.
Потом мы посидели ещё немного, и пошли спать. Я любила спать, или, если точнее сказать, я хотела спать. Хотела все время. Но не могла. Не знаю, когда это началось. Думаю, около четырех лет назад. Возможно, у меня получается засыпать, часа на четыре, но раза три я все равно ещё проснусь. Это было совершенно для меня нормально.

Глава 7

Проснулась я примерно в семь. Обычно я встаю в шесть. Видимо сильно измоталась за вчерашний день. Он и правда был слишком насыщенный. Не помню, что там они собирались сегодня делать, но я бы предпочла сидеть дома, читать книгу, и, наверное, посмотреть ещё парочку фильмов.
Я просидела с книгой где-то до девяти, пока кто-то там не проснулся и не зашагал по дому. Шаги были осторожные, но уверенные. Как у хозяина дома. Да, точно. Должно быть, Ллойд.
Я вышла тихо. Не потому, что не хотела будить Энджи, просто я умела ходить как шпион. И мне это нравилось. Меня вечно никто не замечал. А потом они ещё и пугаются, будто я приведение.
Ллойд был в холе, на диване. Читал книгу. Я подошла сзади.
- Что читаем? – спрашиваю я.
Ллойд вздрогнул. Мой трюк в очередной раз удался. Он поднял голову вверх, и посмотрел на меня, словно видит в первый раз. Что? выражал его взгляд. Что? глазами отвечала я. Он улыбнулся, и повернул книгу обложкой ко мне. «Великий Гэтсби».
- И правильно, - говорю, садясь с ним рядом. В руках у меня все ещё была «По ком звонит колокол».
- Прощай, оружие! – лучшая книга Эрнеста Хемингуэя. Как сказал бы старина Дин, - сказал Ллойд с его остроумной улыбкой, глядя на книгу у меня в руке.
Я улыбнулась той же в ответ. То, что мне нравилось в Ллойде – мы читали с ним одни и те же книги. Мы понимали их так, как не понимал больше никто. Даже Фрэнк. Даже Энджи.
Ну, тут мы уже не могли читать. Мы принялись рассказывать друг другу о недавно прочитанных книгах, и обсуждали их. Во время разговора, я заметила, к сведению, что Ллойд действительно повзрослел. Он выглядел очень умным, и очень серьезным. Мне такие никогда не нравились, но Ллойду этот образ шел как никому. Все-таки, он самый старший среди нас. Ему исполнилось двадцать два.
Через час к нам спустилась Мона. Уж кто её то тянул вставать? Она всегда портила мне настроение.
- Доброе утро, - монотонно сказала она, будто бы ящику с мусором, или уличному туалету.
- Доброе, - сказал Ллойд. Я только лишь кивнула. Думаю, меня она тоже не очень любила.
- Будем готовить завтрак сами, или подождем Энджи? – спросила она глядя на Ллойда. Меня она даже не замечала. Терпеть не могу её такое отношение ко мне, да и вообще ко всему. И что она только делает среди нас?
- Нет, - говорю я, - Мы будем ждать Энджи.
Тут она не могла перечить моему жесткому тону. Ха! Я всегда с легкостью могла её уломать. Но тут я встала (дабы не портить Ллойду пока что праздничное настроение), и пошла наверх.
Поднимаясь по лестнице, я встретила Фрэнка. Он выглядел ужасно. Просто ужасно. Огромные синие круги под глазами. Лицо, да и вообще вся кожа, бледно желтого цвета. Что-то я не помню его таким вчера.
- Фрэнк, что с тобой? Плохо? – спрашиваю.
Он растерянно взглянул на меня, и почему-то не сразу ответил, как будто его что-то тормозило.
- Да нет. Вроде все нормально. Просто не спалось ночью, что-то.
Он пошел вниз. Я не стала дальше его не о чем расспрашивать, ему и так было нелегко. Потяжелее, чем всем нам.
Я открыла дверь в нашу комнату. Энджи все так же лежала на кровати, но её глаза, открытые, были устремлены на меня, с каким-то подозрительным видом.
- Ну ничего себе, - говорю я, - Только одиннадцать, а госпожа Энджи уже на ногах?
- Отстань. Это вы меня разбудили. А точнее Мона. Я слышала, как вы говорили что-то про меня.
- Ладно, перестань. Ты идешь готовить всем завтрак? Тебя ждут.
Энджи молча поднялась с кровати, и стала переодеваться. Я опять засела за книгу.
- Я в душ. Потом поможешь мне на кухне, - и с этими словами она вышла из комнаты.

