Муза

     Писатель Раннезорькин лежал на диване в томительном ожидании. Муза не являлась. Писатель нервничал. Он встал и посмотрел на часы. Приближалось время обеда.
     "И где её носит? - подумал Раннезорькин. - Могла бы уже соизволить снизойти!"
    Он взглянул вверх, словно надеялся разглядеть сквозь потолок невидимого кого-то, чуждого к умственным призывам мастера пера. Потом вскочил и зашагал по комнате.
     - Сколько времени впустую угробил! - заворчал он вслух. - Всё утро насмарку!
     Ситуация удручала. Поджимал срок сдачи нового романа, а работа застопорилась на мёртвой точке.
     - Точка, точка, запятая... - пропел Раннезорькин, расхаживая из угла в угол. - А ведь мог бы заняться чем-нибудь полезным...
     Чем бы таким полезным он мог заняться, писатель представлял с трудом, но эта мысль парадоксальным образом утешала, вызывая уважение к собственной персоне и ощущение значимости существования.
     В дверь позвонили. Раннезорькин бросился открывать с поспешностью больного, ожидающего неотложку. На пороге стояла соседка с верхнего этажа.
     - Муза Викторовна, голубушка, - запричитал Раннезорькин, - ну как же так? Мы же договаривались на десять! Сами знаете, без вас я как без рук. - Он демонстративно погладил гипс на правой руке.
     - Извините, сынишка задержал, - с виноватой улыбкой пролепетала соседка. - Животик заболел, всё утро в поликлинике промаялись.  Ну ничего, мы быстро наверстаем!
     Она уселась за пишущую машинку, вставила чистый лист бумаги и выжидающе взглянула на писателя. Откинувшись на спинку дивана, Раннезорькин приготовился диктовать, но так и застыл с открытым ртом. Творческая муза покинула его. Видимо, ей тоже надоело ждать.