Часть первая

Стояла ночь. Свет полной луны освещал пустырь и человека на нем. Человек направлялся к мосту под которым проходили железнодорожные пути. Местность была глухой и лишь изредка, машины летевшие по находившемуся невдалеке шоссе высвечивали фарами фрагменты земли, покрытой разнообразным мусором. Ни одного облака. Изо рта человека вырывался пар. Человек шел встречать свой последний поезд.
В его жизни не случалось ничего плохого ни в последнее время, ни в достаточно далеком но обозримом прошлом. Ему стало просто скучно, как становиться скучно человеку присытившемуся всеми благами, но так ничего не познавшему до конца. Человеку, который не смог реализовать себя ни в чем из-за страха сделать осознанный выбор между всем, что у него получалось. Ей-богу, этот парень все быстро схватывал! Но при этом лишь вскользь овладевая техникой и чуть окунувшись в глубину принципа. Обыкновенный глупец каких много.
Под его ногами шуршали бумажные пакеты, упаковки из под молока, смятые и выброшенные за неимением более полезного применения. Тихим скрежетом раздавались голоса ржавых консервных банок. Что-то из этого парень обходил, на что-то не видя наступал ногой, раздраженно отбрасывая. Он не смотрел ни на что конкретно. Его сознание утонуло в собственных иллюзиях и страхах и варилось в них, точно в котле. Эмоции не находили выхода и не к кому было пойти, кто бы помог. Просто был рядом и держал за руку… А может он просто не хотел видеть этих людей?
Ему было двадцать четыре года и он решил, что познал жизнь до конца, выпил ее до капли. Этот парень не был испорчен внутри, не был убийцей, не был наркоманом. Он просто потерялся в себе. Шприцы, попадавшиеся под ноги хрустели, когда он наступал на них, но вызывали лишь слабо выраженную брезгливость. Внутри он разрешал бывшим хозяевам этих медицинских инструментов жить так как они того хотели. Пусть бы эта жизнь и шла под откос. Ему скоро станет все равно. «Неужели? Странно. Мне не страшно…»
Парень все шел по пустырю, которому люди когда-то и до сих пор определили стать свалкой продуктов их жизнедеятельности. Он думал о себе сейчас, впрочем как и всегда. Думал о себе хуже, чем он был на самом деле. Со стороны. Ему казалось что если он попытается быть «как все» ему станет хорошо. У него появятся друзья, семья, работа, собака. Все как в классических романах. Он не читал классические романы и с общественной жизнью как-то не получалось. А врать он не мог и не хотел. Он искал себя и не мог решиться сделать это. Все у него получалось, с легкостью. И из этого всего он не мог выбрать, бросал начатое, и опускал руки. Он ненавидел себя. Боролся с собой и от того ненавидел еще сильнее. Прочитав много книг по философии и религии, он не мог поверить в себя. Ему было страшно просто верить в себя и дать своим возможностям воплотиться в реальность. Он боялся. Смерть не была выходом и он понимал это, но силы духа в нем больше не было.
Парень выкинул очередной окурок, протянув руку за следующей сигаретой. Он решил, что ему нечего терять. В ночном небе, хрипло каркая, пролетела ворона. Парень усмехнулся. Скользнула мысль :«обо мне… Да только что-то мало карканья для такого веселья». Под мостом загремел «товарняк». «Вот она, конечная станция» - подумалось парню. Он был уже недалеко.

Парень ступил ногой на насыпь и гравий захрустел под его ногами. Приближался поезд. Ни одной мысли не пронеслось в его голове. Луну заволокло тучами. «Тем лучше, - думал молодой человек, - машинист не успеет затормозить». В сердце его не было страха. Лишь скука и разочарование. Парень встал между рельсами, наблюдая как поезд, на полной скорости прорезая ночную тишину, приближается. Парень не стал закрывать глаза. Раздался пронзительный гудок товарного поезда, и парень увидел лицо машиниста, исказившееся от страха…

Пролетевшая ворона снова хрипло кричала. Тучи, унесенные ветром, открыли луну, И она с мертвенным спокойствием освещала пустырь.
Машинисту дадут три дня отгула, за сбитого человека – как трогательно – но это будет потом. А пока пустырь разрывал резкий звук торможения товарных вагонов на железнодорожном полотне.

Парень очнулся, словно от прикосновения. В носу стоял резкий смешанный запах железа и дыма. Вокруг был все тот же пустырь, только небо было светлым: утро, день? Странное ощущение, что свет струится вокруг него и даже немного сквозь. Парень осторожно поднял руку к лицу и изучающе посмотрел на нее – рука, как рука. И все таки что-то едва уловимое шевелилось в мозгу, как если бы родители застукали его за распитием хереса на прошлых выходных, в старом гараже с друзьями. Что-то заставлявшее робко замирать сердце, прислушиваясь к тихим одиночным ударам. Сердце! Парень дотронулся до груди. Сердце билось, но очень слабо, хотя грудь не болела. Он потряс головой. «Да, - самодовольно ухмыльнулся парень, поднимаясь на локтях, - выходные удались. Даже выше ожидаемого. Я даже не помню, какой сегодня день. Черт! Надо заканчивать, определенно! Я даже не помню какой год сейчас!» Застонав, парень посмотрел в небо.
- Алкоголь способствует лишь головной боли, - сказал кто-то. Снижает уровень страха, но здесь его магическое действие заканчивается. Последствий гораздо больше, чем опорожненной стеклотары.
- Все равно, - добродушно проговорил молодой человек, все также лежа на земле и глядя в небо. – Мне запах нравится. Санька, вечный ты моралист, почему ты не растолкал меня раньше? Меня же дома ждут!
Молодой человек с удовлетворенным вздохом опустил голову: «как же хорошо, все, что хорошо кончается», - подумал он.
Сидевший напротив него незнакомец не был Санькой. Более того, парень мог поклясться, что вообще никогда не встречал этого человека. Молодой человек уставился на незнакомца, пытаясь сообразить, что же происходит, и где, черт возьми, Саша.
Незнакомец сидел на рельсе. В правой руке у него были часы, выполненные в старинном стиле – с цепочкой и без ремешка. Одет он был в коричневую кожаную куртку, бежевые потертые джинсы, сшитые на совесть, темные кроссовки и вообще выглядел свежо.
Солнце было высоко. На лице незнакомца играла безмятежная улыбка, и он щурился от ярких лучей.
Сквозь парня вприпрыжку и протяжно мяукая, стрелой пролетел серый в полоску кот. Он подскочил к незнакомцу и стал усиленно тереться об его левую штанину своей пушистой, чуть свалявшейся шерсткой, не переставая и довольно громко мурлыча.