Мы с Энджи приготовили яблочный пирог. Клянусь, что такого вкусного ещё никогда не получалось. Он был такой мягкий, а корочка таяла во рту. Я даже в ресторанах такого не ела.
- Ну что ж, сегодня, похоже, никто не выспался,- сказал Ллойд садясь за стол.
Все оценили пирог по достоинству. Он был огромный, но съели мы его в два счета.
- Энджи, просто так ты не уедешь от меня. Я ничего вкуснее даже во сне не ел, - сказал Ллойд доедая третий кусок.
Дело в том, что Энджи уже давно нравился Ллойд. Он конечно об этом догадывался, но взаимностью ответить не мог. Может быть в силу возраста, а может быть и нет. Но в ответ ему она только лишь улыбнулась.
Мы сидели за столом и разговаривали. Не знаю, о чем ещё можно говорить, если мы и вчера проговорили почти весь день, но они находили темы. Ведущими, как всегда, были Тайлер и Скотт. Но как ни странно, они почти не надоедали. В отличии от Моны. Она была любительница вступать в споры, т. к. по своей натуре была крайне вредная. Возможно, потому что ничего не ела, или, потому что просто дура. Определенно второе.
Вообще наша компания, за все годы её существования, никогда не ссорилась. Ссорились Тайлер со Скоттом. Я с Энджи (нет, Энджи со мной). Катлин с Фрэнком. И Мона со всеми по очереди. Но вместе мы оставались единым целым всегда. За это можно было не беспокоиться.
- Эй ребята. Вы бы лучше привезли мне еду для этого паука, - сказал Ллойд, обращаясь к Скотту и Тайлеру.
Они у нас были как один человек. Не могла быть Тайлера без Скотта, и наоборот.
- Вроде он есть небольших мышей, - говорит Тайлер.
- Отлично, и где я их возьму?
Тут начала вмешиваться Мона, предлагая поехать в город на пару часов. За одно и еды пауку найти.
- Да и мне нужно кое-что купить в аптеке, - сказала она.
Я уже давно догадывалась, что Мона сидит на антидепрессантах. Ну дура, блин. У меня даже в голове не укладывается. Вот таких как она, машины никогда не сбивают. А жаль.
 Когда мне надоедает моя реальная жизнь, я предпочитаю по тихому смываться из неё. Как я это называю – выпадать из реальности. На самом деле, я, то очень мечтательная, то слишком вдумчивая. Иногда это помогает мне, а иногда затрудняет жизнь. Например на уроках физики, и тому подобных.
Сейчас я подумала, что летом мы так собираться не сможем скорее всего. Энджи уедет к бабушке, у Ллойда экзамены почти до конца июля, Катлин поедет за границу к своим родственникам, да и Фрэнк наверняка улетит с отцом в командировку. Не с Моной же мне гулять? Да и Скотт с Тайлером были мне далеки в общении. Я летом обычно почти не вылезаю из своей комнаты. Читаю книги, смотрю сериалы, ем, иногда сплю и все в этом роде. Пару раз в неделю гуляю по ночам. Это и весь мой отдых, пока Энджи не вернется в город. Правда, сейчас я вспомнила, как прошлым летом Катлин и Фрэнк пригласили меня с ними в кино. Кажется на Росомаху. Фильм был классный, и кроме того, мы потом ещё гуляли до ночи, и я помню, что мне понравилось. Как же я могла забыть об этом?
Тут Энджи, по своей обыкновенности, дернула меня за руку, и говорит на ухо:
- Что с Фрэнком? Он выглядит как наркоман. С Катлин все в порядке?
Я даже растерялась немного. Честно, не знала, что и сказать.
- Ну… Ей вроде было плохо несколько раз. Но кажется ничего серьезного, - говорю.
- Вот блин. Это не есть хорошо, - говорит она.
Фу, какая ужасная фраза. Энджи была мастером ужасных фраз. Ей вообще следовало бы побольше молчать.
Фрэнк сидел неподвижно, ни разу ни сказав ни слова. Да и единственный кусочек пирога он еле в себя вместил. Это было видно.
Энджи вернула меня, и теперь мне пришлось слушать их разговоры. Они шли о планах на сегодняшний день. В город мы так и не поедем, но зато в голову Тайлеру взбрело поплавать в море на лодке.
- Погода ужас. Ветер. Нас унесет, - сказала Энджи.
- Не унесет, если весла будут в хороших руках, - говорит Тайлер. Ну, тут ничего удивительного.
Мона достала сигарету, засунула её в свою тоненькую черную трубочку (она старалась быть похожей, на тех старых, тощих актрис, с обвисшей кожей на скулах и тонкими, накрашенными губами). На ней была черная шляпа с короткими полями и с большим павлиньим пером. Ты очень красивая, но лучше бы ты умерла, подумала я тогда.
Тут произошло нечто совсем неожиданное. Разговоры их стихли, и я опять погрузилась в мысли. Честное слово, не помню даже о чем думала. Ну совсем. Меня пробудил резкий звонок. Кто-то приехал, и стоял у ворот.
- Странно это, - сказал Ллойд и первый вышел из-за стола.
Мы все медленно пошли за ним.
Мне в голову не могло прийти, кто же это мог быть. Родители Ллойда? – они уехали в другой конец страны. Родители Энджи? – нет, они слишком занятые люди. В конце концов, я думала, что это либо полиция, либо соседи. Но это странно. Вели то мы себя совсем тихо.
Сквозь металлические прутья забора, можно было ясно увидеть большую, темно-красную машину.
По всем нам пробежала дрожь.
Ллойд подошел к воротам, и открыл. Это была мать Фрэнка, на своей машине. Она была достаточно немолодая, но красивая женщина. С короткой стрижкой, и маленького роста.
- Здравствуйте, миссис Коуэн, - сказал Ллойд. Мы тоже поздоровались.
Она промолчала, лишь только кивнула нам. У неё было очень печальное выражение лица, руки были опущены вниз, и она даже не подняла глаз.
Я почувствовала руку Фрэнка на своем плече. Он как-бы отодвигал меня, но мягко, и прошел вперед. Миссис Коуэн подняла глаза. Она смотрела только на Фрэнка, будто нас и не существовало.
- Прости, что мне приходиться тебе это говорить, Фрэнк, - она сделала некоторую паузу, я больше чем уверена, слезы душили ей горло, - Вчера ночью, она умерла.

Глава 8

Похороны были в среду, на следующий же день.
Что самое ужасное, нам нужно было ехать в церковь. Мы были там уже в восемь, хотя все начиналось в десять. Мы стояли в церковном дворе и молчали. Никто не говорил ни слова. И это делало нас ближе чем обычно.
Мать Катлин была все ещё в больнице. Ей было лучше, но ходить она не могла. Никаких родственников в этой стране у Катлин не было. Приехала её классная учительница. Приехали родители Фрэнка, родители Энджи, Моны, Тайлера и Скотта и моя мама. Родителям Ллойда приехать не удалось. Погода была ужасная. Давно такого не было. Холодный ветер, да такой силы, что я еле держалась на ногах, на море шторм, и беспрерывный дождь. Уже второй день, ни на минуту не прекращал.
На мне была черная кофта, та самая, которую мне подарила Энджи на Рождество. А Энджи была в черном платье, которое ей подарила я. Все мы были в черной одежде, которую, как мне казалось, мы все друг другу подарили. Зачем? спрашивала себя я. Зачем мы дарим друг другу черные вещи? Наверное мы хотим, что бы каждый на наших похоронах выглядел хорошо. Мне это не показалось странным, я думала, так и должно быть.
Уже минуло десять утра, и мы вошли в церковь. Миссис Коуэн закатила огромную речь. Энджи, Мона и все остальные представительницы женского пола (кроме меня) рыдали. Я думаю, что нет ничего хуже, чем разрыдаться в церкви, да ещё пока кто-то читает речь. Не могу сказать, что речь миссис Коуэн пришлась мне по душе, она была слишком уж официальная, и, как мне показалось, совсем не о Катлин.
Настало время прощания с усопшей. Сначала, прощались родители. Затем они вышли. Ллойд попросил оставить нас одних.
Первыми проститься пошел Фрэнк. Я смотрела на него не отрываясь. Он представлялся мне неким героем из книг Фицджеральда, медленно, но гордо ступающим по пути своей трагичной судьбы. Лицо Фрэнка было спокойно, как и всегда. Теперь, он стал одним из тех, кем я впоследствии всю жизнь восхищалась.
Он встал рядом с телом Катлин, и положил свою руку на её. Я смотрела на его лицо почти не моргая, но оно ни разу не изменило своего выражения.
Я вот все думала, не станет ли он меня теперь ненавидеть? Не потеряю ли я своего нового близкого друга? Я не знала, что мне для него сделать. Я допустила смерть любимой собаки Катлин, да ещё и наговорила всякой чепухи. О ужас, что я наделала? Никто ведь так и не узнал о смерти собаки. И не узнает. Это наша с Фрэнком тайна. И ведь только мы одни здесь сохраняли спокойствие.
Фрэнк простился, а затем ушел. Была моя очередь.
Я старалась не думать о смерти. Я старалась думать о собаках Катлин, и о том, как она их любила.
Я хорошо помню, как подошла к её гробу, как увидела её. Её белое, такое чистое личико смотрело будто бы поверх меня. Красивые черные волосы были уложены как-то совсем необычно. Я её не узнавала, но я никогда не видела её такой красивой. Короткие шрамы на шее и скулах были почти незаметны. Они почернели, и были похожи на крохотные трещины. Тут я поняла, что совсем ничего не знаю о Катлин.
Я мало с ней общалась, но ненависти она у меня никогда не вызывала. Она была достаточно добрая, хоть иногда могла и подтрунить, но только за дело. Я попыталась вспомнить день, когда мы с ней познакомились. Но не смогла. Это было пять или шесть лет назад, мне было около тринадцати. Потом, я спрашивала про тот день у Энджи, ведь это она нас познакомила. Но она тоже не помнит.
Теперь, я решила для себя, что досконально изучу всех моих друзей. Возможно, мне придется сделать усилие над собой, но это стоит того. Я узнаю все их вкусы, все секреты, все привычки – все, что так или иначе связано с ними. Если они, например через год, все помрут к чертям собачим, мне хотя бы будет о чем вспоминать. В таком случае мне придется написать о каждом из них книгу. Нет, это было бы слишком просто.
В конце концов, мне пришла в голову одна единственная не грустная мысль – Катлин никогда не узнает о смерти своей любимой собаки. Она умерла счастливой, а это даже лучше, чем просто жить.
Я подумала о всем, о чем только могла в тот момент, и вышла вслед за Фрэнком.
Он стоял недалеко от входа, спиной ко мне. Я подошла к нему, осторожно, что бы не нарушить поток его мыслей. Я думала, что вероятно не стоило этого делать, всякий в такие моменты хочет побыть в одиночестве. Но он сделал странную и неожиданную вещь, поразившую меня до крайности.
Он поднял глаза (все тот же серьезный взгляд) и обнял меня. Да так крепко, что я еле могла дышать.
Этого мне было не понять никогда. Уж такой я человек. Но одно я теперь знала наверняка – Фрэнк не ненавидит меня. Он все ещё мой друг, и наверное, самый лучший мой друг.
Мы стояли так долго, пока все не вышли из церкви, и не позвали нас. Может это и не долго, но мне казалось, что прошло уже часа два. Я старалась мыслить, как Фрэнк, и надеюсь, у нас получилось мыслить почти одинаково.
- Все по машинам, - сказала миссис Коуэн.

Глава 9

Я долго говорила с мамой, приводила кучу аргументов, лишь бы мне разрешили оставить хоть одну собаку. Она знала, что я лучше стану бродяжничать, чем предам кого-нибудь из друзей. Да и тем более, я полюбила Анжелизу. Нет, конечно всех остальных собак на свете я ненавидела так же. Но собаки Катлин, стали мне больше чем просто собаки.
Все-таки, она согласилась.
В этот же день (я имею ввиду в день похорон), вечером мы все снова поехали к Ллойду.
Мы решили посвятить эти два дня Энджи. Почти все время мы молчали. Посмотрели несколько её любимых фильмов, повспоминали истории с ней. Смотрели фотографии, видео и все такое.

Наступил наш последний день. Был вечер перед отъездом. Никто не мог найти себе место. Оставался час до отъезда, и мы все пошли к морю.
Погода была солнечная, но ветер все ещё сильный. Мы смотрели на море, словно это единственное, на что можно было смотреть. Не знаю, кто о чем думал, но не думаю, что прям все думали о Катлин.
Я подумала о том, что за все время, с того момента как мы узнали о смерти Катлин, Фрэнк ни проронил ни слезинки. Это мне казалось странным и неправильным. Ладно я – черствое животное, не способное заплакать, даже если будут убивать собственных родителей у меня на глазах, - но нормальные люди должны плакать в таких то ситуациях.
Все это было ужасно неправильно. И мне очень хотелось что-нибудь для него сделать. Хоть что-нибудь. Я бы сказала ему – Эй Фрэнк. Забирай все, что у меня есть, если тебе это поможет. Давай я куплю тебе собаку? или пять собак? Или переезжай жить ко мне, если тебе от этого станет легче.
Я не знала тогда, что будет со всеми нами дальше. Как будут проходить наши встречи, как я буду разговаривать с Фрэнком, как мы будем обмениваться книгами с Ллойдом и ещё много всего. Я говорила уже, что мы единое целое, что нас невозможно разлучить, никак. Никто из нас не заменим. И даже Катлин. Она не ушла от нас, напротив, теперь она с нами навсегда. Теперь, она никуда от нас не уйдет. Разве что, она стала более свободней чем все мы. Она умерла счастливой, а это даже лучше, чем просто жить.